В СЕРЕДИНЕ августа на канале НТВ из вечера в вечер шла демонстрация (она продолжается и сейчас, но уже с другим сюжетом) нового отечественного сериала «МУР есть МУР». Эта новая поделка современных киношников по своей идеологической направленности (а без идеологической, причем всегда антисоветской, направленности нынче не снимается почти ни один фильм про наше советское прошлое) вполне вписывается в ряд недавних телевизионных премьер.
В этом сериале речь идет о преступлениях прежнего режима и его отдельных властных представителей. И, как водится в последние годы, сделан фильм топорно, без особых кинематографических изысков, а тем более находок. Актеры играют так, словно отбывают номер по зарабатыванию денег. Правда, им особенно и играть-то нечего, предложенные нам ходульные образы героев сериала кочуют в последнее время из одного криминального сериала в другой.
Авторы фильма не особо и стараются заставить нас поверить в происходящее на экране. Тут никакого сравнения не может быть со старыми, советской поры сериалами «Тени исчезают в полдень» или «Вечный зов», действие которых разворачивается в тех же таежных местах, что и в этом сериале. В тех фильмах веришь всему: и сюжету, и актерам, и даже месту съемок. Здесь же верить нечему, даже современная кинематографическая «тайга» на тайгу не похожа.
Роль главного героя сериала, подполковника милиции муровца Александра Ивановича Смирнова играет актер Евгений Сидихин. Наверное, не одному мне симпатичен этот актер и сыгранные им в кино герои — большие, сильные, уверенные в себе, надежные русские мужики. Вот и здесь перед нами все тот же настоящий мужик, притягивающий людей своей надежностью, уверенностью, основательностью и, разумеется, своими известными по другим фильмам навыками рукопашного боя (и в этом сериале без драки с крушением мебели не обошлось). А то, что из своего главного героя авторы фильма сделали этакого супермена, которому и в подметки не годятся ни Шерлок Холмс, ни майор Пронин, ни Эркюль Пуаро, — это на совести самих авторов. Их муровец Александр Иванович ни в воде не тонет, ни в огне не горит, его и пули не берут. При этом он на десяток ходов вперед уже в деталях знает все то, что только замышляют совершить преступники.
Сюжет фильма несложный. В тайгу приезжает съемочная группа, а следом за ней крутой опер из МУРа. И аккурат с их приездом в таежном районном центре начинаются убийства: людей, словно мух прихлопывают. Но тут в порядке самодеятельности к расследованию подключается бравый подполковник, который за несколько серий лихо, благодаря своему фантастическому чутью и своей пуле и прочей непробиваемости разоблачает банду расхитителей драгоценного таежного кедрача, во главе которой стоят — ни много ни мало — первый секретарь крайкома партии и его зять, первый секретарь райкома КПСС.
В этой очередной поделке о разложении партийных бонз брежневской поры и гнилостности советского режима как такового нет никаких особых кинематографических, тем более исторических, документальных находок. В нем, на мой взгляд, зрителям могут быть интересны завиральные детали, отдельные эпизоды, отдельные высказывания его героев, ради которых и снимали этот фильм.

КАЖДАЯ серия фильма начинается со старой, шестидесятых годов кинохроники, на кадрах которой можно, к примеру, увидеть академика Александрова, участвующего в заседании Верховного Совета СССР, увидеть рабочие будни сталеваров, хлеборобов, заголовки прежних газет. Титры фильма и эти кадры кинохроники идут под бодрые песни той поры. Например, Эдуард Хиль поет песню «Лесорубы». И все это вместе, по-моему, понадобилось киношникам для откровенного противопоставления этих документальных кадров «преступным делам партийного начальства», для того, чтобы сказать нынешним зрителям: смотрите, мол, что вам говорили и показывали партийные деятели прошлой поры и что они творили в действительности.
Но, признаюсь, не впечатляет, не убеждает все то, что понакрутили авторы в своем обличительном раже. И не верится в первую очередь из-за тех самых деталей.
Ну, скажите, пожалуйста, какому дураку в 1969 году пришло бы в голову в таежном леспромхозе, расположенном у черта на рогах, на улице, на солнцепеке, под дождем и снегом выставлять не только огромный лозунг с какими-то общими призывами, но еще и портретную галерею членов политбюро тут же устраивать? Да еще и государственный флаг вывешивать над входом в леспромхозную контору. Перехлеста с так называемой агитацией в ту пору было полно, но до такого, как я помню, никто не додумывался. Ведь за те же полуметровой высоты портреты, испепеленные солнцем, посеченные дождем и снегом, — одним словом, испорченные, намного скорее по шапке можно было получить, нежели за их отсутствие. Подобное изобилие якобы непременных атрибутов прежнего строя приходилось видеть лишь в американских тупых фильмах о нашей прошлой действительности. Ну им-то простительно, они по каждому чиху свой флаг поднимают и выставляют напоказ. Но у нас-то?..
А эпизод с «отдыхом» московских гостей у хлебосольного секретаря райкома в некоем заведении с большим бассейном, с сауной, со спортзалом, в котором какие-то девицы играют то ли в теннис, то ли в бадминтон, будучи облаченные в шикарные современные спортивные костюмы? Да не было в ту пору в глухой тайге ни таких заведений (охотничьи домики с русскими банями на берегу реки или озера, согласен, могли быть), ни таких костюмов: шерстяные «олимпийки» в дефиците числились. Сейчас — да, с наворованных богатств жулье всех мастей и рангов понастроило подобные заведения бордельного типа по всей стране.
Или все показанное рассчитано на молодежь, которая ничего не знает о нашем недавнем прошлом? Так вряд ли молодежь станет сегодня смотреть это нагромождение несуразиц. Их подобные сериалы не прельщают.
А само появление Александра Ивановича в таежной глуши? Он-то зачем там оказался? Ну ладно, группу возглавляет его друг и бывший подчиненный по МУРу, главную роль в снимаемом фильме играет тоже друг. Но сам-то он зачем здесь? В роли консультанта? Так он ни разу на съемочной площадке не появился. В роли идеологического наставника? Не для опера такая задача. Может быть, для охраны сценариста снимаемого фильма — зятя одного из членов политбюро? Не было тогда охраны ни у зятьев, ни у снох — не путайте с нынешними временами криминального и денежного разгула и беспредела.
Так на кой ляд его понесло в тайгу? Баклуши бить? Вроде это не в его столь положительной натуре. Такой положительной, что он лишь слегка пофлиртовал с обольстительной немкой Матильдой, или, как он ее называл, Митти, работающей буфетчицей, директором и уборщицей в местной чайной, вдоволь попил у нее водочки, но ничего более себе не позволил — сберег верность красавице-жене, полковнице того же МУРа.
У главного героя, кстати, в друзьях оказался и начальник краевого управления МВД (сам — в Москве, друг объявился аж в Сибири, и где успели скорешиться?), с которым он не только водку и коньяк хлещет, но и под пули попадает и самые сокровенные оперативные секреты ему передает.
Дальше непонятного становится больше. Зачем, за что убили бывшего лагерного вертухая по прозвищу Две собаки, с которого и начинается череда убийств? Лишь для того, чтобы умница Александр Иванович к розыску подключился?
Следующим зверски, цинично убивают районного прокурора, повязывая на его труп красный пионерский галстук! Какая реакция властей? Да никакой. И это в 1969 году? Да побойтесь Бога. Это сейчас убийство государственных чиновников — обыденность. Но тогда, предполагаю, не только Генеральная прокуратура подключилась бы, но и местный отдел КГБ. Ничего этого нет. Есть только все тот же мудрый и невозмутимый Александр Иванович, который на самодеятельных началах ведет свое следствие.
Авторы фильма не ограничились лозунгами, флагами и огромными портретами высших партийных руководителей, выставленными в глухой сибирской тайге. Не ограничились и двумя развернутыми во всю стену кабинета знаменами за спиной первого секретаря райкома (сплошной Голливуд!). Они вкладывают в уста друга Александра Ивановича, актера-алкоголика Торопова, играющего главную роль в снимающемся фильме и ушедшего в запой, фразу о его ненависти к коммунистическому жлобью.
Сказано это, напомню, в конце шестидесятых. Позвольте вновь не поверить авторским фантазиям. Не мог в ту пору он сказать подобного. Если бы и была у него ненависть, то, скорее всего, к номенклатурному жлобью. А это большая разница. Все, что связано с ныне открыто декларируемой некоторыми поклонниками «общечеловеческих» идеалов ненавистью к коммунизму, — все это расцвело лет на двадцать позже. Тот же Владимир Высоцкий, огромный, типографским способом отпечатанный портрет которого висит в гостиничном номере актера-алкоголика-барда, с уважением относился и к Ленину, и к тем идеям, за которые боролись и гибли миллионы настоящих коммунистов. А партийных чинодралов не любили или ненавидели многие и всегда.
Кстати, и в этом эпизоде с портретом Высоцкого, некоторые черты которого авторы фильма хотели, должно быть, приписать своему герою-барду, эти самые авторы поднаврали. Не печатались в те годы такие портреты Высоцкого в государственных типографиях. А других в ту пору не было. Даже глухонемые в поездах не продавали тогда его фотографии. Страна еще по-настоящему не знала Высоцкого.
Как не мог актер Торопов, играющий главную роль в фильме, в одном из эпизодов этого фильма, отснятые материалы которого смотрят наши главные герои уже после его гибели, сняться с большим нательным крестом на груди. Это ж шестидесятые годы! Окститесь!
Да и не могло подобного быть в сценарии писателя Фурсова, будущего убийцы этого актера-барда и одновременно алкоголика. Замечу, что роль Фурсова — самая, пожалуй, дурацкая во всем сериале. Он же ходячий цитатник, только не Мао Цзэдуна, а собственных завирально-конъюнктурных идей. Да вряд ли кто из думающих зрителей поверит в то, что этот самый Фурсов, будучи зятем члена политбюро, похоже, из ревности убил уже даже не соперника Торопова, который, как я понял, до него был женат на дочке партийного бонзы. Да и к кому или к чему ревновать? Ведь членская дочка стала твоей женой, бросив поющего и пьющего актера. Не к Веронике же он заревновал, да так, что пошел на преступление, за которое в те годы грозила вышка? Чушь какая-то.
Как не могло быть у уважаемого Александра Ивановича и миниатюрного диктофона в эпизоде его экспромта-допроса бывшей зечки, ставшей местной шлюхой и работником райкома, Вероники. Подозреваю, что даже у главы МВД страны не было в шестидесятых подобного миниатюрного диктофона, а не только у сотрудника МУРа.
Деталь следующая. Многовато автоматов ППШ передали в руки подручных главарей шайки расхитителей леса авторы фильма. Это ж целый арсенал: не только автоматы, но и «лимонки» и пистолеты. Сейчас подобным никого не удивишь. Оружие свободно гуляет и стреляет по всей России, оставшейся от огромного Союза. А тогда по всему Союзу в розыске было менее тысячи «стволов» (в основном пистолеты), таким арсеналом оснащать какую-то шайку, ворующую лес, — нелепость. Да за одни эти стволы в ту пору можно было получить по полной программе. Преступникам грозили серьезные кары, а не сегодняшние условные сроки за тяжкие преступления, назначаемые нынешними судами понарошку.
Как и явный перебор — заставлять Александра Ивановича говорить, что для нашей страны более всего подходит лагерный режим. Это вы своего героя конца шестидесятых, господа авторы, спутали с Новодворской середины девяностых.

МЕНЯ вообще удивляет очень вольное, абсолютно нелогичное и непоследовательное отношение авторов фильма к своим героям, к тому же Александру Ивановичу, например. Весь фильм он — воплощение высочайшего профессионализма, фантастического предвидения и расчета, а в двух эпизодах совершает идиотские — другого слова и не подберешь — поступки. По сути, в одиночку раскрыв целую цепь преступлений (одних только убийств в сериале я насчитал шесть), он передает своему «другу» генералу Петру Петровичу, начальнику краевого управления МВД, с которым он на «ты», пакет обличительных документов на членского зятя Фурсова и карту незаконных вырубок и последующих пожаров, которые организовывались под руководством высших партийных функционеров края. Но странное дело: на убийцу он передает все материалы в копиях, а карту в подлиннике. При этом просит своего «друга» хранить ее, как генеральские погоны. А генерал предает его. Карта, являющаяся якобы главной уликой(?), попав к генералу, пропадает.
У меня вопрос к авторам: вы за кого своих зрителей держите? Разъясняю: в шестидесятые годы ксерокса не существовало и снять копии без ведома ответственных за это лиц было невозможно. Но карта? Помнится, все мы учились в школе (не то, что ныне — развели миллионы неграмотных ребят) и классе в шестом рисовали контурные карты. Так и тут. Достать карту края — не проблема. А потом подойди к оконному стеклу в своем гостиничном номере, наложи купленную карту на добытую с таким трудом драгоценную карту-вещдок, уличающую преступников, и минут за пятнадцать получишь отличную копию. Это ж, как говорится, первый класс, вторая четверть. И матерый розыскник Смирнов не знает таких элементарных вещей? За что ж вы, господа авторы, уважаемого Александра Ивановича лицом — да в грязь?
А его выходка на шоссе, ведущем с аэродрома под Москвой? Узнав о скоропостижной смерти или убийстве все того же зятя политбюровской шишки, наш материще-муровец в окно автомобиля выбрасывает все материалы по преступлению, совершенному этим типом.
Капитана Жеглова на него нет. Тот бы объяснил, как надо обращаться с документами. Или это не документы? Да подбери их кто-нибудь (а ведь дорога из аэропорта ведет), сообрази о ком речь идет, вспомни, чей зять в этих документах фигурирует...
А теперь главный вопрос к авторам: что, господа хорошие, вы хотели нам показать?
Как где-то в таежной глуши местные высшие партийные функционеры якобы воровали государственное, народное добро с риском оказаться за решеткой? Могу допустить такое. Хотя не слышал о подобном. Об «икорном» или «рыбном», о «хлопковом» делах слышал. Помнится, за «икорное» преступление не партийного руководителя (те замешаны не были), а заместителя министра к стенке по приговору суда поставили.
Но партноменклатурщиков той поры не защищаю. Во многом именно они виноваты в том, что народ так легко, так бездумно отдал советскую жизнь разного рода проходимцам, хапнувшим все богатства страны под словеса о демократии и правах человека. Но, замечу, если кто-то и воровал в ту пору, то с риском для жизни. И по мелочи по нынешним меркам.
Вы бы сняли сегодняшнюю тайгу и то, как сегодняшние воры и бандиты открыто чистят ее под корень на «законном» основании. Без всякого риска. С огромным, не сравнимым с прежним прибытком для себя.
В заключение замечу, что в моей семье возник конфликт: жена упрекала меня, что я смотрю подобную чушь. Такова оценка рядовых телезрителей вашему творчеству, господа, относящие себя, наверное, к кинематографистам, к творческой интеллигенции.
С женой конфликт был быстро улажен: объяснил ей, для чего мне несколько дней подряд понадобилось смотреть подобное. Для написания этих заметок.

 

 

 

Борис ЛЕБЕДЕВ.