Недавняя публикация в «Отечественных записках» материала академика АВИН Виктора Кирсанова «Ложь и правда о начале Великой Отечественной войны 1941-1945 годов» привлекла внимание читателей. Нельзя не отдать должное автору за стремление открыто противостоять тем, кто тщится представить И.В. Сталина этаким наивным простачком и растяпой, который якобы «прошляпил», несмотря на данные разведки, начало германской агрессии против СССР 22 июня 1941 года. Однако, на наш взгляд, в статье не совсем объективно и справедливо оценивается роль выдающегося советского разведчика Рихарда Зорге. Обоснованно отмечая, что Н.Хрущев стремился использовать «дело Зорге» для антисталинской пропаганды, автор, желая того или нет, бросает тень на этого незаурядного человека и его заслуги перед Отечеством.

     Можно согласиться с В.Кирсановым в том, что «были специалисты не хуже, если не лучше, Зорге, работавшие в не менее, если не более, сложных условиях и передававшие не менее, если не более, достоверную информацию, чем он». Но признание этого факта не может и не должно умалять значимость совершенного Р.Зорге.

     В многочисленной посвященной Зорге литературе основное внимание уделяется его сообщениям о сроках нападения Германии на Советский Союз. Однако, как это будет показано ниже, на наш взгляд, главная его заслуга состояла в другом, а именно: в добывании в высшей степени достоверной информации о военных планах Японии уже после начала германской агрессии против СССР. Однако обо всем по порядку.

     В публицистических статьях долгое время «гуляла» версия о том, что 15 июня 1941 года Зорге направил в Москву две телеграммы следующего содержания: «Война будет начата 22 июня. Рамзай»; «Нападение произойдет на широком фронте на рассвете 22 июня. Рамзай». Хотя на сегодняшний день опубликованы практически все предвоенные донесения Зорге, телеграмм такого содержания в архивах разведки обнаружить не удалось. Скорее всего их просто не существовало. Тогда о чем же в действительности сообщал «Рамзай»? Обратимся к подлинным документам.

     Одним из первых донесений из Токио об опасности германского нападения на СССР можно считать радиограмму от 2 мая 1941 года. Зорге сообщал в адрес начальника разведуправления Генштаба Красной Армии:

     «Я беседовал с германским послом Отт и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР. Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР и получить европейскую часть Советского Союза в свои руки в качестве зерновой и сырьевой базы для контроля со стороны Германии над всей Европой...

     Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика, потому что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии...

     Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией».

     Как видно из этого донесения, допускалась возможность начала военных действий против СССР «после войны с Англией». Можно ли было на основе такой взаимоисключающей информации делать окончательные выводы? Конечно, нет! Однако была ли в этом какая-то «вина» Зорге? Опять-таки нет. Как и подобает серьезному разведчику, он передавал всю информацию, которую добывал, в том числе противоречивую. Выводы должны были делать в Москве.

     Однако выводы было делать крайне трудно. Ведь в разведдонесениях, в частности от советской разведывательной сети в Европе «Красная капелла», содержался целый ряд дат предстоящего нападения Германии на СССР: 15 апреля, 1 мая, 20 мая и т.д. Существует немало оснований считать, что эти даты запускались в целях дезинформации германскими спецслужбами. Похоже, в Берлине действовали по известной притче о мальчике-пастушонке, который из шалости часто кричал: «Волки, волки!». Ему спешили на помощь, но никаких волков не было. Когда же волки действительно напали, взрослые, подумав, что мальчик опять балуется, на выручку не побежали.

     30 мая Зорге передал: «Берлин информировал (посла в Японии) Отта, что немецкое наступление против СССР начнется во второй половине июня. Отт уверен на 95 процентов, что война начнется... Причины для германского выступления: существование мощной Красной Армии не дает возможности Германии расширить войну в Африке, потому что Германия должна держать крупную армию в Восточной Европе. Для того чтобы ликвидировать полностью всякую опасность со стороны СССР, Красная Армия должна быть отогнана возможно скорее. Так заявил Отт».

     Заметим, что сообщение Зорге об информировании Берлином своего посла в далекой Японии о времени нападения на СССР вызывает определенные сомнения. Гитлер, запретив строго-настрого сообщать японцам что-либо о плане «Барбаросса», едва ли мог доверить своим дипломатам в Токио столь в высшей степени важную информацию без опасения ее утечки. Дату нападения на СССР Гитлер скрывал даже от своего ближайшего союзника — Муссолини. Последний узнал о вторжении германских войск на территорию СССР лишь утром 22 июня, еще находясь в постели.

     Хотя сообщение Зорге о вероятности германского наступления «во второй половине июня» было верным, могли ли в Кремле полностью полагаться на мнение германского посла в Токио? Тем более что незадолго до этого, 19 мая, Зорге передавал, что «в этом году опасность может и миновать».

     Последнюю радиограмму о приближении сроков германского нападения Зорге направил 20 июня. В ней говорилось: «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна... Инвест (Ходзуми Одзаки. — А.К.) сказал мне, что японский генштаб уже обсуждает вопрос о позиции, которая будет занята в случае войны... Все ожидают решения вопроса об отношениях СССР и Германии». Недооценивать важность этого сообщения нельзя, но ведь дата нападения, как это принято считать, названа не была. Следует иметь в виду, что из Токио поступала и другая информация. Так, например, советской разведкой была перехвачена телеграмма военного атташе посольства Франции (Виши) в Японии, который сообщал: «Снова ходят настойчивые слухи о скором нападении Германии на Россию. Многие японские дипломаты, известные своей сдержанностью, дают понять, что некие события, последствия которых будут очень важными для будущей войны, произойдут примерно 20 июня 1941 г.». Здесь срок указывается, но тут же допускается, что речь может идти «либо о нападении на Англию, либо о нападении на Россию» (выделено нами. — А.К.).

     Тщательно изучивший поступавшую накануне войны в Москву разнообразную информацию известный советский историк профессор В.Сиполс приходит к выводу: «Даже к середине июня 1941 г. в СССР, как и в других странах, не было точной и достаточно полной информации о намерениях Германии. Вплоть до 21 июня поступали сведения, дававшие основания для надежд, что нападение все еще можно предотвратить. Встает вопрос: не выглядела ли та дезинформация, которая поступала в Москву, гораздо весомее, убедительнее, чем те отчасти правильные, но неполные, чаще всего отрывочные и противоречивые сведения, которые были собраны нашими органами, добывавшими информацию о германских планах?»

     Однако хотя точная дата нападения и не была известна, даже на основе имевшейся информации Кремль должен был привести войска в полную боевую готовность все же раньше, чем это было сделано. Тем более что, как справедливо указывает генерал армии В.Варенников («СР», 24 июня 2003 г.), Сталин еще за месяц до войны предупредил: «Мы можем подвергнуться внезапному нападению». Так что вопросы остаются...

     Небезынтересную версию событий дал германский историк Ф.Фабри, который, касаясь известного сообщения ТАСС от 13 июня 1941г., пишет: «Советская историография во времена «десталинизации» подвергла Сталина из-за этого сообщения резкой критике: она усмотрела в нем свидетельство доверчивости и наивности Сталина, который якобы серьезно рассчитывал на то, чтобы этим доказательством своей доброй воли удержать Гитлера от поспешных мер. Но если изучить этот документ обстоятельно, то видны совсем иные расчеты. Ведь Кремль открыто дал Гитлеру понять, что он имеет сведения о развертывании германских войск, что он принял контрмеры, но что он, если Германия пожелает, согласен начать переговоры, которые, естественно, имели бы единственную цель — выиграть время». О том, что Сталин отнюдь не был наивным, свидетельствовали его враги. Так, например. Геббельс записал в своем дневнике: «Сталин — реалист до мозга костей».

     Но вернемся к Зорге и его подвигу разведчика. Как известно. после германского вторжения для Кремля критически важной становилась информация о том, какую позицию займет союзница Германии —милитаристская Япония.

     После подтверждения подлинности сообщений Зорге о приближении германского нападения в Москве доверие к своему резиденту в Японии возросло. Уже 26 июня он посылает радиограмму: «Выражаем наши лучшие пожелания на трудные времена. Мы все здесь будем упорно выполнять нашу работу.

     Мацуока (министр иностранных дел Японии) сказал германскому послу Отту, что нет сомнений, что после некоторого времени Япония выступит против СССР».

     Через два дня новая радиограмма: «...Как только Красная Армия получит поражение (так в тексте. — А.К.), Япония выступит на север...»

     На состоявшемся 2 июля императорском совещании высшее военно-политическое руководство Японии приняло секретное решение при создании благоприятных условий нанести внезапный удар по СССР с востока. Хотя это являлось строгой государственной тайной, Зорге уже на следующий день, 3 июля, телеграфирует в Москву: «Он (германский военный атташе. — А.К.) думает, что Япония вступит в войну не позднее чем через 6 недель. Наступление японцев начнется на Владивосток, Хабаровск и Сахалин с высадкой десанта со стороны Сахалина на советское побережье Приморья...»

     К 25 июня японским генеральным штабом и императорской ставкой был разработан и утвержден график завершения подготовки и ведения войны против СССР. Предусматривалось военные действия начать 29 августа, а завершить —в середине октября. И эта совершенно секретная информация также оказывается в руках Зорге. 30 июля он сообщает в центр: «...К середине августа в Японии будет под ружьем около 2 миллионов человек. Начиная со второй половины августа Япония может начать войну, но только в том случае, если Красная Армия фактически потерпит поражение от немцев, в результате чего оборонительная способность (СССР. — А.К.) на Дальнем Востоке будет ослаблена...»

     В Москве учли эту информацию и, проявив выдержку, не допустили серьезного ослабления боеспособности советских дальневосточных войск, тем самым сорвав планы японского выступления против СССР летом 1941 года. В принятом 6 сентября императорским совещанием документе «Программа осуществления государственной политики империи» было решено не спешить с нападением на СССР, отложив его на весну следующего года. 14 сентября Зорге сообщил в Москву: «...Японское правительство решило в текущем году не выступать против СССР, однако вооруженные силы будут оставлены в МЧГ (Маньчжоу-Го. — А.К.) на случай выступления весной будущего года в случае поражения СССР к этому времени!». И это была точная информация.

     Как известно, имея такую информацию, советское правительство и командование с большей свободой рук могло перебросить часть войск с Дальнего Востока и из Сибири, которые сыграли важную роль в битве под Москвой.

     В заключение следует отметить, что Рихарда Зорге и ныне помнят и уважают многие японцы, видя в нем не заурядного «шпиона», а искреннего борца за мир. В июне сего года на экраны вышел созданный японскими кинематографистами новый художественный фильм о выдающемся советском разведчике. Будем и мы бережно хранить память об этом человеке, без колебаний отдавшем свою жизнь за свободу и независимость нашей страны.

  Анатолий КОШКИН.