«Просвещение — вот цель человека. Само слово «просвещение» объясняет его смысл. Это озарение, проникновение светом. Возвышенное стремление к свету из мрака есть свойство нравственной природы человеческой, есть жажда бессмертной души... Непонятен страх просвещения. Это то же, что страх света. Но света истина не боится: только ложь ищет тьмы...»

     Эти слова К.Аксакова постоянно вспоминаются, когда думаешь об образовании. Не случайно. В нашем школьном деле ныне в значительной степени распространяются тьма, страх света. И это выражается в планомерном и активном снижении содержательности среднего образования, в безответственном и злостном «раскультуривании» массовой школы, в невежественных и бесстыдно навязываемых «новациях», от которых вот уже десять лет ее лихорадит.

     Беда, однако же, не столько в том, что круто падает уровень образованности значительной части школьников, сколько в том, что меняются смысл и цели деятельности школы. Массовая школа из учреждения всеобуча, ориентированного так или иначе на формирование всесторонне развитого человека и гражданина своей страны, незаметно превращается в мастерскую человеческого ширпотреба, в школу колониального уровня и типа, оторванную от богатейших национальных традиций отечественного просвещения и культуры.

     Колониальная школа — это школа рабства, бездуховности и убогой мысли, школа потребительских знаний и разрушения личности. Создание у нас такой школы — заветная мечта недругов России: они знают, что, утвердив у себя школу такого рода, Россия уже никогда не поднимется, ибо, говоря словами того же К.Аксакова, «только личность через высокий подвиг самопожертвования может образовать общество». И можно с уверенностью сказать: подлинное общество личностно, подлинная личность общественна.

     Но — скажут мне современники — ведь буржуазная действительность нынешней России, созданная и поддерживаемая криминальной демократией и заквашенная на дрожжах западного либерализма, эта действительность ведет к тому, в чем вы упрекаете колониальную школу...

     Конечно. Именно так. Но школа для того и существует, чтобы противостоять дурному, иногда навязываемому и утверждать доброе и должное. От этого колониальная школа в сущности уклоняется... Главную задачу — противостояние расчеловечивающей среде — возможно решить лишь с введением в программы механизма духовного противостояния вредным влияниям, опирающегося на мировоззренческий потенциал знаний.

     В связи с этим резко возрастает роль гуманитарных дисциплин в средней школе. Их значение распространяется за пределы области духовной жизни: они выступают как производительная сила, способная влиять на уровень, качество, интенсивность и плодотворность общественного производства и в то же время обеспечивать предпосылки благополучной жизни человека и общества и сохранение природа. Все это зависит от уровня гуманитарных знаний, мышления, духовности и культуры в целом. Без этого нормальное, здоровое развитие общества невозможно.

     «Точная история филологического ума докажет, — писал один из видных российских мыслителей В.Ю. Троицкий, — что важнейшие повороты современной мысли — суть прямое или косвенное следствие филологических побед». Сегодняшний кризис общества во многом — прямое или косвенное следствие филологического невежества, которое влечет за собою глубокое падение культуры и утрату духовности, а затем и грамотности. Определяющее значение гуманитарных наук для общего развития нации обусловливает, что базисом общем средней школы должно быть «художественное образование и эстетическое воспитание, опирающиеся на дисциплины эмоционально-образного ряда, на культуру, воспринимаемую и воспитывающую посредством литературы, изобразительного искусства и музыки».

     Словесность не случайно стоит здесь на первом месте. Во все века в России ее по справедливости ставили во главу угла учебной системы предметов. «Словесность может почесться совокуплением всех познаний, слитием всех способностей, излиянием ума или, лучше: она-то есть сам ум, исходящий из уст и воплощающийся в словах наших», — писал учитель А.С. Пушкина проф. А.П. Куницын.

     Примеры такого рода суждений, определяющих место словесности в становлении образованной личности, можно было бы во много раз увеличить. Приведем в заключение высказывание В.А. Сухомлинского: «Речевая культура человека — это зеркало его духовной культуры (...). Поэтическое творчество — высшая ступень речевой культуры, а речевая культура выражает самую сущность культуры человеческой».

     Именно «сущность культуры человеческой» и стремятся «подсократить» в современных учебных программах разрушители отечественной школы.

     Задача созидателей — восстановить утраченное, возродить русскую школу. Решить эту задачу можно только на основе гуманитарной грамотности и культуры, признавая факт, что русская литература вся выросла в лоне православия, а советская, в сущности, ей наследующая, имела неоценимые достоинства, несмотря на политическую опеку. Но именно такой, честной грамотностью не обладают прежде всего те, кто руководит образованием в России.

     Они не желают знать, что «художественное произведение не существует само по себе», но раскрывается с привлечением исторических реалий, характеристики мировосприятия писателя и может быть понято только в связи с ними.

     Они закрывают глаза на то, в чем, в сущности, и заключается культурный подход к литературе. Кстати, можно напомнить, что всемирно известный академик Д.С. Лихачев прямо заявлял, что такие дисциплины, как история литературы, история своей страны, «совершенно необходимы в школе» и «уменьшать объем преподавания этих дисциплин ни в коем случае нельзя». Он же словно в назидание нашим новым геростратам заявлял: «...выскажу свое твердое убеждение, что в школе следует преподавать не отдельные произведения, а историю литературы. Литературное произведение само по себе, исторически не объясненное, теряет на 80 процентов свою действенность — моральную, эстетическую, какую угодно действенность. И резко выступал против таких проектов школьных программ, по которым «преподается не история литературы, а ...отдельное произведение, и оно толкуется вне истории, вне биографии автора. Так можно дойти до абсурда».

     Именно такой абсурд с самого начала закладывается в основу новых школьных стандартов и программ нашими пресловутыми реформаторами. И по тому упорству, какого они придерживаются, нужно думать, что преследуют они не учебно-образовательную, а политическую цель: довести состояние самого важного школьного предмета — «литература» — до полной бессмысленности. В этом они уже преуспели, ибо варварское сокращение часов на предает «литература» — исключает возможность грамотного, полноценного, культурного ее изучения.

     Реформаторы не желают знать, что подлинное содержание художественного произведения можно выразить только на языке искусства посредством художественных образов. Что знание художественного текста — это не итог, а источник информации, средство ее получить. И это достигается через воссоздание в сознании читателя образного, а не голого фактологического содержания произведения. Что весь смысл и пафос изучения художественного произведения состоит в сосредоточенном слиянии в сознании учащегося образно-рациональной, эмоциональной и духовной информации, извлеченной из художественного целого.

     Только при этом условии мы вправе говорить, что художественное произведение в той или иной степени освоено и может служить источником умственного, духовно-нравственного и гражданско-патриотического обогащения учащегося. Ибо «пробежать» художественное произведение — значит по существу лишиться возможности извлечь из него подлинный смысл. И это одна из существенных причин, вследствие которых возникает «ненависть» к литературе, о которой с удивлением (м.б. с радостью? — В.Т.) говорил г-н Филиппов. Ведь если даже вкусную еду не дают пережевать, а заставляют спешно проглатывать, то она не может вызвать ничего, кроме отвращения. Не к этому ли стремятся «реформаторы», сокращая количество часов на литературу?

     Наши «реформаторы» уже успели изуродовать по содержанию школьную программу по литературе. Многие значительные произведения русской классики, представляющие наибольшую художественную ценность и ранее изучавшиеся в школе, под теми или иными предлогами исключены из обязательного списка литературы и стандартов. Злокозненная «игра» в перетряску программ продолжается. Сознательно или от безграмотности здесь навязываются произведения периферийные, второстепенные, а иногда и не подходящие для школьного изучения.

     Не так давно, например, будто бы русские якобы интеллигенты стали выражать недовольство тем, что, мол, в школьной программе нет платоновского «Котлована».

     Характерно, что эти «радетели» образования молчали, когда учительская общественность не один год билась за возвращение в школу пушкинского «Евгения Онегина», лермонтовского «Героя нашего времени» и гоголевских «Мертвых душ», исключенных в самом начале реформирования. А сейчас их не волнует, что совершен чудовищный акт вандализма в образовании: из очередного варианта стандарта исключен «Тихий Дон» М.А. Шолохова.

     Их не волнует, что произведения советской классики, которыми зачитывались поколения, выигравшие Великую Отечественную войну, — эти достойнейшие произведения замалчиваются, не издаются и фактически изымаются из круга чтения современников во имя политических тенденций. Мы имеем в виду именно классические произведения высочайшего художественного уровня. Таковы «Разгром» А.А. Фадеева, «Железный поток» А.С. Серафимовича, «Чапаев» Д.А. Фурманова и «Петр I» А.Н. Толстого, «Севастопольская страда» С.Н. Сергеева-Ценского, «Соть» и «Русский лес» Л.Леонова, стихи М.Исаковского, ставшие народными песнями, ряд военных стихотворений К.Симонова, непроизвольно выученных наизусть большинством участников Отечественной войны, поэзия А.Т. Твардовского и многое, многое другое.

     Все это подлинная классика, которая только и дает возможность понять советскую эпоху, понять не менее объективно и гораздо шире и глубже, чем это даст одностороннее знакомство с не подходящим для школы «Котлованом» Платонова, с «Колымскими рассказами» (не «тетрадами», как в письме наших «радетелей»!) В.Шаламова, со стихами в целом «периферийного» О.Мандельштама или (еще менее!) — русскоязычного поэта-русофоба И.Бродского.

     Никто не должен скрывать от школьников каких-либо существенных темных сторон прошлого. Однако нельзя забывать и о славном прошлом дореволюционной России, и о достоинствах советского времени, где, говоря словами одного из некогда модных поэтов, «были Турксиб, и Магнитка, и флаг над Берлином».

     Именно такое тенденциозное «забвение» навязывается современной школе, что псевдорадетелей ничуть не волнует. Это выдает не только их нечистоплотность в делах, требующих объективной полноты, но и глубокое внутреннее рабство, очевидную несвободу. Ибо свобода открыта полноте жизни, а несвобода приводит к замалчиванию тех или иных существенных ее сторон. Созидательный и творческий исторический опыт поколений советского времени — исторический факт, подтвержденный успехами в науке, культуре и образовании: первенством в открытии космической эры и атомной энергетики, созданием литературы и замечательных театральных постановок, достижениями в области образования и т.п. Так что наши «радетели» нововведений, мягко говоря, необъективны. А фальсификация здоровой школе противопоказана.

     Мышиная возня вокруг школьных программ не случайна. Под предлогом совершенствования и перестройки содержания, навязанной фактической отменой сочинения как основной формы освоения и проверки знаний по словесности, планомерно и открыто уничтожается важнейший школьный предмет, несущий свет разума и просветляющий душу, именно таким воздействием всегда отличалась всемирно признанная русская классическая литература, ничем не заменимая и необходимая нашей школе, если она будет оставаться национальной, а не колониальной по своим установкам. А значит, школой истинно просвещающей душу, школой света правды и духовного света.

     Нельзя решить серьезные вопросы школы, размышляя в основном о мелочах. Есть единственно созидательный, верный и плодотворный путь решения названного вопроса: вернуть в школу русскую литературу в прежнем объеме, какой она имела в середине XX века. Ориентируя программу на историческое изучение русской классики, решительно увеличить количество часов (до 5 в неделю) на ее изучение.

     Все остальные пути лицемерны или неплодотворны. Рано или поздно тех, кто разрушил и продолжает разрушать основу школы — гуманитарное образование, и прежде всего преподавание русского языка и литературы, по справедливости назовут поборниками мракобесия.

  В. ТРОИЦКИЙ,
доктор филологических наук,
профессор.