Загадочная история исчезновения Ивана Петровича и не менее загадочная история его появления всколыхнули умы не только самых завзятых бойцов с «органами» — от Валерии Новодворской до Анны Поликовской, но и рядовых граждан. Простому обывателю все эти страшилки о «спецметодах», психотропных препаратах и тотальной слежке знакомы разве что по шпионским книжкам. Ну одно дело, скажем, шпион, который охотится за «атомным секретом» великой державы — тут на все пойдешь, только бы его вызнать. Тут, можно сказать, глобальные интересы поставлены на карту и проходит линия невидимого фронта. Но чтобы в процессе демократических выборов происходило нечто подобное!.. В стране, президент которой не устает бороться с прошлым «советским тоталитаризмом»! Иван же Петрович Рыбкин, как говорят близко знающие его люди, человек вполне мирный, уравновешенный и без вредных привычек, вдруг заявляет, что «Путин в тишине вновь хочет овладеть страной». Он выступает с открытым письмом президенту, в котором обвиняет его в том, что он и есть самый главный олигарх страны, и перечисляет его друзей, ставших таковыми в последние годы. А потом исчезает и возвращается «неадекватным».

     Всех журналистских детективов повела по следу речь Рыбкина, точнее, его интервью радио «Эхо Москвы». В самом деле как-то необычно звучат такие, например, пассажи в устах опытного политика, человека, руководившего и Госдумой, и Советом безопасности: «...Я иногда лечу и еду, мало кого предупреждая. В этот раз приехал, оставил фрукты супруге, деньги, оставил свой пиджак, другой взял и поехал поездом в Киев по простому паспорту. Я решил поехать. Сел в поезд и уехал... Приехал в Киев, у меня встречи, беседы. Переговорный процесс. Политики, политтехнологи, люди, которых я знаю. Есть и бизнесмены. Некоторых знаю очень давно, некоторых не очень давно. Беседуем, говорим, не возвращаясь ни к чему. Собирался возвращаться, это правда».

     «...Я услышал размышления о себе. Думаю, что-то происходит непонятное, что я вроде бы пропадаю. Это меня сразу насторожило. Я один. Мне одному возвращаться, думаю, не след. Думаю, где я пропадаю? Я вроде бы не исчезаю. Думаю, наверное, переночую, задержусь. Дальше все это дело нарастает. Это вроде бы естественное положение дел»...

     «...Естественно, — продолжал рассказывать Иван Рыбкин,— что у меня сразу появилась настороженность к моему окружению, собеседникам, кроме, может быть, одного человека. Я и там увидел некое оцепенение... Мне уже стали разные мысли в голову приходить. Это мои мысли. Может быть, в условиях одной-другой бессонной ночи я себя вводил в заблуждение, но это законоположение. Конечно, я стал лихорадочно искать каналы, компьютер. Слышу, и Александр Альбертович Вешняков примерно это же говорит»...

     Не правда ли, странная манера изложения? Она-то и натолкнула журналистов на медицинско-детективный след. Корреспондент газеты «Коммерсантъ» не поленился поднять медицинскую литературу и обширно ее процитировать: «Медицина различает несколько видов шизофрении: циркулярную, гебефренную, кататоническую, резидуальную. Мне, как неспециалисту, пока что трудно было с категоричностью отнести заявления кандидата в президенты к одной из этих форм, тем более что сам Иван Петрович, предвосхищая вопросы, сразу оговорился:

     «Я шизофренией не страдаю. Только что получал справку на владение и пользование оружием, менял удостоверение как автомобилист, прошел все комиссии, в том числе у психиатра. Я себя хорошо чувствую, поэтому могу сказать: не дождетесь».

     Но очевидно, что кандидату пришлось в полной мере пережить по крайней мере атипичный пубертатный период, неизбежно наблюдающийся в общей популяции больных.

     Академик Тиганов в своей монографии «Эндогенные психические заболевания» подробно описывает такого рода переживания: «Нередко больные, несмотря на явные признаки дефицитарности, сохраняют отдельные привязанности, в частности к кому-то из знакомых».

     — Я знаю,— заявляет Иван Рыбкин, — возможности исследовательских институтов, знаю, как по этой штучке можно контролировать местоположение человека и все остальное.

     Он не поясняет, что это за штучка, подразумевая, что это и так понятно слушателям «Эха Москвы». Такое поведение легко объяснить, если пациент, по классификации профессора Пчелиной, страдает люцидной кататонией на фоне симплекс-синдрома с возникновением психотического состояния с картиной субступора, прерывающегося импульсивным возбуждением.

     ...Фактом, способным серьезно затруднить процесс коррекции, является следующее утверждение кандидата в президенты: «С моей точки зрения, я сказал сегодня предельно четко».

     Такие проявления свойственны скорее больным шизоаффективным психозом. Академик Тиганов в своей монографии, имеющей особую научную ценность в период нынешней политической стабильности, отмечает, что такое проявление можно с большой долей уверенности отнести также к тяжелому случаю острой экспансивной парафрении с идеями реформаторства и изобретательства. В этом случае «наблюдается разорванность речи (иногда достигающей степени словесной окрошки), при которой речь, сохраняя грамматическую правильность, теряет всякий смысл».

     Именно это мы и можем наблюдать на данном примере:

     «Я могу сказать, на сто процентов будучи уверен, что все это происходило с ведома специальных служб России».

     Критически оценивает изложенную Рыбкиным версию «Независимая газета», явно намекая на просматривающуюся в его интервью манию преследования. «Известия» вообще почти уверены, что все это — дело спецслужб, так как невозможно пересечь границу, не оставив об этом никакой информации в российских и украинских службах.

     «Новая газета» полагает, что «у всей этой истории два результата: промежуточный и итоговый. Сначала кандидат в президенты в прямом эфире отказался от дебатов, хотя еще неделей раньше было очевидно: ему есть что сказать о своем главном оппоненте — Владимире Путине, и череда разоблачений только стартовала. Затем Рыбкин вообще решил не участвовать в выборах».

     Автор не скрывает иронии: «Все интервью, данное Иваном Петровичем с целью объяснить свое таинственное исчезновение, не объяснило ничего — лишь посеяло сомнения в адекватности политика».

     Газета вслед за Рыбкиным делает вывод о том, «в этой стране ничего не случается без ведома ее президента. С последним не поспоришь, а что касается похищения, то обычная поездка к друзьям — не то деяние, которое нуждается в юридической квалификации».

     Во всяком случае, утверждает автор, компромат на друзей президента — бизнесменов теперь не будет выплеснут ни в дебатах, ни в каком другом виде в ходе выборной кампании. Разве можно верить «неадекватному» политику?

     Возникает вопрос: а может, Иван Петрович был «неадекватен» задолго до таинственной поездки, уже тогда, когда начал «войну компроматов» против Путина? Кто ж поверит, что президент — это олигарх номер один? Кто тем более может усомниться в том, что российские выборы — самые честные и чистые?

     А вчера уже из Лондона пришло сообщение: Иван Рыбкин не намерен возвращаться в Москву и останется в Западной Европе до 14 марта. «Мое отсутствие в России скажет российским избирателям и правительствам западных стран в сто раз больше того, что сказало бы мое присутствие, — говорится в пресс-релизе. — После того, что произошло в Киеве, я убежден, что эти выборы — игра без правил, и она может кончиться для меня, даже не начавшись, вот почему я буду продолжать свою кампанию из-за рубежа, и тогда мы посмотрим». Заявление было передано журналистам перед предстоящей в Лондоне пресс-конференцией Рыбкина.

  К. ЖАРОВА.