Первый непраздничный день месяца — 5 мая. Киоск «Роспечати».

     — За сегодня какие-нибудь газеты пришли?

     — «Известия» и «Комсомолка».

     — Больше никаких? Тогда дайте «Известия».

     — Но они дорогие. По семь пятьдесят с этого дня. А так стоили четыре шестьдесят...

     Вау! А свежей прессы хочется... Взять «Комсомолку»? Ой, нет...

     — Ладно. Давайте все-таки «Известия».

     И вот просматриваю номер, подскочивший в цене сразу на 60%.

     За «Известиями», насколько я знаю, закрепилась репутация буржуазного издания прозападного толка. Поэтому полное отсутствие материалов о прошедшем Дне солидарности трудящихся не удивило. Логично: классовый подход.

     Зато тематика войны и Победы представлена широко. Добрых полторы страницы отведены читательским письмам и фотографиям под общей шапкой «Пережитые тогда отчаяние и счастье остались во мне навсегда».

     Поначалу кажется: вот она, безыскусная окопная правда. Но по мере знакомства с письмами все больше проступает весьма искусный характер их отбора и цитирования. Припоминается: нечто подобное проделал в свое время нобелевский лауреат А.И. Солженицын. По свидетельству фронтовиков, он обратился к тем, кто завершал войну в Германии, с просьбой написать о каких-либо памятных случаях того периода. Простодушные ветераны завалили писателя огромной почтой. Были в их воспоминаниях не только боевые, но и бытовые эпизоды. И, в частности, случаи мародерства, насилия. А «властителю дум» только последнее и требовалось. Отбросив преобладающие факты доблести, благородства, гуманизма советских воинов-освободителей, Александр Исаевич скрупулезно отобрал весь негатив, мастерски скомпоновал его и выпустил леденящий душу бестселлер «Пир победителей».

     Аналогичный прием просматривается и здесь. Из множества писем от участников войны, за многие годы пришедших в редакцию, выбраны такие «нужные» фрагменты, а сами фрагменты сбалансированы и согласованы таким образом, что весь этот мемуарный комплекс дает необходимое «Известиям» истолкование Великой Отечественной.

     Какое именно?

     Во-первых, в духе «демонизации» И.В. Сталина и в целом военного командования. «Мы не сдавались, нас сдавали», — утверждается, например, в 5-строчном отрывке из одного письма.

     Во-вторых, в духе «героизации» сражавшихся на передовой: «Я видел в эти первые жуткие дни стреляющихся в висок, плачущих бойцов и командиров, детей, ползающих вокруг убитых и раненых матерей, брошенные санитарные части с еще живыми ранеными».

     В-третьих, наоборот, в духе «героизации» сдававшихся в плен: «Плен — это маневр. Самоубийство из-за угрозы плена, если хотите, преступление. Плен дал шанс не только выжить, но и продолжать борьбу». (Вот бы все наши воины решили стать этакими «борцами»!)

     Не менее роковой силой, чем фашистские оккупанты, предстают подразделения нашей контрразведки, военные трибуналы. Знакомимся с одним из пострадавших. Это, как он отрекомендовался автору письма, бывший командир торпедного катера. Находясь на излечении в Ташкенте, получил вызов в Москву якобы для вручения ему звезды Героя. А добраться в столицу решил на пару с одним летчиком, с которым подружился в госпитале. Отправились на крылатой машине нового знакомого «в порядке тренировочного полета», фактически самовольно. Попутно приятели решили «проведать своих» в Челябинске. Не имея полетных документов, попытались приземлиться где-то в безлюдном месте. И — разбились при посадке. Итог: больница — трибунал — штрафбат.

     Напрашивается вопрос: из каких соображений обнародован этот эпизод? Неужто в защиту прав и свобод личности, ущемляемой военными трибуналами?

     По соседству с подобной эпистолярной мозаикой — текст магнитофонной записи Булата Окуджавы, где известный бард делится личными впечатлениями от великой войны. «...Тогда я первый раз узнал, что я трус... И еще узнал, что все, кто был со мной, они тоже боялись. Одни показывали вид, другие не показывали. Все боялись».

     Здесь лучше воздержаться от комментариев. Разве что сказать: «Эх, Окуджава, Окуджава...».

     Тема человека с ружьем не исчерпывается одними мемуарами. «Майское наступление, или зачем Фирсу противогаз?» — так назвал свой взволнованный монолог обозреватель «Известий» Сергей Лесков, представленный тут же портретной фотографией. На снимке он загадочно улыбается, а по сути текста гневается и язвит. А недоволен г-н Лесков последними инициативами военного ведомства, как-то: внедрением начальной военной подготовки; идеей обязательной службы в армии выпускников школ; сокращением числа военных кафедр в вузах, что повлечет призыв в войска части молодых специалистов. Даже эти платонические усилия по повышению обороноспособности вконец демилитаризованной РФ ярый пацифист встречает в штыки. Его коробит и сама процедура праздничного парада с участием воевавших в Афганистане и Чечне: «В 1945 году на Красной площади был проведен Парад Победы — и от этого шествия как-то не по себе».

     Да, видно, «оборонцы» в «Известиях» не в чести. Здесь скорее «пораженцы» задают тон. Проамериканская Грузия поглощает Аджарию — предпоследний наш форпост в Южном Черноморье, но для «Известий» строптивый глава аджарской автономии однозначно плохой парень. («Абашидзе раздает людям оружие, чтобы защитить себя».) Европейский союз, как и блок НАТО, зловеще надвигается на Россию... А редакция взирает на это даже не спокойно-негативно, как министр наших разоруженных сил, а сдержанно-лояльно («Евросоюз не строит крепость, а преодолевает барьеры».)

     Не собираюсь передавать содержание других материалов 12-страничного выпуска газеты. Здесь, само собой, новости экономики, культуры, спортивная, криминальная хроника и пр. Отмечу лишь устойчивую, прямо-таки назойливую тенденцию. Освещая любой вопрос, «Известия» тужатся везде, где только можно привнести в ткань повествования антисоветский, антисоциалистический подтекст. Если не лягнуть напрямую, то хотя бы подбоднуть, подначить, подъелдыкнуть, «подпустить шептуна», как говорят в народе. Например, в послесловии к хоккейному чемпионату — это туманный намек на разницу между понятиями «советский хоккей» и «результаты советской сборной»; в интервью ко Дню радио — мимолетная фраза кадровика 60-х: «Если бы ты был просто еврей, я бы тебя никогда не взял, но еврей с партбилетом — все равно что беспартийный русский»; в кинорецензии — лукавая оговорочка «...молодой плейбой состарится при неувядаемом Кастро, прихода которого он так жаждал, и до конца своих дней будет ходить все в той же нательной майке...».

     Как тут не вспомнить будто сегодня написанную работу В.И. Ленина о партийной организации и партийной литературе (ее наверняка должны знать дипломированные журналисты «Известий»)! Вот уж действительно нет и не может быть «литераторов беспартийных»!

     Прочитал весь этот номер и сам с собой стал рассуждать:

     — Почему же, интересно, так подорожали «Известия»?

     — А отчего проблемы с тиражом?

     — Очевидно, газета слабо расходится. Что-то не устраивает читателей.

     — А что их не устраивает?

     — Скорее всего — ориентация газеты. А там кто его знает... Вообще я не читатель «Известий».

  О. ДЖИГИЛЬ.
Краснодар.