"Советская Россия" - независимая народная газета _________

Школа — важнейшее звено в системе жизнеобеспечения села. Ее наличие в том или ином населенном пункте дает жителю села ощущение полноты, стабильности, целостности мира. А ее отсутствие порождает чувство ущербности, обделенности, бесперспективности.

В РОССИИ, как известно, 39 млн. граждан (27% населения страны) проживают на селе, из 65 тыс. общеобразовательных школ 45 тыс. (две трети) расположены в сельской местности. Российское село и сельская школа как органическая его часть сегодня стоят перед дилеммой, по какому пути идти: деградации или модернизации. Современные процессы села свидетельствуют о тенденции депопуляции сельских поселений отдаленных районов, концентрации сельского населения в малых городах, райцентрах, пригородных районах. Форсированию процесса умирания малых поселений способствуют отсутствие ясной государственной политики аграрного развития, стратегии развития сельских территорий России, отчасти — правительственное постановление № 871 «О реструктуризации сети общеобразовательных учреждений, расположенных в сельской местности».

Парадокс: в начале XXI века, как и в 50-е, 60-е, 70-е годы предыдущего века, люди вновь вынуждены мигрировать с мест, которые не только являются их исторической родиной, но и благословенны с точки зрения нормальной жизнедеятельности человека. Земля, способная при хорошем уходе прокормить население огромной страны, чистейший воздух, красота природы, грибные и ягодные места, охота и рыбалка — от всей этой благодати люди уезжают. Уезжают, потому что нет работы, нет средств, нет перспективы, нет надежды.

В России, исконно крестьянской стране, сельская местность не рассматривается как стратегический ресурс государства, направленный на подъем экономики, решение демографической проблемы, сохранение здоровья нации. Похоже, эти задачи государственной важности никто всерьез решать и не собирается.

Сегодня нужно честно признать: в общероссийском масштабе село бесхозно. Взгляд на него из федерального центра ограничивается вопросами экономики сельхозпроизводства. А ведь село — единая социокультурная и производственная среда. Это особый образ жизни людей, живые корни России. Практически вся великая русская литература написана в селе. Трудно представить Пушкина без Михайловского, Островского без Щелыкова, Тургенева без Спасского-Лутовинова. В русской деревне, в крестьянском укладе жизни писатели-деревенщики открывали то, что когда-то К. Маркс называл «резервным фондом нации». А сколько высокоодаренных личностей дала деревня России! М.В. Ломоносов и Г.К. Жуков, Ю.А. Гагарин и В.М. Шукшин — можно без конца продолжать перечень имен.

Сегодня российская деревня подобна престарелой больной матери, которую оставили умирать в одиночестве повзрослевшие и вставшие на ноги сыновья.

В силу узости своего мышления Аграрная партия России не обрела сторонников в среде сельской интеллигенции и отчасти поэтому не перешагнула 5-процентный барьер. Некому теперь защищать интересы сельхозпроизводителей в новой Государственной думе.

И все-таки не оставляем надежду, что Дума 4-го созыва задумается над вопросом: как превратить российское село в зону оздоровления нации, укрепления семьи, развития малого и среднего бизнеса? Предвидим ответ: не питайте иллюзий. Кому на селе и что перестраивать? Но почему белгородское село при губернаторе Евгении Савченко так настойчиво модернизируется и развивается? Почему иностранцы приезжают в российские села и добиваются там результатов? Яркий пример — итальянец Пьетро, занимающийся сыроварением в одной из деревень Тверской области.

В РОССИИ есть силы, способные возродить село. Испытание рынком прошли немало деловых и энергичных руководителей сельхозпредприятий, масштабно мыслящих, доказавших свою состоятельность в новых экономических условиях, чей опыт требует обобщения, широкого внедрения и к голосу которых следовало бы прислушаться.

На селе трудятся немало директоров школ, глав сельских администраций, руководителей сельхозпредприятий, преданных родной земле, своему делу, которые, помогая и поддерживая друг друга, стремятся наладить жизнь в новых условиях.

В городах немало инициативных и предприимчивых молодых семей, которые при определенной государственной поддержке могли бы открыть свое дело на селе. Есть достаточно большая группа семей «молодых» пенсионеров, готовых на новом этапе своей жизни самореализоваться в сфере сельскохозяйственного производства.

Рынок породил когорту жителей городов (это, как правило, люди творческих профессий), работа которых не требует ежедневного выхода на службу. Многие из них готовы к тому, чтобы переехать в сельскую местность на постоянное место жительства. Но беда в том, что эти и другие потенциально активные группы российского общества представляют собой стихийные, неорганизованные силы, энергия которых никем не направлена в полезное для них и для страны русло.

А между тем социальное и экономическое неблагополучие села напрямую отражается на образовании и заставляет местные власти преобразовывать его самым нежелательным образом для детей, семьи, будущего села. Ежегодно сокращается число детей, учителей. Сокращается как естественным путем, так и волевым решением властей число классов-комплектов, малочисленных школ всех типов. На селе имеет место сплошная безработица. Семьи деградируют. Значительная часть трудоспособного населения уезжает в город на постоянное место жительства. Устойчивый характер обрела тенденция оттока педагогических кадров. Желание сменить профессию, уехать из села характерно сегодня для каждого четвертого учителя (так показали результаты исследования, проведенного Институтом педагогики социальной работы Российской академии образования совместно с Профсоюзом работников народного образования и науки РФ в 2003 году). Такого масштаба кризисных явлений образование на селе не знало.

Демократический период развития страны стал для образования на селе временем уникальных достижений и колоссальных потерь. Однако достижения столь минимальны в сравнении с потерями, что больше приходится говорить о кризисном состоянии образования на селе.

Новое время породило неоднозначные процессы в образовании на селе. Появились школы с инновационным опытом. Но их единицы. Большинство — в плачевном состоянии. Нынешнее положение самого массового общеобразовательного учреждения страны — это не столько результат его хронического недофинансирования, сколько последствия свертывания государственной помощи аграрному сектору страны. Если в советское время большинство сельских школ были объектом многоканального финансирования (бюджет, помощь сельхозпредприятия, прибыль от деятельности ученической производственной бригады), то сегодня практически все школы села финансируются из бюджета муниципального образования (во многом дотационного), в лучшем случае удешевляя питание детей за счет детского труда на учебно-опытном участке, в подсобном хозяйстве, на полях ученической производственной бригады.

МНОГИЕ проблемы сельской школы — следствие непродуманного реформирования аграрной и социальной сфер села начала 90-х годов. Показательный пример: правительство Российской Федерации 1998 года в лице тогдашнего вице-премьера Валентины Матвиенко, выступившей на годичном собрании Российской академии образования, официально признало, что передача в 1992 году финансирования социальной сферы с федерального уровня на местный была стратегической ошибкой, но проблема до сих пор не решена. Сельская школа остается на муниципальном бюджете, что лишает ее динамики развития. В конце декабря 2003 года сельское учительство из интервью с министром образования РФ («Литературная газета», 17 — 23 декабря 2003 г., № 50—51) узнало, что от имени президента РФ в Госдуму внесен закон, который возвращает школу с местного уровня на уровень субъекта Федерации.

Чтобы возродить школу, нужно возродить село, и прежде всего — производство и не только сельскохозяйственное. Принятая правительством 2 декабря 2002 года Федеральная программа «Социальное развитие села до 2010 года» вряд ли повлияет на изменение ситуации на селе, ибо только на 10% финансируется из федерального центра. Нужен новый Закон РФ «О социальном развитии села». Нужна внятная государственная общенациональная стратегия устойчивого развития сельских территорий России и агросферы. Она крайне необходима для сохранения национальной безопасности страны, ее продовольственной независимости, вывода аграрного производства из затяжного кризиса, преодоления дальнейшей деградации социальной сферы села. Основой этой стратегии должна стать идеология устойчивого развития сельских территорий Российской Федерации. Важно продумать механизмы вывода агросферы из кризисного состояния в контексте социогеографических особенностей России. Такая стратегия выхода из кризиса должна быть разработана на двух уровнях: федеральном и региональном. Если на региональном уровне разработана и реализуется такая стратегия, то почему бы не сделать ее общедоступной? При той степени исчерпанности всех ресурсов и общем упадке агросферы необходимо выбирать оптимальные пути вывода села, а значит, и образования, из кризисного состояния, учитывая совокупный потенциал региона.

Однако затянувшееся молчание федерального центра по вопросу о селе не оставляет надежды на его возрождение. Село не входит в число государственных приоритетов. Нация не объединена идеей восстановления жизнеспособности села. Игнорирование общинной психологии народа, способного даже при минимальной государственной поддержке творить чудеса, ведет к миграции молодой, наиболее образованной и трудоспособной части села, переизбытку рабочей силы в городах, превращению большей части мигрантов из села в потенциально неблагополучные слои общества. Но с миграцией молодежи село теряет перспективу, а страна — село.

Стратегически верный шаг в реформировании села — развитие школы, образования. Вспомним, в послевоенные годы в пострадавших от фашистской оккупации районах первым делом восстанавливали школы, потому что понимали: только образованные люди могут обеспечить подъем села. Школа — важнейшее звено в системе жизнеобеспечения. Ее наличие в том или ином населенном пункте дает жителю села ощущение полноты, стабильности, целостности мира. А ее отсутствие порождает чувство ущербности, обделенности, бесперспективности.

Как известно, сельские школы разные. В сельской школе может обучаться всего один ученик, а может и более 1000. Различны и территории их расположения: поселок городского типа, пригород, центральная усадьба хозяйства, отдаленная деревня. Различаются школы и по уровню даваемого образования — есть школы начальные, основные, средние (полные). Различен и правовой статус школ. На селе преобладают школы муниципальные, статус негосударственных имеют единицы. В свете реализации идеи вариативности образования на селе есть гимназии, лицеи, школы с углубленным изучением отдельных предметов, их немного. Активно развиваются общеобразовательные учреждения «школа — детский сад». Действуют (к сожалению, без нормативного закрепления их статуса) школы полного дня, школы-комплексы, агрошколы, агролицеи, школы с группами продленного дня по месту жительства и др.

В ПОСЛЕДНИЕ годы в российском образовании появился новый термин — «мелкая школа» (раньше — малочисленная, малокомплектная). Это означает, что внимание руководителей, ответственных за модернизацию образования на селе, сегодня приковано прежде всего к малочисленным школам. Точнее — к реструктуризации сети школ.

За последние десять лет государственная власть в лице муниципальных органов не всегда эффективно, социально ответственно и справедливо распоряжалась предоставленным ей правом управления развитием образования в своем районе. Не секрет, что в большинстве сельских регионов многие проблемы социальной сферы решались за счет образования, путем сокращения расходов на образование. Не случайно многие местные власти, имеющие дотационные бюджеты, восприняли постановление правительства о реструктуризации сети школ как фактическое разрешение центра на оптимизацию расходов.

Основываясь на результатах исследований, письмах с мест, беседах с учителями, делаем вывод: в Центральной России, Поволжье идет насильственное насаждение такого варианта реструктуризации сельских школ, как создание достаточно крупных учебных центров, в которые из сел и деревень будут свозиться учащиеся. Однако социально-географические, как и экономические условия различных регионов России, кардинально отличаются друг от друга. И если власти Ярославской области могут профинансировать расходы на приобретение автобусов, ремонт дорог, то в соседней — Костромской области решение этой задачи проблематично.

Реакция учителей и родителей на намерение муниципальных властей, органов управления образованием закрыть малочисленные школы, не имея при этом хороших дорог и безопасного транспорта, в разных регионах неоднозначна. В одних регионах педагогическое сообщество учителей организованно противостоит «политике оптимизации» сети школы. В других — дальновидную позицию заняли главы муниципальных образований, не форсирующие процесс закрытия малочисленных начальных, основных, средних школ. Есть районы, где учителя восприняли свертывание сети школ пассивно, как неизбежное явление, что во времена активной защиты своих прав вызывает удивление.

Проводимые преобразования, связанные с сокращением сети школ, — это бомба замедленного действия, поскольку они заранее исключают возможность саморазвития сел и деревень.

Если в массовой практике будут реализованы рекомендации правительственного постановления, то каждая четвертая основная общеобразовательная школа на селе будет закрыта, почти каждая седьмая средняя школа — реорганизована в основную. Закрытие школ фактически ведет к их потере. Школьные здания будут проданы или растащены. Уже сегодня местным властям трудно противостоять напору предпринимателей, желающих для своих целей приобрести здания школ. Но ведь надо смотреть не только на 2007 год, когда ожидается сокращение учащихся. При увеличении числа детей строительство новых школ маловероятно. Погоня за сиюминутной выгодой завтра обернется безвозвратной потерей школьных зданий, не говоря уже о потере территорий.

Обучение детей в отдаленной школе создает немало проблем социального и воспитательного плана. Исследования Института, проведенные в 2003 году, показали, что сегодня в каждой пятой школе не обеспечена безопасность детей во время подвоза. Две трети опрошенных учителей признали факт задержки транспорта. Более половины учителей ответили, что в их школе не организована работа с детьми, ожидающими транспорт, и еще 60,7% учителей сказали, что не выделены специалисты для работы с детьми, которых подвозят к школе.

Учащиеся, обучающиеся в «укрупненной» школе, остаются в стороне от внеклассной работы, трудовой деятельности, коллективных дел, от индивидуальной психолого-педагогической помощи. Возрастает их бесконтрольность, уменьшается безопасность, не организованы их питание, досуг, ограничены возможности дополнительного образования. Исследование, проведенное в 2003 году и охватившее опросом 1360 учителей из 15 регионов России, показало, что в числе причин непосещения детьми школы 14% учителей указали на ее отдаленность.

УТВЕРЖДЕНИЕ о том, что в сельских школах качество образования намного хуже, чем в городских, — во многом поверхностное суждение. Если проанализировать, кто из выпускников городских школ поступает в вузы, то окажется, что это в основном выпускники гимназий и лицеев, где образование частично платное. Причем плата осуществляется как за счет государства, так и за счет родителей. С учетом этой платы, особенно в крупных городах, затраты на обучение ребенка в сельской школе почти в два раза ниже. Более того, в России немало сельских районов, где число поступающих в вузы составляет 60—70% от выпуска. Но это те районы, где региональные власти уделяют большое внимание укреплению материальной базы школ, вводят региональные доплаты педагогическим работникам. Это трудный путь, но он ведет к качественным преобразованиям сельской школы.

Беспокоит то, что модернизация образования на селе сводится в основном к реструктуризации сети школ. Нет честности и открытости в отношениях между сельским учительством и властью. Информация «снизу» о реструктуризации сети школ во многом недоступна исследователям. В. Аверкин, начальник Комитета образования Новгородской области, один из немногих региональных руководителей образования, который в открытой печати четко заявил свою позицию: «Надо наводить порядок в сети образовательных учреждений. За год в области сокращено 214 классов-комплектов с наполняемостью ниже нормы и 18 сельских начальных школ» («Народное образование», № 10, 2002). Нам трудно согласиться с такой политикой, но мы отдаем должное честности руководителя.

Реструктуризация посеяла нервозность в учительской среде. Разнятся оценки осуществляемых мер. К примеру, создание в самарском селе школы, где одиннадцать (!) девятых классов, чиновники называют сказкой, а учителя — детским гетто. Создание передвижной лаборатории, обслуживающей по определенному графику сельские малочисленные школы, которые остаются самостоятельными юридическими лицами, учителя называют «сказкой», а чиновники — «второй моделью реструктуризации». Вызывает сомнение научная обоснованность и продуманность эксперимента, согласно которому вместо директоров пяти, десяти школ остается один и он руководит всеми школами, входящими в сеть и расположенными на значительном расстоянии от базовой. Реально ли это? Эффективна ли работа филиала без руководителя? Не об этой ли грошовой экономии в образовании на фоне неизбежных социальных потерь писал Е.М. Примаков в своей книге «Восемь месяцев плюс».

ВСЕ ГЛУБЖЕ становится пропасть непонимания между сельским учителем и властью. «Не знают истинного положения дел», «витают в облаках», «где живут?», «слушаем с сарказмом» — таковы оценки, даваемые сельскими учителями выступлениям чиновников федерального уровня. Это касается, к примеру, заявления о том, что зарплата директора сельской малочисленной школы и директора крупной городской школы одинакова (на практике это далеко не так), или эйфории по поводу обеспечения сельских школ компьютерами. В большинстве регионов сельские школы в среднем получили по 1—2 и редко по 3 компьютера, а городские — по компьютерному классу. Так что неравенство в информационных ресурсах налицо.

Руководители региональных органов управления образованием вынуждены считаться с правительственным постановлением. К тому же регионы, участвующие в эксперименте по реструктуризации сети школ, получают из федерального центра дополнительные средства на укрепление материальной базы школ. Видение последствий свертывания сети школ на селе у региональных руководителей образования разное. Отсюда и «набор» управленческих решений. Одни руководители пытаются подавать формируемые на селе инвариантные модели образовательных учреждений как модели реструктуризации. Другие — настойчиво держат курс на укрупнение школ. Третьи — слепо следуют разработанным в центре моделям, многие из которых совсем не вписываются в реалии сегодняшней сельской жизни.

А между тем власти надо серьезно задуматься над проблемой кадрового обеспечения общеобразовательных учреждений, ибо движущей силой всех реформ был и будет сельский учитель.

Реальностью современной жизни стали случаи отъезда учительских семей из села. Чем хуже состояние сельхозпредприятия, тем выше процент отъезда учителей из села. В большей степени учительские семьи уезжают из отдаленных деревень. Однако процесс оттока учителей из профессии характерен для всей сельской местности.

На фоне мировой тенденции в образовании тот факт, что сельский учитель, воспитывающий новое поколение граждан страны, получает за свой труд зарплату, равную прожиточному минимуму, является признаком упадка государства.

Вывод очевиден: пока не заработает экономика сельскохозяйственных районов, муниципальные власти не смогут на минимально необходимом уровне содержать социальную сферу села. Перспективы развития села неотделимы от развития сельской школы. В то же время перспективы развития сельской школы тесно связаны с развитием производства и не только сельскохозяйственного. Не случайно сельские учителя говорят: «Закрыв маленькие школы, мы потеряем больше, чем получим. Кто же будет кормить город?».