День работника сельского хозяйства и перерабатывающей промышленности был учрежден в указом Президиума верховного Совета СССР от 1 октября 1980 года. Тогда само слово «крестьянин» казалось большинству из нас каким-то патриархальным, связанным с вековой отсталостью, тяжелым трудом за копейки. А вот работник сельского хозяйства — это совсем другое: ученый агроном и комбайнер-рекордсмен, оператор машинного доения и инженер-электрик или механик, но и сельская учительница, врач, продавец в сельмаге, строитель... Это всегда человек образованный, умеющий работать по новым технологиям, гордый за свое дело и уважаемый в стране. Словом, кормилец и хранитель традиций, опора народа — сельский труженик.

     Но все чаще мы говорим теперь о крестьянах, все чаще видим знакомую раньше только по учебникам истории картину: бредет за сохой изможденный мужик, и одежонка его ветхая, плечи опущены — кажется, не расправить вовек. И такая боль сжимает сердце: что ж стало с тобой, кормилец?

     Сельское хозяйство сегодня в глубоком кризисе. Хотя президент и правительство считают иначе. Но, может, с их точки зрения, кризис и есть норма. Мы согласиться с этим не можем.

     Давайте сравним. Ныне удельный вес агропромышленного комплекса во внутреннем валовом продукте составляет всего 7 процентов против 16,4 процента в 1991 году. Рентабельность по всей деятельности сельхозпредприятий составляет 7,9 процента, в то время как в 1991 году она была 35—37 процентов. Есть отчего грустить крестьянину. На крестьянском труде наживается многоступенчатая рать паразитов-спекулянтов, а у самого крестьянина продукт закупают по такой цене, что она далеко не покрывает вложенный в него труд, материальные затраты. А ведь молоко — не нефть. Не продашь сразу — испортится, тем и вынуждают отдавать за копейки. Но если для получения нефти достаточно один раз пробурить скважину, то корову надо кормить и доить каждый день, выращивать для нее корма, строить помещения, оздоровлять стадо, заниматься селекцией...

     На нефти делают миллиардные состояния за один год в нашей нынешней стране. Я не знаю ни одного животновода, который бы озолотился на молоке. Не потому ли, что нефть работает не на свою страну, а на чужую? Не потому ли, что прибыль от нее можно израсходовать на покупку футбольного клуба в Англии, на виллы в Испании, положить в швейцарский банк, пустить по ветру? Не потому ли, что закон дикого рынка не позволяет отдать крестьянину «горючку» по разумной, истинной ее цене, а не втридорога?

     Грабеж деревни, настоящая эксплуатация сельского труженика узаконены в России. До тех пор пока природное богатство страны будет находиться в руках людей, далеких от русской деревни, от России вообще, пока оно будет частной собственностью, сельскому трактористу будет не по карману заправлять трактор соляркой, а животноводу заниматься своим прямым делом — производством животноводческой продукции. Это относится не только к нефти, но и ко всем энергоносителям вообще, от газа до электроэнергии.

     В стране за годы реформ произошла поляризация двух групп отраслей. Одна объединяет сырьевых экспортеров. Другая — внутренне ориентированный сектор, прежде всего — сельское хозяйство и промышленность. Именно там наблюдается искусственно созданный глубочайший спад объемов и эффективности производства, разрушены технологические структуры, произошло то самое возвращение к сохе из века интенсивного промышленного земледелия и животноводства. Разукрупнение хозяйств, деление их на фермерские «отруба» в селе и на самостоятельные хозяйствующие объекты в промышленности привело к разрушению единого производственного цикла.

     Одновременно с этим увеличивалась в экономике роль экспортно-ориентированного сектора. Он играет ключевую роль сегодня в стране и диктует правила всем остальным.

     Ободранный, как липка, сельский труженик не в состоянии обработать всей земли, которая называется пашней. Сегодня в России не используются миллионы гектаров плодородных земель, крайне низок уровень мелиорации, применения минеральных удобрений, химических средств защиты растений. Год от года сокращается машинно-тракторный парк, а оставшаяся от советских времен сельхозтехника катастрофически стареет. Списание сельскохозяйственных машин в 2,8 раза превышает их поступление. Посудите сами: у нас сравнимое с США количество посевных площадей, примерно 117 миллионов гектаров. Но у них 4800 тысяч тракторов, а у нас осталось 600 тысяч. И при этом идет планомерное удушение тракторного потенциала. Вот в прошлом году сделали 70 процентов от предыдущего года, всего семь тысяч тракторов. В этом же году ожидается и того меньше, ведь в месяц их изготавливается всеми семью российскими тракторными заводами 500 штук. И это в стране, которая еще 12 лет назад производила в день тысячу (!) тракторов самого разного назначения.

     К проблеме обработки земли вплотную примыкает проблема ее купли-продажи. Порой создается впечатление, что высшее руководство страны совершенно сознательно, а не просто от неумения управлять ведет дело к тому, чтобы земля не обрабатывалась, «гуляла». Главное, чтобы колхозник за нее не держался — ведь пустующее поле никого не накормит. А схлынут люди с земли, тогда ее можно легко и свободно по ветру пустить. Тем более что нынешняя Дума открыла этому «зеленый свет», приняв закон об обороте земель сельскохозяйственного назначения.

     В прежние годы закупка продукции сельского хозяйства была делом государственным, а сельский производитель стоял на страже национальной продовольственной безопасности. А уж закупка зерна, этого стратегического продукта, всегда осуществлялась государственными структурами, и с селянами рассчитывались по-честному. Не случайно рентабельность хозяйств, как правило, базировалась именно на растениеводстве. Умелое возделывание пашни приносило хозяйствам прибыль, а гражданам всей страны — дешевый и качественный хлеб. Теперь же даже искусственно сымитированная мизерная интервенция государства, о которой столько было криков, привела к тому, что шесть миллиардов выделенных на это дело рублей остались в руках московских перекупщиков хлеба, так и не дойдя до хозяев земли, ее тружеников.

     При более высоком урожае в 2002 году сельское хозяйство получило прибыли на 20 миллиардов рублей меньше, и как следствие резко упала закупка техники, началась стагнация сельхозмашиностроения и тракторостроения.

     Никто и не подумал покрыть эти убытки новыми финансовыми вливаниями в агропромышленный сектор. И это в то время, когда, несмотря ни на какие трудности, сельский труженик и земля русская все-таки приносят государству доход. В 2001 году вклад АПК в формирование внутреннего валового продукта в два раза превысил бюджетные расходы на деревню. В 2002 году, видимо, в знак «благодарности» за это правительство урезало финансирование села с 2,7 процента до 1,8 процента.

     Сегодня производство сельхозпродукции по ключевым показателям отброшено на десятки лет назад. Скажем, в этом году в России собрали 55 миллионов тонн зерновых и зернобобовых. Знаете, с каким годом это сравнимо? С 1928-м! Тогда в большой России взяли 50 миллионов тонн хлеба. Но это после Гражданской войны, после разрухи. Удивительно ли, что в 33-м разразился голод?

     Но и сейчас можно говорить о том, что население голодает. Потребление ценных белковых продуктов резко упало. Если в 1990 году на душу населения приходилось 75 килограммов мяса в год, то в 2002 — всего 46. Потребление молока упало за 12 лет с 386 килограммов до 220 в год. При этом доля импортной продукции выросла и составляет сейчас более одной трети всего продовольственного рынка России.

     Парадокс состоит в том, что импортное мясо выращивается на... российском зерне. При всем том, что мы производим сегодня зерна почти в два раза меньше, чем производила Россия в годы Советской власти, правительство считает возможным его продавать за рубеж. Таким образом режим кормит западных сельхозпроизводителей не только тем, что закупает их продукцию в ущерб отечественной, но еще и поставляет им дешевый фураж.

     Только за восемь месяцев этого года в Россию импортировано мяса и мясопродуктов на 1 миллиард 212 миллионов долларов, и на этом еще не поставлена точка. В среднем в год завозится около 2,5 миллиона тонн мяса. Каждый год из страны уходит более 10 миллиардов долларов для закупки импортных сельхозпродуктов.

     Эти цифры просто несравнимы с теми, что выделяется из бюджета на развитие села: 30 миллиардов рублей (менее одного миллиарда долларов) — вот та цена, которую правительство назначает русской деревне.

     И тем не менее деревня России не умерла. Есть у нас миллионы преданных делу, своей Родине тружеников, усилиями которых еще держится сельскохозяйственное производство. В эти годы их усилия ценны вдвойне. Низкий поклон им. И пусть знают: есть у них защитники, есть сторонники и в Государственной думе, и среди патриотически настроенных руководителей районов, областей. Да, несмотря на самое активное сопротивление коммунистов и аграриев в Госдуме, не удалось сломить послушное большинство и отстоять землю, принять предлагаемые нами меры по возрождению села. Но разве мы можем опускать руки? Борьба продолжается. Комиссия КПРФ по аграрным вопросам, куда входят ведущие ученые-аграрии России, разработала программу первоочередных мер по восстановлению АПК. Мы приложим все усилия, чтобы она стала реальностью.

  Владимир КАШИН,
секретарь ЦК КПРФ,
академик Российской
сельскохозяйственной академии