Сорок пять минут, ведь это даже не час, а мне нужно осуществить почти невозможное — рассказать детям о том, что у них есть Родина, которой очень-очень плохо. Моя практика — в самой обычной московской школа с самыми обычными детьми-подростками. 8-й класс — сложный, становленческий возраст. С чего начинать, о чем говорить, когда просто хочется кричать: «Спаси нас, Господи!», «Люди, очнитесь же!».

     Составляю план урока — словно продумываю стратегию восстания: созываю пехоту, танки, артиллерию, десант. Начиная с истории России и ее горе-завоевателей, приближаюсь к нашему времени — к третьей мировой, раскрываю фашистско-американский замысел применения оружия массового поражения под авторским надзором Аллена Даллеса. «По замыслу дьявольских вдохновителей, уничтожению подлежит Россия целиком, народ как таковой», — взывает в моих выписках митрополит Иоанн. Моими устами заговорит И. Фроянов о «погружении Отечества нашего в бездну». В боевую готовность приводится дальнобойная артиллерия «Белой книги» Сергея Глазьева, каждым своим графиком кричащая о том, что «дело худо, братцы!». Скрещение координат говорит о превышении смертности над рождаемостью — это крест на могиле великой России! О том, что Русь прекрасна и величественна в своей добродетели, готовы сказать Достоевский, Некрасов, Островский, Гоголь… А еще цифры — те, что теперь лишь бледной тенью напоминают нам о былом величии, укоряют нас за преступное бездействие.

     Как было? «В послевоенное время в строй вступало более 3 предприятий ежедневно, валовая продукция промышленности за сорок лет существования СССР выросла в 33 раза! ...Лапотная Россия превратилась в великую страну, оснащенную атомным оружием, вышедшую в космос». И здесь же факты, шокирующие контрастом прошлого с настоящим. Как стало? «За последние 10 лет вывезено за рубеж более 200 млрд. долларов, утечка мозгов — более 1 млн. человек, сокращение территории на 23,7%, в 48 раз увеличилась детская смертность, в 77 раз увеличилось количество больных СПИДом, преступность, наркотики, ущерб экономики России от режима Ельцина и Путина многократно больше, чем от Гитлера, — аврал!»

     Хочется рассказать о реальных фактах жизни, с которыми пришлось столкнуться во время работы в патриотической «Советской России», о замечательных людях, их мыслях, делах. И, конечно, одним из главных моих козырей станет Кирилл Векшин и его «Высота 16».

     Об уроке объявлено, Векшин растиражирован, казалось бы, все готово, но как-то боязно — вдруг не поймут, вдруг окажется, что они от этого далеко, им наплевать на мою правду. «Молодежь ведь потерянная!» — не это ли разве внушают на каждом углу все кому не лень? «Русская молодежь — быдло!» И хуже нас уже никого нет. Но это же черная чушь!

     Уже на переменке ходили слухи о предстоящем «чудо-уроке». 8«А» предчувствовал свою особость по заранее прочитанной статье «Высота 16». В коридоре слышалось: «патриотизм — это…», «да нет, патриотизм — это…» Не дожидаясь начала, особо активные засыпали вопросами на социальную тему. Атмосфера накалялась, и я поняла — урок состоится.

     ...И вот теперь вспоминаю я эти 45 минут как единый живой поток, как бег мысли через препятствия к открытиям. Контрастными полосами легли минуты гробовой тишины, когда говорила я, и минуты взрыва обсуждений, когда говорили они все вместе. Становилось невероятно шумно, ребята оказывались не в состоянии удержать нагрянувшие мысли, которые были новы, прекрасны и неожиданны. Зачитывая высказывания Даллеса, эти жуткие истребительские планы, я время от времени отрываю глаза от текста и всматриваюсь в ребячьи лица. Они в мгновение здорово повзрослели, в глазах появилась серьезность. Это надо видеть!

     Я закончила свое выступление, а класс смолк, продолжал какое-то время упорно молчать, после чего хлынуло: «Да это же про нас, про нашу Россию!». И понеслось: «А нам говорят: Великую Отечественную Америка выиграла — врут!», «И в космос не они первые вышли, а наш Гагарин! Юрий!», «Они поят нас ихней химической отравой — кока-колой, от нее весь стакан синий!», «По телику один разврат западный!», «Да наша Россия при таких условиях будет меньше какого-нибудь Лихтенштейна!», «Нас, молодежь, спаивают нагло, и пусть Кирилл Векшин не говорит, что молодые не пьют, они еще и колются — вот и смертельность, ой, то есть смертность взлетела!», «Америка — террорист!», «Да вовсе и не террорист, сами виноваты во всем», «Нет, террорист…», с задней парты донеслось громогласное: «И сельское хозяйство угробили» — это проснулся самый молчаливый, даже его проняло.

     На мои слова о том, что я сейчас расскажу, к каким потерям мы пришли за последнее время, раздалось искреннее: «Ой, может не надо, а то я сейчас расстроюсь». Расстраиваться все же пришлось — и не без оснований.

     В течение урока ставилось много разных актуальных проблем, мой 8«А» с детской наивностью пытался их решить: «На месте правительства я бы запретила всю западную продукцию, начала бы строительство фабрик, заводов, повысила бы зарплату учителям, врачам, военным, пенсионерам, усилила бы армию…» (Толкачева Юля). Разве не здравые мысли? Господа правители, что мешает вам их осуществить? Толстое брюхо, которое вы набиваете тушеными котлетами, или карманы длиной до швейцарских банков с личными счетами? Ваша частнособственническая политика, или, как вы ее величаете, «рыночная экономика», дала мощный пинок России в далекий феодализм, где вы, словно маньяки, упиваетесь расчленением земель русских на «удельные княжества». Вы посягаете на расчленение душ наших, внушая презрение к себе и раболепное благоговение перед западными мускульными мешками шварценеггерщины. Признанные отечественные гении вышвыриваются за борт нашего многострадального ковчега. Простите, но когда, указывая на Гоголя, я спрашиваю 14-летнего: «Кто это?», — а он мне на полном серьезе: «Не знаю, поэт, наверно, какой-то», становится страшно, темно и холодно. Вот уж точно падение в бездну.

     «Сейчас патриотизма нет, все замкнуты в себе» — каково было такое услышать, а ведь они в чем-то правы. У русского человека вынимают основной его стержень, уходящий корнями в глубокую древность национального общинного образа жизни, делают нас единоличниками, жалкими рабами своих утроб. И этот хаос наши «демократы» еще обзывают свободой. Вот уж где занавес железобетонный, небо в клетку да газ слезоточивый вместо воздуха. Нас отучили радоваться. Слезы! «Забыться от безысходности хочешь?» — спрашивают. «Пожалуйте, — отвечают, — у нас, мол, демократия, свобода выбора, выбирай: хошь — игла, хошь — сорокоградусная».

     «Сами будем расхлебывать. Дайте молодым дорогу», — выносится вердикт под конец урока. В послевоенное время Советский Союз восстановил 15 старейших городов России. Ребятки, сколько же нам с вами придется восстанавливать? Сдвинем ли?..

     Звенит звонок, но до него никому нет дела, обсуждения продолжаются, кто-то предлагает «забить на следующий урок и продолжить, Россия же всех волнует».

     ...И вот теперь, как только появляюсь я в школе, меня сразу же обступают мои новые друзья и вновь хором продолжают о наболевшем, звонят даже домой, интересуются. Нет, вы только представьте мое состояние, когда совершенно случайно я услышала от одного из них: «Все, решено, буду коммунистом». Уже и мой маленький значок с изображением Ленина перекочевал на рюкзак восьмиклассницы Надежды. (А я все чаще замечаю, что носить звание коммуниста в молодежных кругах становится все более и более почетным, ведь «Коммунизм — молодость мира — и его возводить молодым».) То ли еще будет! В общем, с 8«А» — друзья на века. Правда, ребята?

     После знакомства с пятнадцатилетними до ужаса глупыми кажутся вопросы, которые мне часто приходилось слышать: «Ради чего все эти твои убеждения, все одно, лбом об стенку». Лбом, да не об стенку вышло, а в живую душу. Мы поняли друг друга, и ничего удивительного, ведь юношество всегда отличит истину от лжи, искренность от косности. И чья вина, что они оказались под «железным занавесом» ложных информаций? Рот правде не заткнет никакой кляп. И пусть в руках антинародной власти «черный ящик», в наших же чутких душах — чистые помыслы и светлое горение, что в миллион раз сильнее всех «ящиков», вместе взятых.

     Ребята восприняли правду с жадностью, до последней капли. В то время как миллионы других подростков в подворотне пили пиво, хирея и разлагаясь. Осушим, друзья, трезвую чарку правды до дна, которую я пью за вас, моя золотая русская молодость! Пробуждайся, пробуждайся же!

  Маша МОНОМЕНОВА,
студентка.