26 июля в Пекине возобновились переговоры «шестерки» (КНДР, Южная Корея, США, Япония, Китай и Россия) по корейским делам. За 14 месяцев, которые прошли с тех пор, как они были прерваны, случилось много важных событий. Администрация Буша пыталась грубо нажимать на Пхеньян, требуя его полного и безусловного отказа от ядерных программ и грозя в противном случае применить санкции вплоть до военного вторжения в Северную Корею по иракскому образцу. Результатом нажима явилось, однако, ускоренное осуществление северокорейских атомных программ и объявление 10 февраля этого года КНДР ядерным государством. Пхеньян не поддался на шантаж и даже предупредил США, что в случае вооруженного нападения постарается ответить ударом не только по американским войскам в Южной Корее, но и по территории самих США.
Поняв к лету этого года, что коса нашла на камень, администрация Буша сильно забеспокоилась. Тактика угроз явно не срабатывала. Открывать военные действия против Северной Кореи Вашингтон на самом деле не был готов: слишком серьезно он увяз в Ираке. Это был первый просчет американского руководства. Не оправдались его надежды на то, что продовольственный кризис в КНДР будет усиливаться и что северокорейцы в ближайшее время сломаются и приползут в Вашингтон на коленях.
На самом деле продовольственное положение в КНДР после неплохого урожая заметно улучшилось и никакого «похода в Каноссу» (т.е. готовности покаянно ползти куда-то на коленях) от северокорейцев ожидать не приходилось. Это был второй серьезный просчет руководства США. Становилось ясно, что Вашингтон в результате своей неразумной тактики просто терял время, а КНДР активно использовала его для производства оружейных расщепляющихся материалов, создания ядерных взрывных устройств и средств их доставки. На эти стратегические просчеты администрации Буша активно указывали не только американские эксперты, но и союзники США, прежде всего южнокорейцы, прекрасно понимавшие, что силовые действия против КНДР могут обернуться самыми тяжелыми последствиями против самих корейцев, как северных, так и южных.
Можно считать, что Пхеньян на данном этапе выиграл у США партию политического покера, которая тянулась больше года. У Вашингтона начали сдавать нервы. Сначала администрация США начала секретные переговоры с КНДР через ее миссию при ООН в Нью-Йорке. Затем госсекретарь США Кондолиза Райс отправилась в Китай и Южную Корею просить содействия в том, чтобы вернуть северокорейцев на переговоры «шестерки». В конце концов Пхеньян дал на это согласие, но не за прекрасные глаза Кондолизы, а за обещание южнокорейцев поставить два миллиона киловатт/часов электроэнергии (это практически означает удвоение энергопотребления в Северной Корее) и 500 тысяч тонн риса, отгрузка которых уже началась.
На определенные геополитические жесты пришлось пойти и самим США. При открытии переговоров в Пекине их представитель Хилл был вынужден заявить, что США признают КНДР «как факт» и не имеют «абсолютно никаких намерений» нападать на нее. Конечно, подобные заявления на переговорах весьма далеки от тех гарантий своей безопасности, которых требует КНДР, но тем не менее это уже что-то. Американцы говорят, что готовы вести длительные переговоры, больше не выдвигают каких-либо ультиматумов по времени, согласились на двусторонние встречи с северокорейцами, от которых ранее отказывались с демонстративным высокомерием.
Одним словом, администрация Буша явно сменила в отношениях с КНДР тон и манеру поведения. Скорее всего, это пока лишь тактический прием, чтобы провести глубокую разведку северокорейской позиции. США по-прежнему требуют полного отказа КНДР от ядерных и ракетных программ. Правда, теперь они не делают это требование непременным предварительным условием любого продвижения вперед на переговорах. Хилл намекает на возможность поэтапного движения к этой цели, заявляя о готовности США «на слова отвечать словами, а на дела — делами». Конечно, вокруг начала переговоров американцы, как заведено, попытались выстроить некую пропагандистскую и шумовую кулису: мол, в Вашингтоне поддались на настоятельные уговоры Райс попробовать все же договориться с Пхеньяном. Но ежели это не будет получаться, то «ястребы» вроде вице-президента Чейни и министра обороны Рамсфельда настоят на передаче вопроса в Совет Безопасности ООН и применении санкций.
Однако слишком всерьез эти угрозы принимать вряд ли следует. Если бы американцы могли, они давно бы их осуществили. Более реалистические прогнозы перспектив переговоров можно найти в японской, китайской и индийской печати. Ясно, что переговоры будут очень сложными, затяжными. Никто из участников на сей раз, видимо, не будет заинтересован вновь рвать тонкую ниточку переговоров и сжигать за собой мосты. За пленарными заседаниями могут последовать заседания рабочих групп на экспертном уровне, которые будут рассматривать ядерные, гуманитарные и другие вопросы.
КНДР, разумеется, вряд ли пойдет на полный отказ от своих ядерных и ракетных программ, сколько от нее этого не будут требовать. Она попробует променять свои частичные уступки (вроде замораживания тех или иных элементов этих программ) на встречные политические и экономические уступки США, Японии и Южной Кореи. В частности, по оценкам японских источников, не следует ожидать, что КНДР, приостановив свою плутониевую программу, одновременно согласится закрыть работы по производству обогащенного урана. Для успешного продолжения переговоров от США, Японии и Южной Кореи неизбежно потребуется на определенном этапе пойти на дипломатическое признание КНДР.
Хотя американские и японские представители упорно твердят о необходимости решения «северокорейского ядерного вопроса», ясно, что никакое такое решение не будет возможно без договоренности об объявлении всего Корейского полуострова безъядерной зоной. Это требование было вновь повторено северокорейцами в первый же день переговоров. Но каковы будут условия, определяющие создание такой зоны? Этот вопрос возникает прежде всего применительно к американским вооруженным силами, включая ВВС и ВМФ, оснащенным атомным оружием. Какие гарантии введения неядерного статуса Корейского полуострова были бы готовы предоставить США? Насколько удовлетворительны были бы они для КНДР, Китая и России?
Переговоры «шестерки» пользуются пристальным вниманием всего международного сообщества. А в их успехе заинтересованы многие соседние (и не только соседние) страны. Их благоприятное завершение могло бы продемонстрировать, сколь важно даже в нынешних условиях почти неприкрытого диктата США, претендента на мировое господство, занимать твердую последовательную позицию в отстаивании своих национальных интересов. Говорят, что Иран сделал уже свои выводы из происходящего, предложив европейской тройке (Франция, Англия, Германия) не тянуть дальше время на переговорах по ядерным программам, а внести весомые конкретные предложения, которые вели бы к договоренностям. Переговоры «шестерки», хотелось бы надеяться, могут иметь и определенный педагогический эффект для российских дипломатов, давно разучившихся проявлять жесткость там, где это требуется.