СОБЫТИЯ в Беслане стали последней каплей, переполнившей чашу моего терпения, что и побудило к написанию этой статьи.

     Все СМИ сразу после теракта вдруг заговорили о войне, которую развязали международные террористы против России. Это невероятное открытие они, видимо, сделали сами для себя. Каждый среднестатистический гражданин знает, что война в стране идет уже более пятнадцати лет как минимум. Давайте вспомним известные статьи конца 80-х годов генерала А.И. Гурова «Лев готовится к прыжку» и «Лев прыгнул», в которых автор предупреждал нас о войне, которую объявила обществу организованная преступность. Что изменилось с тех пор? Стала ли жизнь в стране безопасней? Очевидно, что уже не только львы прыгнули, но и всякой твари по паре на каждого законопослушного гражданина приходится в теперешней России. Очевидно и то, что преступность проникла во все сферы нашей жизнедеятельности и крепнет она, к сожалению, год от года. Сейчас стало понятно каждому, а профессионалам это было известно давно, что наше государство, в каком виде оно сейчас пребывает, проигрывает всякий раз в этой войне. Оно ведет себя спонтанно, лихорадочно, безрассудно, хаотично. Из разряда же конкретных и понятных всем действий — это объявление траура и выплаты компенсаций пострадавшим.

     Народ в страхе замер и ждет, когда где- то, с кем-то, когда-то вновь, но обязательно случится что-то ужасное. А потом вновь — траур и выплаты компенсаций. А в прессе успокаивающим тоном замордованному народу скажут: «На место происшествия выехали такой-то прокурор, представитель президента в таком-то округе, глава МЧС, представители МВД, ФСБ и других правоохранительных органов. Уже возбуждено уголовное дело, ведется тщательное расследование, проверяются все возможные версии». Все это для специалистов — ничто, пустой звук, мышиная возня и создание видимости работы.

     В войне с преступностью гибнут ни в чем не повинный российский народ и остатки профессионалов в правоохранительной системе. Люди гибнут в Чечне и в Москве, на земле и в воздухе, в концертном зале и в детских образовательных учреждениях. Прямые потери в этой борьбе огромны, а косвенные даже не поддаются подсчетам: без вести пропавшие, бездомные и беспризорные, наркоманы и проститутки. Все это — следствие прямого воздействия преступности на ослабленное государство, которое взяло курс на ослабление влияния на такие сферы, как образование, физическая культура и спорт, наука и культура.

     Нынешнее государство оставило себе немного политики, немного ВПК и экономики в надежде, что все остальное отрегулирует рынок. Но не тут-то было — в образовавшуюся пустоту хлынули широким потоком оборотистые люди, которым нужно много и сразу, а добиться этого, не нарушая закон, невозможно.

     Таким образом, гносеологические корни преступности лежат в нашей экономике, в стратегии и тактике управления государством. Зависимость между причиной и следствием такова, что чем слабее экономика и управляемость в государстве, тем сильнее и бесчеловечнее преступность. В нашей стране именно такая преступность, а значит, и такое государство.

     МНОГО говорилось и писалось о криминальной революции, но предпринятых против нее кардинальных мер, т.е. контрреволюционных, как не предпринималось, так и не предпринимается. Одними законодательными мерами и силами правоохранительных органов уже не справиться с этой болезнью. Необходимо поднимать все общество на борьбу с этим злом.

     Тут-то и обнаруживается, что у нас нет не только гражданского общества, нет просто никакого. Помнится, в свое время были передачи под названием «ЧЕЛОВЕК—ОБЩЕСТВО—ГОСУДАРСТВО».

     Сейчас ситуация следующая: у нас есть человек и есть государство, но нет цементирующего, срединного основания — нет ОБЩЕСТВА. Наши люди поразительным образом разъединены и обезличены. Я знаю, что большинство наших граждан, работающих в бизнесе, некоторые адвокаты и представители других профессий по десять и более лет не были в отпуске. Их нынешнее существование сводится к схеме: работа (в трех-четырех местах) — дом ( за забором или решетками) — и снова работа!

     Первая аксиома состоит в том, что правоохранительные органы, как составная часть государства, эффективно функционировать без общества, вне общества не могут.

     Только общество может эффективно контролировать их деятельность, а когда случаются провалы в их работе, правду об этом, истинную причину может найти только общественная комиссия, а не группа чиновников из госаппарата.

     Трагедию 11 сентября в США исследовала именно общественная комиссия, в которую входили и люди от оппозиции. В России вновь все наоборот, мы до сих пор не знаем истинных причин многочисленных крушений, аварий, захватов. Например, взрывы в Чернобыле, г. Арзамасе, гибель «Курска» и др. То, что показывают по телевидению, часто рознится с официальным текстом. Это говорит либо о непрофессионализме, либо о том, что народ держат за лохов.

     До сих пор непонятно: верить ли собственным глазам, когда показывают генерального прокурора В.Устинова у корпуса лодки, в которой прямо над его головой зияет отверстие от снаряда или внешнего воздействия (ибо края металла загнуты вовнутрь); верить ли своим ушам, которые слышат в этот момент официальную версию комиссии о том, что атомоход погиб из-за взрыва торпед внутри, в носовой части. Тогда покажите следы, подтверждающие официальный текст, очевидно, в этом случае должны быть рваные края металла, загнутые изнутри наружу. Такая же картина и с «Аквапарком» — то ли был подрыв колонны, то ли нет. Увозили ли эксперты ФСБ колонну или нет — так и непонятно. Если таким образом беседовать с народом, то народ отвернется и на всякие призывы власти откажется реагировать.

     Отсюда аксиома вторая — государство, скрывающее правду от собственного народа, никогда не поставит себе точный диагноз болезни и, естественно не назначит себе эффективное лечение. Для этого необходим взгляд со стороны, со стороны заинтересованного гражданского общества, уважаемого и равноправного партнера или иногда оппонента любимому и уважаемому государству.

     Сейчас государство по традиции занимается «самосовершенствованием и самолечением», что небезопасно и всегда вредно. Оно в одиночку борется с преступностью и повышает эффективность экономики, ибо само себя поставило в неловкую позицию по отношению к народу. Все социологические опросы говорят о недоверии к власти.

     КОГДА-ТО на весь Советский Союз с его 250-миллионным населением в год регистрировалось до 700 тысяч преступлений. Теперь только на Россию в год приходится более 3 миллионов преступлений, а с учетом латентной, или скрытой, преступности — от 10 до 15 миллионов правонарушений. Но при всем при этом прогнозировать мы можем лишь дальнейший рост, причем рост агрессивной, организованной и жестокой преступности, включая и терроризм. Это означает, что преступность, совершив 15 лет назад криминальную революцию, продолжает крепнуть и побеждать государство.

     Как же ведет себя государство в этой ситуации? Проводятся многочисленные заседания, делаются громогласные и угрожающие заявления в адрес преступников, десятками и сотнями принимаются нормативные акты, годами обещают повысить зарплату сотрудникам правоохранительных органов и остальным бюджетникам. На деле положение дел не улучшается, а усугубляется.

     Нормативные акты противоречат один другому; как применять, например, УПК РФ не понятно ни оперу, ни следователю, ни прокурору, — вот и издают они комментарии по его применению (400 вопросов и ответов; 1000 вопросов по применению УПК РФ и т.д.). Закона же по борьбе с оргпреступностью и коррупцией как не было, так и нет. Зарплата в нищем государстве министрам повышается без всякого обсуждения в одну секунду и в разы. Рядовые же правоохранители реально получают одно усиление за другим, то «Вихрь — антитеррор №1», то №2, то №3, №4...

     При существующем положении дел, когда истинные причины наших неудач, ошибок и просчетов, тех или иных происшествий известны только узкому кругу лиц, а для широких масс — шитая белыми нитками версия, не соответствующая действительности, -это не может не привести к ситуации, когда в другое время, в другом месте, другие люди — наши соотечественники, оставленные в неведении, необученные, вновь совершат ошибочные действия. Ведь всем понятно, что в деле о гибели «Курска» явно виновен какой-либо матрос, мичман или группа рядовых исполнителей. Мы знаем, что и «Титаник» погиб из-за мелочей — забыли взять бинокли впередсмотрящим, не взяли достаточное количество спасательных шлюпок, не обучили матросов гребле на шлюпках, радист не доложил капитану о полученных радиограммах, предупреждающих об опасности, и т.д. Наше государство — это тоже корабль, где недостаточно иметь только грамотного капитана и его заместителей.

     В том, что произошло в Беслане, уверен, виновен постовой милиционер, работник ГАИ, сторож школы, может быть, директор, которая наняла бригаду строителей «подешевле». Именно так выстраивается по каждому происшествию целая цепочка ошибок, которые допускают простые граждане, ходящие по нашей многострадальной земле и лишенные правды. Как в тумане, они постоянно наступают на одни и те же грабли. Это и приводит к тому, что все общество топчется на месте, а по уровню продолжительности жизни мы отброшены аж на 40 лет назад.

     Ошибки — это ценнейший опыт, которым мы обогащаем другие страны, на нас смотрят как на экспериментальный полигон. В собственной стране ни президент, ни правительство, ни руководитель рангом ниже, ни исследовательские институты не берутся за анализ многочисленных ошибок в любой из сфер нашей жизнедеятельности, включая и правоохранительную.

     Приведу лишь два примера из правоохранительной практики.

     ПО ДЕЛУ об изнасиловании и убийстве молодой девушки в парковой зоне выехала следственно-оперативная группа для проведения осмотра места происшествия. Из толпы «зевак» выбрали двух понятых и приступили к осмотру, составили протокол, изъяли следы и уехали. В течение двух лет правоохранительные органы искали убийц, затратили много сил и средств. (Расследование всегда было дорогим удовольствием, а теперь особенно. Например, только по делу несостоявшегося мэра Нижнего Новгорода Климентьева А.А. государство израсходовало 150 млн. руб. А стоила ли игра свеч?).

     Еще через год дело стало рассматриваться судом. И только в суде было установлено, что подсудимые, раскаивающиеся в содеянном, были на осмотре места происшествия в качестве понятых. Понятые же по закону должны быть не заинтересованными в деле лицами. Таким образом, рядовой следователь еще при осмотре места происшествия допустил не только ошибку, но и нарушил закон. Ошибки же и нарушения закона трактуются в пользу обвиняемого. Поэтому, хотя «де факто» преступники совершили преступление «де юре», — их вина не доказана и их необходимо признавать невиновными.

     Дела с ошибками попадают в «корзину», деньги и силы потрачены впустую. Ну а дальше — следователи как брали понятых на месте, среди соседей, бомжей и других, не рекомендуемых категорий граждан, так и берут по-прежнему.

     Второй пример. Блокировав «воровскую сходку» в одном из ресторанов, оперативники ждали начала операции по задержанию преступных авторитетов. Самое большое начальство при этом обычно ждет результатов в уютном кабинете, начальство среднего звена — в головной машине, а рядовой опер — на ветру и под дождем, на зарплату в 4 тыс. рублей. Когда первый клиент шатающейся походкой вышел из ресторана и сел за руль своего «БМВ», то рядовой же гаишник по просьбе опера задержал машину. «Авторитет», понимая, что влип, начал свою «игру». Он начал хвалить милицию за профессионализм и сетовать на то, что не удалось погулять на свободе даже месяца. В его машине нашли к тому же холодное оружие — финку. Пристегнутый наручниками «авторитет» уговорил опера разрешить ему выпить еще 100 граммов в его присутствии. Затем после предложения пройти в машину задержанный отказался выполнить требования наивного сотрудника, стал оскорблять его, хамить и требовать адвоката. Оперативник только теперь осознал, что отпало первое основание задержания — нахождение в пьяном виде за рулем автомобиля, но вдруг вспомнил о ноже. Но когда подбежал начальник, авторитет посоветовал ему купить для подчиненных УК РФ и выучить ст. 222 п.4, где сказано, что за хранение холодного оружия уголовной ответственности не предусмотрено.

     Суммируя эти примеры, как в зеркале можно отразить недостатки нашего управления правоохранительной, политической, хозяйственной и экономической системой. А именно, рядовой исполнитель: а) слабо знает закон, который к тому же несовершенен; б) плохо обучен; в) мало замотивирован на эффективную деятельность; г) слабо защищен (профсоюзы, движения, объединения слабо развиты, а в правоохранительной системе их вообще нет); д) абсолютно не дорожит своим рабочим местом, ибо 4 тыс.руб. он заработает везде и всегда.

     Очевидно, что и в первом, и во втором случае проиграло государство, утратило авторитет, потратило впустую немалые силы и средства. Но дальше все останется по-прежнему. Если суд выявит ошибку — то в лучшем случае напишет определение и направит его прокурору. Прокурор к этому времени «завален» другими текущими делами, а тот следователь или оперативник уже давно не работает — средняя продолжительность их пребывания на должности 1,5—2 года.

     Если даже произойдет разбор полетов на ковре у начальства, то всегда наедине, тет-а-тет. На бумаге будет зафиксировано далеко не то, что было на самом деле. Поэтому система пробуксовывает, стоит на месте. А преступность всегда совершенствуется, приспосабливается. У преступников голова работает 24 часа в сутки, они «объединены» в одном «ведомстве», в котором жесткая иерархия, суровые санкции за плохую «работу». Они не скрывают своих промахов и УЧАТСЯ, УЧАТСЯ И УЧАТСЯ. Причем учатся у самых авторитетных, умудренных опытом практиков — «воров в законе».

     У сотрудников же даже во время работы голова болит о том, как прокормить семью, как получить жилье, где достать бумагу, бензин. Сотрудники обедают в кабинетах принесенными из дома хлебом и колбасой. Их еще и ограничивают. Так, Балахнинский ГОВД Нижегородской области недавно отключали за неуплату телефонных переговоров...

     А У КОГО и как учатся наши сотрудники расследованию преступлений? Кто они вообще такие, решившие в годы реформ, когда все говорят о свободе, демократии, рынке и возможностях быстрого обогащения, поступить в вуз, где обучают борьбе с преступностью?

     Основная часть молодежи реализует основной мотив — возможность «откосить» от армии. Если раньше на службу в МВД приглашали только прошедших службу в армии, то теперь приходят школьники, не имеющие ни физической закалки, ни жизненного опыта.

     Брошенная государством с начала 90-х годов на произвол судьбы образовательная сфера не сделала исключений и для учебных заведений правоохранительных органов. По-прежнему у них нет средств на компьютеры, на краску, парты, бумагу и прочее. Для того чтобы выжить, они вынуждены за деньги (о боже!) брать на учебу будущих служителей закона. И известна всем ставка — 150 тыс. руб. стартовая цена за 4 года обучения. От желающих нет отбоя, деньги текут рекой и в кассу, и мимо нее. Вопрос: кто может заплатить такие деньги за обучение? Честный дядя Степа милиционер или Аниськин?

     Таким образом, само государство и его правоохранительные органы готовят себе Троянского коня и вводят его под уздцы к себе же в дом. У такого сотрудника, принятого на учебу за деньги, не будет никаких мыслей, кроме одной: как побыстрее и с «наваром» вернуть понесенные затраты. Мы много говорим о коррупции, а делаем все для того, чтобы она расцветала пышным цветом.

     Далее о том, кто учит и как и чему? Если во всем мире студентов основной, профильной профессии учат практики, т.е. бухгалтеров — бывшие бухгалтера, капитанов-речников — бывшие капитаны, то у нас и здесь все наоборот. Красиво звучит слово криминалистика — это наука о раскрытии преступлений. Казалось бы, этой профильной дисциплине должны учить педагоги типа Янбаева, расследовавшего дело по обвинению Чекатило, однако нет. В этой науке сейчас засилие теоретиков: математиков, ботаников, химиков, физиков и других ученых с докторскими степенями и профессорскими званиями, но не нюхавшими пороху на практике. Причем государством установлено, что в вузе должно быть преподавателей со степенями не менее 65%.

     Сами студенты их называют «сказочниками». Такое же положение и в преподавании оперативно-розыскной деятельности. Существует приказ о привлечении на преподавательскую работу сотрудников, имеющих стаж работы не менее двух лет, что явно недостаточно, но и он не выполняется.

     Общественность помнит, как недавно разворачивалась борьба за учебник по истории России. Дело дошло до министра образования и даже до президента. Что же касается учебников по криминалистике, то их пишут все те же «сказочники», где отсутствуют практические рекомендации, не описываются особенности тактики выполнения следственных действий, способы совершения преступлений и т.д. Вместо этого излагаются банальные истины типа — если совершено преступление, то необходимо немедленно возбудить уголовное дело, а для проведения обыска — взять понятых в количестве не менее двух человек. В основном и в лучшем случае там говорится о том, ЧТО необходимо делать и отсутствует материал, а КАК это делать? Какие опасности и ошибки подстерегают молодого сотрудника?

     Не обученные этому ремеслу, набив себе шишек, многие пасуют перед трудностями и ищут место потеплее. И находят. Результаты работы таких специалистов, хорошо обученных теории государства и права, религиоведению, этике, экологическому и международному праву, мы видим сегодня.

     Не раскрываются даже очевидные дела типа убийства средь бела дня, на концерте, прилюдно, Игоря Талькова, не говоря уже о заказных убийствах, раскрываемость которых варьируется в пределах 15%. Дела в сфере экономики для таких «спецов» вообще темный лес. Да и чему может научить преподаватель криминалистики, если у него за плечами лишь общеобразовательная школа, вуз МВД, три месяца работы в уголовном розыске и три месяца на следствии.

     Эту «свинью» нам подкладывают не враги из-за рубежа, этого Троянского коня мы готовим сами же для себя!

     В вопросах подготовки кадров пора наводить порядок. Необходим общественный и государственный контроль, необходимо рецензирование учебников по специальным дисциплинам, например, научно-консультативным Советом при Генеральной прокуратуре РФ, в который бы входили достойные практики. Необходимо, чтобы государственная аттестационная комиссия состояла также только из практиков. В настоящее же время получается, что преподаватели (какие, мы знаем) готовят специалистов и сами у себя принимают результаты своего же труда.

     Имея опыт преподавания в системе МВД около 20 лет, я хорошо знаю, о чем пишу. В коммерческих же вузах, готовящих юристов, бывшие философы, преподаватели научного коммунизма и другие преподают все что заблагорассудится, лишь бы заработать. Некоторые методические материалы для юристов готовят они же, отсюда чехарда, путаница и непонимание. А на выходе дипломированные юристы в результате работают продавцами или в шиномонтаже, а кому не повезет — идут в правоохранительную систему, так как формальное основание — наличие диплома общегосударственного образца о высшем юридическом образовании — имеется. И такой выпускник становится «опером», дознавателем, следователем. Так чего же мы хотим от правоохранительной системы? Если мы собственными руками, а не какой-то Дядя Сэм, сотворили чудовище в виде Троянского коня, а выскочившие из него солдаты правопорядка рубят под корень устои государства.

  Сергей Валентинович ДЕГТЯРЕВ,
кандидат юридических наук, доцент, полковник милиции в отставке.