Перечитывая пятитомник Леонида Соболева, встретил его статью «В Бухаресте», написанную в сентябре 1944 года по горячим следам событий в поверженной Румынии — союзнице фашистской Германии.

     Пожалуйста, напечатайте предлагаемый отрывок из этой статьи. Пусть пламенные строки писателя-патриота прочтут все. Мне кажется, сегодня они еще более злободневны, чем 59 лет назад.

С уважением
О.Джигиль.
Краснодар.

     «...Страшна участь народа, который позволил кучке преступников решать свою судьбу.

     Удивительно, как многие понятия, вошедшие в плоть и кровь, здесь, в чужой стране, освещаются новым светом и приобретают новую силу и новую могучую правду. Мы привыкли говорить о моральном и политическом единстве советского народа! Мы настолько сжились с этим бесспорным положением, что весь его победный смысл, все его величие уже естественно для нас, как естественно для человека дыхание, которого он не замечает. Здесь, в стране, которая нашей военной и политической мощью выбита из седла, эти слова понимаешь заново во всем их великом значении.

     Огромная война за нашими плечами, тяжкие годы лишений и жертв, трагедий и потерь. Мы помним московскую осень 1941 года, мы помним Одессу и Севастополь, Ленинград и Новороссийск, Сталинград и Воронеж. Были дни безмерной тяжести, которой, казалось, не мог выдержать народ. Но никогда, ни разу за все годы войны в сердце советского человека не поколебалась уверенность в том, что войну мы выиграем, несмотря ни на что.

     Эта уверенность, казавшаяся странной и фанатичной тем, кто не знает свойств Советского парода, не могла бы существовать, если бы в течение четверти века советского строя народ наш не приобрел бесценного и могучего качества — морального и политического единства. Этой уверенности в победе не могло бы в нас быть, если бы власть, ведущая нашу страну, не была подлинно народной властью и если бы партия, прокладывающая наш курс по истории человечества, не была подлинно народной партией — плотью от плоти и кровью от крови каждого из нас.

     Гитлеровцы говорили в начале войны: Советский Союз, обладающий громадными пространствами, огромными запасами сырья и неисчислимыми человеческими резервами, мог бы выдержать наш натиск, если бы его населял один народ. Но, мол, Советский Союз — это «географическое понятие», искусственное сочетание различных национальностей, средоточие перекрещивающихся интересов. Стоит внести разлад между этими многочисленными национальностями — и гигантская страна рухнет.

     И гитлеровцы пытались натравливать украинцев на русских, белорусов на украинцев, эстонцев на русских... Все это оказалось глупейшей мечтой. Советские народы единой стеной встали за свою общую Родину — и казахи умирали за Москву, грузины за Севастополь, украинцы за Ленинград, русские за Кавказ, азербайджанцы за Волгу.

     Единство наших народов, единство стремлений, чаяний, убеждений и надежд — вот что спасло нашу Родину в тяжких испытаниях неслыханной войны, вот что привело ее к победе.

     Здесь же все было иначе: был один народ, но вели его политические авантюристы, преступные сообщники гитлеровской клики, каждый из которых думал о чем угодно, кроме блага своего народа, своей страны. Пять лет назад они отдали румынский народ, лишенный единства, во власть фашизму. Румыния стала покорным и угодливым сателлитом Гитлера.

     Конечно, были и в Румынии подлинные патриоты своего народа. Но они тонули в общей массе — растерянной, разбредшейся, лишенной единства, стремлений, чаяний, убеждений и надежд. Казахская пословица говорит: «Если ты потерял в степи дорогу — иди с народом: море не высохнет, народ не заблудится». Здесь все было вразнобой, каждый тянул в свою сторону, каждый искал для себя своей надежной ямки во вращающихся жерновах истории.

     Офицеры, учителя, врачи, журналисты в разговорах с нами пытались убедить нас, что сопротивление Гитлеру в 1939 году, когда решалась судьба Румынии, было бесполезно.

     Сопротивление танку со стороны одного бойца тоже кажется бесполезным. Но под Севастополем моряки один за другим выходили на единоборство с танками и кидались под них, обвешанные гранатами. Дело не в силе врага, а в силе собственного мужества, собственной верности своему народу, своей Родине. Нашлись же в занятой немецкими войсками Франции, в маленькой Чехии, в Польше, в Дании люди, которые встали за свой народ, за честь и счастье своей страны, и сумели же героические патриоты Югославии заставить могучую фашистскую военную машину, бывшую тогда еще в полной своей силе, забуксовать на месте на долгие три года.

     Страшнее всего для человека — сделка со своей совестью. Тот, в ком на секунду мелькнула удобная и ядовитая мыслишка: «А может быть, враг мне ничего не сделает? Может быть, и с ним можно будет прожить свою маленькую жизнь?» — тот уже отдал ему свою душу, свою волю, свою честь. Я слушал некоторых офицеров, которые уверяли меня в том, что 1939 год был для них самым тяжким, что иго Гитлера было для них позорно и возмутительно, что они только и мечтали о том, когда удастся сбросить его и жить так, как требуют их честь и совесть, — и бесполезный вопрос готов был сорваться с моих губ: почему же вы не попробовали скинуть это ненавистное иго, почему же вы так охотно шли туда, куда вел вас Гитлер?..

     Они пошли ва-банк, протянув руку Гитлеру, забыв о том, что разлад между народом и людьми, пытающимися вести его, приводит к краху и гибели, и не понимая, что победу добывает народ, а не кучка авантюристов».

Собрание сочинений. М.,
1988, т. 3, с. 364—366.