Церковное начальство продолжает клеймить почитателей Ивана Грозного и Григория Распутина как «маргиналов» и «экстремистов», а тем временем иконы этих угодников Божиих благоухают и мироточат…Меж тем в редакцию поступают просьбы от западных средств массовой информации прокомментировать возможность канонизации этих исторических лиц. Учитывая, что и в православной среде интерес к этой проблеме очень высок, сегодня мы публикуем фрагменты беседы, за «круглым столом» на тему: «Возможно ли всецерковное прославление Иоанна Васильевича Грозного и Григория Ефимовича Распутина». Ее участники: корреспонденты Би-Би-Си Николас Уолтон и Джулия Бауэр; глава московского бюро американского «Нэшнл Паблик Рэдио» Лоренс Шитс; генеральный директор издательства «Царское Дело» Сергей Астахов и редактор «РП» Константин Душенов.

ДОКАЗАТЕЛЬСТВА БЕЗ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

     Джулия Бауэр: Первым делом я бы хотела спросить Константина Душенова: как вы думаете, произойдет ли канонизация Григория Распутина и Ивана Грозного?

     К.Душенов: Рано или поздно, думаю, непременно произойдет.

     Д.Бауэр: А откуда вообще взялось движение за их прославление?

     К.Душенов: Что значит — откуда? В России давно уже есть православные христиане, которые почитают царя Иоанна и старца Григория как угодников Божиих. Таких людей много— вот вам и движение! Я тоже принадлежу к таковым. Хотя, по-моему, как раз двигаться-то нам особенно никуда и не следует. В духовном смысле мы находимся как раз там, где и надо. Во истине стоят, а не движутся.

     Д.Бауэр: Но все же, есть ли в Русской Православной Церкви какая-нибудь организованная группа, которая борется за эту цель? Какая-нибудь формальная организация?

     К.Душенов: Нет, конечно. Какая может быть еще дополнительная организация в рамках Церкви Божией? Мы и так уже все объединены общим участием в церковных Таинствах, общей молитвой и благодатью Христовой. Какие-либо дополнительные организации внутри Церкви необходимы лишь сектантам. Нам, православным, они ни к чему. Да и бороться нам тут особенно не с кем. С борьбой вообще надо быть весьма осторожным, ею нельзя слишком увлекаться— не по-православному это будет. Мы лишь свидетельствуем о своем понимании того места, которое по праву должны занимать в сонме русских святых Иоанн Грозный и Григорий Новый.

     Д.Бауэр: А почему же тогда Церковь выступает против этой канонизации?

     К.Душенов: Кто вам сказал, что Церковь против?

     Д.Бауэр: Ну, хорошо. Не Церковь, а ее высокопоставленные представители. Многие из них заявляют, что такое прославление невозможно.

     К.Душенов: Это другое дело. Действительно, такие заявления звучали уже не раз. Так ведь у нас, слава Богу, каждый может свободно высказывать свою точку зрения на любые внутрицерковные проблемы. Вот они и высказывают. Только надо ясно понимать, что при всем уважении к их высоким постам и личным достоинствам— это лишь частное мнение того или иного иерарха. Но официального, так сказать, канонически безупречного мнения Церкви по этому поводу нет. Православная Церковь есть Церковь Соборная, а никаких соборных решений об Иоанне Грозном и Григории Распутине не существует.

     Д.Бауэр: А вы лично почему поддерживаете их прославление? Какие у вас есть доказательства того, что они святые?

     К.Душенов: Начнем с того, что вопрос о канонизации святых не имеет ничего общего с правовыми нормами современного светского, безрелигиозного сознания. Мы же с вами не в судебном заседании находимся, чтобы побивать друг друга доказательствами той или иной версии!

     Что же касается канонической стороны вопроса, то для того, чтобы прославление стало возможным, необходимо выполнение двух условий. Во-первых, еще до официальной канонизации должно присутствовать народное почитание того или иного угодника Божия. Во-вторых, должны быть собраны свидетельства о чудесах, исцелениях, короче говоря, о явлениях силы и милости Божией, подаваемых нам, грешным, через чтимого народом подвижника веры.

     И то, и другое условия в данном случае уже соблюдены. Есть народное почитание, есть мироточащие иконы, о которых неоднократно писалось в русской православной прессе. Григорий Распутин еще при жизни исцелял припадки гемофилии у наследника Алексия, к могиле Ивана Грозного издавна шел народ помолиться о справедливом решении судебных тяжб…

     Но я со своей стороны хотел бы тоже спросить вас: в чем причина такого горячего интереса западных СМИ к этому нашему внутрицерковному вопросу? Вы, наверно, уже пятнадцатый зарубежный корреспондент, обратившийся за последнее время в «Русь Православную» в связи с дискуссией вокруг возможной канонизации. Простите за резкость, но по-русски это называется «как с цепи сорвались». В чем дело-то? Ну, захотели эти русские, в своем медвежьем углу сидючи, прославить каких-то своих угодников Божиих. Или не захотели… Что цивилизованной и просвещенной Европе до того?

     Д.Бауэр: Наш интерес к данной проблеме велик потому, что Распутин и Грозный— очень противоречивые исторические фигуры. И людям на Западе кажется невероятным, что такие страшные личности могут быть причислены к лику святых. И ваши комментарии нам интересны именно потому, что ваша точка зрения кажется нам очень необычной.

     К.Душенов: Понятно. Но вы, тем не менее, уже заранее уверены, что это фигуры «страшные». И что же, если уж говорить на том языке, который вы сами выбрали,— у вас есть доказательства? Документальные подтверждения?

     Д.Бауэр: …

     К.Душенов: Ну, хорошо. Спросим иначе: на основании чего сложилось на Западе мнение, что Иван Грозный— страшная фигура? Вы ведь даже его русское прозвище на английский (да и на другие европейские языки) перевели неверно. Ваше «Ivan The Terrible» переводится на русский не как Иван Грозный, но как «Иван Ужасный».

     Д.Бауэр: Правда? Ах, да, да, конечно.

     К.Душенов: Чувствуете разницу? В русском языке слово «грозный » не несет никакого отрицательного эмоционального заряда. Скорее наоборот, имеет положительный оттенок— мужественности, отваги, силы. А вот «ужасный»— совсем другое дело. То же и с Распутиным. Есть три-четыре книжки мемуаров, заведомо необъективных, написанных его врагами, на основании которых весь мир считает его чудовищем. Это что— достаточное основание?

НЕБЕСНАЯ БЛАГОДАТЬ ПРОТИВ СПРАВКИ С ПЕЧАТЯМИ

     Лоренс Шитс: Не надо представлять всех на Западе глупыми и невежественными. У нашей радиостанции, например,— скажу без ложной скромности,— аудитория одна из самых интеллигентных и образованных во всей Америке. И она тоже хочет знать, кто и почему в России выступает за прославление Распутина и Грозного вопреки мнению церковного начальства.

     К.Душенов: Да, реальность такова, что у них есть и горячие почитатели, и не менее горячие противники. Но разномыслие в Церкви по самым животрепещущим вопросам, перетекающее порой даже в очень жаркие споры— естественный процесс. Церковь— не казарма. Она — живой организм. И братские дискуссии только подтверждают тот факт, что этот организм не умер, что он— несмотря на все сложности, на все давление современного безбожного мира— живет, развивается, дышит…

     Вспомните: кто бы еще лет десять — пятнадцать назад мог подумать, что во главе сонма Новомучеников Российских будет прославлен Государь Император Николай II и Его Августейшая Семья? Никому это и в голову не приходило! Я хорошо помню, что в конце 80-х годов, когда мы только начинали ставить вопрос о канонизации, церковные чиновники смотрели на нас, как на сумасшедших! А вот прошло время, и по милости Божией прославление состоялось. Я думаю, что примерно так же будет и в этом случае.

     Л.Шитс: И все же патриарх ясно сказал, что все это чушь, что прославления Грозного и Распутина могут желать только сумасшедшие…

     К.Душенов: Наш патриарх, как и всякий православный человек, имеет полное право высказывать свою авторитетную точку зрения по любым вопросам церковной жизни. Но православие тем и отличается от католичества, что такая точка зрения остается его частным мнением до тех пор, пока она не подтверждена соответственным соборным решением. В данном случае, учитывая тот резонанс, который приобрела эта проблема, я думаю, что заняться ее решением должен Поместный Собор.

     Но такой Собор уже был запланирован на 2000-й год, а затем внезапно отменен. Без объяснения причин. Невольно складывается впечатление, что в Москве не очень-то и хотят его собирать. Я лично думаю, что это происходит потому, что наше церковное начальство привыкло принимать все важнейшие решения келейно. А в нынешней ситуации эти люди не уверены, что Собор одобрит такую практику, что им удастся провести его по заранее подготовленному сценарию.

     Так что на сегодняшний день по вопросу о прославлении Иоанна Грозного и Григория Распутина мы имеем лишь набор частных мнений. Порой весьма противоречивых. Какое из них в конечном итоге возобладает, какое будет принято Народом Божиим и подтверждено свободным соборным волеизъявлением, пока не ясно. Поживем— увидим.

     Л.Шитс: Пусть так. Но все же должны быть какие то личные качества, которые оправдывают саму постановку вопроса о возможности канонизации?

     К.Душенов: Вообще надо понимать, что вопрос о канонизации достаточно сложен. Сегодня церковные чиновники хотят нам подсунуть какой-то невиданный вариант «бюрократической канонизации», понимаемой исключительно как совокупность формально-бюрократических процедур: согласований и утверждений, протоколов, стенограмм и справок с печатями. Но это же абсурд! Так могут рассуждать только неверующие люди. Надо же дать место и Богу!

     Спросите у них: какой Собор и по каким бумажкам прославил Николая Чудотворца? Или Марию Египетскую? А Сергия Радонежского? Все эти великие угодники Божии были прославлены соборным самосознанием Народа Божия, а не бюрократическими процедурами синодальных крючкотворов! Сегодня в святцах Вселенской Православной Церкви отмечено, если не ошибаюсь, около двадцати тысяч святых. Ответьте: какая часть этого великого сонма прославлена с соблюдением всех правил современной церковной канцелярии? Ничтожное меньшинство! Но это же никого не смущает…

     Вот и нас не смущает то, что некоторые высокопоставленные иерархи с нами не согласны. Патриарх гневается, а иконы Ивана Грозного и Григория Распутина мироточат. Что в таком случае должно быть для христианина достовернее и авторитетнее? Свидетельство Алексия II или свидетельство Божие? Впрочем, нашлись и тут «толкователи». Говорят так: мол, мироточить-то они мироточат, но не вражье ли это искушение? Если следовать такой логике, то вскоре синодальная канцелярия от Самого Господа Бога справку с печатями затребует!

     Что же касается личных качеств, то тут должны поработать беспристрастные историки. Вот, например, дежурный тезис о жестокости Иоанна IV. На чем он основан? Где исторически достоверные свидетельства? Не воспоминания политических оппонентов и личных врагов, подобных Поссевину или Курбскому, а серьезные доказательства. Вы ведь не станете утверждать, что мемуарами политиков можно пользоваться в качестве бесспорных источников? Но именно таковы аргументы тех, кто винит Грозного в «жестокости, варварстве и тирании»!

     И это при том, что безупречные документы, позволяющие судить о размахе «опричного террора», есть. Их оставил нам сам Грозный царь. Это, в первую очередь, его синодик. Будучи человеком ревностным и благочестивым, Иван Васильевич заносил имена всех, кто был казнен по его повелению, в специальный список для молитвенного заупокойного поминовения. Там, кажется, около четырех тысяч имен. А правил царь почти пятьдесят лет! Вот вам и «варварская Россия». В «просвещенной» Европе в то же самое время по приказу, например, французского короля за одну только Варфоломеевскую ночь было уничтожено несколько десятков тысяч его подданных.

     Л.Шитс: Ну, хорошо, Иван Грозный не был «Ужасным». А Распутин?

     К.Душенов: Давайте и здесь разберемся беспристрастно. У замечательного русского историка Олега Платонова есть целая книга по этому поводу. Там со всей необходимой научной достоверностью показан механизм злонамеренной и целенаправленной клеветы, создавшей миф о «распутстве Распутина». Только почему-то наши оппоненты не спешат вести дискуссию на таком документальном уровне. Все сводится к голословным обвинениям в «маргинальности», «экстремизме» и «сектантстве».

     Л.Шитс: Тогда почему ваше начальство так злобно отвергает саму возможность дискуссии на эту тему?

     К.Душенов: Никакой злобы в той братской дискуссии, которая уже давно идет в кругах православной общественности на эту тему, нет. Наоборот, тон обсуждения проблемы, как правило, весьма благожелательный. Злобно реагирует на нее лишь небольшая группа московских церковных бюрократов и обслуживающая их клика псевдоправославных ультралиберальных журналистов.

     Л.Шитс: Но почему?

     К.Душенов: Потому что растущее почитание Ивана Грозного и Григория Распутина есть окончательный приговор «православному либерализму», пытающемуся обкорнать Русскую Церковь в соответствии с тлетворным и антихристовым «духом времен ». Эти деятели в глубине души чувствуют свою маргинальность, видят ту пропасть, которая отделяет их от огромного большинства истинно верующих православных христиан, вот и бесятся…

«ЦАРЬ БУДЕТ, КОГДА ПРОСЛАВЯТ РАСПУТИНА »

     Л.Шитс: То есть вы хотите сказать, что, несмотря на жесткую критику вашей позиции со стороны патриарха, ее поддерживают даже представители духовенства?

     К.Душенов: Да, поддерживают. Не все, конечно, но весьма многие. Причем зачастую делают это гласно, не стесняясь. Почитайте подшивку нашей газеты, если хотите сами убедиться. Дело в том, что это у католиков Папа Римский может дать команду, и все тут же ее выполнят, не вдаваясь в обсуждения. У православных так не получится, будь ты хоть патриарх, хоть распатриарх.

     Конечно, право решения (arbitrum) в Церкви принадлежит епископату, но право согласия (consensus) — всему Народу Божию. И святые Каноны, и церковная история единогласно свидетельствуют: если властное решение епископата не подтверждается свободным согласием всей церковной полноты, то оно не имеет законной силы.

     Сергей Астахов: А я хочу обратить ваше внимание на истинно народный характер почитания Ивана Грозного и Григория Распутина. Ведь подавляющую часть их благоговейных поклонников составляют люди простые, ни историческими исследованиями, ни богословскими обоснованиями специально не занимающиеся. И в дискуссиях на эти темы никакого участия они не принимают. Они своим сердцем чувствуют мистическую связь с этими угодниками Божиими. Для них это личный, живой опыт, и потому он особенно дорог и достоверен.

     Процесс канонизации прежде всего происходит в народном сознании. И потому его нельзя ни ускорить, ни замедлить. Ибо над сердцем человека, где зарождается и зреет религиозное почитание того или иного угодника Божия, властен только Сам Господь. Поэтому заведомо ложны все утверждения наших оппонентов, что мы будто бы требуем «немедленной», или «скорейшей» канонизации. Было бы кощунством пытаться подтолкнуть этот внутренний, духовный процесс роста народного почитания. Но столь же нелепы все старания его замедлить или запретить, с чьей бы стороны они ни исходили— от священноначалия ли или от либеральных журналистов и историков.

     А процесс идет, я бы сказал, лавинообразно. Здесь уже упоминалось о том, как зарождалось и быстро зрело движение за прославление Государя Императора Николая II. Теперь, я думаю, вопрос о Григории Распутине особенно актуален. Ибо понять смысл служения и осознать святость Царственных Мучеников в отрыве от их ближайшего окружения невозможно. А среди этого окружения самым близким и доверенным другом царской семьи был Григорий Ефимович. Его фигура просто ключевая: не поняв ее, не раскрыв значения его подвига, мы не сможем сделать правильные духовные выводы и из всей грандиозной драмы крушения русской православной государственности.

     С этой точки зрения восстановление исторической справедливости по отношению к Григорию Распутину, восстановление его честного имени, выявление мистического значения той тесной связи, которая существовала между ним, простым мужиком, и Помазанником Божиим, есть проблема первостепенной важности. Кстати, не случаен, я думаю, и тот факт, что именно те силы и те люди, которые в свое время возражали против прославления Николая II, сегодня ожесточенно препятствуют прославлению Григория Распутина.

     Не зря же такой знаменитый старец, как отец Николай Гурьянов, открыто почитал Распутина, держал в своей келье его фотографии, иконы и даже благословлял своих духовных чад-иконописцев писать образы старца Григория. Мне лично известно о такой истории. Одна благочестивая православная женщина, которая занимается иконописанием, приехала к о. Николаю. Увидев у него в келье икону Распутина, она очень удивилась, ибо ничего о нем не знала, кроме той общеизвестной клеветы, которая долгие годы распространялась по всей России.

     Будучи убеждена отцом Николаем, что Распутин был истинным человеком Божиим, она спросила батюшку, может ли она как-либо содействовать восстановлению правды о Григории Ефимовиче. И о. Николай сказал ей: «Ты же пишешь иконы, вот и пиши образ старца Григория. Я тебя благословляю». Для нее это было совершенно неожиданное благословение.

     А когда она, уходя, уже стояла в дверях, о. Николай вдруг, без видимой связи с предыдущими словами, сказал: «В России снова будет православный Царь, когда Распутин будет прославлен». Я лично знаю эту глубоко верующую, благочестивую женщину и полностью доверяю ее рассказу.

     Л.Шитс: И с ней можно будет встретиться?

     С.Астахов: Не знаю. Православные, как вы, наверно, заметили, не очень любят общаться с журналистами, тем более зарубежными. Я могу только обещать, что свяжусь с ней и передам вашу просьбу.