7 октября в «Советской России» появилось развернутое продолжение февральской исповеди Кирилла Векшина, героя юного поколения — «поколения постпепси». Тот первый, страстный клич уральского школьника подкупал и одновременно коробил своею бескомпромиссностью и резкостью оценок и приговоров. Чем и брал — искренний пафос мальчишки, еще, по счастью, не изжившего того самого юношеского максимализма, что позволяет и горы воротить, и подвигает, не задумываясь, кидаться на вражескую амбразуру. Новая исповедь за подписью Н.В.О., более рассудочна, взвешенна, обдуманна и анонимна. Что не удивляет: автор — дипломированный аспирант. Здесь в помине нет отроческого азарта и баррикадного пыла. Есть правильные наблюдения и колкие до нелицеприятного констатации. Проблема нравственности, по признанию Н.В.О. является центральной. Что делает честь его уму: Нравственная революция (эволюция) человечества — самая долгая, незаметная, но и самая судьбоносная. Одно слегка разочаровывает: точно диагностируя негативы студенческой жизни, автор более замкнут в себе, отстранясь от коллективного опыта, общения, протеста.
Он предпочитает вместе с семьей голосовать за коммунистов. Что ж, это путь. Проторенный, но, как известно, не всегда ведущий к победе. Выборы — не есть единственный метод политической борьбы. Впрочем, это другая тема. Тогда, спрашивается, о чем же полемизировать? И разве обязательно спорить? Разве нельзя просто взять и сравнить то, что вызывает неприятие и гнев молодого ученого, с тем, что имело место и даже являлось нормой, как он пишет, «в стране, которая еще 18—20 лет назад была великой державой»?
Вот и давайте сопоставим проблемы нынешнего студенчества с имевшими место 18—20 лет назад. Актуальны ли тогда были эти проблемы и были они ли вообще? Мой опыт придется очень кстати: 20 лет (в 1983-м) назад ваш покорный слуга учился как раз на 3—4-м курсах университета, а 18 лет назад (в 1985-м) благополучно его закончил. Итак, потезисный анализ: сегодня — вчера, или что было — как стало.
«Нам втолковывают, что если ты никого не обдираешь, ни по чьим головам и трупам не ходишь и потому не можешь себе позволить личного «шестисотого», то ты — лох, жертва неудачного аборта».
Это и 20 лет спустя не кажется откровением. Среди нас, к сожалению, тоже находилось немало апологетов «сладкой жизни» — в основном из числа «продвинутых знатоков и фанатов» Феллини и Фолкнера. Но это были, так сказать, теоретики и идеологи. Куда больше было малообразованных прагматиков — по-простому фарцовщиков. Эти не то что агитировали, а на личном примере доказывали, как круто иметь модные шмотки, магнитофоны и кассеты. За ними табунами ходили отвязные девчонки, и тогдашние лохи частенько завидовали успеху и победоносности шмот-арсенала «фарцы». Мало-помалу некоторые тоже покупались, впоследствии и сверстав «сословие» «новых русских», и прослойку мелких подражателей типа «челноков», коммерсантов, рекламных и прочих агентов — курьеров-разносчиков — из бывших ботаников, инженеров и эмэнэсов. Я и сам «по малолетству» попал под влияние западников. Нет, фарцовкой никогда не занимался, но зачастую прислушивался к одногодкам, внушавшим, что Запад — это круче России (и в плане моды это было неоспоримо), что «королям жизни» все позволено и проч. Отдадим должное, агенты буржуазного мира умели обрабатывать, сея разрушительные «ценности» куда профессиональнее наших идеологов. Ну кто ж тогда из нас, «зелени», предполагал (КГБ и тот «недоглядел, проворонил»), что бездумное равнение на Запад приведет державу к развалу и катастрофе?
Тогда никто из нас не мог понять всей глубины правды «упертых почвенников» о том, что все мифы о «сладкой жизни» и «демократии» виртуозно навязываются и дозированно внедряются тем самым совсем не мифическим ЦРУ. Причем ради единственной цели — притупления патриотических чувств народа-победителя и капитулянтского разложения духа его изнеженных потомков. Эта политика проводится вот уже 55 лет. С приснопамятной директивы Совета Национальной Безопасности США № 2011 от 18.08.1948 г., более известной, как доктрина Даллеса. Между прочим, еще до перестройки ее озвучил в самом популярном советском сериале матерый вредитель Лахновский (актер О. Басилашвили). Но мы презрительно и высоколобо наплевали на предостережение писателя Анатолия Иванова. В итоге — проиграли «холодную войну». Вчистую.
Так что «по головам» простаков, уважаемый Н.В.О, шагали и 20 лет назад. Это по трупам нахально полезли лишь при Горбачеве и особенно Ельцине. Что-что, а в наше время не так страшно было столкнуться в темном переулке с шальной компанией. Могли, конечно, накостылять, но чтоб вдесятером на одного, да при этом еще изуверствовать, как сегодня?.. Чего не было, того не было (хотя не без исключений). Ну а выстрелы в ту пору гремели только с голубых экранов. Огнестрельная перестрелка в городе — это был прецедент, после которого год торчала на ушах милиция всей области. Поэтому массовые разборки с применением гранатометов — бесспорная заслуга меченой «пиццы» и ее куцапого сменщика.
«Стремление «быть модной» и «ни на секунду не отставать от жизни» породило то, что значительная часть наших потенциальных невест, перекрашивая волосы в ослепительно яркие, неестественные цвета... внешне превратила себя в размалеванных резиновых кукол... биороботов или затасканных сорокалетних проституток».
И это не новость. Попадались и девчонки —имитаторши «красивой жизни», подражавшие западным моделям и дивам. Тоже зависали в барах и портили себе кожу сомнительной косметикой. Случалось, ради импортной фитюльки идти и на тогдашнюю панель, называвшуюся «съемом». По большей части не за деньги («проституция»-то была криминальным понятием, символом позора и вообще бранным словом) — за ресторанное вино с закусью, за видеосекс, за дефицитные пудру или колготки. Заметьте: все «запретное», за что отдавали тело и душу, имело западное происхождение. Так что тлетворные искусы и соблазны на Руси искони имели иноземные источники. Но в 80-е цензура и КГБ еще пытались городить серьезные барьеры массовому распространению западной морали: статьи УК за спекуляцию (иначе — фарцовку), за порнографию... Помнится, по молодости мы этим возмущались. Как же, урезали свободу личности. Но, нахлебавшись с начала 1990-х вседозволенности (уголовной, рыночной, религиозно-сектантской, рекламной, половой, аморальной), невольно соглашаешься, что по большому счету в этих статьях было больше пользы, чем вреда. Достаточно сравнить статистику абортов, рождений и смертей в 80-е, когда население ежегодно росло, и сейчас, когда Россия недосчитывает до миллиона в год.
«Начиная с 1995 года вся наша семья единодушно голосует за коммунистов, видя их реальные дела».
Скажем без лукавства, «коммунистов» в мое время не слишком жаловали. Не рядовых, конечно, а прикормленных присосок. Однако общая неприязнь с годами налипала и к слову «коммунист». А как же еще, если эти «коммунисты» тогда носили фамилии: Горбачев, Ельцин, Гайдар, Шеварднадзе, Яковлев, Швыдкой?.. Да почитай все, кто зараз обернулись «демократами», заняв заметные ниши и посты в бизнесе, политике, науке, культуре, властной верхотуре. Плюя в собственную молодость, они ругают оставшихся верными идее коммунизма-всесправедливости (не путать с «коммунистическими теориями и экспериментами) «коммуняками и красно-коричневыми». Из компартии ушли, но новой так и не нашли: кочуют из однодневки в однодневку, стараясь, по существу, удержаться в вечной стовывесочно-безымянной «партии власти».
«Музыкальные телеканалы выливают на нас такие потоки разноцветной скоропортящейся «колбасы», что становится страшно за тех, у кого в силу быстрого подросткового взросления формируется сознание под влиянием этой веселухи».
Согласен, с музыкой полный швах. Не говоря о рекламе. 12 лет назад даже самый тупой невежа не поверил бы, что в «светлом будущем» ему предстоит «хавать», как должное, «перлы» сегодняшней рекламы, и не в качестве пациента дурдома, а исправного налогоплательщика — кормильца всей этой телеканализации!
Теперь отдельно о песенной культуре 80-х. Да, тогда хватало официоза. Что было, то было. Но, с другой стороны, на большую эстраду практически не выпускалась халтура. И голоса солистов, и музыка исполнителей звучали как минимум профессионально. С композиторами — похуже. Но нигде не было заведомой и торжествующей бездарщины, самоутверждающейся, как сейчас, через культ декаданса, какофонии и вырожденчества: творческого, эстетического, физического и морального.
Был расцвет советской, мелодичной и патетической песни: Магомаев, Хиль, Лещенко, Богатиков, Кобзон, Гнатюк, Леонтьев. На музыкальных конкурсах («Песня года», «Шире круг«, «Юрмала», «Сопот») побеждали действительно достойные: Рымбаева, Ротару, Пугачева и т.д. Их голос (во всяком случае, тогда) и сравнивать грешно с современными мурзиками, осликами и индюшками. Да, вот пример: Леонид Серебренников несколько лет безуспешно штурмовал высоты «Песни». Но «золота», по-моему, так и не добыл. Серебренников! Такие вот были критерии отбора! А теперь сыщите-ка в нынешней попсе хоть одного, кто споет на уровне того же рыцаря русского романса.
Хотя метастазы музыкального маразма прошляпили тоже мы. Каюсь, но по глупости сам умиленно внимал «независимым бунтарям» псевдорока (типа «Машины времени»), что невнятно звали к чему-то, перманентно недовольные чем-то. В одном из первых перестроечных фильмов А. Макаревича аттестовали ни много ни мало «Некрасовым наших дней», поэтом-гражданином и певцом-трибуном. Кабы знать, что эти «Некрасовы» к тому лишь и стремились, чтобы «этот мир прогнулся» под них, а они бы где-нибудь на уровне общественного бельэтажа служили верховными поварами и пошловатыми диджеями из тусовки по имени Эрэфия?!
«В плане распространения наркотиков Академгородок относительно (?!) благополучен, но для многих районов нашего города они стали настоящим бедствием».
Признаться, слово «план» я услышал летом 1984 года и сперва не понял, что он не имеет отношения ни к учебе, ни к пятилетке. «План» — жаргонный заменитель «наркотика». Зато уже через 3 года в университетском общежитии, куда я хаживал и после окончания вуза, появились нюхачи бензина, резинового клея, ацетона и т.д. То были первые «цветочки» горбачевской антиалкогольной кампании. Вырубив виноградники и запретив цивилизованную продажу спиртных напитков (в т.ч. служилой молодежи), Горби выпустил «джина» токсикомании (и всех разновидностей наркомании), дал импульс уничтожению государственной монополии на водку. Как результат, казна лишилась львиной доли доходов. Зато тучно разжившийся частный сегмент спирт-рынка, зацикленный в основном на производстве «паленых» напитков, вызвал кошмарный рост отравлений, в том числе со смертельным исходом. Ельцин продолжил «дурманный» гешефт, в 1997-м легализовав наркобизнес отменой статьи за употребление. С тех пор «белая смерть» руками практически ненаказуемых наркокурьеров косит россиян, и прежде всего молодежь.
«Должность, одинаково загадочно именуемая «менеджером» и «управляющим», обязывает... безбожно «стучать» на подчиненных, «и это главное условие продвижения по карьерной лестнице».
Ей-богу, чем дальше в текст, тем горше становится за ту жизнь, которую все мы «обеспечили-подарили» молодым. Стыдно, но следует признать, корешки всех нынешних «метаморфоз и мутаций» проклюнулись еще в наше время, даже много раньше. Стукачи «числились» на каждом курсе, за что опосля получали непыльные должности (и в КГБ само собой). Не от того ль наполнения чекистской структуры беспринципными карьеристами и приключилось перерождение органа, который был обязан предотвратить горбачевскую измену и ельцинский переворот.
«Ситуация с трудоустройством только обострилась, и любому человеку, занятому реальным, созидательным трудом, становится все сложнее и сложнее прокормить семью... Не секрет, что многие частные предприниматели намеренно устраивают текучесть кадров: нанимают работника, платят ему, чтобы, извините, не подох с голоду, через 2 месяца выгоняют: якобы не выдержал испытательного срока».
Что тут спорить? В годы моего студенчества распределение молодых специалистов производилось по очень жесткому принципу: езжай, куда послали. Даже если у тебя жилье в другом месте, да и место работы подыскал более удобное — в месте настоящего проживания. Это, безусловно, передержки системы. Но, убежден, для сегодняшних «распределенцев в никуда» важнее сам принцип: при всей «приказной командности» этой системы молодому специалисту не светила безработица! Его просто заставляли отработать 3 года по специальности. Ну а по трудоустройстве на его защиту мощно и надежно вставал советский КЗоТ. Он железно «бдел», чтоб молодые кадры (особенно беременных женщин и молодых мам) никто не смел обидеть. А уж безработица была не приметой бытия, как сейчас, а пережитком капитализма, который изжили в 1930-м и с рецидивами которого неустанно боролись. Этого не оспорит ни один демфантазер. Мало того, в кодексе имелась очень строгая статья за тунеядство. Скажете: а как же «скрытая безработица» при социализме? Так это ж пылинка на фоне многомиллионного вала безработицы в современной РФ. И молодежная политика, на отсутствие которой сетует Н.В.О., была, да еще какая. Ее проводили пионерия, комсомол, тысячи спортивных обществ, пионерлагерей, подростковых клубов. Молодого работника могли уволить лишь с превеликим скрипом за очень серьезные нарушения.
А как опекали здоровье молодежи! Нынешним студиозусам в это трудно поверить, но мне, 17-летнему юнцу, в конце первого курса, предложили путевку в юный санаторий. Бесплатно. Причина — гастрит. И это была норма. От путевки я отказался. По скромности (не заслужил), ну и по бесшабашности. О молодежи очень пеклись в больницах, ибо она считалась кому-то — смена, кому-то — надежда, кому-то — будущее, а кому-то — рабочая и военная сила. Дело не в побуждениях «опекунов», а в сути: молодых, как их обозвали, «хомо советикусов», лечили бесплатно и на совесть. Здоровье поправляли реально.
Что касается студенческих бунтов... Их мы видели лишь на экранах. В кино. С Пьером Ришаром. Для бунта не было ни поводов, ни желания. Тогда. А прошлой весной мне пришлось писать о голодовке студентов Самарского педуниверситета. Доняли бедолаг поборами и «субботниками» в пользу коменданта общежития. Ректорат, помнится, уговорил голодовку прекратить, дав при этом честное профессорское никого не карать. Это вызвало у меня большие сомнения, отраженные в статье для «СР»: «Погодите, молох возмездия только раскручивается, — еще посмотрим, по скольким доверчивым головкам шарахнет». Сомнения недавно подтвердились: мятежники отчислены. Кто-то сомневался? Об этом протрубили даже «желтые» СМИ. Не из сочувствия, в погоне за сенсацией.
«Даже тесная однокомнатная квартира стоит не менее 18 тысяч долларов, и мы понемногу забываем те времена, когда большинство молодых специалистов рано или поздно обеспечивалось жильем».
Если, не беря греха на душу, рассуждать о жилищном вопросе при Советах, то стоит вспомнить, что уже при Хрущеве произошло великое переселение из деревни в город. Не будем о плюсах-минусах этой беспрецедентной миграции. Факт есть факт: за 10 лет в город переселилось 100 миллионов! И всех расселили. Пускай, многих в «хрущевки», но не в подвалы же и не в ночлежки. Ни одной стране не удалось покуда переплюнуть и даже повторить этого рекорда переселен ия и, главное, оперативного расселения новоприбытцев. Нынешние правители за 10 лет не в силах (и не хотят) дать нуждающимся даже 1/20 того 40-летней давности объема жилья. Пусть худо-бедно, но десятки миллионов тогда получили крышу над головой. Сегодня, напротив, ежегодно растет число бомжей. Для 1970—1980-х характерен ускоренный процесс получения людьми труда уже благоустроенных квартир. И как ни крути, а большинство «совков», тогдашних молодых специалистов, успели при Советах получить жилье бесплатно! Очередь, которую кляли за медлительность, тем не менее подвигалась на десять порядков быстрее, чем теперь. Были издержки, но общая тенденция в приобретении жилья 20 лет назад была несравненно привлекательнее, чем ныне. В конце концов для желающих купить та же однокомнатка в кооперативе стоила не 18 тысяч долларов, а 5 тысяч рублей — тех самых якобы «деревянных». И средняя семья, поднатужась, могла накопить эту сумму за 3—4 года. А теперь? Средних семей не стало. Есть более 80 процентов беднейших, около 10 — богатых и горстка сверхбогатых, которым даже дворец купить — раз плюнуть.
«Везде нужен опыт работы, но где его приобрести во время учебы в университете? Многие... потому ищут, чем бы полезным заняться с выгодой для себя в свободное от учебы время».
Перед нами не стояла проблема: от безысходности вкалывать в свободное время. Находились, конечно, работящие или алчноватые индивидуумы, что пахали весь год — ежедневно и по ночам, грузчиками, сторожами, экскурсоводами, преподавателями. Лично я старался летом совместить работу с отдыхом. Например, грузчиком в пионерлагере, и не один сезон. Оклад, конечно, невелик — от 70 до 140 рублей (ставка зависела от «шефов» лагеря), но учтите, что и питание обходилось работнику в 5 рублей за 2 недели! Как кормили детей и персонал и сколько уходило в отходы — отдельная песня для передачи «Смак». Кстати, насчет старых цен. На днях прокрутили старый шукшинский фильм «Живет такой парень». Там водила на «попутке» везет по сибирскому тракту мещаночку. Сколько верст, трудно сказать, поскольку уже в конце пути он обозначает: осталось «верст 20 с гаком, да гак — 10». Такса «сибирского автостопа» составляла 50 копеек за весь километраж пробега по бездорожью! А два рубля обиженный шофер Колокольников содрал с мужа мещаночки для острастки. За зазнайство и невоспитанность. Но это так, в порядке отступления.
«Некоторые особо тщеславные студенты даже ездят на занятия на джипах и японских «ваннах», как у нас именуют седаны представительского класса, а живут при этом всего в двух кварталах от университета».
И в 80-е годы бывало, что студентов из «золотой молодежи» на «Волге» или «Москвиче» в университет доставляли. Но редко. Тем более что папе одного пижона устроили выволочку в райкоме. За нескромность.
«Часто студентки-платницы с факультета иностранных языков, что называется, «гнут пальцы» против студенток гуманитарного факультета: показывают, что, т.к. за них платят, и немало (около 2000 долларов в год), им якобы все дозволено».
Это вообще один из самых острых и больных вопросов: платное образование с его привилегиями для детей из новой знати и шлагбаумом для потенциальных Ломоносовых из бедноты. В наше время, как выражается некий «сын юриста», все было однозначно иначе. Взять хотя бы меня. Выходец из южноуральского городка, с 5-го по 9-й классы жил в глухом колымском поселке. Что не помешало в неполные 17 поступить в университет, да еще на истфак. В списке абитуриентов стоял под № 216, последним, поскольку приехал дня за два до экзаменов. Конкурс был солидный. Вакансий — 50. Претендентов 216. Из них — 17 вечерников и нескольких стажеров, имевших преимущества перед школярами. Поступил. О взятках за балл даже помыслить не мог. И не только я. Для поступления достаточно было знаний, если они у тебя имелись. За всех говорить не рискну, поскольку пристряла к нам одна стопроцентно поступившая за мзду. Ейная мама ведала какой-то базой. Впрочем, с 3-го курса «блатную» все одно поперли за неуспеваемость. Сейчас, говорят, ведает сетью бутиков.
Да, на нашем курсе хватало «мальчиков-мажоров» и «партийных панночек», чьи родители преуспели в номенклатуре. Вот эти-то и тогда «страдали» по Западу, слегка гнули пальцы против «его величества пролетариата» и «колхозанов». Чем невольно заражали окружающих. Тем более что в юности очень трудно противостоять диктату общественного мнения в рамках собственной группы (и глупости). Нет, очень уж спесивых, как нынче, не наблюдалось. Но все-таки «золотая молодежь» умела отгородиться от «рабоче-крестьянской поросли».
Истфак, кузницу идеологических работников, тогда называли стартовой площадкой для партийной карьеры. И многие однокурсники не скрывали «высоких устремлений» — стать повыше чином. А часть открыто заявляла, что сделает карьеру при любой власти, лихо славила КПСС и... Сделала, но уже облизывая подошвы «демократов». Отличники по истмату, научному коммунизму, истории партии, а также «комсомольские прожекторы» и инструкторы райкомов ВЛКСМ в смутные 90-е вывернулись банкирами, финансистами, менеджерами обанкроченных предприятий, номенклатурными могильщиками объектов здравоохранения, культуры и образования, а то и региональными кураторами всевозможных партий и блоков... Им было с кого брать пример. Профессора научного коммунизма, марксистской политэкономии, проповедники классовой теории и атеизма тоже вдруг заделались апологетами капитализма, лжесоциологами, «бесклассовыми историками», баптистскими «батюшками», наставниками духовных семинарий и берущими на лапу магистрами всяко разных академий бизнеса и менеджмента. Учителя достойны питомцев, и наоборот.
Вот вам симптомы, корни и щупальца язвы, приведшей к раковой опухоли советской системы.
Многие выпускники университета 1980-х сегодня заведуют салонами, бутиками, фирмами, фондами, банками. И ладно б. Так ведь вознеслись-возгордились донельзя, искренне уверовав: «Раз я много «зелени» рублю, то, знамо дело, умнее и даровитее любого нищего профессора». Который, кстати, действительно опущен ниже канализации: либо в нищету, либо, что еще хуже, в ее изнанку, «выживая» за счет взяток со студентов.
Ясно одно, все они, такие успешные и горделивые, виноватее самых беспредельных и отмороженных из вас, молодые. Ведь они все получили от той власти бесплатно (начиная с дипломов), всё знали, всем пользовались, без зазрения совести старались урвать всё. Но чего-то не удалось — за то и затаили обиду на Советскую власть: дескать, тормозит стимулы, ограничивает в потребностях и стремлениях. Их благосостояние, образование, карьера — оттуда, из неисчерпаемых кладезей СССР. И они все это оболгали, забыли и продолжают поносить, словно личная кормушка с «зеленым поводком» до Канарских островов дороже безопасности и будущего страны. Личный комфорт для таких перевешивает сегодняшние ужасы национальных и гражданских конфликтов, терактов, взрывов школ и пожаров, миллионы убитых и неродившихся, сотни тысяч русских заложников, рабов и наложниц в борделях современных варваров. Всего этого мы 20 лет назад не знали!
Они и сейчас ненавидят тех, кто напоминает про то, что их процветание временное (участь российских щурят — быть скушанными акулами Запада) и что цена ему — кровь, нищета, безработица, бескормица, бездомица, а нередко и гибель миллионов их же бывших одноклассников, сокурсников, соседей по двору. Они обрекли на вымирание не вписавшихся в рынок «неудачников», нарекли неисправимыми «совками», вся вина коих в том, что не умеют либо ленятся крутиться. Этим гребуще-сосущим организмам просто не дано понять, что кто-то не «не может», но не желает достигать их «уровня» столь безбожной ценой.
«А в тех конторах, куда многие стремятся, грубо говоря, за деньгами, «правила игры» навязаны мировой рыночной экономикой».
Окстись, парень, какие такие «правила игры рыночной экономики» при Советах? Что еще за навязываемые западные стандарты? Никак антисоветские происки, вражеская пропаганда? А ну-ка, гражданин, пройдемте... Ретрошутка.
Только ведь на самом деле в 80-е годы подобная цитата аспиранта из Академгородка была бы воспринята как провокация, если не бред. При Брежневе и Андропове иностранцы всего мира трепетали перед грозным СССР, сильнейшей страной мира с непобедимой Советской армией. А почему?
Все просто. В мире издревле действует один закон: сильных боятся и уважают, им всегда потакают, но никогда и ничего не навязывают. Для государства, озабоченного своим будущим, статус уважаемого намного важнее и полезнее, нежели, в угоду «цивилизаторам» утратив все свои военные, экономические и геополитические преимущества, превратиться в полную показных «свобод» сырье-придаточную колонию.
Кроме того, наш город вплоть до ельцинских капитуляций оставался закрытым для иностранцев. Их тут не только не видали (исключение — болгары), но и за сто верст не подпускали. Теперь сравните, что же и когда было лучше?
Вчера. В закрытом городе Куйбышеве работал мощнейший комплекс градообразующих предприятий, преимущественно оборонного комплекса. Он обеспечивал работой и зарплатой большую часть горожан. Квалифицированные кадры и мозги не перетекали на Запад, а находили применение на Родине. Заводы выстраивали дома и детсады, спорткомплексы и пионерлагеря, базы отдыха и пансионаты, клубы и дворцы, целые рабочие кварталы и городки, давая работу бюджетникам, гарантируя беззаботное детство, бесплатные воспитание и учебу подрастающему поколению. И все это хозяйство закрытого города процветало, ибо был общий «менеджер» — государство. Наконец, оборонка требовала новых дипломированных профессионалов, специалистов самого широкого профиля. Их приток стабильно и качественно подпитывали школы, ПТУ, техникумы и вузы. Учащиеся и студенты твердо знали, что их учеба задаром не пропадет, знания пригодятся, ведь их ждут на престижных заводах, в лабораториях, НИИ...
Да, оклады были небольшие, и их стоило повысить. Повысить, но не громить же всю могучую систему сложнейшего комплекса науки, производства и социалки. Про колбасу за 2.20 и очереди не надо. Были очереди, но были также и деньги у людей, не знавших безработицы, терактов, разгула мафии и Чечни — гражданской войны на собственной территории. Вот и взвесь, что ценнее.
Только где все это сегодня? Где военные и космические заводы с их благоустроенными городками, стадионами и детсадами? Приватизировано, разбазарено, на боку. Народ без работы, денег и перспектив. Дети — без будущего. А руины акционированных гигантов индустрии чудесным образом весьма сытно кормят прослойку быстро сменяющихся «генеральных банкротчиков» и их обер-полицаев.
Разумеется, 20 лет назад не все было хорошо. Но много было хорошего, во всяком случае скорее хорошим, чем плохим, было все, о чем сказано. Зачем же надо было это хорошее уничтожать ради стократ худшего?
Короче говоря, такая вот задалась ретроспектива. Кому-то печальная, кому-то отрадная, но уж точно небесполезная в плане прочистки мозгов и снятия шор.
В. ПЛОТНИКОВ.