Вот и опять, слава Богу, дожили до столичного Дня города — чумного праздника. И снова стадное брожение по проспектам и хмельные тусовки на площадях с показательными выступлениями самодеятельных артистов за половник похлебки вперемежку с «профессиональными» фанерщиками и матерщинниками за баснословные баксы, да с убогим пиротехническим шаблоном под финал. В общем, обычный городской разгуляй, ничем не отличающийся от бесчисленного множества нынешних других праздников типа Независимости России — скорбного дня, выдаваемого могильщиками страны за празднование собственной независимости от народа. Когда так же центральная улица из автопробковой превращалась в пешеходную. И как сейчас помню: увлекаемый серым живым потоком, я с отдавленными пятками тащился по заставленной палатками Тверской. Еще тогда возле Пушкинской поравнялась со мной фортовая девица в приталенных шортиках и модной футболке с портретом «Ленинградского» Шнура.

     — Простите, как пройти до Красной площади?

     А у меня как раз было такое растоптанное настроение, что я готов был кого угодно послать и даже куда подальше. Но во мне, как в человеке юморном, все же взыграло озорное остроумие.

     — Видите отметины? — и указал на пустые пивные бутылки, почти равномерно торчавшие вдоль тротуара. — Идите прямо, ориентируясь по ним, и как только эти пивные вешки закончатся, так и будет вам Красная площадь.

     — Спасибо, — с подчеркнутой вежливостью отблагодарила неместная и тут же растворилась в разношерстной массе. Я же обреченно похромал дальше. И действительно, до конца Тверской я насчитал аж 28 отметин, этаких сделавших свое пагубное дело нейтронных бомбочек, и коих могло быть еще больше, если бы не санитарная зона, скорее похожая на зэковскую, строгого режима, где борзые спецназовцы черной неприступной стеной блокировали все подступы к Красной площади, являющейся одновременно Главным мемориалом — местом захоронения великих сынов России — героев не только своего времени! И где теперь на святых отеческих гробах безродное антихристово племя намеревалось устроить свою бесовскую свистопляску — попсово-суррогатный балаган. С «праздником», однако!