На многих рекламных плакатах, предлагающих экскурсии по Крыму, красуется обещание: «Мы покажем вам красоту, которая дана Богом». Вообще во всем мире туризм и лечебный отдых зиждутся на двух китах — красоте, благодатных условиях, которые дарованы Богом, и рукотворной красоте (ухоженных памятниках архитектуры, истории, культуры, современных шедеврах, продуманной инфраструктуре сервиса), которую оберегает и создает по сей день человек. С первой составляющей в Крыму проблем нет — Господь постарался, создавая уникальный полуостров, а вот со второй, особенно связанной не с годами расцвета здравницы, а с нынешним днем...

     Бюджет Крыма в 1995 году, в начале правления Леонида Кучмы, составлял в долларовом исчислении свыше 350 миллионов, а спустя 7 лет он уменьшился почти вдвое и составил 183,7 тысячи долларов. Для сравнения — бюджет столицы незалежной державы Киева составляет 300 тысяч долларов, а, например, в сопоставимой с Крымом по площади Московской области — почти 2,5 миллиарда, вот и попробуй на эти гроши что-то воздвигнуть, создать современную инфраструктуру или хотя бы поддерживать то, что строилось при Советской власти. Но реставрация центра Евпатории к 2500-летнему юбилею идет полным ходом. В переулке Ахматовой отремонтирован желтый домик под акацией, где, как гласит мемориальная доска, в 1905 — 1906 годах в доме А.С. Пасхалиди жила Анна Ахматова (Горенко). Здесь она слагала первые угловатые строки, которые вошли потом в сборник «Четки», а потом вспоминала Евпаторию в зрелых «Стихах о Крыме»:

     Вижу выцветший флаг над таможней
     И над городом желтую муть.
     Вот уж сердце мое осторожней
     Замирает и больно вздохнуть.

     Стать бы снова приморской девчонкой,
     Туфли на босу ногу надеть,
     И закладывать косы коронкой
     И взволнованным голосом петь.

     В шуме ветра, пахнущего морской солью и степной горечью, в гуле волны, в шелковом шелесте акаций и шелковиц слышится взволнованный голос Ахматовой. Кстати, не выцветших, а новеньких желто-голубых флагов над таможнями прибавилось — по рекомендации Евросоюза Украина продолжает отгораживаться от России и создает чуть ли не 20 новых таможенных пунктов.

РУССКИЙ ЦЕНТР

     В память о той приморской девчонке Ане Горенко создается не просто экспозиция, посвященная Ахматовой (директор Евпаторийского краеведческого музея Татьяна Приднева особо благодарила за помощь директора музея Ахматовой — Беличенко Валентину Андреевну, которая поделилась интересными экспонатами), а целый Русский культурный центр с кафе-гостиной. Здесь будут представлены материалы о пребывании в Крыму и в Евпатории Горького, Маяковского, Лавренева, Сельвинского, Высоцкого и других деятелей русской культуры, в лоно которой и входит приморский город, готовящийся отметить в конце августа свое 2500-летие. Ироничные знатоки уверяют, что столь внушительный юбилей, перенесенный на конец лета, отмечается чуть ли не в третий раз — еще при Сталине отмечали вводом новых здравниц. Теперь — сохранить бы существующие. До сих пор между новым пляжем и мелководным Майнакским лиманом стоят остовы недостроенных санаториев, навевая темные параллели и грустные мысли.

     Но как бы то ни было, переулок недавно переименовали, управление жилищного хозяйства из ахматовского дома переселяют, экспозиция вовсю готовится, а параллельно идет подготовка и к археологической конференции, где еще раз будут продемонстрированы раскопки найденной древнегреческой крепости Евпаторион. Русские ученые и Екатерина Великая не ошиблись, называя татарский город Гёзлёв Евпаторией.

     В этом июне была отмечена куда более скромная, но не менее знаменательная дата — 90-летие со дня основания у деревни Ялы-Майнак 13 июня 1913 года первой не только в Крыму, но и в России бесплатной детской здравницы. В ее уставе говорилось, что она предоставляется детям неимущих родителей от 8 до 13 лет. Поскольку здравница была основана на средства выдающегося караимского общественного деятеля и мецената Г. Гегеловича, не имевшего детей, 40 процентов из 80 мест отводилось для детей караимов — тюркской народности, исповедующей иудаизм. Недалеко от Евпаторийского маяка в 1915 была приобретена земля для артистов МХАТа. Так вот, обитатели этого первого Дома творчества в России во главе с артистом Качаловым в 1919 году обратились к властям Врангеля — правителя Крыма с просьбой помочь голодающим и побирающимся в городе детям-сиротам, но эта просьба осталась без внимания. Тогда артисты стали давать концерты и на собранные деньги спасли детей от голодной смерти. Так что усиленно навязываемая легенда о благородстве борцов за самодержавие и белое дело реальностью не подтверждается.

     После Гражданской войны санаторий Гегеловичей стал государственной детской здравницей «Чайка» — в честь чеховского символа МХАТа. С годами «Чайка» стала одним из лучших санаториев Крыма, а по количеству принимаемых детей — русских, украинских, караимских — превысила начальные цифры в десятки раз. Один пример — в 1981 году санаторий успел построить самый большой — 16-этажный дом по центральному проспекту Ленина для своих сотрудников. Это сегодня воспринимается как сказка. Но детские голоса продолжают, слава Богу, звенеть на берегу Каламитского залива.

     Директор санатория «Таврия», входящего в акционерное общество «Волна», Михаил Гирич достал большой список так называемых «поставщиков». Больше всего больных детей по государственной программе присылает Киевская область — санаторий с прекрасной лечебной базой выиграл тендер. «Слушайте, — говорит Михаил Михайлович, в недавнем прошлом чемпион Украины по вольной борьбе, — я ведь и представить не мог последствий Чернобыля, пока не увидел этих больных детей. Последствия-то в геометрической прогрессии растут, и наглядно!». Тут я вспомнил, как усиленно наше правительство старается сократить льготы для российских чернобыльцев, сделать их, по словам вечно морщащегося Починка, более разумными и адресными. Да, адрес «чиновники» установят, а глядь — уже внук с патологией родился — он что, не жертва Чернобыля? Не сокращать программы надо, а расширять, лечить людей. Еще двенадцать лет назад я, например, встречал семьи чернобыльцев на турбазах Селигера и Бологого. Теперь не вижу — неужели всех вылечили или просто спрятали подальше от глаз? А вот в Крыму увидели и были потрясены.

     Меня же, честно говоря, поразило то, что по сравнению с прошлогодним приездом в «Таврии» почти не подняли стоимость пребывания и лечения. «Меня кто-то ругает, но стараюсь безоглядного бизнеса на больных не делать... Хочу особо отметить, — продолжает директор, — Мурманскую область. Там принята программа оздоровления детей-северян, приезжают в наш «Прометей» с воспитателями, продолжают учебу. Посмотрели, проверили здоровье ребят и решили, что мало один раз в году вывезти больного ребенка, надо повторить курс еще раз». Это сегодня тоже кажется фантастикой. У шахтеров и металлургов Кривбасса сохранилось подобие фонда социального страхования, и они тоже посылают своих работяг с профессиональными заболеваниями принять целебные грязи. Как известно, в России такой фонд уничтожен с принятием закона о едином социальном налоге, которого, несмотря на заверение правительства, не хватает на здравоохранение, а уж тем более на оздоровительную и профилактическую работу — только жалкие крохи на долечивание после тяжелых заболеваний и операций заложены в бюджет. А как же наши северные шахтеры, брянские чернобыльцы, ивановские ткачихи из еще грохочущих кое-где цехов, хилые дети из тверских деревень? Да как хотите — бывшая всесоюзная здравница теперь не про вас.

     Так что оптимизма особо не прибавляется, когда начинаешь вникать в важнейшие жизненные проблемы, но по сравнению с прошлым приездом обнадежили только слова Гирича: «По-моему, приходит понимание, что нам, славянам, делить нечего». А ведь как внушали народу: отделимся, станем незалежными, перестанем кормить эту бескрайнюю Россию — ох, и заживем. Зажили?

БУДЕТ ЛИ КРЫМ С ХЛЕБОМ?

     Этот вопрос, вынесенный на первые полосы газет, дико читать, но тем не менее он остро стоит. Нынешние зимние морозы погубили 111 тысяч гектаров озимых, а весенние пыльные бури еще 30 тысяч — более одной трети посевов. Да и сохранившиеся — не удались. Такое случалось в начале 70-х, но тогда урожай спасали эффективное и бесплатное орошение, грамотная агротехника и сортовой подбор. Ныне, считает профессор Крымского агроуниверситета Евгений Николаев, урожай не удастся спасти: низкое качество обработки почвы, мелкая заделка семян, работа на высоких скоростях, хаотичные сроки посевов страшнее природных стихий. Причина, как единодушно считают специалисты, в одном: новоявленные хозяева земли, вставшие у штурвала реформированного, а то и сознательно разрушенного сельхозпроизводства, стремятся любой ценой выжать из земли все возможное и невозможное. И тут не подтверждаются заклинания наших реформаторов: земле нужен хозяин. Нет, земле нужен крестьянин (от слова — христианин, молитвенно относящийся к земле, дарованной Богом ему и всем), радетель, профессионал. Таковые купить землю и даже взять ее в эффективную аренду — с техникой и капиталовложениями — сегодня не могут. Скупят, изнасилую и бросят — другие.

     Крым, как и многие благодатные края Украины, собирается покупать зерно у России и Казахстана (продолжают приносить плоды всенародно освоенные и либерально осмеянные целинные земли). Дожили! Вся бывшая житница стонала в дни моего приезда: стремительно росли цены на муку, хлеб, крупу, сахар, а значит, и на все другие продукты первой необходимости. Сказались и тревожные виды на будущий урожай, и сезонный рост спроса, но главное — сознательное вздувание цен частником-монополистом и раздувание паники с ажиотажным спросом (мука и сахар подорожали вдвое, гречка с пшеном — почти втрое!). В Крыму все предприятия бывшего «Крымхлеба» были приватизированы по хитроумной схеме. Совладельцами «Крымхлеба» сделали разрушенные колхозы и совхозы — те продали свалившуюся собственность в частные руки. Так важнейшая отрасль продовольственной безопасности — торговля хлебом — оказалась в руках хищника-монополиста, не контролируемого государством. Пришлось правительству Украины и Крыма вводить волевое регулирование цен. Вспомнили про государственную политику, когда жареный петух клюнул в задницу, потому что «клевать стало нечего», как говорится в анекдоте. Но населению — не до шуток. В торговле овощами наметилась дикая российская и московская тенденция: она вся уходит в руки теневой мафии: в первый день приезда молодая капуста продавалась по 8 рублей на наши деньги, через неделю капусты созрело больше, а цена выросла... до 15 рублей. Ну прямо как в Москве: когда уезжал черешня стоила по 50 рублей, возвращался и видел, как ломятся деревья вдоль дорог от красных ягод, как грузят коробки на поезд, а на остановках заполошные продавцы продают черешню ведрами рублей по 10 за килограмм, а приехал, и та же черешня стоит уже 80 рублей. Подорожали помидоры на лотках и стихийных рынках, которых почти не осталось (правительство Москвы с ними борется, ничего не делая взамен?), зелень стоўит — как в разгар зимы. Это уже не просто беспредел, а вызов здравому смыслу и всякому подобию рынка, откровенный грабеж на виду у

     довольного Лужкова. Надо бить в набат, спасать торговлю, а чиновники и СМИ молчат, ну а обыватель, по-моему, вообще ко всему готов — ему, похоже, не до витаминов, не до собственных детей.

     Правда, из той же Евпатории, например, многие ездят в межсезонье на заработки в Москву, считают ее золотым дном. Официантка Наталья с вызовом говорит в столовой «Таврии»: «Тут получаю чуть больше 30 долларов, только на Москву надежда — зимой продавщицей по 300 долларов зарабатывала. Это разве не деньги?». «Деньги, — отвечаю, — я таких на радио, где работаю в штате и веду авторские программы, — не получаю». Не верит — смеется. Все-таки веселый народ в Крыму, но и доверчивый, конечно. Вот его и дурят.

ЗАКАЗНОЙ ПЕРЕКОС

     В последний приезд телевизор я не смотрел, чтобы не травмировать нервную систему и слух, поскольку грубое политиканство процветает, да теперь еще все дикторы старательно говорят на державной мове, даже те, кому и суфлер не помогает. Но зато слушал вполуха обычную трансляцию — «Национальное радио». Поразила страшная тенденциозность программ и напористая украинизация — мало хороших песен (только какие-то украинские шлягеры), почти нет передач о многонациональной культуре Украины, ее многовековой истории, которая не со дня независимости началась. Изредка в беспрерывный поток украинской речи врубалось «Крымское радио» на русском языке. Но что это были за программы?

     Потрясла первая же передача, выходящая по понедельникам и рассказывающая о болгарах в Крыму и в мире, страшно тенденциозная. Поведали о песне болгарского композитора, благоговейно посвященной Путину, зато о прошлом журналистка Виктория Мелева (так, кажется?) сказала уверенно: «Сто пятьдесят лет Болгария была под византийским игом, триста — под турецким, пятьдесят — под коммунистическим». Лихо! Дай Бог всем такое иго с освобождением от фашизма, созданием современной промышленности, перекачкой энергоносителей за никому не нужные овощные консервы и плохое до сих пор вино вкупе с отвратным коньяком «Плиска».

     На следующий день передача про армян в Крыму — «В горах мое сердце». Услышал название и усмехнулся: продолжают устаревшими штампами вещать, хотя, может, и впрямь: сердце — в горах, а коммерческий ум и желудок там, где лучше, — в Америке, в Крыму, а больше всего — в Москве, где уже полмиллиона армян живет и контролирует коммерческие сферы столицы, покупает квартиры в элитных домах. Ну вроде неплохо устроились — нет, надо облить грязью советское прошлое, вспомнить очередной раз не про геноцид, турецкую резню, чтобы поблагодарить северных спасителей, а про депортацию армян. Прозвучал под щемящий напев зурны рассказ об армянине, отправленном в лихую годину в Свердловскую область. Не чересчур ли?

     Окончательно добила тихая, если не сказать, беззубая газета «Евпаторийская здравница», которая закатала очерк Нины Хирсиной «Трагический перекос истории» — о депортации греков из Крыма. Да вы что, господа журналисты, перекосились сами или команду из какого-то идеологического центра получили? Причем опус прямо начинается с непреложного факта: «Постановлением Государственного комитета обороны от 2 июня 1944 года № 5984, подписанным Сталиным, НКВД вменялось в обязанность наряду с выселением крымских татар выселить из Крыма и 37 тысяч человек «немецких пособников» из числа болгар, армян и греков». Вот так — пособники исключительно в кавычках. А ведь подобные очерки надо начинать с другого: с осени 1941 года до весны 1944-го Крым был оккупирован немецкими и румынскими фашистскими войсками. А еще 16 июня 1941 года, накануне нападения на СССР, Гитлер на совещании главарей рейха высказался абсолютно ясно: «Крым должен быть освобожден от всех чужаков и заселен немцами... Лучше всего этого можно достигнуть путем расстрела каждого, кто бросает хотя бы косой взгляд». Сталин знал про эти слова и понимал тонкости заявления: «освобожден от чужаков», значит, фюрер надеялся и на «своих» в Крыму?

     Командующий 17-й немецкой армией генерал-полковник Э.Бенек отдал приказ расстреливать всех арестованных, но при этом многозначительно разъяснил подчиненным: «Крым — это величайший в мире лагерь военнопленных, с той лишь разницей, что лагерь сам себя снабжает и сам себя стережет». Выделено мной для наивных или недобросовестных журналистов, которые могут подумать, что генерал мог на всю армию ляпнуть что-то просто так. Ну и, наконец, обязательно надо объяснять несведущему читателю, что жесткое постановление Сталин подписал 2 июня, когда полным ходом шла работа Государственной комиссии по расследованию злодеяний оккупантов и их пособников в Крыму. Так, председатель Евпаторийского совета ветеранов Федор Иванович Ковальчук, который сам освобождал Крым, подарил мне книгу военного журналиста Степана Бубенина, изданную тиражом, крошечным по сравнению даже с тиражом «Евпаторийки». Автор оперирует страшными данными из так называемого «Дела №5», что хранится в государственном архиве Симферополя. В нем что ни страница — то кровь и страшный урок: «Страница 79. «Акт о злодействе в д. Найдорф Евпаторийского района. 16 декабря 1941 года в д. Найдорф в 2 часа дня прибыли из Евпатории немцы на двух автомашинах. Немцы вывели еврейские семьи из домов, посадили на грузовики, вывезли из деревни на 400 метров и всех расстреляли. Всего было расстреляно 10 семей в составе 41 человека». И это лишь одна страничка из пухлого дела.

     В газете утверждается, что переселили всех греков, а вот Елена Конобеева — гречанка, работала в рыбацком колхозе, вышла замуж за русского, у нее немцы расстреляли отца и брата, сама она трое суток ждала расстрела, много лет потом трудилась и жила со своим горем. Но раз ее Сталин не тронул — в общую картину статьи она не вписывается. Как и другой пострадавший — караим, советский рабочий Яков Болек, у которого сын родился в первые дни оккупации. Он скрывался в доме Исаака Кушуль, но не выдержал, пришел глянуть на новорожденного, и тут же был выдан предателем. Яков гордо держался на допросе с проклятым полицаем Девкиным:

     — Ты знаешь, как немцы относятся к большевикам и евреям?

     — Я — караим, но знаю, как советский народ относится к предателям.

     Якова повесили на глазах у жены на дереве в садике, где сейчас находится магазин «Сюрприз», правда, перед казнью он ударил немца-палача в лицо и был скошен выстрелом. Может, его уже мертвого повесили... Несчастная женщина вспоминает: «Старенькая мама Болека, я с сыном и сестренка Тафия вечером ушли из города. Мы ходили по деревням, просили милостыню, а весной и летом нанимались на работу к новоявленным кулакам». Так что и жертвы немецкой ярой «национальной политики» были, и кулаки с пособниками расплодились, и прямые звери-предатели проявились. До сих пор старожилы с содроганием вспоминают о фурии в кубанке — Елене Жуковской (Босс), которая лично замучила и расстреляла 250 человек разной национальности. Сыграла тут роль ее польско-немецкая фамилия, неведомо, но сам факт при расследовании злодеяний потрясал и звал к возмездию!

     И вот весь этот клубок боли, мести, несправедливости надо было тогда распутывать, возрождать Крым после освобождения и продолжать вести самую страшную и безжалостную войну в истории. Разве можно об этом сложнейшем периоде истории вот так походя, издалека, но под определенным пропагандистским углом писать в статеечке «про перекосы»? «Эти факты приводились, давно известны, — возразят мне, — а депортация была закрытой темой». Ну, была, а теперь — наоборот: закрытой темой, неизвестной для новых поколений евпаторийцев и отдыхающих, стал подвиг советского солдата-освободителя! Славицей ему должна начинаться и заканчиваться каждая подобная статья, особенно если она принадлежит перу журналиста той национальности, которая была намечена фашистами к полному уничтожению.

БЕСКУЛЬТУРНЫЙ НАЦИОНАЛИЗМ

     Спросил у хорошего местного поэта и мастера электромонтажной организации Сергея Овчаренко, автора книги «Два города», в которой живет и романтичный, и реальный город, что же творится с крымскими коллегами, дующими в одну дуду?

     — Может, это реакция на недавний перекос, когда выпячивались страдания и все несправедливости по отношению к одному этносу, которому негласно разрешались самозахваты, протесты, любые беззакония. Очнулись: а как же другие народы Крыма? Но это сразу, как обычно у нас бывает, вылилось в очернение собственной истории, Российской державы.

     Дай-то Бог, чтобы это был всего лишь размах амплитуды качнувшегося в другую сторону маятника, а не сознательно выбранный пропагандистский путь, уводящий от острых современных углов и тупиков вроде неурожая: все беды, мол, приходили с Севера, из краснозвездного Кремля. Ведь известно, что национализм подпитывается прежде всего агрессивным незнанием и бескультурьем. Сергей Григорьевич с искренним удивлением рассказывает: «У меня есть друг — Александр Склярук, поэт, полиглот, бывший секретарь Союза писателей Армении — воспитатель санатория «Прометей». Сейчас у него дети из Львова — так они, представьте, не знают сказок Пушкина, для них «Сказка о рыбаке и золотой рыбке» — откровение, а детям — от 7 до 14 лет. Я потрясенно спрашиваю: «Саша, ну, ладно — не знают Пушкина, сознательно русскую литературу из программ убрали, так, может, они назубок знают Тараса Шевченко, Ивана Франко, Коцюбинского?» Нет, отвечает, их тем более не знают! Оголтелый национализм уничтожает любую культуру — ведь будешь изучать Шевченко, как обойти благодетеля Жуковского, русских художников, нижегородские дневники и повесть Кобзаря, написанные на русском? Вот и украинизация Крыма возможна только при забвении многонациональной и особенно русской культуры. Надо идти к школьникам! У меня с начала года — 31 выступление, две трети — перед детьми. Рассказываешь, а они как с луны свалились: «Ребята, да вы что? Поднимите головы, взгляните на здания: вот здесь жила Анна Ахматова, на эти деревья — под ними ходила Леся Украинка». Ну и рассказываешь, кто такие, стихи читаешь. Загораются глаза...

     Конечно, подвижничество таких людей, как русский поэт и человек с украинской фамилией Овчаренко, впечатляет, но как жаль, что детские глаза гаснут или загораются недобрым огнем в отсветах голубого экрана или отражая пошлые афиши.

СОЮЗ В ГРЯЗИ

     На многих фонарных столбах и курортных досках объявлений в Евпатории расклеены афишки с красными крупными буквами КГБ. Приблизившись, можно прочитать расшифровку: «Крымские грязевые бои». Поскольку кому-то уникальных лечебных крымских грязей для стрижки купонов не хватает, организовали по американскому образцу женские бои в обыкновенной грязи, которые недоразвитых особей возбуждают. Особо умиляет подчеркнутый состав участниц боев: гладиаторши из России, Украины, Белоруссии. В реальности, в экономике и культуре, этот самый естественный вековой Союз никак не возродим, а вот в грязном бизнесе — проблем нет.

ДВА ГОРОДА

     Вернусь к образу Евпатории, запечатленной в творчестве Сергея Овчаренко, в стихотворении «Поминальный день»:

     В этот день, непохожий на праздник,
     Без парадов, фанфар и знамен
     Повстречались два города разных
     Между вечностью и бытием.

     Первый город свои все аллеи
     Расстелил для гостей дорогих,
     А другой, от смущенья алея,
     Непривычно был робок и тих...

     Да, человека хранит на земле, возвышает в обыденной, нелегкой жизни сокровенный, застенчивый образ своего города, который славен не подкрашенными фасадами, а теми пластами памяти и традиций, которые обнажаются не столько археологическими раскопками, сколько глубинами души, любящего и мудрого сердца. К 2500-летию Евпатории был проведен конкурс на лучшую песню. Местный предприниматель — колбасный король выделил средства на премию победителям и запись дисков. Победила немудреная песенка группы «Листья времени» о нелюбимом и грустном межсезонье — «В Евпатории дождь»:

     И пускай говорят, что сезонная жизнь — это плохо,
     И пускай не сравнить здесь зарплату и уровень цен,
     Это — город мечты. Я могу вам сказать без подвоха:
     Я люблю его так, и я жду от него перемен.

     Опять молодые ждут перемен от кого-то, как во время развала Советского Союза, а надо бы самим стараться переменять жизнь, направлять ее в естественное вековое русло, проложенное нашими предками в каменистой и плодородной почве Крыма.

  Александр БОБРОВ.
Евпатория — Москва.