| "СОВЕТСКАЯ РОССИЯ" | N 24 (12367), 4 марта 2003 г. |
В конце февраля усилиями поэта, композитора, исполнительницы песен Ольги Дубовой и многих других замечательных людей в Культурном центре Российской армии состоялся патриотический вечер «Солдаты России».
Он был посвящен трем русским богатырям, отдавшим свои жизни во имя Родины: Герою России полковнику Анатолию Савельеву из подразделения антитеррора «Альфа», десантнику Герою России гвардии майору Олегу Зобову и рядовому пограничнику Евгению Родионову.
Я уверена: многие до сих пор помнят имя полковника Савельева, который в 1997 году у шведского посольства добровольно обменял заложника, захваченного террористами, на себя. Этот невероятный, редкий случай, когда бандиты соглашаются на обмен, имел для Анатолия Николаевича роковое значение. Никто не ожидал, что сердце полковника не выдержит. До последнего боролись врачи за жизнь, но на третий раз «завести» сердце героя не удалось. Звание Героя России Савельев получил посмертно. Этот благородный человек, русский воин при жизни не мог даже вообразить, что будут о нем люди писать стихи, слагать песни.
На вечере в Культурном центре Российской армии выступала жена Анатолия Николаевича — Наталья Михайловна. Она рассказывала о муже, но в первую очередь о сыне Родины, поскольку для полковника ФСБ служба была превыше всего. Всю свою жизнь он гордился профессией военного, его долгом было защищать жизни людей, рискуя собой.
Отслужив в армии, Анатолий окончил физико-математический факультет педагогического института, а затем Высшую школу КГБ СССР, и вот наконец мечта сбылась — он в числе тридцати счастливцев из первого набора, ставшего впоследствии легендой подразделения Альфа. За 27 лет опасной службы он прошел все «горячие точки», в которых принимали участие советские и российские воины: Афганистан, Баку, Тбилиси, Ереван, Вильнюс, неоднократно Чечня. Анатолий Николаевич не раз оказывался между жизнью и смертью, но, несмотря ни на что, возвращался живой. Собирались близкие, друзья, звучали любимые песни, поднимались тосты, третий из которых не только за самых близких, ушедших из жизни, но и за людей давно минувших лет — начиная с Александра Невского. Так русские патриоты слагают свою родословную.
Накануне событий в Буденновске, вспоминает Наталья Михайловна, они собирались обвенчаться, был юбилей, серебряная свадьба, но Анатолий Николаевич уехал по долгу службы — в Буденновске погибали его ребята. Терпению жены приходил конец, жизнь в постоянной разлуке и тревоге становилась невыносима. По возвращении мужа она поставила условие: «Или я, или работа. Я не выдерживаю». Ответ был однозначен: «Ты не выдерживаешь, ты и уходи». И это при всем обожании и преданности. После короткого разговора Анатолий Николаевич впервые взял жену и дочь на похороны его погибших товарищей, и все стало ясно: он не мог предать их память. «Вот тогда я поняла, — сказала Наталья Михайловна,— жизнь в разлуке — мой крест». Несмотря на столь суровую профессию, сердце полковника оставалось нежным, мягким и чутким. Он никому не мог отказать в помощи.
Его любимыми картинами были «Офицеры» и, как ни странно, добрая русская сказка «Аленький цветочек», именем героини которой он назвал свою младшую дочь — Настенька.
Кто виноват в смерти этого человека, столь преданного своей профессии, вопрос не из простых. Мировое умопомрачение, наш политический антинародный режим, Ельцин? Имеет ли право эта власть награждать людей, пострадавших по причине ее же халатного, наплевательского отношения ко всему, что не касается их кошелька. И какая бы золотая ни была «награда» из этих рук — она никогда не скроет их грехов. Где искать правду в это жуткое время? Ответить можно — правда в людях, которым удалось сберечь в себе честь, достоинство, веру и память русского человека. Невзирая ни на что, перенося все невзгоды, «Светите Отечеству вашему всегда, яко же звезды светят» — так написано на могиле Героя России полковника А.Н.Савельева.
Светлую память гвардии майора Олега Николаевича Зобова чтят 163 солдатские матери. Именно столько жизней спас в новогоднем бою 1 января 1995 года Герой России ценой собственной жизни, когда Олег Николаевич, тяжело раненный, взял на себя командование боем и вывел из засады передовую колонну десантников.
За этот бой в тот же день гвардии майор был представлен к званию Героя России. Но представление к награде затерялось в Москве, и вместо высшей награды ему дали орден Мужества. Очевидно, пока бумаги ходили по бюрократической цепочке, подвиг десантника успел «потускнеть» и на большее уже не тянул.
Но гвардии майор Олег Зобов об этом ничего не знал, его жизнь угасала на госпитальной койке. К испытанию болью физической прибавилась боль предательства: узнав о том, что Олег никогда не встанет на ноги, от него ушла жена. Но он встал усилием железной воли и мастерства военных хирургов.
Полтора года мучительных операций, сеансы химиотерапии, окончательно выводившие организм из состояния равновесия, и вот Олег, как ребенок, заново учился ходить и разговаривать. Доктора удивлялись: «Откуда у парня силы?». Консилиум врачей предложил уволиться из Вооруженных сил с получением «группы». Он от «группы» отказался, т.к. горел единственным желанием — вернуться в строй. Вернулся, подобно Алексею Маресьеву. С перебитыми позвонками он совершил пять прыжков с парашютом.
Четыре года и полтора месяца жил после ранения Олег Николаевич, хотя врачи говорили, что он не протянет и года. 17 февраля 1999 года его не стало…
С детских фотографий на нас смотрит белокурый мальчик в легких кудряшках, и вместе с тем в этом ангельски кротком ребенке с самого детства было развито чувство собственного достоинства.
23 февраля врач взяла на руки только что появившегося младенца: «Ну вот, мамаша, поздравляем. Еще один солдат у нас родился». В тот момент, когда произносились эти слова, за окном взлетела красная ракета. Так, 23 февраля 1958 года в день Советской Армии в семье воина родился будущий Герой России Олег Зобов.
Два с половиной года службы в Афганистане, год в Кабуле, полтора года в Кандагаре, наконец, Чечня. Олег Николаевич получил звание гвардии майора, теперь сам воспитывал молодых солдат. За красоту, мужественность, интеллигентность его называли принцем. Он не пил, не курил, никогда не позволял себе нецензурно выражаться. Олега Николаевича очень любили за его трепетное отношение к любимому делу, брали с него пример.
Но вот пришел тот страшный день, который неодолимой чертой разделил жизнь семьи на до войны и после. Со станции Полковая, что под Псковом, отправляли в Чечню войска. Материнское сердце сжималось от тяжелого предчувствия. С войны Олег вернулся раненным. Полтора месяца отлежал он в Пскове, потом в Ленинграде, в Москве.
17 февраля. До смерти оставались считанные часы. Он лежал на больничной кровати уже почти не в состоянии двигаться. Очень похудевший, с впалыми щеками, он все еще боролся за право жить, о чем говорили его глаза, полные сил, мужества, желаний. Предчувствуя скорую кончину сына, мать, не в силах сдержать себя, заплакала. Она с огромным трудом сдерживала всхлипы, но слезы катились по щекам непрерывным потоком. Олег подозвал мать к себе, попросил сесть рядом. Глядя ей в глаза, отчетливо произнес: «Ты хотела, чтобы 163 матери плакали или ты одна?..». Ему становилось все хуже, он начал бредить. «Держите меня... Я очень вас прошу, не отпускайте меня. Держите» — таковы были его последние слова: молитва о жизни на пороге смерти.
У Олега Николаевича не сложилась семейная жизнь, не было у него и детей, но он любил говорить матери, что все его солдаты, те, которых он спас, будут ее внуками. Памятью об Олеге серебрится аллея из пушистых елочек, которую он посадил, будучи двадцатилетним мальчишкой, на свои первые отпускные деньги. Тогда Олег ничего не сказал об этом матери, отчего-то застеснялся. Теперь аллея ведет к мемориалу погибшей шестой роты.
«Когда Женю хоронили, представитель из военкомата произнес страшные слова (я плохо помню, что там происходило, но их запомнила). Он сказал: Вот еще один мальчик в России отдал свою жизнь за нефтяную трубу, за чьи то деньги. И я с ужасом подумала: зачем этот человек сказал столь ужасные слова? Это неправда! Ребята погибают в Чечне, они погибают за Отечество».
Так говорила мать убитого, обезглавленного сына, так говорила мать погибшего Евгения Родионова. Зал встречал ее стоя. Невозможно было остаться спокойным, глядя на эту женщину, вынесшую невыносимое. И вот теперь, вся в черном, встала она перед огромным залом и голосом, источающим боль, страдание, рассказывает нам о своем Жене. Я невольно вспомнила Любовь Тимофеевну Космодемьянскую, которая вот так же стояла перед тысячами людей и рассказывала о своих детях — о Зое и Шуре. Боже мой, промелькнуло во мне, ведь и сейчас идет война, нисколько не уступающая в своей кошмарной бесчеловечности, жестокости, в своем насилии той, что уже в нашем сознании — история. Эта война не только в Чечне — она везде. И плачут тысячи матерей по своим детям, погибающим кто под пулей, кто под наркотической иглой, по пропавшим без вести, потерявшимся в этом жестоком мире — в мире, где они оказались не нужны, одиноки, где они потерялись. Мне часто задают вопросы молодые, зная о моей твердой позиции: «Маш, а не пустое ли слово патриотизм, за что я должен любить Родину, когда все разваливается, приходит в упадок? За что любить государство, неспособное достойно обеспечить жизнь стариков и детей?» Действительно, за что? За что, в конце концов, отдал жизнь этот замечательный парень — Женя?
Евгений Родионов попал в плен к чеченским бандитам с тремя другими воинами-пограничниками во время боевых действий на границе Чечни и Ингушетии в феврале 1996 года. У молодых солдат срочной службы был выбор: принять веру врага и сохранить жизнь или мученически погибнуть. Рядовой Евгений Родионов, младший сержант Андрей Трусов, рядовой Игорь Яковлев, рядовой Александр Железнов предпочли смерть предательству.
Женя родился в Пензенской области, в селе Чиберлей, что в переводе означает — чистая вода. После развода с мужем Любовь Васильевна с сыном переехали в Подмосковный поселок Курилово, где они прожили 13 лет в девяти кв.м. крошечного домика. Любовь Васильевне приходилось работать сначала на двух, потом на трех работах, она хотела, чтобы ее сын гордился своей мамой. Суровые условия жизни заставили Женю быстро повзрослеть, и уже после 9 класса, для того чтобы помочь матери, он пошел работать на мебельный комбинат.
Принцип, по которому Любовь Васильевна воспитывала своего сына, был таков: важно не только выжить, но жить достойно человека.
Мать не видела, как ее сын впервые, надев военную форму, давал присягу на верность Родине, но она знала, как для него это было важно и ответственно. Он написал заявление, в котором просил отправить его добровольцем в Чечню, а в письме к матери сообщил: «Не волнуйся, зато вернусь на полгода раньше, ведь кто-то должен служить и там!» Узнав об этом, Любовь Васильевна не была против, она всегда серьезно и уважительно относилась к решениям сына. Жене дали 7 дней отпуска. Это были самые счастливые дни в их жизни. Ярко светило солнце на лазурном, чистом небе, и они гуляли по городу Неман. Мать гордилась, что рядом с ней идет взрослый мужчина, красивый, высокий — и это ее сын. На Женю смотрели девушки, а у него щеки краснели — он очень этого смущался. А вот трогательное поздравление маме с днем рождения:
Поздравляю тебя, моя мама,
Я словами от чистой души.
Много счастья желаю, здоровья,
Ты сто лет для меня проживи.
Так они простились. 479-й погранотряд особого назначения отправился в Чечню.
Их было четверо, бойцов пограничников, на обыкновенном блокпосту в Ингушетии. Ежедневно через их пост проезжал медицинский УАЗик, который в армии называют «таблеткой», к нему успели привыкнуть. В тот роковой день, как всегда, выйдя проверять эту машину, ребята даже не предполагали, что в ней окажутся пятнадцать вооруженных бандитов. Все четыре пограничника были захвачены в плен. Невозможно представить тот ужас и те зверства, которые испытали Женя и его товарищи. Сто дней находились они в плену у полевого командира Руслана Хойхароева. Их казнили 23 мая, в день рождения Жени. Вряд ли это было случайностью. Перед смертью бандиты дали Евгению последний шанс: они предложили ему снять крест, отречься от веры и от матери, но Женя отказался. Смерть была страшной — ему отрезали голову.
...В подмосковном Курилове Любовь Васильевна получила телеграмму, в которой говорилось, что ее сын самовольно оставил часть. Мать поняла, что в дом пришла непостижимая беда. Многие семьи по всей России получали подобные телеграммы. Отметка в личном деле солдата — СОЧ (т.е. самовольно оставил часть) стала характерной чертой первой Чеченской войной. Командующие частей не хотели признавать, что их солдаты находятся в плену, гораздо проще было считать их дезертирами.
Решение Любови Васильевны лететь на поиски сына пришла сразу. Первая поездка на Кавказ оказалась практически безрезультатной. Командир части извинился перед ней за телеграмму и сказал, что Женя в плену. От армии, в которой царит беспредел, где о солдате не знают, герой он или дезертир, ожидать нечего. Мать поняла — искать ей придется самой. За десять месяцев поиска она прошла все круги ада.
В то время похищение людей в Чечне стало прибыльным бизнесом. Участвовали в этом грязном деле не только бандиты, но и так называемые посредники, которые, подобно таксистам, собирались на площади, и за деньги или в обмен предлагали свои услуги в поисках пропавших. Через таких посредников Любовь Васильевна вышла на Хаттаба, Басаева и др. Три дня мать пограничника была заложницей у Шервани Басаева. «Они себя называют: воины Аллаха, шахиты, я бы по-другому их назвала — шакалы они, если матери перебивают хребет и все что можно отбить». 21 сентября она, наконец, узнала, что ее сын находился у полевого командира Руслана Хойхароева, но был убит со своими товарищами. Хойхароев сам рассказал ей об этом. Чтобы забрать тело из могилы, Любови Васильевне семнадцать раз приходилось приезжать на переговоры с бандитами, выдвигались все новые условия. Два раза солдаты и офицеры добровольно рисковали своими жизнями, и вместо пяти человек, нужных для выполнения операции, вставало двадцать. Наконец, когда все условия были выполнены, вместе с представителями ОБСЕ Любовь Васильевна отправилась на эксгумацию. При свете фар раскопали засыпанную воронку от авиабомбы, стали извлекать тела. «Я стояла на краю этой воронки,— вспоминает Любовь Васильевна,— и просто вслух произнесла от бессилия что-либо изменить фразу, которую, наверно, помнят все те люди, которые были со мной: «Если не будет на солдате крестика, то это не Женя, потому что я знала, что мой сын никогда его не снимал». Опавшая листва, промозглая, копаная земля — и вдруг один солдат крикнул: «Крестик!».
Сейчас крестик Жени находится в Москве, в храме святителя Николая в Пыжах. Как святыня, он хранится в алтаре. Русская православная церковь рассматривает вопрос о канонизации Евгения Родионова как воина-мученика, погибшего, защищая Отечество свое и не предавшего веру. Сегодня в России существует около 80 икон воина-мученика Евгения, некоторые являют чудо мироточения. Подвиг солдата почитают по всему белому свету. В Сербии и Черногории Женю называют как святого: Евгений Русский.
Маша МОНОМЕНОВА.