|
||
|
Проект «Последний герой-2» достиг финиша. Объявлена победительница. И вот в связи с финалом и завершением игры необходимо было бы сделать выводы и высказать некоторые мнения. В первую очередь — о цели данной игры. Игра основывается на индивидуалистических стремлениях ее участников продержаться как можно дольше на острове ценой изгнания товарищей из своей группы-«племени», а потому каждый, дабы остаться победителем, должен был вытеснить 3—5 и более своих товарищей. Диковато! Мне хочется взглянуть на это «развлечение» с точки зрения «робинзонизма» и с точки зрения сопоставления законов игры с законами животного мира. Итак, игра «Последний герой» построена на жанре своеобразного «робинзонизма». Необитаемый остров, жизнь в условиях первозданной дикой природы, соревнование в ловкости, выносливости и прочем. Но этот «робинзонизм» лишь с большой натяжкой можно назвать жизнью настоящих робинзонов. В этой игре все в большей или меньшей степени обустроено, задано заранее, предписано организаторами, и потому факт разобщения и разрозненности не вызывает у участников ни тревог, ни неудобств; перспектива остаться в одиночестве, изгнав всех, не пугает, а мобилизует, ибо все здесь «понарошку». Над этим последним «героем» есть всегда направляющий и заманчивый финал. Все это я назвала бы «робинзонизмом понарошку», как говорят дети, или даже «робинзонизмом наоборот», ибо истинный «робинзонизм» всегда стремится к объединению, а не к разобщению. Все мы их знаем с детства. «Робинзон Крузо», «Дети капитана Гранта» (отчасти) и, несомненно, «Таинственный остров». Читая эти книги, мы сталкиваемся с суровыми условиями настоящего «робинзонизма», условиями выживания в малоприспособленной среде. Колонисты в книге «Таинственный остров» жили сплоченным дружбой, взаимопомощью коллективом, где каждый был незаменим и буквально бесценен. Ничего не удалось бы построить, организовать и оборудовать без инженера Сайреса Смита, без моряка Пенкрофа даже небольшой переход по морю и постройка корабля оказались бы немыслимы. Наб занимался хозяйственными работами, Харберт прекрасно разбирался в классификации животных и растений, а знавший медицину Гедеон Спилет был просто незаменим. Все они были незаменимы. Мы с детства знаем древнюю мудрость о прутьях веника — по прутику не составляет труда переломать все, но вместе — это уже монолит, не всякий способен одолеть его. Вместе мы — сила, вместе мы победим — так можно расшифровать эту метафору. В дополнение к древней мудрости я хотела бы присовокупить итальянскую сказку о столярных инструментах. Однажды молоток решил изгнать пилу из мастерской — ведь она все пилит и у нее неприятный голос. Гвозди ополчились на наждачную бумагу — слишком жесткую и неприятную. А пила, в свою очередь, считала, что в мастерской нет места молотку по той причине, что он слишком больно бьет. Неизвестно, к чему бы пришли перессорившиеся инструменты, если бы в мастерскую не вошел столяр. Взяв пилу, он распилил доску, погладил ее наждачной бумагой и с помощью молотка и гвоздей соорудил прекрасную люльку для новорожденного. Все инструменты оказались нужны, не будь хоть одного — изготовить люльку не удалось бы. Такова мудрость реального, а не игрушечного «робинзонизма». Люди могут выжить, что-то сделать, что-то построить только сообща, и там, где один не выжил бы и погиб, несколько сотоварищей оказываются способными на большие свершения. Для подтверждения этой мысли достаточно вспомнить, во что превратился Айртон после 12-летнего пребывания в одиночестве на острове Табор («Таинственный остров»). Он совершенно одичал, утратил все человеческое, перестал работать, возделывать землю, охотиться; он забыл человеческую речь и не мог есть культурно приготовленную пищу. «Кто знает, во что превратится тот из нас, кто переживет других, после долгого пребывания в одиночестве на этом острове? Горе тому, кто одинок, друзья!» — так сказал Сайрес Смит, взглянув на несчастного Айртона. Реальные условия в отличие от вымышленных не дают возможности выживания гордому и напористому одиночке, они губят того, кто один, но благоприятствуют сплоченному обществу умных, трудолюбивых и выносливых людей, скрепленных дружбой и взаимной поддержкой. А потому я вижу ложь против истины в самой основе этой игры «героев». Не к изгнанию товарищей надо стремиться, а к сплоченному созиданию. А нам предлагают приобщиться к миру хищников, исповедовать закон расчетливой и хладнокровной жестокости и эгоизма — разорвать другого, чтобы выжить самому. Зачем это подсознательно внушать молодому человеку, существу общественному, коллективистскому? Если человеческое сообщество распадется вдруг на мириады эгоистических индивидуумов, оно не сможет существовать и будет обречено на гибель. Теперь о некоторых немаловажных деталях. В одном из последних конкурсов, предложенных робинзонам, было поставлено задание построить во время отлива на самом берегу моря крепости из песка. Оба «племени» постарались на славу, и крепости получились большие, красивые, затейливые. Но вот наступил прилив. Безжалостное море накатывало и накатывало свои волны на берег. Вода билась о песчаные стены крепостей, размывая их. И вот рухнула одна башня, за ней — другая, за этой — половина главного сооружения... Работа, в которую участники игры вложили столько энтузиазма, старания, трудов, разваливалась. У одной девушки из «племени» слонов глаза наполнились слезами. И ведь это столь понятно, столь по-человечески! Я вижу в таких деталях в этом конкурсе некий зловещий и мрачный символ. Человеку свойственно созидать, творить, строить и отнюдь не на песке. Стремление человека к творчеству и созиданию не подлежит осмеянию, издевке или же тонкой, малоприметной, но хлесткой насмешке. В этом конкурсе, помимо издевки над трудом, помимо символа разрушения, я вижу мрачный символ бессмысленности созидания, бесполезности трудовой и творческой деятельности, который подспудно, незаметно пытаются привить доверчивым умам. Задумаемся, чему учат нас, наших детей, наших братьев?! Вот что пишет испанский корреспондент по поводу передач подобного рода: «Во многих из этих проектов крупнейших американских телевизионных каналов главным продуктом станет унижение. Именно его можно сегодня продать лучше всего остального, только унижение может привлечь аудиторию, которую не смущают с каждым разом все более оскорбительные задачи, которые предстоит выполнить конкурсантам. Хотя, с другой стороны, эти, судя по всему, тоже готовы абсолютно на все, лишь бы заслужить свои 15 минут «уорхолловской» славы». Ну чем не наш «Последний герой»? И еще несколько слов об унижении в оскорбительных конкурсах. Здесь не идет речь о спортивных состязаниях наших робинзонов, о соревнования по плаванию, бегу и другим видам физической культуры. Речь идет об одном конкретном задании, предложенном участникам программы «Последний герой-2». Всем, без исключения, робинзонам, бывшим в то время в группах-«племенах», представили на обязательный конкурс поедание мрази — червей, личинок, моллюсков. Все это, покрытое слизью, извивающееся, способно было вызвать тошноту у зрителей программы, а конкурсантам предписывалось съесть, буквально не жуя, с закрытыми глазами. Что они и делали, показывая затем язык в знак того, что эту гадость они действительно проглотили. На это унижение нельзя было смотреть без отвращения. Нормальные зрители наверняка испытывали сострадание при виде настоящих мучений игроков; одну девушку даже стошнило после проглоченной ею порции извивающихся червей. Я задаюсь вопросом: а зачем все это нужно? Мне ответят: для проверки выносливости игроков-«робинзонов», их способности к выживанию в экстремальных условиях. Но даже настоящие робинзоны — ни оставленный на острове Табор Айртон, ни колонисты с острова Линкольн не питались червями и пауками. Сайрес Смит и его друзья сумели добыть огонь, варили яйца, смастерили лук и стрелы, получив тем самым возможность питаться дичью... Известно, что голодная собака способна съесть собственные экскременты. Но ведь человека нельзя приравнивать ни к собаке, ни даже к человекообразной обезьяне! Поедание же червей и прочей отвратительной живности, на мой взгляд, — изощренный садизм. Вас не пугает, читатель, такое обращение с нашим достоинством ради корысти? В понятие «унижение», а также в нездоровое желание определенной части аудитории смаковать это унижение (ведь без расчета на подобную аудиторию такие детали проекта вряд ли родились бы на свет) входит и постепенное удаление одного за другим участвующих в игре робинзонов. Все, кто хоть несколько раз смотрел передачу «Последний герой-2», имели возможность лицезреть во всех подробностях сию процедуру, отчасти овеянную духом древних судилищ. Мы видели и таинственное голосование, и объявление его итогов, похожее на возглашение приговора и пророчеств мифического Оракула, и изгнание очередного «робинзона» с гашением факела, символизирующего, как то весьма ясно видится, жизнь участника игры на острове... Унижение изгнанием. Но, помимо унижения, этот факт, лежащий в основе всего проекта (заметьте, читатель, в основе!) имеет и иную подоплеку. Люди, занимавшиеся изучением Средневековья, знают, что в средние века изгнание считалось более тяжким наказанием, чем даже смертная казнь, а, помимо изгнания, практиковался и иной, еще более страшный вид кары — своеобразное отлучение от общества. Отлученный не получал нигде помощи, ему не предоставляли еду, кров, не подавали милостыню... В рассматриваемом нами проекте мы видим обе эти кары: изгнание и отлучение, ибо как еще можно назвать своеобразный приговор, пишущийся втайне каждым членом общества-«племени»? «Приговоренный» как бы вычеркивается из общества-«племени», его факел — его жизнь среди тех, с кем он провел столько времени, гасится. Но «подписание приговора» очередному изгнаннику никогда не дало бы столь молниеносных результатов, не будь оно заранее обсуждено. И вот начинаются интриги, козни, заговоры — кого выгнать следующим, а кого пока что оставить. Вся энергия «робинзонов» уходит не в стремление чего-то достичь, совершить нечто полезное, создать что-то нужное, а в склоки и сплетни, вредные интриги и мелкие, подлые заговоры. Этому ли надо учить молодого человека? А если мы станем учить этому, то что получим во времени, которое наступит гораздо скорее, чем думают многие, не общество ли закоренелых индивидуумов-эгоистов, описанное французским маркизом де Садом в произведении «Философия в будуаре»?
Екатерина ТКАЧЕВА,
|