Когда в стране неурожай и голод, есть одна забота и тревога — о посеве будущего года. Если посев уцелел — беда кончится. Если посев пропал, съеден — нет конца беде.

     Не зря иностранцы, приезжая в Страну Советов начала прошлого века, смотрели прежде всего не на лица взрослых, а на лица детей. И всегда с внутренним изумлением под маской бесстрастия отмечали: «Дети Советской России выглядят хорошо».

     На улицах, в скверах, на площадях, в первый майский день, на разукрашенных по обычаю грузовиках, видя несчетные гирлянды живых, здоровых, смеющихся детей, страна с облегчением вздыхала: «Основной золотой детский фонд спасен, значит, жизнь продолжается, значит, будут всходы!»

     Дети — будущее, а будущее — продолжение жизни. Казалось бы, общеизвестные истины, но и они забыты ныне. Те, чистые листы — наши дети, которые могли бы превратиться в прекрасную книгу летописания славной истории, жестоко запачканы. О них вытирают руки сильные мира сего. Детская проституция, беспризорность, алкоголизм и наркомания, переполненные детские дома, органы младенцев на продажу, мешок с клеем на голову, «ехидны», выкидывающие новорожденных в мусорные баки, рабовладельческие условия труда, не позволяющие рожать женщинам... Таково наше будущее?! Да как мы смеем еще надеяться на что-то, когда допускаем подобное перед будущим?

     Всегда ли так было? Бесспорно, нет. Страна Советов взрастила плеяду великих людей, посвятивших себя воспитанию новых поколений. С первого дня жизни судьба будущего советского человека была не безразлична его Родине. Она, как родная мать, заботилась о нем, и поднятый на ноги человек посвящает ей свою любовь, свои таланты, свой труд. Дети, детство — были всегда одной из первых заповедей советского общества.

     Сегодня мы отмечаем столетие замечательного советского воспитателя Натальи Ильиничны Сац — человека, отдавшего свою жизнь детям. Судьба этой незаурядной женщины встает ярким примером деятельной, прекрасной жизни во имя великой цели — укоряет нас, современных, опустивших руки, в бездействии, малодушии, хладнокровии.

     Можно только восхищаться и удивляться, насколько сплоченно, дружно работали люди над созданием первого в мире детского театра, получившего затем название Детского музыкального театра им. Н.Сац.

     В невыносимые, тяжелые, голодные годы гражданской войны, отдавая себе отчет в первостепенной значимости культуры, страна принимала решительные меры в области эстетического духовного развития людей. Заботы о душе — вот начало всех начал, именно поэтому, несмотря на голод и разруху, в 1918 году посреди полумертвого города родился первый театр коммунят, театр маленьких граждан рабоче-крестьянского государства. Но как все начиналось?

     Весна 1918-го — первая весна Советской власти. Наверное, люди никогда не пели столько, сколько в ту весну, наверное, никогда не испытывали такой радости от пения хором. Эти удивительные хоры возникали как-то сами собой. Пели мостовые, пели улицы и площади! «Вся власть — Советам!», «Искусство - принадлежит народу!» — как новы тогда были эти лозунги. Неповторимая атмосфера борьбы, энтузиазма захватывала всех. Пятнадцатилетняя Наташа Сац с трепетом вдыхала сладкий воздух молодой, только начинающей жить страны, своим юным, чистым сердцем чувствовала непреодолимое желание быть нужной людям, работать и приносить пользу.

     «Вам кого нужно?» — спросили в театрально-музыкальной секции, куда пришла в поисках места Наташа. «Я насчет работы». «У нас должен быть детский отдел, а работника там пока нет. Возьметесь?..»

     Предела счастью не было. И вот ей раздобыли кухонный стол (как же, без стола никакой отдел возникнуть не может), покрыли его листом бумаги, Наташе дали картон и тушь, чтобы она написала: «Детский отдел».

     А вскоре так же самодельно возник и первый детский театр. О вешалке, с которой, по Станиславскому, все начинается, не могло идти и речи. Сама сцена — это полок, сколоченный из досок, лежащих на четырех колесах. Запрягали лошадь, и театр передвигался. Сценические действия возникали то в одном, то в другом районе Москвы. «Работая в детском отделе, — вспоминает Наталья Ильинична, — я ни на минуту не переставала ощущать себя самым счастливым человеком, удивляться тому, что за радость такой работы еще платят деньги! Чувствовала, как, помогая росту любимого дела, расту сама».

     Стремительные вешние воды новой жизни неслись с головокружительной быстротой. Работа Детского отдела становилась все более массовой: 1823 детских спектакля и концерта за 3 года, которые увидели более 2 миллионов москвичей! Ай да Наташа! Ее заметили, о ней заговорили.

     «Розовая, деловая не по возрасту девушка время от времени проносилась мимо моего стола в подотделе, — вспоминает В.Каверин. — В ее стремительных появлениях и исчезновениях, в энергии, даже в ее берете, небрежно сбивавшемся то на правое, то на левое ухо, была одержимость. Она родилась, выросла и теперь носилась по Москве во имя одной, всецело захватывающей ее идеи. Девушку звали Наталья Сац, ее созданием стал впоследствии Детский театр в Советском Союзе.

     Велась активная работа в детских домах среди беспризорных. Отдел добился постановления: один раз в неделю все билеты в Большой театр распространялись среди детей.

     Волей случая о «проделках» пятнадцатилетней активистки узнал сам Луначарский. Покоренный искренностью, страстным желанием девочки отдать искусство детям простых рабочих, он лично взялся помочь ей в этом благородном и нужном деле. Практически не оказалось ни одного человека, кто бы отказался принять деятельное участие в создании первого детского театра. Д.Кабалевский, Д.Шостакович, А.Хачатурян, Т.Карсавина, Е.Гельцер, Т.Хренников, Н.Огнев, А.Толстой, Р.Симонов, Н.Горчаков, Н.Обухова, В.Дуров — всех не перечесть. У театра появились свое собственное здание, прекрасный оркестр, постоянная труппа, масштабы, монументальность, художественная четкость. О нем узнали во всем Союзе и за рубежом.

     Уже в 30-е годы в своем ответе иностранным коллегам на вопрос: «Где же советизм в вашем театре?», она сказала: «Странный вопрос! Как может развиться такое дело в буржуазном строе? Судите сами: театр для детей стоит огромных денег. Их дает Советская власть. Она дает средства и писателям, готовым содействовать в создании пьес. Билет в наш театр стоит 20 копеек, только всего (заметим, что проезд в трамвае стоил тогда 10 коп. — М.М.). Разве этой платы хватило бы для содержания театра? При буржуазном строе оплачивали бы богатые дети дорогие места. У нас эти места заняты детьми рабочих, воспитанниками детских домов и школ. Через наш театр уже прошло четыре с половиной миллиона детей трудящихся. Нет, безусловно, в буржуазном строе такой театр существовать не может. Он — дитя Октября!»

     «С новым театром, товарищи дети!» — поздравляли столичные газеты при открытии настоящего дворца искусств. Юные гости чувствовали себя хозяевами этого нового дома. Наша страна хочет дать детям самые лучшие книги, самые лучшие театры, настоящее, большое искусство» («Комсомольская правда», 1936 г., 6 марта). За годы революции, кроме первого, созданного пионером и инициатором этого большого дела Натальей Сац театра для детей, организовано около 60 детских театров! Возможно ли теперь такое чудо?

     Отмечая столетие Н.Сац, современные «баснописцы» наверняка не единожды ткнут на темное пятно в жизни этой замечательной женщины: «Вот, видите, и ее засадили, такие-растакие!» Да, 5 лет заключения были. «Ваш муж арестован. Вы не могли не знать о его преступлениях. Будете изолированы сроком на 5 лет» — таков приговор. Сибирь. Без вины виноватая Наталья Ильинична не теряла веры в торжество справедливости. Оправдали. Истинно советский человек никогда не ставил личную обиду выше своего великого дела. И вот много позже выйдут «Новеллы моей жизни» — прекрасная книга воспоминаний Натальи Сац, где есть удивительные по своей нравственной силе слова настоящего человека: «Я отношусь к морозоустойчивым. Пережили страшное, но душевной трещины не дали. Я люблю мою страну! Да, люблю со всеми ее сложностями, когда в сердце зацеплено что-то главное, даже огрехи бессильны вытеснить это «я люблю». Да и непонятно мне, как можно плевать в колодец, из которого пила и пью столько живой воды, той воды, которая сделала меня мной (...) Вот почему, несмотря на переживания, сердцем и волей говорю: «Люблю!»

     Милая Наталья Ильинична! Мы не сберегли прекрасной Советской страны, рухнула ваша мечта. Кругом — руины. Но живой фундамент, заложенный такими, как вы, — опора надежд на светлое будущее.

     Здесь вспоминается символичный, пророческий эпизод, рассказанный Н.И. Сац: «... Наступил антракт, и маленький зритель горько заплакал. Напрасно мама пыталась его утешить. Заметив это, Наталья Ильинична подошла и ласково поинтересовалась, почему он плачет. «Тебе не понравился наш спектакль?», — спросила она. «Напротив, очень понравился, — горячо возразила мама, — он потому и плачет — боится, что скоро кончится...» Как же ты был прав, неизвестный мальчик, все действительно кончилось. Впрочем, разве это удивительно? Мы часто говорим: жизнь — явление полосатое. Может, то, что яркая, солнечная полоса сменяется темной, и хорошо — ведь только тогда по-настоящему ценишь возвращение солнца...

  Маша МОНОМЕНОВА.