Празднование пятьдесят девятой годовщины Победы уже стало историей, но у меня из памяти не уходят те чувства горечи и стыда, которые я испытал в дни празднования величайшего подвига советского народа.

     ...Восьмого мая проводилось возложение цветов к Могиле Неизвестного Солдата в Александровском саду у Кремлевской стены. Давно знакомым маршрутом до места сбора добраться не смог: власти, не поспешая, ведут ремонт станции метро «Площадь Революции». Пришлось выходить на «Охотном Ряду». У входа из вестибюля станции метро дежурившие там милиционеры направили меня вдоль металлического турникета, протянувшегося через всю Манежную площадь. Этот турникет начинался у разрушенной гостиницы «Москва» и тянулся до обгорелого остова здания Манежа. Эта разруха в самом центре столицы сегодняшней России как нельзя наиболее точно символизирует то состояние нашего государства, до которого его довели нынешние власти.

     Я шел вдоль металлического забора, а по другую его сторону стояли солдаты внутренних войск и милиционеры. На головах солдат красовались солдатские кепи с длинными козырьками. Подобные головные уборы я видел на головах фашистских солдат, снятых кинохроникерами. У солдат на поясах висели дубинки. Здесь же стояли милиционеры в по-эсэсовски заломленных высоких фуражках. Некоторые из милиционеров были с собаками. Никто не объяснял, как можно подойти к Александровскому саду. У всех были равнодушные лица и пустые, совсем не праздничные выражения глаз. В какой-то момент поймал себя на мысли, что все это напоминает концлагерь. Вот он забор, вот охранники, вот собаки. Не хватает только колючей проволоки на заборе, «шмайсеров» на груди охранников и гортанной немецкой речи, чтобы почувствовать себя Андреем Соколовым из «Судьбы человека».

     Когда же я понял, что, шагая в указанном направлении, я никак не попаду к тем группам людей, которые на моих глазах направляются к Могиле Неизвестного Солдата, что эти парни в солдатской форме не дадут мне пройти, то я почувствовал, как в груди закипает злость.

     Наконец один из милиционеров сказал, что пройти к Могиле можно, лишь повернув назад и обойдя вокруг здание гостиницы «Москва». Я так и сделал, но всю дорогу к Могиле я с ненавистью думал о тех, кто превратил центр столицы в «зону», кто испохабил скульптурной халтурой и пошлостью Манежную площадь, кто перегородил решеткой ворот новодельного храма проход на Красную площадь, кто изуродовал всю нашу жизнь.

     А еще я вспомнил, как в середине шестидесятых мы с друзьями ночью пели под гитару в «Сашкином» саду, у самых стен Кремля. Правда, тогда подошел милиционер (один-единственный(!), а не нынешние сотни «стражей порядка») и вежливо попросил избрать другое место для пения. В ту пору я чувствовал, почти кожей ощущал себя хозяином в моем родном городе. И я чувствовал себя свободным. Теперь же я все чаще ощущаю себя в Москве, словно зэк «на зоне». Хорошую же «свободу» принесла нам их «демократия»!

     А еще в тот день я испытал стыд за себя, за своих земляков, за умный и гордый народ, доведенный до нынешнего скотского состояния.

     На следующий день, придя на Тверскую улицу, где проходило праздничное шествие, я первым делом вновь натолкнулся на все тех же солдат и милиционеров, вооруженных дубинками. Уж не для меня ли и моих товарищей были предназначены эти резиновые палки? И сколько же у нас развелось разного рода охранников-опричников?

     Но хотя бы свои обязанности все эти «стражи порядка» выполняли добросовестно и с умом. А то, что называется, удумали: в начале построения колонн установили рамки-металлоискатели, через которые должны были проходить участники шествия. Проверка проводилась чисто формально, для «галочки», так милиционершу вполне устроил мой ответ, что в карманах «звенят» ключи. Да и какой смысл в этих «рамках», если по пути следования колонн к манифестантам мог присоединиться любой желающий со стороны. Но этот маленький эпизод с «прозвоном» манифестантов вновь напомнил мне о той несвободе, о том «зэковском» состоянии, в котором оказалось большинство наших граждан.

     В праздничные дни не осталось в стороне и телевидение. Новым виртуальным творением на тему войны «порадовали» нас кинематографисты современной закваски. Девятого мая на Первом канале прошел премьерный показ двухсерийного фильма «На безымянной высоте». И вновь приходится стыдиться за тот уровень отечественного кинематографа, до которого его низвели «свободные» художники постсоветского времени.

     Особо и нечего сказать об этом фильме, якобы повествующем о тяжести, горе и героизме военных будней. Этакая жалкая пародия на старый советский многосерийный фильм «Батальоны просят огня». Но в отличие от того фильма, снятого по литературному материалу и по сценарию Юрия Бондырева, здесь — очередная разлюли-малина.

     Здесь и героический, хладнокровный и мгновенно ориентирующийся в любой обстановке командир разведчиков, в конце фильма погибающий под гусеницами немецкого танка, в который он, стоя во весь рост, то ли в истерике, то ли в азарте стреляет из пистолета.

     Тут и бывший уголовник, который от своей дурацкой удали и по прихоти авторов фильма с ножом в руках бегает по лесу в поисках немецкого аса-снайпера. И ведь находит, но немцы не убивают его, а всего лишь бьют мордой о дерево и ... отпускают «шута» куролесить дальше.

     Тут и совестливые братья-власовцы, которые освобождают из немецкого плена отпетого негодяя-особиста, после чего ведут через минные поля десятка два наших солдат, которые столь малым числом должны взять высоту. При этом полфильма советские командиры пытаются разгадать замысел немецкого командования, разгадывают его и после этого ... поступают в точном соответствие с этим замыслом немцев.

     Здесь и поединок нашей девушки-снайпера с немецким снайпером-асом. Причем, если наши солдаты для приманки снайпера-эсэсовца используют арбуз с натянутой на него каской, то немец таскает с собой голову манекена из папье-маше, которую надвое раскалывает пуля нашей героини.

     Да и стоит ли удивляться подобному, если у разведчиков рядом с линией фронта, рядом с которой расположены только польские хутора, неведомым образом появляется настоящая чугунная ванна, в которой они по очереди моются.

     Ну и, как водится, в финале героиня-снайперша, где-то по пути оставив свою снайперскую винтовку, бежит на поле боя, где бросается в объятия единственному из разведгруппы выжившему эксуголовнику, которого, оказывается, в детстве цыганка заговорила от смерти — поэтому-то он и чудит у немцев на глазах, поэтому-то и чудом остается жив.

     И вот такое-то киноварево нам хотят выдать за художественную правду о войне? Нет уж, спасибо, лучше я в очередной раз посмотрю любимый мною фильм «На войне, как на войне».

     Но до какого же уровня довели наш кинематограф, если за пятнадцать лет «свободного» творчества на экраны не вышел ни один по-настоящему талантливый, выдающийся фильм! Либо сплошь конъюнктурщина на тему «сталинских репрессий», либо чернуха или порнуха, сварганенная «под Голливуд».

     Но больше всего мне стыдно за нас самих. Гляжу вокруг и диву даюсь — неужели этот же самый народ смог за кратчайшие сроки построить могучее государство и победить жесточайшего врага? Или народ, в котором убили, растоптали веру и идеалы, становится бессильным, послушным злой воле стадом?

  Борис ЛЕБЕДЕВ.