НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ВСТРЕЧИ

     Первый и единственный за советский период истории нашего государства министр Военно-морского флота, Герой Советского Союза, Адмирал флота Советского Союза Николай Герасимович Кузнецов был выдающимся флотоводцем нашего времени. Он имел незаурядный талант и ум, высокие организаторские способности, безупречную честность и порядочность. Он умел сочетать высокую требовательность к подчиненным с доброжелательностью и заботой о них, сохраняя при этом тактичность и корректность в обращении с ними. Это был в высшей степени интеллигентный человек. Я не встречал среди своих сослуживцев по флоту таких, кто бы оценивал его иначе, кто бы относился к нему без любви и глубокого уважения. Я счастлив, что мне за время моей службы на флоте довелось неоднократно встречаться с ним лично и даже иметь несколько довольно продолжительных бесед, приятные впечатления от которых навсегда сохранились в моей памяти.

     Впервые я встречался с Николаем Герасимовичем в мае 1939 года, когда он, будучи уже наркомом ВМФ, неожиданно появился в Высшем военно-морском инженерном училище, размещавшемся в Ленинграде в здании Адмиралтейства, и пожелал побеседовать с курсантами, выпускающимися в этом году. Он сразу сумел расположить нас к себе, и состоялась непринужденная беседа, в ходе которой с обеих сторон допускались шуточные замечания, сопровождавшиеся взрывами хохота. Нарком тогда высказал такую мысль: юноши, выбравшие училище имени Фрунзе, настроены по окончании его плавать на кораблях, а кое-кто из поступивших в инженерное училище надеется после получения диплома инженера зацепиться за берег и устроиться военпредом на заводе. «Так вот, прошу иметь в виду: все вы будете назначены на корабли и будете плавать! Только тогда, когда накопите достаточно опыта корабельного механика, вы можете рассчитывать на назначение в технический отдел штаба флота, военпредами на заводы или преподавателями в учебные заведения».

     Второй раз я встречался с Николаем Герасимовичем перед началом войны с Японией. Он тогда был членом Ставки Верховного Главнокомандующего и Главнокомандующим Военно-морским флотом. Я же в то время служил преподавателем моторно-дизельного цикла Электромеханической школы учебного отряда флота на острове Русском. Появился он у нас, как обычно, внезапно, провел смотр личного состава и кратко побеседовал с офицерским составом. В ходе этой беседы он поставил перед нами задачу: проверить и тщательно отрегулировать работу механизмов, и особенно главных двигателей на десантных судах, которые базировались на о. Русский и предназначались для высадки морского десанта в Корею. Необходимо было предотвратить возможные скисания и поломки техники во время перевозки десанта.

     Следующий раз мне довелось встретиться с Николаем Герасимовичем уже после окончания Великой Отечественной войны, когда он в феврале 1950 года, будучи до этого оклеветанным, отстраненным от должности Главкома ВМФ и разжалованным до контр-адмирала, был назначен командующим Тихоокеанским флотом. По существующей на флоте традиции, я решил представиться новому командующему. Явившись в его приемную, я попросил адъютанта доложить командующему о том, что председатель Приморского краевого комитета ДОСФЛОТ капитан 2-го ранга Ксюнин просит принять его. Так как в приемной сидели в ожидании приема уже несколько человек и все в званиях от капитана 1-го ранга и выше, то я настроился на долгое ожидание. Но адъютант вдруг объявил: «Капитан 2-го ранга Ксюнин! Командующий просит вас войти!» Для меня это было столь неожиданно, что я несколько растерялся, хотя до этого не один раз бывал на приеме у его предшественников — вице-адмирала А.С.Фролова и врио комфлота контр-адмирала В.А.Касатонова. Волновался я еще и потому, что мне предстояло встретиться и беседовать с человеком, который до опалы занимал в государстве весьма высокие посты. Он был членом ставки Верховного главнокомандующего, среди немногих принимал участие со Сталиным во встречах с руководителями союзных государств (Рузвельтом и Черчиллем) в Каире, Ялте и Потсдаме. И вот я вхожу в распахнутую передо мною адъютантом дверь в огромный кабинет и вижу, как в глубине его поднимается со своего кресла, обходит стол и направляется ко мне навстречу тот самый человек. Не дойдя до меня еще нескольких шагов, он с легкой улыбкой протянул мне руку, а после рукопожатия взял меня за правый локоть, подвел к одному из кресел, стоявших возле большого стола, и предложил сесть. Затем он прошел к своему креслу и сел за стол.

     — Рад с вами встретиться, так как меня очень интересуют дела Приморской организации ДОСФЛОТа. Расскажите, пожалуйста, какие вы решаете в настоящее время конкретные задачи, как у вас идут дела, в какой помощи флота нуждается ваша организация? — спросил командующий.

     Я подробно рассказал ему о том, что в настоящее время представляет собой Приморская организация ДОСФЛОТ, какие перед ней стоят проблемы и на какую помощь со стороны флота она рассчитывает. В частности, я попросил передать нам несколько трофейных японских шлюпок, ускорить явку откомандированных в мое распоряжение нескольких офицеров, которых задерживают по прежнему месту службы, а также установить на моей квартире телефон.

     Командующий очень внимательно выслушал меня, задавая временами уточняющие вопросы, а затем, связываясь по телефону то с одним, то с другим отделом штаба, распорядился о немедленном исполнении всех моих просьб. Присутствовавшему при нашей беседе офицеру для поручений капитану 2-го ранга Черепанову он поручил проконтролировать ход выполнения его распоряжений и соблюдение данных им сроков. После того как все мои просьбы были рассмотрены и решения по ним приняты, командующий вдруг обратился ко мне с таким вопросом:

     — Ну а теперь скажите, пожалуйста, как и почему вы оказались в ДОСФЛОТе?

     — Дело в том, товарищ адмирал, что на флоте я до этого все время занимал второстепенные должности и, как говорится, всегда работал у кого-либо «на подхвате». Мне же хотелось испытать себя на самостоятельной работе. Поэтому, когда ваш предшественник — вице-адмирал А.С.Фролов — рекомендовал меня на должность председателя Приморского краевого комитета ДОСФЛОТ, я дал на это согласие, — ответил я.

     — А разве на флоте нет самостоятельных должностей? — спросил адмирал.

     — Есть, конечно, но мне их никто никогда не предлагал...

     — Резонно. А если я предложу вам должность начальника Электромеханической школы? Пойдете туда?

     — В этой школе я прослужил 4 года и знаю ее хорошо, но забираться снова на остров Русский на год нет смысла, а еще на 4 года... Надеюсь, вы меня понимаете. Кроме того, я надеюсь, что в моей настоящей должности я смогу принести флоту больше пользы, чем в должности начальника Электромеханической школы.

     — Я вас понял, — сказал адмирал. — Пожалуй, вы правы. Благодарю за откровенность. Но если вы захотите вернуться на флот, то обратитесь ко мне — я помогу вам это сделать.

     Я поблагодарил его (но в то время не думал, что когда-либо придется воспользоваться этим его любезным обещанием). На этом наша беседа закончилась, и мы, тепло попрощавшись, расстались. А вскоре флотом были выполнены все мои просьбы.

     После мне еще не один раз приходилось бывать у Николая Герасимовича Кузнецова, и каждый раз он встречал меня запросто и приветливо. Он беседовал со мной, как с равным. Присутствуя при разговорах его с подчиненными, я обратил внимание на то, что он уважал их человеческое достоинство. Он никогда не повышал ни на кого голоса, был со всеми корректен и тактичен, а также никогда и ни к кому не обращался на «ты», как это делали многие армейские начальники (вплоть до прославленного маршала Жукова).

     В 1951 году я был переведен на должность председателя Красноярского краевого комитета ДОСФЛОТ, где дела этого общества складывались не лучшим образом. Но через полгода по решению ЦК КПСС и правительства три добровольных оборонных общества — ДОСАРМ, ДОСФЛОТ и ДОСАВ — были объединены в одно, которое было названо: ДОСААФ. В связи с этим я решил возвратиться на флот. Однако ЦК ДОСААФ и Красноярский крайком КПСС категорически отказались отпустить меня и, вопреки моему желанию, назначили заместителем председателя крайкома ДОСААФ. Тогда я, нарушая всякую субординацию, обратился напрямую к Н.Г.Кузнецову, который к этому времени был уже возвращен Сталиным в Москву и назначен министром Военно-морского флота, с письмом, в котором напомнил его обещание помочь мне вернуться на флот. Вскоре из Главного управления кадров на мое имя поступил телеграфный запрос: куда бы я хотел быть назначен? Я попросил назначить меня в систему Главного управления кораблестроения ВМФ. Буквально через несколько дней телеграфом же мне было сообщено о том, что моя просьба удовлетворена и приказ о моем назначении выслан мне почтой.

     Но недолго пришлось Н.Г.Кузнецову возглавлять ВМФ. Хрущев и другие нашли повод расправиться с ним заочно (во время его болезни). Не пожелав выслушать адмирала и не объяснив мотивов своих действий, они понизили его в звании и уволили в отставку в самом расцвете творческих сил — в возрасте 51 года. Но и будучи в отставке, адмирал продолжал служить флоту: из-под его пера вышел целый ряд ценных научных трудов о флоте.

     Будучи в 1992 году в Москве, я посетил Новодевичье кладбище, нашел могилу этого великого флотоводца нашего времени, снял шляпу и, склонив голову, долго стоял в скорбном молчании, придаваясь воспоминаниям о нем. А затем я громко сказал: «Дорогой наш Адмирал флота Советского Союза Николай Герасимович Кузнецов! Знайте: как бы ни поступали с вами власть имущие, мы — моряки — всегда любили и глубоко уважали вас, и эти чувства мы завещаем нашим потомкам! Ваше имя навсегда вошло в историю нашего доблестного Военно-морского флота и будет жить в ней вечно! А мы — старики — будем свято хранить память о вас до самой смерти!»

     Это было мое последнее свидание с великим Человеком.

Ю.КСЮНИН,
капитан 1-го ранга в отставке,
участник Великой Отечественной войны,
ветеран Военно-морского флота (подводник).
Тамбов.

     

---

     

НЕОБХОДИМО УТОЧНИТЬ

     Уважаемая редакция !

     В «Отечественных записках» вып. 44 от 15.07.04 (приложение к газете «Советская Россия» № 93 от 15.07.04 ) опубликована статья кандидата исторических наук контр-адмирала Поповича В.А., посвященная 100-летнему юбилею выдающегося советского флотоводца Адмирала Флота Советского Союза Николая Герасимовича Кузнецова. Прежде всего хотел бы выразить благодарность автору за выбор темы.

     К сожалению, статья содержит ряд неточностей, на которые я хотел бы обратить внимание.

     К числу прямых ошибок может быть отнесена, например, следующая. В тексте статьи: «С начала Великой Отечественной войны нарком Военно-морского флота Н.Г.Кузнецов был введен в состав Ставки Верховного главнокомандования СССР».

     В книге Н.Г.Кузнецова «Курсом к победе» (Воениздат. М., 1987), стр. 413 — визит к Поскребышеву: «Читаю. Оказывается, 2 февраля (1945 года. — Авт.) было принято постановление об изменениях состава Ставки Верховного главнокомандования. В нее вводились А.М.Василевский, А.И.Антонов и я».

     Введение Н.Г.Кузнецова в состав Ставки связано с изменением обстановки на фронтах в 1944 году и соответственно характера морских операций, вызвавшего необходимость прямого подчинения сил флота Главнокомандующему ВМФ, должность которого и была впервые учреждена директивой Ставки от 31.03.44 г. Главнокомандующим был назначен нарком ВМФ, о чем в статье не упоминается и что послужило причиной неправильной датировки включения Н.Г.Кузнецова в состав Ставки. Некоторая неточность толкования имевших место фактов представлена ниже.

     На склоне лет Н.Г.Кузнецов писал: «...судьбе было угодно в силу ряда причин то поднимать меня высоко, то кидать вниз и принуждать начинать службу сначала. Доказательством — этого буквально уникальное изменение в моих званиях. За все годы службы я дважды был контр-адмиралом, трижды вице-адмиралом, носил четыре звезды на погонах адмирала флота и дважды имел высшее воинское звание на флоте — Адмирал флота Советского Союза». От себя добавим: трижды, последний раз посмертно. За этим спокойным изложением фактов автобиографии — трагические повороты судьбы, обернувшиеся тремя инфарктами и преждевременной смертью здорового от природы человека.

     Вместе с тем в статье В.А.Поповича отмечено всего однократное присвоение Н.Г.Кузнецову высшего воинского звания: «В марте 1955 года ему присвоили звание Адмирала флота Советского Союза». В чем здесь «невязка», как говорят моряки?

     По-видимому, в неточном представлении автора статьи об исторических трансформациях воинского звания «адмирал флота», которое было действительно присвоено Николаю Герасимовичу при его жизни дважды. Но всегда ли это звание являлось высшим в ВС СССР?

     7.05.40 г. в ВС СССР было введено высшее по тем временам флотское воинское звание «адмирал флота», приравненное к сухопутному званию «генерал армии», т.е. к его современному значению. После введения погон в 1943 году этому званию соответствовали четыре адмиральские звезды. По инициативе И.В.Сталина постановлением СНК СССР от 31.05.44 г. воинское звание «адмирал флота» было присвоено адмиралу Кузнецову. Соответствующие погоны видны на нем на фотовкладке «С адмиралом Э. Кингом мы познакомились на Крымской конференции» (февраль 1945 года) между страницами 288 и 289 книги Н.Г.Кузнецова «Курсом к победе» (Воениздат, М.,1987). 25.05.45 г. Президиум Верховного Совета СССР пересмотрел статус этого звания и без изменения формулировки — «адмирал флота» — приравнял его к сухопутному званию «Маршал Советского Союза», чему соответствовали большая адмиральская звезда и Герб Советского Союза на погонах (Устав внутренней службы ВС СССР, 1946). Таким образом, оставаясь в звании «адмирал флота», Кузнецов приобрел высшее — маршальское — достоинство, чему позднее, с1955 года, стало соответствовать вновь введенное звание «Адмирал флота Советского Союза». Соответствующие этому периоду знаки различия видны на Н.Г.Кузнецове на фотовкладке «В дни работы Потсдамской конференции» (июль—август 1945 года) между страницами 288 и 289 книги Н.Г.Кузнецова «Курсом к победе» (Воениздат, М., 1987) и на фотовкладке «1945 г. Потсдамская конференция» между страницами 640 и 641 книги Г.К.Жукова «Воспоминания и размышления» (АПН, М.,1972).

     Затем для наркома ВМФ началась трагическая полоса. Первая волна послевоенных репрессий высшего командования, начавшаяся в июле 1946 года переводом Г.К.Жукова в Одесский военный округ, в январе 1947 года коснулась Н.Г.Кузнецова, когда он по инициативе Сталина был освобожден — пока без понижения в воинском звании — от всех занимаемых должностей и с понижением в должности в феврале 1947 года переведен в Ленинград на должность начальника Управления военно-морских учебных заведений. В начале ноября того же года он был вновь вызван в Москву для предания «суду чести», а затем суду Военной коллегии Верховного суда СССР по сфабрикованному с участием Берии обвинению. Учитывая его военные заслуги, он был освобожден от уголовной ответственности, но разжалован до контр-адмирала и выведен в резерв Главнокомандующего ВМФ, а находившиеся вместе с ним под судом его соратники-адмиралы заключены в тюрьму. Последовал первый инфаркт.

     Только через полгода, в1948 году, по рапорту на имя Сталина он был направлен на Дальний Восток для прохождения дальнейшей службы. Эта трагическая полоса его жизни, повлекшая за собой тяжелую психологическую и необратимую физическую травмы, не нашла отражения в статье.

     В 1950 г. его награждают орденом Красного Знамени, 27.01.51 г. ему присваивают звание вице-адмирала, 20.07.51 г. назначают военно-морским министром, а после слияния Министерства Обороны и Министерства Военно-морского флота 16.03.53 г. Н.Г.Кузнецов вступает в должность 1-го заместителя министра обороны и Главнокомандующего ВМС. Отменен приговор суда от 03.02.48 г. за отсутствием состава преступления, 11.05.53 г. он восстановлен в звании Адмирала флота. Именно это повторное после 25.05.45 г. присвоение высшего флотского звания маршальского достоинства имел в виду Николай Герасимович, когда писал: «...дважды имел высшее воинское звание на флоте...». Следующий Указ Президиума Верховного Совета СССР от 3.03.55 г. о введении звания «Адмирал флота Советского Союза» реального значения для Н.Г.Кузнецова не имел — по статусу он уже был им, разве что 27.04.55 г. ему был вручен маршальский знак «Бриллиантовая звезда», как это видно на фотографии 1955 года на стр. 312 книги «Москва и судьбы российского флота» («Мосгорархив», М., 1996).

     Главком ВМС был настойчив в своем желании создать сбалансированный океанский флот, а первый секретарь ЦК КПСС, полуграмотный Н.С.Хрущев, считал корабли «самотопами», и с его подачи их начали резать «на иголки». Недолюбливал флот и министр обороны Г.К.Жуков — его непосредственный начальник. Сложилась тягостная обстановка, и последовал второй инфаркт. Осознав бесплодность своих усилий, 51-летний Главком ВМС подал рапорт об отставке, который и был удовлетворен 8.12.55 г. Однако мстительному Хрущеву этого показалось мало, и Н.Г.Кузнецов по надуманной причине17.02.56 г. вторично разжалуется до звания вице-адмирала и увольняется «без права работать на флоте». Как всегда, честному трудяге плюнули вслед.

     Главкомом ВМС в 1956 году был назначен бывший заместитель Кузнецова адмирал С.Г.Горшков, имевший, как флотоводец, свои достоинства, но проявивший себя по отношению к своему бывшему командиру не с лучшей стороны. На протяжении 1956—1988 годов общественность, группы адмиралов и офицеров неоднократно обращались в ЦК КПСС и правительство с коллективными просьбами разобраться по существу с событиями 1956 года и восстановить доброе имя и воинское звание Николая Герасимовича Кузнецова. Новый Главком не поддерживал эти обращения то ли из ревности к чужой славе, то ли, будучи кандидатом в члены хрущевского ЦК КПСС (с 1961-го — член ЦК), просто выслуживался. Вопрос не решался в течение 32 лет со дня разжалования и даже в течение 14 лет после смерти. И решился он только 26.07.88-го, после смерти ГоршковаС.Г., последовавшей в 1988 году.

     Есть другие факты, объясняющие причину столь долгой реабилитации неприязнью Горшкова к Н.Г.Кузнецову. В 1970 году издательством ДОСААФ под патронажем С.Г.Горшкова была выпущена книга-альбом «Корабли-герои», содержавшая статьи и фотопортреты практически всех известных адмиралов военных лет. Наряду с обширными статьями Главкома С.Г.Горшкова, его зама. В.А.Касатонова и других в книге были размещены две заметки «вице-адмирала» Н.Г.Кузнецова по 15—17 строк каждая, а в большой статье В.А.Мартынова «Имя, высеченное на мраморе» — о крейсере «Червона Украина», где после окончания училища с 1926 по1929 год служил вахтенным начальником Н.Г.Кузнецов и где уже после окончания Военно-морской академии он с 934 по 1936 годы командовал крейсером, не нашлось места для его портрета.

     Те, кто бывал на могиле Н.Г.Кузнецова на Новодевичьем кладбище (1-й участок, 44-й ряд, могила 1), могли обратить внимание на «военно-морскую площадку» в 10 метрах от могилы адмирала, где подряд похоронены его боевые соратники — адмиралы и генералы ВМФ. Без согласования с Главкомом Горшковым захоронения здесь не производились. Н.Г.Кузнецов похоронен отдельно.

     Летом 1987 года автор этих строк оказался в Центральном военно-морском госпитале соседом по палате с ветераном войны, бывшим командиром дивизии атомных подводных лодок, членом Союза советских писателей, бывшим главным редактором «Морского сборника» контр-адмиралом Дыгало, который поведал мне такую историю. К очередному посмертному юбилею Н.Г.Кузнецова редакция «Морского сборника» подготовила статью, сопровождаемую его фотопортретом в мундире Адмирала флота Советского Союза. Последовал жестокий разнос со стороны Горшкова и начальника политического Управления ВМФ, члена военного Совета В.М.Гришанова, и служба контр-адмирала Дыгало закончилась. Не знаю, жив ли сейчас этот ветеран флота, но жив его сын — помощник Главкома ВМФ по связям с общественностью капитан 1-го ранга Дыгало, который наверняка знает эту историю.

     И наконец, последнее. Славным именем Н.Г.Кузнецова названы корабль и пароход, оно присвоено Военно-морской академии, которую в свое время закончил автор этих строк, и средней школе, в его честь названы улицы городов, ему установлен памятник, открыта мемориальная доска на здании ГШ ВМФ, но нет мемориальной доски на доме, откуда 35-летний нарком ВМФ 65 лет назад начал восхождение к вершине своей славы, — «Доме на набережной» (ул. Серафимовича, д. 2, 1-й подъезд), где мы — мальчишки военных лет — с замиранием сердца смотрели на садившегося в сверкающий «Cadillak» — подарок американского командования — молодого, рослого, красивого адмирала, овеянного романтикой морей Главного Военно-морского Командира.

     Хотелось бы сказать русским военно-морским историкам и публицистам: взгляните, как бережно хранят армяне память о своем национальном герое — Адмирале флота Советского Союза Иване (Ованесе) Степановиче Исакове, соратнике и заместителе Николая Герасимовича Кузнецова, какая книга написана о нем армянским писателем Ашотом Арзуманяном («Адмирал». «Советакан Грох», 1984. 417 стр ). До каких пор мы, русские, будем маргиналами, где серьезные биографические исследования легенды флота, его воплощенной истории Адмирала флота Советского Союза Николая Герасимовича Кузнецова? Пора уже — сто лет прошло. Сейчас, когда нам нужно осмыслить: что же произошло с нами в ХХ веке и как нам быть дальше, нам нужны исторические вехи прошлого.

  Д. СМИРЯЕВ,
капитан 2-го ранга в отставке.