ДОРОГА ВДОЛЬ ЯУЗЫ

     Центр находится недалеко от метро «Чкаловская», в двухэтажном особняке на берегу Яузы. При выходе из метро — привычная для времен «демократии» картина. Вот сидит на лестнице нищий старик — вполне возможно, что молодым и здоровым, при «тоталитаризме», он добывал уголь, чтобы обогревать знаменитого академика. Вот стоит с протянутой рукой старушка — вполне возможно, что при «тоталитаризме» она пекла хлеб, который кушал академик, или шила костюм, который он носил. Вот у стены сгрудилась стайка беспризорных — они были еще совсем младенцами, когда Сахаров начал бороться против «тоталитаризма» — для того, чтобы они не знали, что такое детский сад, доступное образование, чтобы их не учили в октябрятах, «что такое хорошо и что такое плохо», чтобы вместо пионерских лагерей и школ они получили стенку в метро.

     Привычная, примелькавшаяся картина человеческого горя, сломанных «демократизацией» судеб и жизней. И страшное чувство собственного бессилия, когда все равно не можешь помочь всем обездоленным и убиваемым той системой, которой с такой настырностью добивался «совесть нации».

     На подходе увидел на флигеле возле Центра огромный портрет Сахарова и надпись «Спасибо» на нем. Да, нынешним обитателям этого особняка есть за что благодарить Сахарова: сладко едят, мягко спят и ходят веселыми ногами в годину народных бедствий. А вот сказали бы «спасибо» те люди, которых я видел в метро?

     Выставка, на которую я хотел посмотреть своими глазами, находилась как раз в этом флигеле. За ручку запертого входа дергал какой-то небольшого росточка мужичок.

     — Закрыто? — спросил я.

     — Закрыто, — ответил мужичок. Лицо его показалось мне знакомым.

     — Простите, вы не Ковалев?

     — Ковалев, — ответил Сергей Адамович, кавалер ордена чеченских террористов.

     Вопросов у меня больше не было.

     На доске объявлений висела афишка, в которой сообщалось, что в 12 часов состоится пресс-конференция по поводу недавних событий, когда возмущенные верующие громили экспонаты, выставленные в этом Центре.

     Вслед за Ковалевым я двинулся в здание Центра.

ЦЕНТР

     Особняк был с размахом и со вкусом отремонтирован. Неудивительно. Финансы вливало и правительство Москвы, и Американское агентство международного развития, и Фонд развития демократии США, и американский фонд Мак-Артуров, и фонд Сороса, и доброхот Вин из Англии, и, естественно, Андрей Сахаров и Елена Боннэр (Россия).

     Я почему-то вспомнил Онкологический центр, куда ходил недавно сдавать кровь. Этот центр был построен на средства от одного из Всесоюзных Ленинских субботников. Интересно, сколько детей можно было бы вылечить на эти вот финансовые вливания? Ну, не стали бы делать мраморную лестницу, лакированные стропила под крышей — не убыло бы от этого у наших «демократов»... Впрочем, люди они, как известно, гуманные, сердце у них большое, совесть прямо наружу выливается — им виднее.

     На площадке мраморной лестницы — фотовыставка. В числе снимков — натаскивание молодежи. Раскованного вида «поколение пепси» сидит у доски, на которой мелом написано:

     ОТЩЕПЕНЦЫ:
     1. Хакеры.
     2. Террористы.
     3. Бандиты.
     4. Левые полит. партии.
     5. Антигосударст.-анархисты.
     6. ...

     Список не завершен. Но, похоже, после недавних событий нижнюю строку приготовили для православных верующих.

     В огромном зале на втором этаже всякого рода витрины с экспонатами, наглядной агитацией и прочими пособиями.

     Мое внимание сразу привлекла огромная фотография — разрушенный Грозный. Типовые пятиэтажки, дома-башни, разрушенные бомбами и снарядами, выгоревшие и мертвые.

     Дома — новые, построенные при «тоталитаризме». Там жили люди, рождались, учились, получали образование, работу, пенсию — жизнь текла и улучшалась от года к году. Но вот почтеннейший академик начал «бороться с тоталитаризмом», растравлять зажившие раны, подстрекать к «суверенитету» — и в результате мы видим проломленные снарядами стены, продырявленные бомбами крыши, черные пятна выгоревших квартир. Ладно, пусть кое-что и даже многое было не так. Но! Но люди — жили. Но на их дома не падали бомбы. Но люди не убивали друг друга. Самый худой мир всегда лучше самой доброй ссоры, лучше войны! А ведь любая война начинается не с грохота пушек, а с тихих и умело сказанных слов, после которых запускается цепная реакция, приводящая к ужасам войны. Не понимать это в сахаровском Центре — не могут. Но циничная игра продолжается: те, кто запустил кровавый маховик, изо всех сил делают вид, что они «борются с войной». Не бороться надо, гг. «демократы», а запускать не надо! Всегда легче погасить окурок, чем дом, от этого окурка загоревшийся.

     Бросается в глаза призыв-девиз: «Мир, прогресс, права человека». Мир? Так ведь его «борьба за мир» привела к потокам крови в Карабахе и Абхазии, Приднестровье и Таджикистане, превратила Чечню в незаживающую кровавую рану. Повторю: как бы то ни было, при «тоталитаризме» не было там войн.

     Прогресс? Но ведь в результате сахаровской «борьбы с тоталитаризмом» разрушена наука, деградировали технологии, страна превратилась в сырьевой придаток Запада. Это — прогресс?

     Права человека? Какие там «права человеков» у четырех миллионов людей, которых «демократы» лишили крова над головой, вышвырнули на улицу? Этой зимой только в Москве замерзли насмерть около 300 бездомных! Да у любого зэка была крыша над головой и миска баланды. Какие там «права» у сотен тысяч женщин, превратившихся — не без сахаровских идей — в живой товар? Какие «права» у сотен тысяч умных и талантливых детей, все несчастье которых в том, что они родились в семьях не воров, а обворованных, и которым теперь наглухо закрыт путь к образованию, к достойной жизни?

     Все в этом доме пропитано ложью и цинизмом.

     На стенде, повествующем об «ужасах жизни при Советской власти», выставлены таблички: «Пива нет», «Не высовывайся», «Опасно для жизни», «Работать здесь», «Лифт не работает» и т.д. Одураченному «поколению пепси» надо внушить, что все в СССР запрещалось.

     А что — запрещалось?

     «Не высовываться» — такие таблички ставились на транспорте, когда высунуться в окно было смертельным риском. Правильно? Абсолютно правильно.

     «Опасно для жизни», «Работать здесь», «Не влезай — убьет» — это таблички службы охраны труда. Без них просто немыслима работа. Как инженер-электрик я знаю, сколько жизней спасли и сохранили эти таблички. «Демократы» развалили службу охраны труда — потому и читаешь каждый день о травмах и смертях на работе, о том, что смертность на производстве растет от года к году.

     «Лифт не работает»? — простите, но именно при «демократии» лифты перестали работать — их безработные разбирают на металл, надеясь за кусок меди или алюминия получить кусок хлеба.

     «По газонам не ходить»? Интересно, если вытоптать газон возле этого самого Центра — «демократы» будут счастливы?

     Но особо позабавила табличка «Приносить и распивать спиртные напитки запрещается». Я поинтересовался у центровской дамы — что, действительно в Центр нельзя приносить и распивать спиртные напитки? Дама пояснила, что это — только экспонат, долженствующий показать несвободу при «тоталитаризме».

     — Так значит — можно? — спросил я.

     — Что — можно? — не поняла дама.

     — Ну как — «что»? Приносить и распивать! Сейчас принесу и разопью!

     — Нет, ну что вы!?

     — Так значит — нельзя?

     — Нельзя.

     — Так ведь запрещающая табличка — всего лишь экспонат. А что не запрещено, то разрешено, сами учили!

     — Нет, нельзя.

     — Так, значит, табличка действует? Вот эта, «совковая», «тоталитарная»?

     — Нет, это экспонат.

     Дама так и «не врубилась» в юмор ситуации.

     Кстати, одна из витрин Центра изображает «железный занавес». Архидемократический «Огонек» писал недавно, что и идею, и термин «железный занавес», которым Россию надо отгородить от Запада, подал Рябушинский. Тот самый капиталист, столь почитаемый демиками. Он просто не успел это сделать. Так что все, что сделали большевики, они делали в русле правильных решений.

     Впрочем, конференция уже начиналась, осмотр пришлось прервать.

КОНФЕРЕНЦИЯ

     Конференцию открыл директор Центра, человечек лысого и интеллигентного вида. Он зачитал заявление для прессы, поведал, что мнения художников и администрации разошлись, художники хотели продолжить выставку, администрация возражала. И хотя художников было больше, зато администрация имела права — и выставку прикроют.

     Потом выступил кавалер террористического ордена Ковалев. Честно скажу, о чем он говорил, не запомнил. Да и не важно — обычная, завязшая в ушах «демократическая» шарманка. Главное, что он говорил сидя, сгорбившись «в позе орла», и при этом так тужился и кряхтел, что казалось, вот-вот покинет собравшихся и направится в туалет. Потом выступали претерпевшие художники, объясняли глубинный смысл своих произведений — да что слушать? Художник не оратор — ты покажи, а мы, зрители, оценим. Что зря язык тереть? Запомнилась одна только дама, которая заявила, что, ежели сюда приедет Папа Римский, она покажет ему вещдоки — порванные вандалами ее картины. Я не удержался, спросил, а почему бы ей не послать вещдоки по почте? Дама упрямо повторила, что вещдоки передаст, только если Папа приедет сюда...

     Потом пошли вопросы из зала. Нелицеприятные, правильные вопросы. Например, не является ли этот погром пиаровской акцией для привлечения внимания к маргинальным художникам, которые могут привлечь к себе внимание не талантом, а только скандалом? Например, почему на выставке возмутительные экспонаты касаются только православия и маргинальных религий типа шаманства, а вот по исламу и иудаизму ничего нет? Не связано ли это с тем, что выставлянты побаиваются судьбы

     Рушди, оскорбившего ислам и приговоренного решительными мусульманами к смерти? И прочее в том же духе.

     Впрочем, вопросов было немного — всем хотелось пойти на выставку, увидеть все своими глазами, тем более что выставка открывалась в последний раз.

АГОНИЯ РЫБЬЕЙ ГОЛОВЫ

     И вот все собравшиеся — во флигеле, где была злосчастная выставка.

     Я видел эту выставку в Интернете. Теперь увидел своими глазами. Сразу скажу: ни в одном из «произведений» ни таланта, ни мастерства не усмотрел. И не только я — один из выставлянтов долго объяснял какой-то даме, что нарисован его автопортрет, что он изобразил именно себя. Без пояснения это невозможно было увидеть.

     Вот картина, на которой изображены трое распятых — на кресте, на звезде, на свастике. Кощунственный перепев трагической сцены распятия. И на ней — красной краской резолюция тех, кто громил эту выставку: «Мразь, вы — бесы!». Можно не согласиться с формой — но по сути я, атеист, полностью был согласен.

     Вот кощунственный фотобалаган: сделан огромный оклад православной иконы (думаю, что православные даже знают, над какой именно иконой надругались организаторы выставки), а в оклад любой желающий может просунуть голову и руки и сняться, как у фотографа-пушкаря. На кощунственной затее надпись «Гады!» и яростно брызнувшее во все стороны пятно черной краски — как разрыв снаряда на броне фашистского «тигра».

     Вот рекламный плакат: на красном фоне Христос и надпись: «Кока-Кола есть кровь моя». Плакат густо залит черной краской.

     В Интернете я видел, что в этом месте, повыше, были буквы «РПЦ». Но в зале я их не увидел — то ли, в эмоциях, не заметил, то ли эту надпись сорвали.

     На одной из стен — тройной портрет Достоевского, три одинаковые перерисовки известного портрета. На одном — у великого русского писателя пририсованы сатанинские складчатые крылья, на другом — в руках топор, на третьем — он держит в руках клетку с птичкой, а птичка — с лицом Наполеона. Над тройным портретом — птичья клетка с выломанным дном, а в ней — маленький бюстик Льва Николаевича Толстого.

     На той же стене — кощунственная пародия на библейские гравюры Дюрера.

     Кроме того, в зале были выставлены какие-то то ли австралийские, то ли африканские идолы, какие-то шаманские тряпочки и веревки и иные малопонятные предметы.

     Я специально подошел к смотрительнице, стоящей в коридоре, — спросил, есть ли экспонаты, посвященные исламу.

     — Так вот же, — показала смотрительница на два холста у себя над головой.

     Все «исламское» в них заключалось только в имени автора. На одной были нарисованы какие-то прямые линии, на другой — какой-то геометрический узор, совершенно, кстати, не похожий на традиционные восточные. Картина называлась «Молитва». Впрочем, она могла называться как угодно — и «Мотив», и «Этюд № 17», и «Море» — это была чистой воды абстрактная картина, не имеющая вообще никакой связи с исламом.

     Но ужаснее всего было то, что показывали в этом зале по телевизору. Крупно, во весь огромный цветной экран — рыба, снятая спереди, лежащая в луже крови. Рыба судорожно хватала ртом воздух и собственную кровь, шевелила плавниками, отталкиваясь от поверхности стола. И вот, когда рыбе удавалось оттолкнуться и повернуться, наступал ужас — оказывается, что у рыбы нет туловища, что это только отрезанная голова с грудными плавниками...

     И это длилось все время, пока я осматривал выставку.

     Зрелище страшное, для людей со слабой психикой — непереносимое. Только от этого кошмара можно было озвереть и броситься все крушить.

     Но в зале, где выставлены пусть и кощунственно измененные иконы и портреты, на выставке, посвященной религии, в религиозном контексте — это было просто дьявольской затеей...

     Какие ассоциации, какие цепочки мыслей хотели вызвать устроители этого сатанинского шоу? Рыба — один из древних символов христианства. Может быть, именно поэтому они показали этот кошмар? А может быть, хотели вызвать ассоциации с рыбами, которыми Христос накормил верующих? А может быть, в этой нескончаемой агонии бесовски пародировали идею вечной жизни? А может быть, хотели вызвать ассоциацию с усекновением главы христианским святым? Представляю, как мучительно было видеть это людям верующим, знающим намного больше меня. Думаю, что это было тонко рассчитанной психологической пыткой. Говорю честно — я поспешил уйти оттуда. Потому что мог бы и не выдержать — и грохнуть об пол эту дьявольскую машину, чтобы только остановить жуткое зрелище.

ЗЛОБНЫЕ ТРОЛЛИ

     Сказка Андерсена «Снежная королева» начинается с того, что злобные тролли изготовили для своего владыки волшебное зеркало — все прекрасное становилось в нем безобразным.

     После того как я побывал в сахаровском Центре, у меня осталось впечатление, что я побывал именно у этих злобных троллей.

     Они ведь глумятся над всем, что прекрасно.

     Я атеист. В моей системе миропонимания я вполне обхожусь без понятия «Бог». Но я понимаю и красоту икон, и величие готических храмов, и стройность пестрых минаретов, и умиротворенную задумчивость Будды, и красоту богов греческого Пантеона. Это все — величайшие взлеты человеческого творчества, это разные пути к Прекрасному.

     Но помимо этой глумливой выставки, я увидел в этом Центре глумление и над иными символами.

     Мы все выросли под символами нашей великой страны — под Серпом и Молотом, символами труда. Эти символы были и на знамени Великой Победы, и на скафандре Гагарина, и на первых изделиях человеческих рук, долетевших до Луны и Венеры.

     С какой фантазией, с каким изяществом решали настоящие художники эту символику, чтобы показать силу и благородство своей страны! Я помню стилизованные изображения серпа и молота у проходных заводов, на корпусах микросхем, на документах. Особенно мне нравилось решение, когда острие серпа переходило в след взлетающей ракеты — блестящий символ великой эпохи!

     Но так же, как неуклюже, бездарно и глумливо изображают центровские «художники» символы православия, они изображают и символы власти трудового народа — серп и молот. Деревянный серп, к которому веревкой или ржавым болтом присобачен бутафорский молот, — тот же бездарный и безобразный стиль, в котором выполнены гнусные пародии на православные святыни...

     И не зря в речах на пресс-конференции постоянно повторялся диковатый термин «православные большевики». Потому что этим злобным троллям ненавистно все в России, вся ее история, вся ее символика — и православные иконы, и серп и молот.

  А.ТРУБИЦЫН,
инженер.