Всероссийское партийное собрание откроет новую страницу в жизни партии. Это очень важно. Нам не хватает оптимизма. Без веры в победу у нас нет будущего. Об этом сейчас напряженные раздумья. Надо прежде всего со всей бескомпромиссностью оценок заглянуть в самих себя, в себе увидеть причины трудно пережитого. Я за то, чтобы наша «Советская Россия» сохранила свою рубрику «Десятый...» до полного выполнения его решений, отражая и побуждая нашу готовность бороться и побеждать...

     Четыре года тому назад, на VII съезде, в главном для партии документе мы признали: «Программные цели КПРФ, укрепление связи с широкими массами достигаются только в конкретных делах коммунистов по защите интересов трудящихся» («Очередные задачи КПРФ»).

     Мы даже детализировали в «Очередных задачах», как это осуществлять практически: в максимальном приближении к жизни, ее повседневности, на местном уровне, социально полезными инициативами, вызывающими благодарный отклик. Если ты полезен, что-то улучшил, отстоял, уже добился, тебе благодарны, тебе доверяют, за тобой идут. Ведь это так очевидно. Также очевидно, что пустопорожними становятся обязательства, не подтвержденные делом...

     Для меня остался памятен день 5 декабря, предпоследний перед выборами. Низкое тяжелое небо, ветер с залива и мелкий снег с дождем. Я и еще одна пожилая коммунистка стояли в пикете, протягивая проходящим наши листовочки, просили о внимании, а они отмахивались от нас — кто равнодушно, а кто с раздражением. Обреченно стояли мы...

     Выполни партия самой себе продиктованное условие — мы, конечно же, выиграли бы последние федеральные выборы, эпохальные по значению. Но мы его не выполнили.

     Как следует из «Постановления по политическому отчету ЦК X съезду КПРФ», о деятельности многих (!) партийных комитетов «большинство населения знает мало и практической помощи в решении жизненных проблем не ощущает».

     Что будет, если еще через четыре года, на следующем съезде, мы снова распишемся в том же? что будет с партией, страной?

     Давайте ответим на вопрос: почему нам не удается это? Я отвечу как могу. Вероятно, кто-то скажет точнее.

     Основная причина, как ее понимаю, дефицит боевитости, смелости, самоотверженности в наших рядах.

     Чем порожден дефицит бойцовских качеств? Привыканием к действительности, в которой живем. Оно, это привыкание, имеет своим прямым симптомом политическую вялость, что опасно присуще многим. У некоторых политическая вялость деградирует в нежелании лично участвовать в борьбе — тогда привыкание уже есть личное примирение с нынешней действительностью. а это для члена партии означает начало его перерождения, что и наблюдается потом в согласии сотрудничать с режимом.

     Назовем этот порок капитулянтством. Но что важно отметить. если это и наблюдается в некоторой части рядовых членов партии, то «затормаживается» где-то, образно говоря, на первой, второй его стадиях. Заметьте: прямых перебежчиков среди рядовых так называемых «семигинцев» практически не оказалось.

     Иное — в руководящей вертикали. Именно здесь этот порок является возможностью своего завершения. И это объяснимо. Именно здесь решается — бороться или отсиживаться; именно здесь в первую очередь проявляется самоотверженность или капитулянтство, борьба с системой или вживание в нее. Определяющим рубежом этого «или — или», испытанием на прочность и стало требование наших «Очередных задач».

     Пока жизнь не подвела нас к нему, было легко казаться героем, имея объектом режим вообще, клеймя его суть в общем и целом. Но слиняло геройство у многих, когда потребовалось то же самое проявить в отношении своего губернатора, мэрии своего города, администрации своего района, на что незамедлительно последовало бы злое и решительное противодействие.

     Оголяясь в трудности, нечего прикрывать ладошкой срам свой, прикрываться неким «творчеством» в теории, «революционной-де гибкостью» на практике. При этом нелепо, равно как и подло, свой гневный пафос перенацеливать с режима на тех, кто перед ним стоек, эту «гибкость» отвергает...

     Могу свидетельствовать, сколь тяжело попасть в тиски между мстящей тебе местной властью и синхронно изничтожающими тебя местными парткапитулянтами. С одной стороны, на тебя натравливают все местные газетенки и ораву прикормленной «общественности», с другой — подвергают остракизму вроде бы свои же как «не понимающего» велений времени, «осложняющего обстановку», вносящего «раскол», отворачивают от тебя такими наветами товарищей по организации. Единства в трусости требуют!..

     Не претендуя на полноту анализа, выделяя лишь некоторые тенденции, полагаю возможным следующее заключение: мы бодро ставим перед собой большие, рассчитанные на исторический прорыв задачи, не соотнося их с состоянием партии, ее способностью их исполнить, отсюда наши решения оказываются не более чем благими намерениями. Если мы не поймем это, мы останемся в памяти только как прекраснодушные мечтатели.

     Вспомним Сталина: «Русский революционный размах» без «американской деловитости» есть «пустая «революционная маниловщина».

     В нашем случае «американская деловитость» — это все более необходимая нам упорная, глубокая внутрипартийная работа — жесткая контрольно-организаторская и требовательная воспитательная, цель которой — привести в соответствие нашу боеспособность с нашими задачами.

     Без нее постановка больших и ответственных задач есть вот эта самая «пустая маниловщина», а слабость, забвение этой работы есть еще один фактор обострения дефицита нашей боевитости. Надо вытравлять маниловщину из партийной жизни так же, как порок капитулянтства...

     Было время, когда я часто посещал наш горком. Что видел? Видел, что его будни, вроде бы предельно загруженные массой каких-то дел, были, по большому счету, непродуктивны, потому как все отдавались текучке, при этом совсем мелкотравчатое, пустяковое выдавалось за значительное, казалось вполне достаточным.

     Из-за этого самообмана, за этой самоуспокоенностью и жизнью одним днем забывалось главное — забота и тревога о дееспособности организации, притуплялась ответственность за внутреннее состояние, боевитость ее коллективов. Такая беспечность подтверждалась тем, что не анализировались, не выносились на обсуждение коренные вопросы внутрипартийной жизни, не заслушивались на бюро отчеты районных, а уж тем более — первичных организаций.

     Потом на это запустение наложилась азартная и увлекающая дискуссия с оппозиционерами-отступниками от линии, за которой совсем забылось ее практическое исполнение.

     Говорю об этом с горечью, потому что по своему составу, в силу революционных традиций, былому месту в истории партии моя организация обязана была бы и сейчас состоять в числе лидирующих, давать примеры мужества, геройства, смелых акций и инициатив, быть в глазах жителей города реальной альтернативой местной прорежимной власти, быть центром притяжения их надежд. Партия вправе потребовать от нас отказаться от иждивенчества на прошлых заслугах и завоевать их заново.

     Сейчас я знаю только свою первичку — до нее не доходят какие-либо изменения в характере работы горкома...

     При всей необходимости быть кратким нельзя не остановиться еще на одном аспекте вопроса о нашей боеспособности и деловитости. Собственно, он касается еще одного решения, постоянно переписываемого от съезда к съезду.

     Защищая интересы трудящихся, мы должны неуклонно под своим руководством вовлекать в это наше дело массы самих трудящихся.

     Что для этого надо? Войти, укорениться в профсоюзные. ветеранские, иные социально ориентированные общественные организации трудящихся, лучше всех проявить себя в них, заслужить на этом авторитет, возможность своего влияния, а затем и признания на право возглавить и вести их за собой. Например, советы ветеранов, которые объединяют всю старшую часть населения, треть его избирателей, а отнюдь не только участников Отечественной войны, как обычно кажется.

     Что это прибавит нашей борьбе с режимом? Во-первых, придаст нашей защите трудящихся местную и социальную конкретность, непосредственную ощутимость, оперативную своевременность, что непременно вызовет самый благоприятный нам отклик. Во-вторых, мы обретаем во множестве помощников и союзников, актив этих организаций становится нашим беспартийным активом. В-третьих, получаем доступ к помещениям, трибунам, микрофонам, даже печатным страницам для беспрепятственного контакта с заинтересованной аудиторией, воздействуя на нее, ее политически воспитывая. В-четвертых, мы обретаем возможность быть кандидатами от этих организаций на выборах, а в представительных органах власти — иметь за собой, в их лице, надежную опору. В-пятых, коммунисты, работая в этих организациях, не знают расслабляющего межсезонья от выборов до выборов, пребывают в постоянном политическом действии, бойцовски крепнут. В-шестых...

     Ну а в-шестых, мы окончательно избавляемся от неуемного, все подчинившего себе увлечения «парламентскими формами борьбы», в глазах простых людей сливавшего нас в нечто одно с иным депутатским людом. Нам больше не скажут: «все вы одинаковы». Не будут отмахиваться от нас — кто равнодушно, а кто с раздражением.

     Я надеюсь, что мои заметки есть правильное понимание решений X съезда, его указания «считать основной политической задачей в новых условиях значительную активизацию всей организационно-партийной и массово-политической работы, приближение ее к интересам людей труда».

     Очень хочу, чтобы они оказались своевременны, созвучны Всероссийскому партийному собранию.

     Вмести со всеми верю: сегодня — выстояли, завтра — победим.

  Л. ФЕДОРОВ,
коммунист.
Ленинград.