Предисловие — это представление книги, ввод в нее, то необходимое «добро пожаловать», с которого открывается в книге первая страница. Приглашать в книгу Александра Боброва, в его авторский месяцеслов легко, ничуть не кривя душой, потому что он давно уже стал «нашим месяцесловом».

     Который год Александр Бобров — писатель и тележурналист — ведет под рубрикой «Мой месяцеслов» в газете «Советская Россия» свой календарь наиболее значительных общественных, культурных и политических событий, и мы уже привыкли к нему, ждем его, располагаемся перед чтением поудобней, предвкушаем удовольствие от острого, порой язвительного и всегда наблюдательного вездесущего голоса. Александр Бобров — поэт, и о чем бы он ни писал, какую бы мерзость текущей российской «демократии» ни выставлял на всеобщее обозрение, какому бы празднику ни радовался — все у него имеет поэтический канон, во всем слышится поэтический размер. И вся отечественная поэзия — и не только поэзия — в помощь ему для уяснения предмета новой жизни и новой культуры, обрушившейся на Россию. Тут и Пушкин, и Тютчев, и Блок, и Есенин, и славянофилы, и Достоевский, и историки, и полководцы, и древние. И всегда — к месту, всегда в поддержку.

     Но эрудиция автора, разумеется, не только в цитировании, но прежде всего в точных и остроумных суждениях, одетых в пронзительную простоту, по поводу общественных и духовных завихрений, которыми так богата наша действительность.

     Никто из противоположного лагеря (я имею в виду противоположение главным образом духовное) не мог быть способен на этот жанр, удачно найденный и много говорящий, потому что для владения им требуется, помимо таланта, еще и правота.

     «Нет лучше русской истории», — писал Пушкин Чаадаеву. Право, не скажешь, входит ли новейшая наша история в это «нет лучше». Несмотря на все неприятие происходящего в стране последние пятнадцать лет, может быть, и входит. Если удастся России стряхнуть с себя чужебесие и остановить развал, вновь стать собою, если крайнее напряжение нашего духа не даст обрыва, мы могли бы в очередной раз гордиться своей способностью, запустив дело спасения до последнего предела, тем не менее подняться и выпрямиться. Тогда бы это и было продолжением «нет лучше». И тогда «Месяцеслов», эта своеобразная летопись одного из самых опасных и интересных периодов смуты, мог бы явиться бесценным документом этого выпрямления.

     Но, полагаю, задачи у него скромнее, и пишется он не для историков. Пишется он — для нас. «Прейдет лик мира сего», — сказано в Евангелии. Чтобы в будущем «лике» были мы не старческой морщиной, а полновесной чертой, и требуются нам эти постоянные собеседования. Уж чего нет и быть не может в «Месяцеслове» от Александра Боброва — ни в одной букве ни слабости, ни уныния.

  Валентин РАСПУТИН.