Предлагаю новый вариант знаменитой сказки Льюиса Кэрролла «Алиса в стране чудес». Хочу проиллюстрировать с помощью этой короткой политической пародии полное забвение правыми и центристскими лидерами в Госдуме предвыборных обещаний и их откровенное услужение президенту, который в свою очередь верно служит крупному капиталу.

     Райков томился, сидя в Думе рядом с братцем Морозовым и не зная, о чем говорить. От бесцветных речей его клонило в сон, и он уже начал подумывать, а не стоит ли взять на себя труд приподняться с места и сказать что-нибудь в порядке ведения заседания, как вдруг к нему протиснулся управляющий Центрального банка России. Ничего особенно примечательного в этом не было, как не было ничего необычного в том, что он достал из жилетного кармана сторублевку, приговаривая: «О боже, боже, как ты слабеешь!». Но когда у главы Банка стали отрастать уши и усы и весь он превратился в Белого кролика, Райков вскочил с места. Сгорая от любопытства, он пересек зал заседаний и едва успел заметить, как Кролик скрылся в большой норе под передним рядом оппозиции. С быстротой молнии Райков тоже метнулся в нору, даже не подумав, как будет потом из нее выбираться.

     Вскоре он почувствовал себя глубоко несчастным, ибо понял, что летит куда-то вниз и не знает, когда прекратиться это падение. Голоса нардепов, издали звавших его назад, звучали все слабей и слабей, пока не затихли совсем. Неожиданно — трах-тарарах! — он оказался на куче «забытых обещаний». Осмотревшись, Райков увидел, что находится в длинной низкой камере с множеством запертых дверей. Пройдясь вдоль них по второму разу, он наткнулся на маленькую дверцу, которую вначале не приметил. Он заглянул в замочную скважину и увидел, что она ведет к самой что ни на есть процветающей Новой России. Рядом с дверцей он увидел стол, ключ на нем и бутылку, на которой большими красивыми печатными буквами было написано «ДЕФЛЯЦИЯ». Райков, однако, не спешил выпить содержимое. «Нет, — сказал он себе, — надо сначала посмотреть, не написано ли на бутылке еще и «социализм». Он был наслышан о прекраснодушных губернаторах так называемого «красного пояса», отравленных левой идеологией. Но надписи «социализм» нигде не обнаружил и, найдя бутылку великолепной — от нее тянуло букетом повышенной безработицы, пониженной зарплаты и урезанного соцобеспечения, — опорожнил ее целиком.

     — Какое великолепное ощущение! — вскричал Райков.

     Всего за несколько минут он уменьшился до такого размера, что мог свободно пройти в дверцу, ведущую к Новой России.

     Но, увы, бедный Райков! Он забыл ключ от Новой России и теперь не знал, как туда попасть. Устав от бесплодных попыток, бедняга сел на пол и заплакал. Вскоре взор его упал на стеклянный ящик с маленьким пирожным внутри и крупной надписью «САМООБМАН» снаружи. «Я его съем, — молвил Райков, — и если не вырасту большим, то по крайней мере почувствую себя лучше». Покончив с пирожным, Райков вскричал: «Теперь я самая большая и самая важная персона в мире, если не считать Владимира Владимировича Путина!».

     Когда Райкову уже стало казаться, что он напрасно пересек зал заседаний Думы и последовал в дырку за Белым кроликом, он услышал чье-то приближение и снова увидел Кролика. Кролик тоже заметил Райкова и недовольно спросил: «Что ты здесь делаешь, Виктор Черномырдин? Немедленно отправляйся домой и получи еще один заем МВФ, да побыстрей!». Райков так испугался, что сразу убежал. «Меня приняли за олигарха Виктора Степаныча, — думал он на бегу, — но, пожалуй, надо попытаться достать то, что он требует». Через несколько минут он снова услышал шаги Белого кролика:

     — Как дела с займом? — закричал Кролик и добавил раздраженно. — Кто тут еще в доме?

     — Либеральный премьер-министр, ваша честь, — ответил чей-то голос.

     — Либеральный премьер? И таких невиданных размеров? Он занимает слишком много места.

     Последовало долгое молчание, лишь изредка прерываемое шепотом. Затем послышался голос Кролика: «Для начала можно консолидироваться». «Консолидироваться, но с кем?» — подумал Райков, но времени для размышлений у него не было, ибо в следующий же момент нагрянули множество крупных бизнесменов с Вольским во главе и средней руки предприниматели с Хакамадой в центре, которые сообща стали стучать в окна, а некоторые бить Райкова по спине. Райков выскочил из дома, проскочил мимо собравшихся около него людей и скрылся в безопасном темном лесу.

     Он бежал, бежал, пока не наткнулся на большой гриб. Приподнявшись на цыпочки, он разглядел на шляпке гриба большую синюю гусеницу, которая спокойно сложила на груди все свои ножки, курила дорогую сигару и совсем не замечала Райкова. На ее лбу виднелась надпись «Международный валютный фонд».

     В молчании Райков и гусеница смотрели друг на друга, пока, наконец, гусеница не вынула сигару изо рта и не заговорила:

     — Кто ты? — спросила она.

     Начало было не слишком обнадеживающим, и Райков застенчиво вякнул:

     — И сам не знаю, сударыня. В последнее время я так часто менялся.

     — Объясни, — устало сказала гусеница.

     — С утра я отправился на Охотный Ряд нардепом, затем последовал за Кроликом в подполье в поисках Новой России, — ответил Райков. — А по дороге совсем другим человеком стал.

     Гусеница протянула Райкову два кусочка от гриба, один из которых был приятный на вкус, но маленький, а другой — горький, но большой. От первого Райков сразу вырос выше деревьев. Там, в вышине, его яростно атаковал крупный голубь с мордочкой Немцова:

     — Нардеп! — кричал голубь.

     — Я не нардеп, — отвечал с негодованием Райков. — Оставьте меня в покое! Я социалист, — добавил он с сомнением.

     — Рассказывай, — сказал голубь с глубоким презрением.— Видал я социалистов на своем веку, но такого еще не встречал.

     И с видимым удовольствием долбанул новоявленного социалиста по темени.

  Павел ГЕТМАН.
Краснодар.