Сегодня в рубрике «Таланты России» мы знакомим читателей с замечательным театральным художником Федором Федоровским (1883—1955). Он был одним из великолепной плеяды мастеров Большого театра. Декорации и костюмы к знаменитым русским операм занимали в его творчестве основное место.

Федор Федорович Федоровский родился в 1883 году в Чернигове. После окончания народного городского училища в Москве, почти без подготовки, двенадцатилетний Федоровский поступает в Строгановское художественное училище. Идея принадлежала одной из учительниц мальчика, оценившей его красивый ровный почерк. Отец же поддался на ее уговоры главным образом потому, что обучение там было бесплатным. Декоративное отделение Федоровский окончил в 1907 году с золотой медалью и остался преподавать на кафедре творческой композиции.
Строгановское училище в то время блистало замечательным набором преподавателей. Молодых художников готовили Серов, Врубель, архитектор Жолтовский, скульптор Андреев. Отличительной особенностью тех лет был большой интерес художников к русскому стилю — во время каникул ученики, в их числе и Федоровский, бродили по старым русским городам, постигая их дух по сохранившимся древним памятникам.
С 1907 года началась работа Федоровского в театре. Для русской театрально-декорационной живописи первые годы XX века были особыми — на сцене работали многие замечательные художники. Федоровскому была присуждена первая премия за эскизы к опере «Кармен» на объявленном С.И.Зиминым конкурсе. Это была серьезная победа — в состав жюри входили В.Суриков, В.Серов, С.Мамонтов и К.Станиславский. Молодой художник получил возможность осуществить эти эскизы в частной опере Зимина. После «Кармен» Федоровский создал декорации к «Снегурочке» Римского-Корсакова. Это было первое обращение художника к опере на русскую тему — вслед за сказочной «Снегурочкой» Федоровский напишет великолепные декорации к историческим русским операм, среди которых «Князь Игорь» Бородина, «Борис Годунов» Мусоргского, «Иван Сусанин» Глинки, «Псковитянка» Римского-Корсакова.
За счет театра Зимин отправляет молодого талантливого художника за границу. Федоровский изучает архитектуру Италии, затем по приглашению Дягилева работает в Париже. Для его театра пишет декорации к «Хованщине» Мусоргского, впервые пытаясь их «осмыслить».
«Ненавижу бессмысленные декорации», — говорил Мусоргский. Это и станет важнейшим принципом Федоровского — декорации призваны помочь зрителю понять музыку, они должны дополнять и пояснять замысел композитора. Поэтому всегда, к какому бы историческому периоду какой бы страны он ни обращался, Федоровский основное внимание уделял не слепому натуралистическому копированию эпохи, а стремился передать красками музыкальную мысль и страсть. Впоследствии, уже после Октябрьской революции, Федоровского критиковали за отсутствие в его декорациях «идеальной «точности», то есть соответствия некоему историческому шаблону». Художник в ответ говорил о неумении таких критиков «подняться на позиции художественного реализма и подмене его бескрылым натурализмом». С другой стороны, звучали обвинения в том, что в своих работах Федоровский «не ломает традиции» Большого театра. Федоровский отвечал вульгарным ниспровергателям «старого искусства»: «Я считаю, что наш Большой театр является носителем огромной художественной культуры, которую так зря, просто, за здорово живешь отвергать не следует». Кстати, именно Федоровский создал для Большого театра занавес с тремя датами, вытканными золочеными буквами: годом Парижской коммуны, Первой русской революции и Великого Октября. Михаил Петровский впоследствии разработал занавес Большого театра, взяв за основу эскизы Федоровского и сохранив рисунок предыдущего занавеса.
Среди других его работ в опере — «Майская ночь» и «Садко» Римского-Корсакова, «Пиковая дама», «Евгений Онегин» и «Чародейка» Чайковского. За декорации к «Князю Игорю» середины тридцатых годов и за работу в годы Великой Отечественной войны над декорациями к «Емельяну Пугачеву» композитора Коваля Федоровский был дважды удостоен Сталинской премии.
Русские оперы, воскрешающие для потомков драматические эпизоды отечественной истории, всегда пользовались особой любовью Федоровского. А говоря о своей работе над «Борисом Годуновым», художник восклицал о Мусоргском и Пушкине: «Какой восторг и наслаждение творить в содружестве с двумя гениями жизненной и исторической правды! Сколько встает картин, эпизодов, образов, когда слушаешь музыку!»
Художник, посвятивший свой талант русской музыкальной классике, накануне войны был приглашен для участия в реставрации храма Василия Блаженного на Красной площади. Кто как не Федоровский, тонко чувствовавший сказочную красоту древнерусской архитектуры, мог воскресить ее в ярких куполах храма! Именно Федоровский разработал рисунок звезд, венчающих кремлевские башни. На четырех из них вместо двуглавых орлов были установлены первые звезды из высоколегированной нержавеющей стали и красной листовой меди. В середине звезды располагалась эмблема серпа и молота, украшенная уральскими самоцветами. В 1937 году звезды заменили рубиновыми. В этом, вероятно, и заключена необъяснимая сила Красной площади и Московского Кремля — в органической связи исторических эпох, создать которую могли только подлинно русские художники.






На репродукциях: эскиз костюма боярина к опере Мусоргского «Хованщина»; эскиз костюмов половцев к опере Бородина «Князь Игорь».

Ольга ГАРБУЗ.