В Архипо-Осиповке Краснодарского края местная администрация при помощи силовых структур попыталась разогнать лагерь имени Че Гевары. В лагере собралось около 60 представителей левых молодежных организаций: СКМ, РКСМ(б), АКМ, Социалистического сопротивления и других, чтобы пообщаться, поучиться, ну и, конечно, в море покупаться. Собственно, ничего предосудительного: о теории и практике массового протестного движения, методах агитационной и пропагандистской работы сейчас говорят все кому не лень. А так как власть, а значит и страна, живут в состоянии «оранжевой» опасности — говорят практически все: от «Обороны» до «Наших».
Ну, левые-то — они в любом случае не «оранжевые», а красные. Впрочем, это пугает еще больше. Краснодарские власти испугались, когда по краевому телевидению показали репортаж о лагере. Вполне нормальный репортаж, снятый с уважением к интеллектуально-насыщенному и здоровому времяпрепровождению молодежи, пусть даже и со «странными» для нынешних времен политическими взглядами. Но местным властям не понравилось: сперва по-хорошему, а потом и по-плохому убеждали народ убираться восвояси мэр Архипо-Осиповки, сотрудники ФСБ, милиция. Даже силами СОБРа пообещали лагерь ликвидировать. Но, видно, недаром молодые левые учатся работать со СМИ: информация о силовом накате на лагерь была моментально распространена по информационным агентствам, после чего лагерь решили все-таки не трогать. Черные дела удобнее творить втихаря.
Так чем же все-таки так не понравился краснодарским чиновникам лагерь Че Гевары? Скорее всего, просто фактом своего существования на территории края. И это в тот самый момент, когда глава краснодарской администрации находится с почти официальным визитом совсем в другом молодежном лагере на Селигере. В нем на две недели собрали три тысячи активистов движения «Наши». На следующий год хотят собрать целых десять тысяч, а Ткачев уже предложил, чтобы лагерь проходил в его вотчине, на Черном море.
Кстати, «нашисты» ожидали к себе в гости самого президента Путина. Но он так и не приехал. Сначала даже показалось, что для главы государства это дело принципа: в отличие от Ткачева он не хочет публично демонстрировать, что президент не «всех россиян», а лишь определенной кем-то их части. А, может, боится обидеть вице-спикера Любовь Слиску, которая искренне недоумевала, кто же такая она сама, если к «Нашим» не принадлежит. Неужто тоже чужая, как молодые коммунисты, собравшиеся под флагом Че? И действительно обидно: столько сделать для того, чтобы быть в доску своей для нынешнего режима — и вдруг оказаться в стане так называемых («нашими») пораженцев, у которых срочно надо забирать страну, дабы отдать в руки селигерской молодежи.
Однако оказалось, что никаких таких особых принципов у нашего президента не имеется. И вот уже после окончания селигерской смены он встретился в своей завидовской резиденции с «избранными из избранных», то есть с 56 из 3000 отдохнувших тысяч «нашистов». В общем, члены этой не только не зарегистрированной, но и ничем себя не проявившей пока организации оказались принятыми на самом высоком уровне.
Встреча эта, надо сказать, произвела впечатление удручающее. Молодые люди в форменных рубашечках, одинаковые-одинаковые, как оловянные солдатики, складно задавали Владимиру Путину заранее отрепетированные вопросы. А Владимир Путин не очень складно (трудно без бумажки, а на зеленой полянке ее нечем было прикрыть, так что приходилось своими словами) на них отвечал. Ну, например, что подтверждением наличия в нашей стране гражданского общества является столь замечательная встреча с молодежью. Является ли подтверждением его наличия суд над нацболами, которых водят на заседания, как каторжников, в цепях или трехнедельная голодовка протеста Героев, с которыми, в отличие от негероических «нашистов», президент не встретился, никто из присутствующих не уточнил.
А больше всего расстроило нежелание президента признать кризис системы образования в России, который очевиден даже для пропрезидентской молодежи: мол, подумаешь, кризис — он ведь у всех и всегда. Эта же типичная страусиная политика, обычно характерная для... пораженцев.
Но встреча к радости главного «нашиста» Василия Якеменко состоялась позже. Так что вернемся все-таки к самому лагерю и губернатору Ткачеву. Он, конечно, не президент, хотя, поговаривают, и лелеет сию голубую мечту.
В лагере он выступил перед «нашистами» с лекцией об экономике и эффективном управлении. А под конец губернатор даже взял в руки гитару и спел песню Макаревича про «Новый поворот». Что ж, Александр Ткачев вообще склонен вертеться в разные стороны. Так что если «оранжевая революция» в России вдруг победит, а собравшиеся на Селигере «Наши» окажутся не у дел, он вполне может вновь повернуться — и в самую неожиданную сторону. А если победит революция красная? Неужто вновь попросится в коммунисты и принесет свои глубокие извинения чегеваровцам за столь негостеприимное поведение? Чего специалист по экономике явно не сообщил своим слушателям, так это данных, что под его чутким руководством, сопровождающимся непрекращающейся борьбой с коммунистами края, на первое июля 2005 года задолженность по зарплате составила на Кубани 146 млн. рублей, причем долги краевого бюджета выросли на 63%.
Но на 10 тысяч «нашистов», приглашенных на море в следующем году, деньги, судя по всему, найдутся. Впрочем, и жизнь избранных «Наших», о которой так красочно рассказывают государственные каналы телевидения, тоже недешевая. И прокормить 3 тысячи человек (а заодно и вывезти отходы из заповедных мест) обходится в немаленькую копеечку. Но ведь одной кормежкой дело не ограничивается. К услугам будущей элиты России, как участников лагеря уже окрестили, горные велосипеды, катамараны, спортинвентарь, даже Интернет-кафе с оргтехникой. А еще концерты популярных музыкальных групп: не довольствоваться же молодым людям пением одного губернатора Ткачева! Кстати, кубанский губернатор далеко не самый видный гость из представителей нынешней политической элиты.
А самый видный, наверное, заместитель руководителя администрации президента В. Сурков. В лагерь он прилетел на вертолете. Объяснил, что «важно успеть с модернизацией, пока мы совсем не отстали и не деградировали как нация» и пообещал в самом скором времени передать «Нашим» страну.
Приятно, конечно, получить в свои руки целую страну, даже разоренную и разграбленную теми, кто теперь ее и «передает». Но все-таки кто же они такие, будущие суперменеджеры и управленцы, прошедшие подготовку у самого Ткачева, которым чуть ли не со дня на день вручат судьбу страны?
Легче сказать, кем они не являются. Очевидно, собранная на Селигере молодежь не является костяком будущих штурмовых отрядов, которые в случае социальных волнений будут силовыми методами противостоять оппозиции. Хотя изначально проект задумывался именно для таких целей. Признанием этого факта служат и истеричные призывы еще одного гостя «Наших» Глеба Павловского «быть готовым разогнать фашистские демонстрации и физически противостоять попыткам антиконституционного переворота».
Впрочем, можно ли утверждать, что такие отряды не готовятся вовсе? Вот только журналистам это в отличие от жизни «Наших» на Селигере не продемонстрируют. Судя по этим демонстрациям, не годятся «Наши» и на роль антифашистов, ибо определяют «фашистами» исключительно тех, кто им не нравится. А точнее, на кого показывают пальцем «старшие товарищи». Например, они считают, что у нацболов, объявленных главными врагами, нацистская символика, очевидно, причисляя к ней серп и молот, изображенные на флаге НБП. Но ведь серп и молот был на флаге Победы рядом с пятиконечной звездой, которую «нашисты» носят на своих футболках, надо полагать, как символ признания подвига советского народа. Зато в лагерь в качестве гостя и консультанта приглашают, украинского националиста Дмитро Корчинского, политическая деятельность которого с образом антифашиста как-то уж совсем не вяжется.
В идеологии «Наших» очень много разного рода неувязок. Впрочем, по большому счету никакой идеологии как системы взглядов и не существует. Собственно, отсутствием идеологии «Наши» чрезвычайно напоминают «Единую Россию», от которой всячески открещиваются. Рассказывают, что в лагере два главных ругательства и ярлыка. «Пораженцы» (это словечко из манифеста «Наших»), которыми считаются чуть ли не весь нынешний правящий слой в России, возможно за исключением Путина и, конечно, Суркова. И «калоеды» — это уже из лексики главного комиссара «Наших» Якеменко, когда он боролся с «неправильными» писателями. «Калоеды» — это, очевидно, все, кто не укладывается в стандарты «Наших» о хорошем и плохом.
Судя даже по этим ярлыкам, с интеллектуальной и идеологической подготовкой у ребят не очень. А значит, не являются в своем большинстве «Наши» и «хорошо успевающими энергичными студентами, лишенными комплексов и экзальтации маргинальных групп», которые собираются обсуждать важные для себя вопросы на понятном им языке, а вот взрослые им в этом мешают и пудрят мозги, как написал о представителях этого движения Сергей Телегин в статье «Миф на знамени», опубликованной в нашей газете. То есть хорошие ребята, которых запутали, там, безусловно, есть. И «хорошо успевающие студенты», пудрящие мозги другим, тоже наверняка имеются. Вот только не в «одном флаконе»: разные это категории. Кстати, «комплексов и экзальтации», судя по всему, среди «Наших» тоже хватает. Но ведут эти комплексы почему-то в халявный лагерь с горными велосипедами, а не к борьбе за униженных и оскорбленных, как у тех же нацболов (которые действительно в большинстве своем являются хорошо успевающими студентами лучших российских вузов, но почему-то названными Телегиным хулиганами и маргиналами).
В общем-то, для сетевой организации никакой четкой идеологии и не требуется. Создаются такие движения под конкретную цель (например, свержение Милошевича или установление режима Ющенко), потому в дальнейшем политических перспектив и не имеют, расчистив место для других. Но «Наши» такой сетевой организацией пока или уже не являются. Если бы в лагере отрабатывались механизмы противодействия «цветным революциям», то занимались бы прежде всего технологией процесса. А какое отношение к технологии имеет, например, утверждение еще одного лагерного «лектора», протоиерея Всеволода Чаплина: «Россия уже пережила однажды «цветную революцию» — красную... Представим себе, как жила бы сейчас страна, если бы противоречия, накопившиеся в 1917 году, разрешились бы без прихода к власти заговорщиков?»
Речь даже не о том, что лектор не в состоянии понять разницу между «цветными» и настоящими революциями, которые и происходят как раз вследствие невозможности «разрешить накопившиеся противоречия другими способами». Важнее, что эти высказывания коренным образом противоречат одному из все-таки заявленных идеологических постулатов «Наших»: уважению к досоветской и советской истории России. Недаром в символике «Наших» преобладает красный цвет, в лагере звучат советские песни, да и руководители у них не кто-нибудь, а комиссары. И насколько эффективным будет вышедший после подобных занятий «боец идеологического фронта», с такой «эклектикой» в голове. Да его, комиссара, с красной звездой на пузе и столь антисоветским речами вмиг в любой дискуссии и ярые коммунисты и ярые антикоммунисты сделают!
Но и сам Василий Якеменко, прямо скажем, ведет себя странно, на первый взгляд. Один из журналистов, посетивших лагерь по приглашению его организаторов, рассказывает о занятии по организации массовых акций. Петербуржцы, видимо, купившись на антифашистскую риторику, предложили провести совместно со студентами-иностранцами митинг против проявлений национализма и расизма, а москвичи — пикет против строительства через парк трубопровода. Обе идеи были Якеменко закритикованы, поскольку могут вызвать как негативное отношение у части населения, так и быть осмеянными прессой. Но ведь абсолютно любая массовая акция, даже проводимая с подачи власти, а потому благожелательно освещаемая многими СМИ, вызывает такое противоречивое отношение. А осмеять при желании можно все что угодно. И уж кому-кому как не Якеменко — специалисту по уличным сборам, этого не знать.
Иными словами, он как бы заведомо нацеливает ребят на ничегонеделание: ведь научиться отвечать на неизбежные насмешки и преодолевать неприятие — одна из главных задач любой публичной политической деятельности.
Но на самом деле от юных «нашистов» ничего особенного и не требуется, ну, кроме, может быть, более или менее внятно ответить на стандартные и часто задаваемые вопросы. Их собирают не для обучения антиреволюционной или антифашистской деятельности, а для массовки. Совершенно очевидно, что, скажем, обучать 3 тысячи человек одновременно и в одном месте гораздо менее эффективно, чем те же три тысячи, но группами, скажем, по 300, а еще лучше по 50—60 человек. Но разве это будет так зрелищно и пропагандистски выигрышно?
А зрелищность важна, потому что нужно отчитываться перед спонсорами, выделившими средства на проект. Утверждают, что на проведение лагеря ушло не менее $2 млн. Сам Якеменко уверяет, что проблем с финансированием у них никаких, поскольку бизнесмены готовы дать денег сколько необходимо, понимая, что движение поддерживается на самом высоком уровне. Собственно, это такой род рэкета, когда себе дороже отказывать близким к Кремлю структурам.
Но тогда возникает другой вопрос. Если это обыкновенный молодежный лагерь, как утверждают посетившие его журналисты, то организаторы, получается, обманули заказчиков, которым нужны идейные бойцы, готовые, как выражается Павловский, к силовым действиям. И почему бы тогда не позвать в обычный молодежный лагерь, в заповедные селигерские места Тверской области, скажем, тех, кто пострадал этим летом от эпидемии гепатита или оказался в загрязненном после железнодорожной катастрофы с разлитием мазута районе? Вот бы губернатору Зеленину об этом подумать, проявить заботу о населении своего региона, а не о доказательствах собственной лояльности.
Но тогда лагерь уж точно пришлось бы делать без политической начинки: гепатит же не выбирает своих жертв по их политическим взглядам. К тому же кое у кого и принципы могут оказаться: не все готовы продавать свои взгляды за катамараны, велосипеды и бесплатный концерт Земфиры. Кстати, у Земфиры принципы оказались. Она перед своим выступлением потребовала убрать всю символику и политические лозунги «Наших» со сцены. Кто знает, почему она не захотела «подкрепить» их собственной популярностью: из-за идеологического ли неприятия или чтобы не настроить против себя других своих слушателей и поклонников. Но «Наши» на певицу за это очень обиделись. Возможно, даже записали ее в «чужие». Вот этому их, похоже, на Селигере научили отменно. Чем не предпосылка такое разделение для будущих конфликтов, смут и столкновений?
А хитрые руководители «нашистов» умело обвели вокруг пальца не только заказчиков на «контрреволюцию», но и своих молодых подопечных. Ибо никто никакой страны им передавать не собирается. Когда они это поймут, будет обидно. Но память о лагере, компании и хорошо проведенном времени, наверно, останется. За чей счет, это уже и неважно.
Интересно, до скольких лет простительно быть страдательной стороной при «компостировании» мозгов? Мол, что с него возьмешь, неопытен, ему только 20, 19, 17, вот и находится под чужим влиянием: собрали, свезли, внушили определенные идеи под сладким соусом развлечений, потом по домам развезли до следующего раза, когда понадобятся. А вот екатеринбургского школьника Ростислава Журавлева никто не «свозил» и не «развозил»: он сам через полстраны добирался до лагеря Че Гевары в Краснодарский край. В день отъезда ему как раз исполнилось 16. И оттого, что Сурков на вертолете к «левым» не прилетал, Ткачев с лекциями не приходил, зато приходилось отбиваться от местных власть имущих трусов и подхалимов (пораженцев, как зовут их «нашисты»), опыта борьбы у него только прибавилось. Такие не будут ждать, когда эти самые «пораженцы» добровольно передадут им власть и страну. Они привыкли действовать сами.