Бесланские матери, потерявшие в прошлогоднем теракте
своих детей, совершили невозможное. По существу, это можно без преувеличения
назвать подвигом. Они не просто дошли до Кремля и вынудили президента
страны выслушать их. Впервые за последние годы, благодаря этим женщинам,
высшая власть государства пусть робко, половинчато и с оговорками,
но признала свою вину за происходящие в стране трагические события,
за собственные действия и бездействие.
Казалось, все было против этой встречи. После бесланской трагедии
Путин даже и не подумал извиниться перед ее жертвами и их родственниками,
следствие и суд, степень независимости которых давно и хорошо известна,
сразу выбрали наиболее безопасную для высоких чиновников линию поведения.
Иными словами, единственным виновным в гибели 331 человека, среди
которых 186 — дети, должен был стать выживший террорист Нурпаши Кулаев.
А на конкретные вопросы об организации и проведении штурма школы и
ответственности должностных лиц ответов давать вообще не собирались.
Более того, когда женщины Беслана, дабы докричаться до власти перекрывали
дороги и блокировали здание суда, делали публичные и весьма жесткие
заявления, появился соблазн объявить их если не провокаторами, то
хотя бы послушным инструментом в руках неких провокаторов. Мол, политиканы
пользуются обезумевшими от горя родителями, чьи дети погибли, в своих
целях. Даже психологов подключили, чтобы хоть как-то опорочить организацию
«Матери Беслана». «Эти женщины говорят только о политике, а не о своих
психологических переживаниях», — с неудовольствием заметил один из
таких психологов. Очевидно, по его мнению, дальше кладбища, где похоронены
их дети, матерям видеть не положено.
А действительно, они же могли бы замкнуться в себе, жить только своим
горем. Ведь погибшим детям ни правда, ни наказание виновных уже не
поможет. И если матери Беслана продолжают свою казавшуюся почти безнадежной
борьбу за эту правду, то делают это не только во имя невинно убиенных,
но и во имя всех нас, живых. Во имя того, чтобы подобные трагедии
не повторялись.
И только потому, что отступать женщины были не намерены, их борьба
принесла первые результаты. Власть, в лице президента Путина, испугалась.
Ни игнорировать, как это делалось практически в течение всего прошедшего
года, ни использовать годовщину в своих пропагандистских целях не
удавалось. А гнев жертв террористического акта грозил превратиться
в серьезную проблему. Потому Путин, очевидно, и согласился на встречу
с делегацией из Беслана, хотя ничего хорошего она ему не сулила. «Было
очень трудно и нам и президенту», — сказала после встречи одна из
ее участниц, глава комитета «Матери Беслана» Сусанна Дудиева. Но,
по ее словам, они смогли сказать ему все, что хотели и выслушать его
ответы на самые важные вопросы.
Каковы же эти ответы? Во-первых, президент вынужден был признать,
что не обладает всей полнотой информации о расследовании. Не обладал
он ей, дескать, и год назад, в момент захвата школы. Он, якобы, считал,
что заложников в школе около 300 человек. Не информирован Путин в
полной мере о применении огнеметов и танков, стрелявших по школе.
На прямой вопрос, могло ли это быть дезинформацией, он ответил положительно.
Что ж, если Путин сказал матерям Беслана правду, эта правда ужасна.
В нашем суперпрезидентском и по конституции, и по оценкам общественного
мнения (когда граждане, критически относясь ко всем институтам власти,
доверяют исключительно президенту) государстве, глава этого государства
на поверку оказывается столь же беспомощен и малоинформирован, как
и рядовые граждане. Кто же тогда в реальности управляет страной?
Более того, для Путина оказалось новостью, что ни следственные органы,
ни специальные комиссии не хотят устанавливать истину. Но этот секрет
полишинеля известен всем, кто хоть сколько-нибудь интересуется ходом
процесса. Неужели у президента действительно не нашлось за год времени,
чтобы осознать характер потрясения, которое испытал не только Беслан,
но и вся наша страна?
Но если это так, если президента дезинформируют или не ставят в известность
о происходящих в стране важнейших событиях, то первым делом надо было
бы сменить руководителей всех силовых ведомств, которые подвергают
таким образом опасности национальные интересы государства и жизнь
его граждан.
Пойдет ли на это Путин, который заявил, что за халатность, безответственность
и некомпетентность надо наказывать невзирая на должности? Сомнительно.
Хотя без каких-либо серьезных решений теперь, после всех данных обещаний,
не обойтись. Скорее всего, какие-то изменения произойдут в ходе судебных
слушаний. Возможно, прокуроры и судьи не будут так бояться задавать
вопросы жертвам и свидетелям, дабы не услышать фактов, не укладывающихся
в официальную версию. Наверняка будут даны указания прокурорским и
судейским чиновникам вести себя более корректно по отношению к жертвам.
Может быть, посмелее станут и члены совершенно беззубой парламентской
комиссии во главе с Торшиным в поисках ответов на пока не проясненные
вопросы.
После того, как Генеральному прокурору Устинову дано указание президента
направить в Северную Осетию группу специалистов для дополнительного
разбирательства, возможно, произойдут и кадровые изменения. Например,
замгенпрокурора Шепеля, недовольство которым высказывают не только
бесланцы, но и жители других северокавказских республик, переведут
в другой, менее взрывоопасный регион. Хотя вина Шепеля заключается
лишь в том, что он добросовестно выгораживает власть, снимая с нее
ответственность за происходящее на Северном Кавказе. Так что принципиального
значения такие перемены, скорее всего, иметь не будут. Тут дело не
в личностях, а в установках, которые они вынуждены исполнять.. Но
«замотать» основной процесс по событиям 1—3 сентября 2004 года в Беслане,
чего так боялись пострадавшие, теперь вряд ли удастся. А значит появится
еще один шанс приблизиться к истине.
Конечно, далеко не все в Беслане (и не только в Беслане) верят, что
после встречи матерей с Путиным произойдут сколь-нибудь существенные
изменения. Многие относятся и к обещаниям Путина и к его вроде бы
прозвучавшему покаянию скептически. Даже среди членов комитета «Матери
Беслана» не было единодушия по поводу состоявшейся поездки и встречи.
А сопредседатель комитета родственников жертв «Норд-Оста» Татьяна
Карпова считает, что президент выслушал бесланских женщин, но не услышал.
Ведь политика государства, заложниками которой стали граждане страны,
это не отдельные, пусть даже и высокопоставленные чиновники. А эту
политику президент, по всей видимости, менять не намерен.
Но, как сказала Сусанна Дудиева, «мы говорили с президентом честно
и окровенно. Если нашим доверием можно будет пренебречь, то в следующий
раз его невозможно уже будет заслужить».
Понимает ли сам президент, что время пиар-акций на крови для него
прошло? Слишком много уже было пролито этой крови. И понимаем ли мы
сами, что от нашей гражданской позиции, нашей смелости и решительности
зависит не столько судьба власти, сколько судьба наша собственная?
В Испании, которую упомянул президент Путин как иллюстрацию того,
что ни одно государство не может быть застраховано от террора, граждане
страны не поддержали правящую «Народную партию» Аснара даже не потому,
что его правительство не смогло предотвратить взрывы в мадридских
поездах. Аснару не простили того, что он решил использовать трагедию
в своих политических предвыборных целях.
Граждане России, политики, политические партии и общественные организации
пока опасаются выставлять подобный счет своим властям, предпочитая
терпеть. Терпеть из опасений: а вдруг будет еще хуже. Вдруг у тех,
кто повысит голос в защиту собственных прав, отнимут последнее. У
матерей Беслана отняли последнее и самое дорогое, что может быть:
их детей! Неужели для пробуждения гражданского мужества надо платить
такую ужасную, такую непомерную цену?