Интервью первого заместителя председателя Комитета Госдумы по международным делам Ю.А.КВИЦИНСКОГО.

     — Юлий Александрович! Недавно Комитет по международным делам рассматривал несколько международных договоров, в частности вопрос о ратификации Киотского протокола. Вы выступили против этого документа. Почему?

     — Я и еще несколько депутатов высказались против него, ибо этот вопрос требует дополнительного обсуждения. Он достаточно спорный, так как научное сообщество еще не пришло к единому мнению: всему ли виной выбросы парниковых газов; что является следствием, а что является причиной климатических изменений.

     — Предполагаю, что не все наши читатели представляют себе смысл этого самого Киотского протокола. В чем он заключается?

     — А в том, что страны берут на себя обязательства сокращать выбросы парниковых газов. Устанавливается система квот. Причем те, у кого квота по парниковым газам не выбрана, могут переуступать ее другим странам за какую-то плату. Это относится и к России, поскольку у нас из-за падения производства после 1991 года есть некий зазор, которым можно торговать, надеясь, что это принесет большие доходы. Хотя уверенности, что это будет именно так, нет, ибо пока все цифры возможных платежей за квоты мизерные. Многие из основных загрязнителей окружающей среды типа США отказались от ратификации протокола и утверждают, что это не в их интересах. Они явно надеются, что, продолжая массированные выбросы парниковых газов, они будут вполне вписываться в то пространство, которое осталось у нас. В Думе были два раза слушания по Киотскому протоколу, и оба раза они заканчивались не в пользу ратификации.

     — Значит, специалисты не уверены в его необходимости?

     — Весьма не уверены. Но после того, как президент Путин решил присоединиться к этому протоколу, Комитет по экологии высказался за ратификацию. Кажется, Комитет по экономике тоже поддержал, а Комитет по международным делам как содокладчик, обсудив в предварительном порядке этот вопрос, также высказался за Киотский протокол.

     — То есть главным экологическим фактором оказалось мнение президента?

     — Наверное, можно и так сказать. В порядке шутки. Думаю, что главным фактором было очень сильное давление Евросоюза. Без ратификации со стороны России перспективы вступления протокола в силу достаточно неопределенные, ибо наш голос сейчас решающий. У многих депутатов есть ощущение, что в результате наездов на Россию после трагедии Беслана (в плане критики президентских политических инициатив) было решено, что эту критику можно нейтрализовать с помощью такого «позитивного шага», как ратификация Киотского протокола.

     Правда, думаю, что как только это произойдет, критика, приглохшая на время, опять возобновится. Есть и другие объяснения этого внезапного решения. Говорят, что есть какая-то взаимосвязь с нашим вступлением в ВТО. Главное, однако, что все подобные договоренности всегда либо не выполнялись Западом, либо выполнялись частично, ибо мы не умеем организовать их выполнение. Для этого нужна продуманная схема. Это просто ахиллесова пята нашей дипломатической деятельности. Мы раз за разом ловимся на «мякине» — что-то делаем в порядке «доброй воли», а потом с удивлением констатируем, что нам не заплатили по счету, который мы собирались выставить.

     Вспомните, как Ельцин поехал в США в 1992 году и ему там намекнули, что дадут 24 миллиарда долларов. Он расчувствовался и сказал, что нам не нужны ядерные силы, подготовил заявление совместно с американцами, определившее параметры похабного договора СНВ-2. Договор был подписан. А миллиарды не поступили. Наши западные партнеры эти миллиарды еще несколько раз показывали потихоньку в кармане и обещали, что если мы еще что-то сделаем, то нам уж точно что-то дадут. Но ничего не давали. И так много раз. Помнится, юморист «Советской России» даже изобразил Буша-старшего на трибуне, выставляющим России очередные требования с угрозой: «а то мы перестанем обещать вам 24 миллиарда»...

     — Насколько мне известно, готовится ратификация и еще одного неоднозначного договора?

     — Да, речь идет о соглашении между Россией и ФРГ о транзите военного имущества и персонала через территорию Российской Федерации в связи с участием армии ФРГ в усилиях по стабилизации и восстановлению Афганистана. Это соглашение в русле решений Совета Безопасности ООН о борьбе с террористами, в частности с талибами. Так что тут Россия как бы действует в унисон с мировым сообществом. Это соглашение действует уже год. Но сейчас кремлевское руководство внесло его на ратификацию.

     Мы предоставляем немцам военный транзит по нашей территории, пока воздушный. Они уже год летают, садясь в Ростове-на-Дону. Платят за обслуживание. Правда, не очень большие деньги. Удивительно даже маленькие деньги. Но еще должен добавиться протокол о транзите по железной дороге. Этого протокола никто не видел. Он не подлежит ратификации. Думаю, однако, что его нужно было представить в пакете документов. Показать, о чем хоть идет речь. Но говорят, что он еще не подписан. Спешка с внесением главного соглашения без сопутствующих документов необъяснима.

     У нас нет причин торопиться с ратификацией этого документа. Дело в том, что еще не решен вопрос о нашем военном транзите в Калининградскую область. Там пока особых подвижек не отмечается. И мне думается, что коль скоро мы идем на предоставление военного транзита Германии, как натовскому государству, то можно было бы ожидать таких же шагов от натовских государств в отношении нашего военного транзита в Калининград. Речь идет о транзите через территорию одного из членов НАТО – Литву. Ежели решать эти вопросы, нужно решать их в некой политической увязке, не говоря уж о юридической увязке. Надо использовать все возможности для защиты российских интересов.

     — Какие были аргументы тех, кто представлял этот документ?

     — Ну, мол, если проявить добрую волю, то Запад воспылает к нам большей любовью, им станет стыдно, и это ускорит выработку соглашения о военном транзите в Калининград. Но я в это не очень верю. Тут вопрос комплексный. Судя по некоторым данным, американцы готовят на будущий год свой уход из Афганистана (у них там 20 тысяч солдат) и замену там своих войск на натовские. Видимо, перспектива транзита натовских войск через Россию будет нарастать и интерес Запада к урегулированию этого вопроса будет повышаться. Надо использовать эту заинтересованность совершенно законным способом, чтобы получить что-то взамен.

     Уже сейчас в соглашении записано, что немцы возят не только свои грузы, но и осуществляют тыловую поддержку других натовских войск там. То есть вопрос достаточно интересный, чтобы воспользоваться им в наших целях. Правда, я не чувствую, что есть большая готовность нашей стороны это делать. Больше расчет на то, что благородство нашего поведения окажет соответствующее влияние на наших партнеров.

     — Наконец готовится к ратификации еще один документ.

     — Да, дело идет к ратификация протокола к соглашению о партнерстве и сотрудничестве между РФ и Евросоюзом, учитывающему вступление в ЕС 10 новых членов. Нам предложено распространить на них режим сотрудничества, который действовал между нами и Евросоюзом до их вступления. Весной прошлого года власти России весьма озаботились, какими будут последствия подписания указанного соглашения для наших интересов в этих странах, и был разработан соответствующий протокол.

     Он был подписан в апреле 2003 года, и в нем обозначены важные для нас пункты. То есть возникла взаимоувязка вопроса о ратификации этого протокола, допускавшего «десятку» в систему нашего сотрудничества с ЕС, с решением тех вопросов, которые волнуют нас. И вот возникает интересная ситуация. Мы собираемся ратифицировать протокол о включении «десятки» в сотрудничество с нами на условиях, которые были определены ранее. Но движение по протоколу от 27 апреля 2003 г., я бы не сказал, что проходит удовлетворительно. Там трудности, там много споров. Там не очень получается применительно к русскоязычному населению, его дискриминации. Не получается с транзитом в Калининград. Скоро будет встреча в верхах России и ЕС. Пока что я бы не сказал, что обсуждение этих вопросов выглядит многообещающим.

     — Нарушение прав русского населения в Прибалтике — это позорный факт. Но подписание протокола, очевидно, означает, что у нас будут связаны руки для применения экономических мер воздействия на режимы апартеида в Прибалтике?

     — Так для того прибалты и стремились вступить в НАТО и Евросоюз, чтобы укрыться там от наших справедливых требований. Проще говоря, чтобы, забравшись на плечи США и европейских союзников, разговаривать с нами на басах. Они это и сделали. Как только их туда приняли, они и обнаглели. Начали проводить акции против русскоязычных школьников. Начали проводить демонстративные марши бывших эсэсовцев. Вещи позорные. Вещи, за которые, если бы они случились в Германии в послевоенные годы, на немцев обрушилось бы негодование всего мира. А здесь явное проявление двойных стандартов.

     — То есть тем же недобитым эсэсовцам не позволили бы маршировать в Германии?

     — Там бы был огромный скандал. А в Прибалтике они маршируют.

     — Итак, этот протокол связывает нам руки в отношении экономических мер воздействия. А что мы получаем взамен?

     — Мы опять получаем изобилие «благоприятной атмосферы». А вот решение вопросов, которые нас интересуют, откладывается. Эти вещи ведь как делаются, если смотреть на них профессионально: ты заинтересован в ратификации этого документа. Я заинтересован в другом документе. Надо составлять график взаимной увязки. Это обычный способ ведения дел. Но я здесь этого способа не вижу. Поэтому я не понимаю, зачем нужно торопиться с ратификацией этого документа, не имея уверенности, что будет выполнено все то, что было обещано в протоколе, составленном с большим трудом в конце апреля 2003 года.

     — Значит, речь опять идет об односторонних уступках?

     — Киотский протокол я бы отделил. С ним нужно разбираться, насколько он вообще соответствует интересам России. А в делах с немецким военным транзитом через нашу страну и протоколом с ЕС мне кажется, что проявляется не очень понятная поспешность, которая вряд ли принесет ожидаемые дивиденды.