В ноябре прошлого года наконец была достигнута договоренность, позволяющая более или менее спокойно продолжить гражданский пассажирский транзит между Калининградской областью и остальной территорией России. Решение это, как признавали участники переговоров, не было идеальным. Его обещали потом «дотянуть», «доделать», «довести до ума». Видно было, что очень хотелось поскорее развязаться с этой проблемой.

     Вступление прибалтов в ЕС и введение шенгенских виз грозили возникновением серьезных помех для дальнейшего поддержания связей России с ее западным эксклавом (частью государственной территории, находящейся вне основной территории страны). Ни России, ни ЕС эти осложнения не были в тот момент нужны. Для ЕС (и НАТО) они сильно осложнили бы решение главной стратегической задачи — включения в свою сферу трех прибалтийских республик и оттеснения России в самый дальний угол Балтийского моря. Для России же недоговоренность означала бы еще одну серьезную неудачу проводимого Кремлем курса на сближение и сотрудничество с Западом, удар по престижу власти на подходах к думским и президентским выборам. И решение в пожарном порядке было найдено — половинчатое, несовершенное, но все же решение.

     С течением времени его начали преподносить как большой успех, хотя очевидно, что не до конца урегулированными остались важные проблемы военного и товарного транзита. Да и гражданский транзит в том виде, как он действует сейчас, в случае более или менее серьезных осложнений с Литвой или осложнений более широкого международного плана легко вновь может оказаться под вопросом.

     Тот факт, что наши литовские и ЕСовские партнеры предпочли именно половинчатое решение проблемы, проявив завидное упорство в этом деле, не может не наводить на тревожную мысль о том, зачем это им нужно, какие долговременные планы вынашиваются в отношении Калининграда и его будущего, почему нас хотят и далее держать на калининградском крючке. Блажен, кто верует, что все заботы наших западных коллег ограничиваются опасениями российского криминала и боязнью проникновения в Западную Европу через Калининград толп пакистанцев, малайцев, африканцев и прочих «культурно чуждых» народов. Коли это столь серьезная опасность, то чего же она не просматривалась все предыдущие годы практически беспрепятственных связей между Калининградской областью и Россией?

     Теперь вдруг заговорили о реадмиссии (согласии России на обратный прием лиц, въехавших в Литву незаконно). Реадмиссия — реадмиссией, да только приведет ли договоренность о ней к обеспечению действительно свободного, без помех доступа России в Калининградскую область — гражданского и военного, сухопутного, воздушного и морского? Дадут ли ЕС вместе с Литвой нам надлежащие гарантии такого доступа? Будет ли Москва настаивать на этом или же, опасаясь получить от ворот поворот, предпочтет сделать вид, что и так все хорошо, прекрасная маркиза, дела идут и жизнь мила. Такая линия ведь велась у нас на протяжении длительного времени, пока самообман не стал окончательно невозможен из-за Шенгена, предстоящего включения прибалтов и Польши в НАТО и ЕС. Только тогда Калининградом волей — неволей пришлось заняться. О результате сказано выше.

     По оценкам западных специалистов (например, штабное учение НАТО «Эрик Кровавый Топор»), Калининград, ввиду случившихся с нами в 1991 году перемен, перестал быть форпостом для проведения активной российской политики на Балтике и в Северной Европе. Никакой реальной угрозы для своих соседей и западноевропейских стран он уже не представляет. В то же время он стал во многих отношениях уязвимой болевой точкой для России, удерживать которую ей будет достаточно трудно, учитывая территориальную оторванность от основной части страны, отсутствие собственной энергетической базы, сомкнувшееся кольцо окружения государств НАТО и ЕС, экономические и социальные трудности.

     Да, Калининград — это одна из очень сложных и, видимо, затяжных проблем для российской внешней и внутренней политики. Досадно, что, как и многие другие подобные проблемы, российская власть сама себе ее и создала, проявив невероятную беспечность, наивность и некомпетентность. Начать с того, что вопросы доступа в Калининградскую область могли и должны были бы быть решены в едином пакете, определявшем условия и порядок выхода из СССР республик Прибалтики. Этого, кстати, и ожидали во всем мире. Какие бы референдумы о независимости прибалты ни проводили, какие бы решения ни принимали их Верховные Советы, без договоренности с Москвой по интересующим Россию вопросам международного признания прибалты не получили бы.

     Мы обладали правом вето в Совете Безопасности ООН, и это давало возможность поставить перед Литвой вопрос о гарантиях безусловного и беспрепятственного транзита в Калининград и получить этот транзит на «блюдечке с голубой каемочкой». Президент Ельцин и его Верховный Совет предпочли тогда никаких условий не выдвигать и ничего не регулировать. Аргумент был прост: братья-демократы из Прибалтики Россию не обидят. Она заживет с ними душа в душу. Когда зажили, то вскоре спохватились, да только было уже поздно.

     Следующей серьезной ошибкой было подписание с Литвой договора о госгранице, опять-таки никак не увязанное в один пакет с вопросом о нашем доступе через ее территорию в Калининград. Кремль тогда очень торопился с этим договором, видимо полагая, что поможет тем самым удержаться у власти в Литве Бразаускасу. Тот спустя месяц благополучно провалился на выборах. Кремль же остался с носом и с договором на руках, подписав который надо было его ратифицировать пусть даже себе в ущерб.

     Казалось бы, в этих условиях пора было позаботиться о том, чтобы выйти хотя бы на собственно переговоры о транзите в Калининград с нажимных твердых позиций: Калининград есть неразрывная составная часть России, любые попытки прекратить, затруднить, серьезно ограничить сообщения между ним и Россией будут рассматриваться как покушение на нашу территориальную целостность и влечь за собой ответные действия в соответствии с правом на самооборону по Уставу ООН. Это должна была бы быть не позиция для торговли на переговорах, а четкое заявление Кремля, поддержанное обеими палатами Федерального собрания.

     Достаточно в этой связи вспомнить, как НАТО еще за много лет до переговоров четырех держав по Западному Берлину выступило с подобного рода заявлением, которое висело потом в воздухе над нами как дамоклов меч. Хочешь договариваться о транзите в Западный Берлин по-хорошему, пожалуйста. Не хочешь, так знай, что может случиться. В результате Западный Берлин получил в 1971 году гарантии свободного транзита и со стороны четырех великих держав и двух германских государств. На основе этих гарантий были решены затем все практические вопросы организации этого бесперебойного транзита. Такого заявления со стороны Москвы мы не слышали ни до, ни после переговоров. Интересно почему?

     Наконец, о самих переговорах. Казалось бы, вести их надо было нам с одной Литвой как государством транзита, добиваясь максимально благоприятных решений на двухсторонней основе. Так и логичнее, и легче, и рычагов для давления на литовцев больше. Им ведь страсть как хотелось попасть в ЕС и НАТО. А с таким серьезным спором с Россией, как Калининград, да еще подкрепленном предупреждением о возможности применить силу в случае прекращения доступа в КО, их никуда брать не хотели.

     Вместо этого мы затеяли переговоры со всей Европой, участвовали в многочисленных международных конференциях о будущем Калининграда. Стучались во все двери сразу. Одним словом, путались в своих собственных ногах, вместо одного противника скликали себе на голову их толпы. В результате получили то, что имеем.

     На Калининград с вожделением смотрят многие. Послушать некоторых литовских историков и журналистов, так давно уже этой области пора бы быть в составе Литвы. Послушать поляков, то это искони польский край. Ну, а что до немцев, то для них ведь это бывшая Восточная Пруссия. По-прежнему существует и благоденствует в ФРГ восточно-прусское землячество, хотя, конечно, его цели и задачи германским правительством и не разделяются. Как, впрочем, цели и задачи и других подобных восточногерманских землячеств вроде судетского. Однако сочувствием они пользуются. И надежды вызывают тоже. Но, разумеется, в рамках идеи европейской интеграции, без применения силы и т.д. и т.п. Вопрос этот, одним словом, сложный и не сегодняшнего дня. Похоже, что главная беда в том, что Калининградская область пока сплошь заселена русскими или русскоговорящими. С такой начинкой она не очень привлекательна. Вот если бы изменить этнический состав...

     А пока считается важным изменить статус Калининградской области как субъекта Российской Федерации. Это, разумеется, не официальная политика кого-либо из наших партнеров. Но без изменения статуса, как порой неофициально намекают нам, сотрудничать с Россией в калининградских делах как-то затруднительно. Вот если бы КО была как российский Гонконг. Если бы у нее был департамент внешних сношений вроде своего МИДа, если бы российские законы автоматически на Калининград не распространялись, если бы Калининград наряду с Россией стал членом разных региональных международных организаций. Если бы Калининград, тесно слившийся с ЕС, стал бы в Москве ходатаем интересов прибалтов, Польши, а то и Германии... Вот тогда пошли бы дела, тогда заплясали бы лес и горы. Пока же они не пляшут. Немножко «гуманитарки», чуть-чуть инвестиций, десяток-другой стипендий и множество семинаров. На том все и кончается. Сначала стулья, то бишь изменения политического статуса, а остальное потом. Ведь если проявить настойчивость, то калининградское яблочко должно само отсохнуть без лишних затрат.

     И отсохнет, если Россия сама не возьмется всерьез за решение калининградской проблемы, если не сделает политику на этом направлении одним из своих приоритетов, если не создаст четко действующую и эффективную систему стимулов развития и цементирования связей между Калининградом и Россией.

     У нас, к сожалению, мало политического опыта поддержания жизнеспособности российских эксклавов. А имеющийся (Аляска, Порт-Артур) достаточно бездарен и неудачен. Между тем есть у кого поучиться. Достаточно вспомнить, как цепко и умело держались веками немцы за Восточную Пруссию, как упорно билась ФРГ за Западный Берлин, как твердой ногой стоит Англия на Гибралтаре. Нам бы такое упорство, веру в свои силы, находчивость и ловкость. Глядишь, и результаты были бы куда более убедительные.

  Ю.А.КВИЦИНСКИЙ.