Уже после анонса я не ожидал ничего хорошего от
фильма Сорокиной «Русский плен» (ОРТ, 17.06.2005 г.). И не ошибся!
Любит дама знаменательные даты! Ленту «Каратели», посвященную предателям,
воевавшим на той стороне, приурочила ко Дню Победы, а эту — к черному
22 июня. И она, как и первая, — своеобразный «подарок» ветеранам,
оправдание для всех прошедших плен, без всякого исключения, и индульгенция
на будущее.
Фильм построен на противопоставлении двух пленных, русского П.Астахова
и немца Детлефа Крамера. Оба попали в армию восемнадцати лет, оба
сравнительно быстро оказались в плену, и обстоятельства пленения автора
не интересуют.
Выбор немца для иллюстрации понятен: рядовой, не запятнавший себя
преступлениями, без предрассудков, контактный, благодарный тем русским,
что хорошо отнеслись к нему в плену. Но отчего в центре фильма Астахов?
Казалось бы, для целей Сорокиной, которые она не скрывает, этот человек
не очень пригоден. Что за цели? Одна из первых — показать жестокость
сталинского режима, который якобы всех советских пленных объявлял
преступниками и сразу по прибытии на родину навешивал на них уже свои
лагерные сроки.
Но в таком случае Сорокиной надо было выбрать «чистенького» пленного,
который ничего плохого не совершил, ни в чем предосудительном не участвовал,
и показать, как его, невинного, запечатали на долгие годы на Колыму.
Астахов же совсем не овечка. Достаточно сказать, что у него за плечами
лагерь Вустрау, как интересующемуся историей войны человеку все станет
понятно. Ниже я поясню значение этого слова. Здесь же скажу, что Сорокина
скорее всего не нашла подходящего пленного без пятна в биографии,
который бы прошел еще и советские лагеря, потому и появился Астахов
с его Вустрау.
Журналистка рассуждает не только по поводу пленных, но и вообще о
перемещенных лицах, которых в 1945 году на территории Германии, по
ее данным, оказалось 10 миллионов. СССР хотел их вернуть, потому что
разоренной стране нужны были рабочие руки. Так утверждает Сорокина,
будто у государства не было других, не менее важных причин для их
возвращения. Ведь всех дома ждали родные и близкие. Кроме того, не
естественно ли для государства стремиться вернуть своих граждан? И
уж, конечно, за них сражались не для того, чтобы рассадить по лагерям.
Даже если иметь в виду единственную приведенную журналисткой причину:
заключенный — не работник, и не было смысла всех вернувшихся сажать
под замок.
А было так. Как быстро выяснилось, война не кончилась, просто она
плавно перетекла из горячей в холодную. А потому пришлось разбираться,
как вел себя человек на чужбине, в плену, работая на немецком заводе
и ферме, не стал ли врагом, предателем, не завербовали ли его немецкая,
а позже английская, американская разведки. И в том, что какое-то время
выясняли, прежде чем отпустить по домам, нет ничего особенного. И
разборки-то, очевидно, сводились к тому, что искали, с кем сидел,
опрашивали, и коль не было нареканий — все в порядке. Подавляющее
большинство отправлялось по домам. Во время войны бывших пленных и
зачисляли в воинские части, и воевали они после фашистских лагерей
на «отлично».
Отчего же Астахов не прошел сквозь сито органов безопасности? Посмотрим,
что могло произойти и, очевидно, произошло в этом конкретном случае.
Старик Астахов про себя плохого не скажет. Взывая к жалости зрителей,
он рассказывает, как в немецком лагере построили военнопленных и стали
выкликать специалистов. Затем удивляется, что его выбрали в числе
шести человек из шестисот для отправки в Вустрау. Сорокина не видит
в этом ничего удивительного. Она комментирует: «Именно такие интеллигентные
необученные и нужны были в лагере-школе Вустрау». Там готовили кадры
для работы на оккупированной советской территории.
Г-жа Сорокина, кого учили в этой школе, как не надсмотрщиков с хлыстом
для помыкания русскими рабами? И как вы можете на полном серьезе говорить
о курсантах, что они считали себя русскими патриотами, не принимали
ни нацизма, ни коммунизма? Насчет коммунизма понятно, иначе они бы
не оказались в Вустрау, а вот как быть с нацизмом? Нельзя же служить
и не доказывать преданности! Хозяева этого не простили бы!
Но удивляться тому, что Астахов попал в фашистскую школу, действительно
не стоит. Чего проще, потянул руку — вот и заметили, и оценили. Сегодня
он об этом факте молчит, но как же иначе? Или среди 600 пленных он
был единственным со средним образованием?
Что затем еще следователи нашли за душой у пройдохи, можно лишь предполагать,
но приличный срок говорит, что нашли. Одним словом, не тот кадр выбрала
Сорокина для своего фильма. Но, повторюсь, видимо, другого и не было.
Обратимся к иной интересной информации. Как вы думаете, чьими статистическими
данными должна пользоваться русская журналистка, отечественными или
бывшего врага? Каждый скажет: отечественными, ведь она работает на
ОРТ, в Москве, а не в Мюнхене.
Отечественная статистика потерь (например, Литвиненко В.) говорит,
что наших пленных было 3,6 млн. чел., из которых половина не вернулась
на родину. Сорокиной эта цифра не нравится, она предпочитает другую
— 5,5 млн., из которых 3,5 млн. погибли. Почему? Очевидно, потому
что это немецкая цифра. Но и ею можно было бы воспользоваться в обвинение
бывшему врагу: 3,5 млн. погибших в фашистских лагерях русских военнопленных
— это не 320 тыс. немецких, не вернувшихся из советского плена! В
первом случае — шесть из десяти, во втором — всего лишь каждый десятый.
Такое впечатление, что Сорокина на чужой стороне! Даже о Розенберге
она отзывается весьма уважительно. Он, мол, ужаснулся положением русских
военнопленных! О ком вы это говорите, С.Сорокина, не об ответственном
ли за все, что происходило на оккупированных территориях? Ему ли удивляться,
поражаться и ужасаться, если от него и исходили приказы? Или даже
этого вы не знаете?..
«Его, как многих немецких солдат, попавших в русский плен, ожидала
неминуемая смерть!» Это Сорокина говорит про своего второго героя,
Детлефа Крамера. Ну какая же неминуемая, если 9 из 10 вернулись? А
вам известны цифры убыли нашего мирного населения во время войны?
А вы знаете, что сегодня русских убывает едва ли не больше, чем немцев
в лагерях для военнопленных?
При всей положительности Детлефа Крамера, как его представляет журналистка,
он все же несколько своеобразен. Как вы думаете, соорудив медальон
в духе лучших немецких традиций, молодой человек жалеет отдать его
даже за деньги человеку, спасшему его, — русскому врачу, чья жена
ночей не спала, чтобы его выходить? Думаю, врачу и не нужен был его
медальон; скорее всего, он испытывал немца, и испытания тот не выдержал!
И много ли проку, что немец привез такой же подарок внукам русского
врача? Это — навязчивая инсценированная доброжелательность.
И второго героя Сорокина выбрала не того! Что-то не везет ей с героями!
Не в первый раз известная тележурналистка Сорокина обращается к военной
теме, и все невпопад. То она открывает, как много соотечественников
воевало против Красной Армии, то сочувствует бывшим советским пленным
и репатриированным, вынужденным проходить на родине через фильтрационные
лагеря. Можно бы и не обращать внимания на ее фильмы, но, судя по
всему, это ее «подарки» в юбилейный год Великой Победы.