...Наш типичный западник-образованец — и блаженный, и шельма. «Возлюбившие неправду» — это про них сказано в Послании апостола Павла. Читаю недавно Марка Урнова, подвизавшегося некогда в «ученых дьяках» у самого Ельцина: «...Союзничество с Западом обеспечило бы нашему обществу «либеральную прививку». Последняя, с его точки зрения, совершенно необходима для «разрушения авторитарного синдрома», распространенного и в элитах, и в массовом сознании, и являющегося одним из главных препятствий «модернизации». Названный господин, верно, позабыл, что именно эта «прививка», сродни заражению моровой язвой, и была насильственно сделана советскому социуму в 1992 году.

«Усыновление» России
...При нашей уступке, что Россия если не прирожденная, то усыновленная Европа, мы приходим к такому заключению, что она не только гигантски лишний, но даже... препятствие к развитию и распространению настоящей, общечеловеческой, т.е. европейской или германо-романской цивилизации. Этого взгляда, собственно, и держится Европа относительно России. Этот взгляд.., в сущности, распространен и между корифеями нашего общественного мнения.
Николай Данилевский. Россия и Европа

Либералу Урнову выгодней про это «запамятовать», т.к. преднамеренная вивисекция обошлась России в 16 миллионов человеческих жизней. Гайдарономика в своей яви оказалась разновидностью алчного и скаредного «манчестерского капитализма». Ничем иным, как путешествием в «машине времени» на два века вспять. Страна сверзилась из первой десятки развитых стран куда-то за 60-е место по качеству жизни. Сам же Марк Урнов в своей статье «Россия в XXI веке: вопросы без ответов» («Политический журнал». № 7. 2005) выказывает свою, отстраненную, осведомленность: уровень смертности в трудоспособном возрасте в России в 7 (!) раз превышает соответствующий показатель развитых стран. Будь «младореформаторы» людьми порядочными, впору застрелиться или написать «явку с повинной». Они, голубчики, — прямые виновники неслыханной в мировой истории социальной катастрофы. Да не тут-то было! Оказывается, чтобы изжить, словно нечистую силу, «авторитарность», т.е. приверженность к иному, незападному, великоросскому, а не протестантскому, по Гоббсу, мировоззрению, надо подвергнуть уцелевших повторной «прививке» лошадиных доз «западничества». Эту возможную жертву на «священный алтарь Европы» и человечества предвидел еще Данилевский. Быть «усыновленной Европой» — не велика честь, а сущая погибель для великой России, — стыдил и предостерегал он западников своего времени. «Европа видит в России и славянах нечто ей чуждое, а вместе с тем, что может послужить ей простым материалом, чтобы она могла извлечь свои выгоды, как извлекают из Китая, Индии, Африки...» Ровно в строку, и Урнов, не моргнув глазом, перечисляет, что надобно от России Западу, коему мы должны покориться как Пятница Робинзону:
1. Российские энергоносители — не те, что на продажу, а те, что в собственности транснациональных компаний (ТНК).
2. «Союзничество России в борьбе с мусульманским экстремизмом», то бишь, стравить нашу евразийскую страну, где четверть сограждан исповедуют вероучение Корана, с воинствующим исламским миром, который вовсе не сводится к фанатикам из Аль-Каеды. У него со времен крестовых походов свои, не касающиеся нас, великороссов, исторические счеты с Западом как чуждой и немилосердной цивилизацией.
3. Россия нужна Западу и как страна, «отделяющая североатлантическую цивилизацию от Китая». То бишь еще один буфер, а в перспективе и передовой рубеж НАТО «на сопках Маньчжурии», которым в крайнем случае можно будет и пожертвовать. В чем же встречная выгода России? В НАТО, ЕС Россия — чужак, мимо проходила, не чинясь, излагает Урнов. На Западе, добавляет для острастки, есть «люди, которые ненавидят люто Россию», но они-де лишь «слегка портят атмосферу». Пора уж, дескать, нам взять в толк, что политические и экономические элиты Запада воспитаны «не в монастырях». И не знают никакого другого языка и повадки в политике, вразумляет нас политолог, кроме жесткого соперничества, доминирования и подчинения. Что тут попишешь! Назвался груздем... Одно упование у нас, лучезарная перспектива — крестный ход грефов и кудриных с хоругвями либерализма и мольбами о вожделенных западных инвестициях, которые сегодня при 180-миллиардном нераспочатом резерве российских нефтедолларов производят уже, помилуйте, просто трагикомическое впечатление. Урнов витиевато излагает про некое «переплетение инвестиционных потоков с последующим усилением кооперации в деле обеспечения безопасности общего (с Западом. — В.П.) экономического комплекса». Этот мифический «комплекс» существует только в его воображении, а речь-то в подоплеке лишь про то, что ТНК приберут к рукам российские углеводородные активы. Аналитик как на духу кроет: «Открыть границы России для любых иностранных капиталов». Тотчас ненароком возникает образ загребущих рук «дяди в пробковом шлеме», о котором меланхолично, но с подковыркой молвил как-то президент России.
Вот такие пироги, читатель. А чтобы западная колонизация России лужковским медом казалась, Урнов вовсю стращает нас, несмышленых, «желтой» китайской угрозой.

За гранты «отбивают чечетку»
Включите любой канал TВ — многолюдная «пятая колонна» натовцев и Америки, не таясь, все заполонила и правит бал в российском экспертном сообществе. Все эти «фонды» и «аналитические» шарашки отрабатывают свои гранты, как чечетку отбивают. Вот уж поистине, либерал либералу глаз не выклюет! Но вот незадача: после киевского Майдана Кремль стал коситься на этих прожорливых «ласковых телят».
«Что ж они все такие некрасивые?» — с досадой сокрушался в «Калине красной» изломанный судьбой, но взыскующий красивой жизни Егор Прокудин, спрашивая услужливого официанта про избранную публику, званую по случаю на халявный банкет. «А где же их взять-то, красивых!?»
Вот уж верно: какие есть! Много обманных личин сменили наши либералы, начиная с «социализма с человеческим лицом» и пылкого заступничества «за права человека». Сегодня «стихийные» либералы-бессребреники «кухонного» призыва, которых яковлевы и урновы когда-то околпачили, стараются держаться сторонкой, чтобы, не приведи господи, в них тоже не заподозрили желтобилетников. Впрочем, по нынешним временам принадлежность к «пятой колонне» — знак респектабельности, а вовсе не каинова печать. Попросту самоназвание «сливок» демократического политического бомонда. Российские западники (глазам и ушам своим поверьте, уже не таясь) душой и телом на стороне нашего геополитического противника! «Отщепенческая от государства интеллигенция», по определению Петра Струве, столпа классического российского либерализма начала прошлого века, из прожорливой личинки превратилась в порхающую на барвихинском виповском приволье «бабочку». И впрямь, «восстание против элементарного инстинкта национального самосохранения» — застарелый и, как мне кажется, неизлечимый душевный недуг нашего «западничества».

«...Променять великодержавие на благосостояние»
...Променять великодержавие на благосостояние. Ведь именно такова была обольстительная идея «перестройщиков». И она прельстила миллионы разгоряченных гласностью умов и сердец. «Простые» работяги, по первости, здравым своим чутьем заподозрили неладное. Уж больно генсек смахивал на проповедника из молокан — до того благостен и говорлив... И лишь когда многомудрый Гавриил Попов растолковал, как им, бедолагам, при социализме выворачивают карманы, они махнули рукой. Шахтеры первыми загорелись уйти «под частника», а уголек с жирным барышом повезти на «мировой рынок». Да прогадали чуток — «тормозков» новые хозяева им не пожаловали, а платить начали гроши! Сегодня в грехе обольщения Мамоной общество должно себе честно сознаться: разменять великодержавие на кучерявую жизнь не выгорело. «Большая Пайка» досталась немногим дубовым и невзлиным. О чем они и сочинили «Оду к радости» про первоначальное «накопление». Под девизом «Вот они, ручонки!» Печать татя на каждом пакете нефтяных акций, но «кто старое помянет...» — заклинают в один голос «независимые» голоса масс-медиа. «Чумазый» капитализм ныне весь сияет как новый гривенник. И гудит, сорит миллионами, скупая футбольные «конюшни» и яхты. И даже либеральные газетные брэнды, по прихоти выкупив, пускают на самокрутки.
Телевидение и пресса вкрадчиво внушают нам, что олигархи — это такие, ничего не попишешь, «ужасные дети», но ребята не промах! Они же, чего там на них всех собак вешать, чуть ли не кормильцы нищих губерний. Вот и Вексельберга упрашивают взять под свои бразды Камчатку. Олигархи, есть и такой пиар, — не только любимцы новорусского общества, но по-своему страдальцы и страстотерпцы. Один только раскаявшийся Ходорковский, пишущий в темнице политологические трактаты и прокламации, чего стоит. В итоге чуть ли не треть опрошенных социологами раздетых до нитки россиян зла на олигархов не держат: пущай, мол... Зато Питирим Сорокин, гарвардский мыслитель из крестьян угорского происхождения, предельно точен: олигархия — второй после тирании «наихудший тип государственного устройства». «Авторитаризм», который, по Урнову, — исчадие ада, для Сорокина с его научным социологическим методом — дело сносное, и даже для некоторых обществ традиционного типа в лихие времена — спасительное. А вот олигархия — последнее дело!
В 1987 году экономист Николай Шмелев опубликовал в журнале «Новый мир» «дацзыбао» времен перестройки — «Авансы и долги». Миллионы взыскующих истины жадно проглотили его складный и зажигательный опус. Недавно на задворках богатого казино на Большом Путинковском переулке я заметил вылинявшую вывеску забытого, но некогда гремевшего на весь Союз вольнодумного журнала...Тогда, на заре гласности, мне довелось работать в Госкомиссии по экономической реформе при Совмине СССР. И достоверно знаю, что Шмелев своей статьей пронял и самое политбюро. И это был, увы, плохой нам знак. Общество в те годы уже напоминало перезрелую девицу на выданье. Ей не терпелось замуж за доброго молодца по прозвищу Рынок! Как «Десять тысяч слов» воспламенили так называемую Пражскую весну, так и опус Шмелева был сахарной облаткой скорого разграбления «реформаторами» подчистую «ничьей» и несметной социалистической собственности. Едва ли у новомировского автора, увлеченного полемиста — типичного советского интеллигента-книжника — имелся такой умысел. Советская экономическая наука тем временем подвергалась шельмованию. Увы, под натиском популистских грошовых идей и посулов реалистический проект модернизации социалистической экономики, скрупулезно (семь раз отмерь) разработанный в нашей комиссии с участием лучших умов Академии наук СССР был благополучно похерен. Горбачев вероломно предпочел иные прожекты, в том числе и завиральные «500 дней», хотя всем сведущим экономистам было ясно, что сочинение Явлинского было всего лишь ученическим переложением на перестроечную, пустопорожнюю риторику не бог весть какого «плана Бальцеровича» и постулатов пресловутого Вашингтонского консенсуса. Скверный американский первоисточник при этом был искусно полит глазурью и патокой, как тульский пряник.
После того как Николая Рыжкова отставили и все пошло прахом, я ушел с гослужбы. Прошел с низов «рыночные университеты» и сделал карьеру финансового топ-менеджера в одной крупной, не из числа отписанных Чубайсом, российской нефтегазовой компании, но взгляды свои на общество и экономику в главном не поменял. В моей полемической книге «Углеводородный Третий Рим?.. Взгляд великоросса» (Изд-во «Вече», 2005) есть глава «Эффект Шмелева». «Что-то, братцы мои, нет веры, что либеральная лихоманка и впрямь сгинула и занялась заря новой жизни в России...» — обратился я к читателю, заново размышляя через многие годы злоключений страны над исторической, не шучу, статьей «Авансы и долги». «Ведь не бог весть что открыл миру Шмелев своим запальчивым поношением Госплана, — утверждал я. — Зато уж в пролом, который он проделал в монолите теории плановой экономики, пролезли гайдары и чубайсы с ваучером и всей честной компанией». Когда запальчивый Шмелев заронил в души страждущих миф о рынке как образе Благодати, невольно он затронул какие-то потаенные струны тогдашнего духовного состояния общества, которое можно выразить одним словом — нетерпение. Но его пламенный пафос привел нас, увы, не к Храму, а капищу менял, «сладкому прозябанию», которое длится уже без малого 15 лет. Да, общество без оглядки, по умолчанию, согласилось разменять великодержавие на благосостояние. Никто, даже недалекий Ельцин, вслух об этом не заговаривал. Но это и была, думаю, негласная цена сделки. На поверку ни великодержавия, ни благосостояния советского времени, скромного, но твердого, как не бывало. А новомировский памфлет вдохновил не только вольнодумцев от экономики, но и сорвал с насестов всякого рода «интеллектуальный» сброд.

«В каком трудовом коллективе Маркс написал «Капитал»?»
Плевелы — сыны лукавого...
Евангелие от Матфея

...Из курилок заштатных ведомственных НИИ нагрянули «идеологи», которым, по свидетельству Михаила Ходорковского, наконец-то улыбнулось «забить болт на овощные базы» (изысканный слог у наших олигархов) и вволю, всласть «...думать, говорить, ... ездить за границу». Преуспевший выходец из их среды, опальный олигарх, с легкой насмешкой отзывается теперь об образованцах-западниках, бесстыдно торговавших на публике секретами «демократического зелья». Как, дескать, чудом, за 400—500 дней заделаться нам «благополучной, богатой и чистой Швейцарией». И в самом деле, «концерты экономистов» собирали толпы страждущих и внемлющих. Вся образованщина встала на их сторону, а «номенклатурный» путь реформы экономики был заклеймен гавриилами поповыми как «ползучая контрреволюция» консерваторов из партаппарата. Мы в совминовской Комиссии по экономической реформе почуяли, что широкая перестроечная публика к нам не расположена. Наши люди занимались скучным, дотошным расчетом маневра громадной, инерционной, многосложной плановой экономики СССР. Чудес не изобретали и волхованием не пробавлялись. А новоявленные «волхвы» и «кумиры» рубили мачту корабля экономики и повисли на руках у кормчего — профессионального, честного, но неуверенного в себе Николая Рыжкова. Тогда как мы, работая в одной команде с серьезными экономистами и экспертами из Академии наук, пытались вывести ковчег экономики из мертвой зыби, образно говоря, направляя просмоленные паруса навстречу ветру... «Не пропадет ваш скорбный труд...» — да и только! Еще не был брошен «бесами» вероломный клич «обвальной приватизации», но «убогая душа частного интереса» (К.Маркс) по наущению закулисного кукловода — архитектора грядущего государственного переворота А.Н.Яковлева — с подобострастием воспевалась «независимыми», словно с цепи сорвавшимися СМИ. Смешно и вспомнить, как хозяин первого, для почина, кооперативного ресторанчика на Кропоткинской на глазах у 40 миллионов телезрителей красовался, а «взглядовцы» — парни себе на уме — с придыханием расспрашивали, как это он сподобился! Словно речь шла не о заурядной харчевне, а о Святом Граале! Дальше — больше! Вот уже какой-то только что «откинувшийся» из мест не столь отдаленных «цеховик» раскрывает глаза на глубокую порочность социалистической экономики всей стране, прильнувшей к «ящику». Еще один чудотворец с кирпичного завода, бывший его директор и без году неделя пионер-арендатор, заткнул за пояс весь сильный директорский корпус Союза, в смятении слушавший его пустые откровения. Не боги кирпичи обжигают! «Арендатор» явно косил под российского Эрхарда и настырно метил в премьеры Кабинета министров России, но Ельцин, остерегшись, по трезвости обещание фавориту не сдержал...
Пока публику потчевали в охотку патентованным экономическим «гербалайфом», лжекооператоры получили вольную и полный карт-бланш растаскивать оборотный капитал экономики. День и ночь темные дельцы обналичивали миллиарды рублей дутой спекулятивной прибыли... Профессионалов госплановских затюкали, а в аппаратных глубинах мало кто поначалу хотел заподозрить неладное. Ведь перестройщики начинали за здравие социализма, который — как его? — с «человеческим лицом»! НЭП 20-х годов, золотой червонец Сокольникова, косыгинская реформа, подвижничество агрария Худенко — не сходили с их сорочьего языка. А потом все вдруг, словно кто-то там, на Старой площади, передернул карту в колоде, навалились «концептуально» валить и крушить социалистический уклад экономики. Мол, дело наше правое, иного не дано! и пр. Среди шквала и гомона «радикального» реформаторства кто-то однажды невпопад, настырно допытывался на страницах «Правды»: почему «радикальные» экономисты и авторы сумасбродных прожектов «броска в рынок» начисто игнорируют накопленный живой опыт коллективных хозрасчетных, построенных на самоокупаемости, отношений в крупной советской промышленности? На что саркастичный горбачевский советник академик Станислав Шаталин ответствовал: «...а в каком трудовом коллективе Маркс написал «Капитал»?» Бал правили «рыночники»-экстремисты, и эта старая советская «сермяга» была им без надобности. И многих ученых мужей, одержимых идеей рыночного «блицкрига», бес попутал...

Видения Брейгеля-младшего...
Воспоминания мои о тех горячечных временах всегда невеселы. И две на уме саднящие мысли. Сознаюсь, что против экономического «гербалайфа» чудотворцев нам, совминовским, нечем было крыть. И все же, все же! На какую же дешевку польстилось наше образованное сословие! Сущая мелюзга из курилок заштатных московских НИИ выкурила со Старой площади уставших от бремени власти и павших духом последних могикан из когорты непоколебимых государственников, воспитанных в суровости Иосифом Сталиным. Ведь советский управленческий корпус догорбачевской эпохи выстоял перед всеми грозными стихиями ХХ века и отстоял страну, вывел ее в сверхдержавы. «И мощь у немощи в плену...» — из шекспировского сонета. И впрямь, страсти в канун 90-го года разыгрались поистине шекспировские, но пошиб участников драмы с обеих сторон противостояния был, увы, мелок. Нашествие и быстрое воцарение российского «туземного» либерализма словно какой-то морок, небывальщина. Не все даже упомнят, как события в стране словно с горы катились к развязке августа 91-го. А ведь мы, государственники, имели в противниках не партию и даже не популистское движение, а фанатичную секту. И сегодня, спустя двадцать лет, российский либерализм в мировоззренческом плане все в тех же коротких штанишках щеголяет. Разве что вожди его раздобрели, стали вальяжны, осанисты, наездились по куршавелям и воспитали деток, наследников краденых капиталов. А во власть посадили своих и вовсе никчемных последышей из питерских столоначальников. Теперь у них Герман Греф за графа Витте! Истинная мука слушать его лепет про природу инфляции, но восхищает упрямство, с которым он не празднует президентскую идею удвоения ВВП как чуждую «монетаристскому» псалтырю. Итог затянувшегося до неприличия пребывания у кормила власти этой секты «идейных» мошенников — ограбленная и обобранная, на потеху всему миру, вымирающая эрэфия... Грех тяжкий, что страну сдали такой мелюзге. «Сыны лукавого», они не уймутся, пока еще Россия жива. Нищета ума, духа, нечистота помыслов написаны на их физиономиях. Говорят, в темное средневековье огненно-рыжим и беспалым возбранялось свидетельствовать в суде. Можно посмеяться над суеверием, но уж больно на кого-то смахивает... Все они скопом, как вылитые, схожи с персонажами фантасмагорических полотен Питера Брейгеля Младшего, которые недавно выставляли в Третьяковке. Я загадал и не ошибся: с мрачных брейгелевских холстов смотрели на меня физиономии наших тягостных спутников, что стоят у кормила ковчега «Россия», а мы, понурые, все тянем и тянем посуху бечеву, как бурлаки на Волге... И в темном углу брейгелевского холста, показалось мне, мелькнул он самый, Бурбулис!

«Полмиллиона социологов» в неведении...
...Обсуждал я наваждение, охватившее наше общество в конце 80-х, с выдающимся русским социологом Александром Зиновьевым. И вот что сказал Александр Александрович: «Надлом национального характера великороссов произошел не вдруг... Насколько тотальна и беспощадна идеологическая война Запада против СССР, мы, пожалуй, и не отдавали себе отчета». И далее, с присущей ему прямотой: «...Советская идеология при всем своем несовершенстве была в духовном отношении идеологией очень высокого уровня, а ее подменили на низменную идеологию стяжательства, потребительства как соблазн и образ райской жизни... «Общество всеобщего благоденствия», как его изображала западная пропаганда, явилось вершиной западнизма — и лишь на короткий срок. Советскому народу вкрадчиво внушали: откажитесь от своего коммунизма, устройте свою экономику на западный манер и — заживете припеваючи...» К слову сказать, Александр Зиновьев — единственный русский ученый, получивший знаменитую премию Токвиля по социологии — за теоретические труды и первую и последнюю, как признают в ученом сообществе Запада, «неортодоксальную» научную концепцию «коммунизма как реальности». Ученый в разговоре посетовал мне: «У нас ныне социологов тьма тьмущая! В мире их сейчас более чем полмиллиона. И вот одно из крупнейших событий в социальной истории человечества — крушение сверхдержавы (СССР) происходило на наших глазах. Почему рухнула такая могучая страна? Как социологи это объясняют — почему? Увы, научного, достоверного знания об этом еще нет».
Как бы то ни было, от себя замечу: наиболее продвинутый, проницательный ответ содержится в книге Александра Зиновьева «Гибель русского коммунизма». Социолог, вольнодумец во все времена, все же питает надежду: что-то новое, животворное непременно должно появиться на месте «сухой ветви марксизма» в России.

Слепая «вера в ажиотаж»
...За час министр финансов России А.Кудрин обсчитался на 4 миллиарда долларов. В 15.30 он заверил ... Совет Федерации, что утечка капиталов из России составит 4,8 миллиарда долларов, но час спустя он, похоже, запамятовал эту цифру и сказал, что до конца года из страны может уплыть 9 миллиардов долларов.
Иенс Хартманн. Ди Вельт.
18 июля 2005 года

Гоголь в «Мертвых душах»: «... Много совершилось в мире заблуждений, которых, казалось бы, теперь не сделал бы и ребенок». И впрямь, каким чудом у мошеннического МММ оказались миллионы возжелавших быть обманутыми вкладчиков, или, как говаривал незабвенный Леня Голубков, «инвесторов»?
«Люди средь бела дня... умели напустить слепой туман друг другу в очи и, увлекаясь за большими огнями, умели добрести до пропасти», — размышлял Гоголь над темной природой людских вожделений. В моем давешнем банковском кругу топ-менеджеров ни дня не сомневались, что когда пирамида ГКО рухнет, несдобровать и солидным якобы банкам, внушавшим безоглядное доверие миллионам вкладчиков. Но «вера в ажиотаж», во всемогущее рыночное провидение все превозмогала. «Это было время либерализма повального, то время, когда всем сделалось тошно и душно», — сказано, словно про наши дни, в «Помпадурах...» у Салтыкова-Щедрина. А в первой главе «Мертвых душ» есть сценка с Чичиковым, которая, на мой взгляд, годится как сочная аллегория хождению наших образованцев в благодатные кущи «свободного» рынка и первоначального, на грош гривенников, «накопления», как подзадоривали толпу младореформаторы. Чичиков едет на бричке по проселку и на 16-й версте повстречались ему два мужика. На его вопрос, далеко ли до Заманиловки, один из них, «бывший поумнее и носивший бороду клином», откликнулся: «...Направо, — сказал мужик. — Это тебе будет дорога в Маниловку, а Заманиловки никакой нет!» Вот и мы всем миром из этой самой призрачной «Заманиловки» либералов-младореформаторов возвращаемся теперь, восвояси и налегке, на знаменитой чичиковской бричке. Но все еще много таких среди нас, что готовы попытать счастье еще разок, завороженно принимая «болотные огни» воровского дикого капитализма за неоновое зарево в ночи, подобно тому, как полыхает верст за десять фартовый Лас-Вегас. Словно «одно нестерпимое наслаждение», заворожившее душу героя Фолкнера, отпущенного на волю после долгой отсидки...

Блаженный Августин, правда твоя!
...На языке стряпчих и фондовых спекулянтов вроде филантропа Сороса, Россия — рыночный субъект с «обременением». У бывшей социалистической сверхдержавы, а ныне поджавшейся донельзя либеральной эрэфии, «на руках» осталось обременительное «пережиточное» приданое: раздражающая Запад ядерная триада, большая академическая наука, миллион километров энергетических коммуникаций, остаток всеобщей и затратной системы социального обеспечения и прочие «излишества». Они все вместе подрывают «конкурентоспособность» — одинокую, как перст, куцую государственную идею, новый смысл существования нации в канонической вере «туземного» либерализма. Эксцентричный Андрей Илларионов, которого в одном западном издании прозвали «президентским шутом», из года в год как заговоренный трындит про свой «Карфаген»: расходы казны непомерны, обязательства государства перед гражданами раздуты. И это при том, что они составляют ничтожную долю реального ВВП. Несравненно меньшую, чем в любой другой промышленно развитой стране. В бюджете-2006 расходы на социальное обеспечение и госинвестиции в экономику вкупе едва перекрывают ассигнования по статье расходов, уклончиво обозначенной «общегосударственными вопросами». Это, видать, столько, не чинясь, чиновничество пожаловало себе на сладкое прожитье. Зато «потребительская корзина», будто ее наполнял дрожащей рукой минфиновский Плюшкин, не богаче арестантского довольствия. Греф и компания стращают инфляцией, коли в эту котомку нищего — минимальную потребительскую корзину — вместо трех пудов квашеной капусты на год казна положит лишнее кило дорогой говядины. Законодательный минимум зарплаты в России — на уровне Бангладеш, а минимальная почасовая зарплата не введена вовсе. Реформаторы, выбившиеся из питерских столоначальников, оправдываются тем, что МРОТ — просто расчетная величина, от которой, как от «печки», высчитывают штрафы и тарифы, а реальная зарплата-де — в «конвертах». «Конверт» получает клерк в банке, а учительница, няня, доярка? Скудоумие грефовского ведомства — частица нескончаемой бессмысленной мистерии «монетаризма» на туземный, гайдаровский лад. А где собака зарыта — проясняет классик социологии, русский американец Питирим Сорокин: «Любая теория, какой бы глупой она ни была, возводится в ранг вечной истины, если она играет на руку правительству». И еще один точный его вывод: «...минимизация потребностей, в том числе телесных, имеет физиологический низший предел даже для аскетов». Когда этот минимум житейских благ государство не гарантирует своим гражданам, «они будут приобретать их силой». Если же граждане не сумеют приобрести их «вообще никоим образом», а именно в таком отчаянном положении окажутся наши пенсионеры, и не только они, при введении полной оплаты услуг ЖКХ и в ходе крохоборских плутней зурабовых с соцпакетом, результатом и будет, по Сорокину, «вымирание и деградация населения». Ученый прямо называет это «свободой умерщвления». И далее: «правительство, которое следует принципу Lassez Fair (свободного рынка по Адаму Смиту), зачастую служит не делу свободы, а прямо противоположной цели». Еще суровей сказано о том же у Блаженного Августина: «...при отсутствии справедливости, что такое государства, как ни большие разбойничьи шайки?»

Эстонцы к нам в Елбань собрались?
...Николай Данилевский в «России и Западе» едко живописует «гуманитарные бредни» и заскоки неискоренимой западной русофобии: «...Один швед меня серьезно уверял, что российское правительство из вражды к Швеции искусственно вызвало финскую национальность и сочинило, с этой именно целью, эпическую поэму «Калевала»! Так что возьмем на заметку: у старушки-Европы не впервой ум за разум заходит. Вот и сейчас налицо обострение застарелого душевного недуга, когда Евросоюз, депутаты которого пылко требуют, чтобы повсеместно кур резали с должной гуманностью, проявляет снисходительную «слабость» к «страстотерпцам» — эстонским ветеранам СС (палачам) и басаевским «повстанцам» — детоубийцам Беслана. Это кажущееся умопомрачение, а на поверку совсем иное. «Кинжальщики и поджигатели становятся героями, как скоро их гнусные поступки обращены против России», — без обиняков, гневно судил о цинизме Запада Данилевский.
Про то, что прибалтийские парламентарии, податели «исков» к России, не просто себя тешут, но алчат настоящей поживы, напомнили в очередной раз практичные эстонцы. В отличие от литовцев и латышей, которые ни о чем, кроме звонкой монеты и слышать не хотят, эти хитрованы «согласны» на возмещение «натурой». Чтобы бывшие «оккупанты» в искупление «вины» отдали им в концессию... Новосибирскую область со всеми лесными и водными угодьями. Губа не дура! Моего воображения не хватит представить, как какие-то залетные «горячие» эстонские парни вырубают кедрачи вокруг таежной деревни моего детства Елбани. Чертовщина какая-то! Но ведь неспроста же закадычный «друг» наших либералов Бжезинский начертал, что Сибирь — новый «фронтир» Запада в XXI веке.
...Так уж была обустроена жизнь в нашей советской «империи», что судьбы людские переплетались на ее просторах иной раз чудно. Вот и моя детская память, подкрепленная рассказами матери Екатерины Сергеевны, хранит воспоминания о ссыльных эстонцах, живших в годы войны и вплоть до середины 50-х в Елбани. Эстонцы держались в нашей глуши особняком, замкнуто, не делились, что у них на уме. А в душу им никто и не лез, своего горя было с лихвой. Сибирская деревня тех лет напоминала бабье царство, горькое, одинокое, с неизбывной сердечной болью и тревогой, живущее только вестями с фронта. Когда я подрос, мама часто рассказывала, как безутешно голосили в плаче женщины и рано повзрослевшие дети над похоронками, которые не обошли ни один дом. Каждого убитого оплакивали всем селом. И отчаянный женский стон не смолкал над тайгой всю долгую войну. С той поры горе и сиротство надолго поселились в моей Елбани, что на краю света приютилась... На ссыльных эстонцев никто зла не держал и не было к ним никакой вражды. Разве что мальчишки подерутся. А кто из нас, пацанов, не дрался в детстве, доказывая свое первенство, ловкость и силу? Да и кому было проявлять вражду к ссыльным — вдовам, измученным одной мыслью: как прокормить вечно голодных ребятишек, которые с раннего утра как галчата только и твердят: «Исть хочу, исть хочу...»? Трудовой повинности за эстонцами не было, но паек, хоть и скудный, они получали исправно, в отличие от деревенских, которые в трудах тяжких добывали себе пропитание.
В 50-е годы все елбанские ссыльные благополучно вернулись в свою далекую и неведомую нам Эстонию. Единственным напоминаем о них остались искусно связанные эстонками пуховые платки, хранившиеся старушками до смертного часа в заветных сундуках.
И вот иной раз про себя думаю: в политике совести и впрямь тесно, зато — рыбак рыбака видит издалека. «Чудь белоглазая», как звали наши предки во граде Юрьеве своих соседей, ныне приняла облик злобствующих националистов в теперешней эстонской власти, душа в душу с нашими «правозащитниками» от Соловецкого камня, клеймящих проклятьем пакт Молотова—Рибентропа. И скорбят, стало быть, неутешно, что Красная Армия разметала войска гитлеровского вермахта в Эстонии и рассеяла по лесам их подлых наймитов из аборигенов. Да так горяча их «обида» на русских и Сталина, словно и впрямь краем уха не слыхали, какую плачевную участь уготовил эстонскому «инородческому» этносу рейхсфюрер Германии Гиммлер. Негласные, но сохранившиеся в архивах документы СС о заселении эстонских земель немцами из фатерлянда после завершения «дранг нах остен» историкам известны в подробностях. И если раскинуть, вопреки беспамятству и низости политиков сегодняшнего Таллина, по судьбам людским, то не будь пакта Молотова—Рибентропа, взрослые елбанские эстонцы остались бы на своих хуторах под немцами и, как многие, подались бы в каратели или в легион СС, а в Сибири после войны оказались бы уже вовсе не ссыльными на поселении, а осужденными судом военными преступниками!
Осужденные эстонские эсэсовцы, отбыв наказание в Гулаге, в большинстве живыми и здоровыми вернулись к себе на родину. И вот, спустя почти шестьдесят лет после Нюрнбергского трибунала, их чествуют как национальных героев, «борцов с большевизмом». Не чуя под собой ног, облачившись в побитые молью эсэсовские мундиры, они маршируют теперь по таллинской брусчатке, словно вернулись времена, когда в ратуше сидел германский гауляйтер и команды казнить и сечь отдавались по-немецки. А наши-то, советские военнопленные, в лагерях смерти сгинули и мученические их жизни в пепел обратились...

«Аргонавты» с трезубцем
...Наш МИД политкорректно «вышивает крестиком» на рядне «невмешательства» в «горячие точки» за пограничной рекой Псоу и севернее Гори. А исконные российские политические интересы отстаивают там непризнанные государства абхазов и южных осетин. Пока Москва мешкает и конфузится как барышня, раззуделось плечо у жевтоблакитных, засевших в Киеве. Отбив Тузлу, они решили повременить с десантом на Кубань, коим бредил наяву ранний «Рух», и надумали податься «зараз» в Колхиду, на геополитический рубеж балтийско-черноморского кордона против России. Президент Ющенко, словно ему и нет дела до острых «затруднений» своих американских хозяев в Ираке, где земля под ними горит, вознамерился вывести в скором времени из этого сущего пекла украинских миротворцев. Оно и правильно, давно бы гарным хлопцам по домам! Но киевским витиям вдруг загорелось направить иракские «миротворческие» батальоны, побывавшие в деле, в Южную Осетию и Абхазию на смену российским, у которых на руках, подчеркнем особо, мандат, заверенный всеми сторонами конфликта и ООН.
Ющенко и его «щирые» сподвижники — из породы провинциальных политиков, «не знающих размера своей шляпы». Этот мечтательный «интервенционизм» Киева — не блажь ли? Ведь экономическое положение Украины плачевное. Темпы роста ВВП упали втрое. Правительство Тимошенко и ющенковский клан вошли в клинч, когда затеяли «раскулачивание» кучмистов. Казна пуста. Долги России за энергоносители неоплатны. Армия распродает амуницию, а флагман ВМС Украины «Гетман Сагайдачный» прочно встал на прикол у севастопольского пирса. Корабли под трезубцем идут на списание, адмиралы погрязли в береговых склоках...А коли так, с руки ли вам, панове, собираться в поход к берегам далекой Колхиды и сколачивать виртуальные геополитические блоки? Но ведь известно: голому собраться — только подпоясаться! И как в старом анекдоте: тетя, которая нагрянула из Киева и будет у вас «проживать», ломится в гости просто с невероятной настырностью. А все потому, что заручилась рекомендациями американского дядюшки. Словно это напрочь меняет дело. Но известно: Ющенко и Саакашвили — затейники-авантюристы с непомерными амбициями. И это нам не след забывать.
Украйна! Как же мы любили за дружеским застольем «спивать» ее душевные песни, порой и не ведая, откуда в памяти мелодии и вирши. А сейчас (старые сантименты в сторону) приходится с холодной трезвостью понимать, как далеко не по нашей вине зашел раздор. С избранием путчиста Ющенко президентом и прорыва в правящую элиту одиозных персонажей Майдана, элита Незалежной без оглядки, «судьбоносно», уходит шляхом на благословенный Запад, где незваных гостей будто заждались, а Россия, не без ехидцы приговаривают они, «нехай» отправляется в свою Евразию. Все нарастающее, увы, отчуждение сквозит во всем: в бесплодности встреч президентов, заливистой антимоскальской риторике украинских масс-медиа, безумстве «выкорчевывания» с поля культуры русского языка, безбожных гонениях на Русскую православную церковь... Ющенко со свойственным всем жевтоблакитным политическим «тактом» явился на торжества по случаю тысячелетия Казани, не испытывая никакой неловкости, что только что, накануне, сговорился с другими марионетками о создании антироссийского Балтийско-Черноморско-Каспийского блока. Не просто чтобы досадить москалям, а выслужиться перед Америкой. Антироссийская ось Вильнюс—Варшава—Киев—Тбилиси уже наметана, а на подходе — Рига, Таллин, Кишинев... Киев метит в региональные державы, на роль американского околоточного, но есть и другие охотники первенствовать в антимосковском разношерстном блоке «молодых демократий». Новоявленная Речь Посполитая (даром, что про польскую спесь поговорка старинная: паны — на двоих одни штаны!) вновь норовит «пановать» на украинских и белорусских землях. Варшава, науськиваемая втихомолку Вашингтоном, и в ЕС повела себя с гонором, явно не по чину берет, тщась потеснить «старую» Европу. Словом, панове и в Киеве, и в Варшаве сегодня братаются, а завтра, глядишь, за чубы будут таскать друг друга. Дела это не меняет. В полной ли мере осознает российское руководство всю опасность создания санитарного кордона из бывших соцстран и государств СНГ для геополитических, экономических, торговых интересов России? Ужели мы и впрямь намереваемся стать участниками нового разделения труда на Старом континенте?

Ренессанс «Кашинского виноделия»
...Даже в торжественную минуту он ... вращал глазами, высматривая, не лежит ли где плохо?
Салтыков-Щедрин. «Убежище Монрепо»

«...Во многих мелких уездных городах (как, например, в Крапивне, Саранске, Лукоянове и пр.), где доселе производился только навоз, положено прочное основание виноделию», — изумлялся рассказчик у Салтыкова-Щедрина новыми временами в Пошехонье, где вовсю развернулся оборотистый «чумазый». Прозвище, которым классик русской сатиры окрестил заглавного персонажа раннего российского капитализма. Тогда вдруг явилось «изобилие звонкой монеты» у проходимцев, которые невесть откуда взялись в добродетельной русской глубинке.
Дважды с воодушевлением, которое возникает в душе от ощущения силы русской словесности, перечитал я у Щедрина главу про «Кашинское виноделие». А ведь это, тотчас подумалось, одно к одному, — предтеча Великой Водочной Аферы наших младореформаторов — исторического, без преувеличения, «деяния», подобного которому история государств до сих пор не знала. И по достоинству до сих пор не оцененного. «Кашинское виноделие» — из того явления русской жизни XIX века, когда казенная водочная монополия в виде послабления для нарождающегося частного капиталистического уклада была заменена системой откупов. Полагаю, в «Рэнд корпорейшн» набрели на бесценную Кашинскую матрицу неспроста. Догадываюсь даже, что ее привезли в своем антисоветском идеологическом багаже начитанные наши космополиты, эмигрировавшие, как только случай подвернулся, в благословленную Америку по «пятому пункту». Еще раз подтвердилось правило: самые ценные подрывные идеи «для контор глубокого бурения» содержатся подчас в открытых источниках. Гайдары, бурбулисы и ясины, у которых изжога на все отечественное и «пошехонское», на этот раз с большим проворством применили матрицу «Кашинского виноделия».
Каков был, на поверку, умысел реформаторов, если исключить наверняка, что это было непростое помешательство дилетантов? Опоить социум, обрушить экономику и привести в состояние замешательства нервную систему любого государства — финансы. Идея введения полнейшей свободы винокурения не могла не прийтись по душе Ельцину, который к «Гжелке» относился всегда трепетно и, по молодости, видимо, немало претерпел от строгости советской водочной монополии. У всех почему-то память отшибло, что главой правительства в чумном 92-м году был не Гайдар, а БНЕ собственной персоной. Работа с «документами» его шибко изнуряла, а текущие докучные дела шокотерапии проворачивали разные бурбулисы. Но немеркнущая «заслуга» в разрушении государственной водочной монополии останется в истории все-таки за Ельциным. Дешевая водка, которую бойко продавали даже в табачных киосках, была сильным болеутоляющим средством шоковой терапии, но это всего лишь медицинский, житейский срез замысла. Дерзновенным было то, что впервые в истории государство по «доброй воле» уступило свой неприкосновенный стратегический ресурс — водочную монополию — каждому встречному. И сделало это, по сути, задаром, без единовременного возмещения утраченного дохода казны новыми водочными заводчиками.
В свое время царское правительство обставило денежным покрытием вперед уступку разуваевым «монопольки». Во времена Щедрина и само слово-то «откупщик» слыло бранным, но поприще это было вполне законное и во все времена вожделенное от Пошехонья до знойной Гренады. «Не успокоюсь, пока не увижу тебя откупщиком, — подзадоривала Санчо Пансу его бойкая подруга жизни Тереса, — а кто на таком месте, тот хоть может угодить чертям в пекло, коли будет чинить злоупотребления, а без денег все-таки никогда не сидит!» «Общежитие без водки — немыслимо», — живописал незыблемый порядок вещей в отечестве классик русской сатиры, а «откупщик — открытый карман для чиновничества». Разного рода жульнические проделки и способы наживы в частном винокурении были притчей во языцех. Даже Гашек в «Швейке» живописал бутлегеров в галицийских местечках, у которых денщики господ офицеров разживались все той же паленкой и даже «превосходным коньяком», небось, настоянным на желудях самогоном. Но поистине бесподобным ноу-хау наших реформаторов стал тезис, что отмена водочной монополии, оказывается, не корыстную, а идеологическую имела подкладку как торжество «свободы торговли». На самом деле свершилось беспримерное в истории великое ограбление государственной казны, на которое решились... казначеи, к ней приставленные, — в пользу «третьих лиц». Сами ли они до этого додумались, птенцы гнезда любителя «Гжелки», или залетный Джеффри Сакс, эмиссар от МВФ их надоумил, но дерзость и бедовость замысла вовсе не была следствием реформаторского помешательства. Теперь-то они прикидываются несмышленышами, эти «государственные семинаристы», будто были всего лишь юнгами, которых силком поставили кормчими на тонущем советском «Титанике». Как бы то ни было, те, кто их надоумил, знали, за какую ниточку потянуть, чтобы «размотать» весь советский экономический колосс. Ведь нужен был тот «точечный» удар, когда крохотный камешек раскалывает в куски прочнейшее закаленное стекло. Когда «шокотерапевты» и их негласные «шкиперы»-янки взгромоздились на места кормчих, на какое-то время у них оказалась полная свобода рук. «Красные директора» роптали, Верховный Совет, не приходя в сознание, стряпал ельцинские чрезвычайные указы, а образованцы улюлюкали на радостях, не догадываясь, что бурбулисы уже сняли их с прежнего довольствия. Как если бы мыши побрезговали «совковой» ячменевой крупой. Стихийное бедствие шокотерапией было в самом разгаре, но материальное тело экономики все еще было цело.

Великая Алкогольная Афера
Народнохозяйственный комплекс ельциноиды из образованцев пустили под откос, упразднив декретом Госплан. Доходы государства тотчас испарились, а остаток золотого запаса предусмотрительно вывезли за границу. Гиперинфляция свирепствовала. И в самый пиковый момент, когда казна пуста, они вдруг идут на сознательную уступку дохода водочной монополии. Треть государственных доходов даже в добрые «застойные» времена «реформаторы» заместили выпуском долговых бумаг ГКО, соперничая с Мавроди в постройке финансовых пирамид. Когда выплаты по процентам ГКО превысили выручку от выпуска новых облигаций, как по писаному, нашли выход — заложили акции «нефтянки» и «Норникеля» в «уполномоченных» банках. Денег в казне на выкуп залога, конечно, не оказалось, и государство осталось без нефтяной ренты (сегодня, в 2005 году, рента — более ста миллиардов долларов в год), а армейская авиация — без керосина. Мне, как финансисту-практику, вся задумка Великой Алкогольной Аферы с самого начала была видна насквозь. Совершилось не только узкокорыстное, но масштабное преднамеренное преступление против российской государственности. И скорый уход с «передовой» гайдаровской гоп-компании в тень подразумевал, что — концы в воду. Но и после прихода во власть «либералов в штатском» маховик алкогольной аферы не остановлен, а только «цивилизовался» метод ограбления страны.

«Либерализм» и трезвость
Дух «либеральных» экономических реформ в России с первых дней отдавал сивухой. Водочный барыш и степень объегоривания казны неуплатой акцизов указывали градус либерализма. И если уж главный ельцинский Виночерпий, он же визирь, рассказывает в мемуарах, как обзавелся в кремлевских палатах машинкой для закупорки водочных бутылок, чтобы разбавлять 40-градусную водой, дабы известный своей невоздержанностью к горячительному «всенародно избранный» не угорел, то это ли не символ, красочная мета 90-х годов, когда мы, великороссы, терпели похмелье в чужом пиру? Недавно на вилле в Сардинии ЕБН, с его нетвердой «журавлиной» походкой, споткнулся и сустав повредил — и тотчас все либеральные СМИ откликнулись с нежной сердобольностью к «отцу демократии». А пожалели они 40 тысяч убиенных паленкой в прошлый год?
В советское время мы потешались над финнами, которые, дорвавшись до «огненной воды» в Выборге, враз напивались, как стекольщики. Есть у финно-угров, северян, прирожденная слабость к зеленому змию. Потому законы Финляндии и правительство держат их в строгости. Государственная монополия «Алко» — единственный в Суоми производитель и торговец спиртным. Финский экономический либерализм в мире знаменит, но именно он-то предписывает согражданам почти принудительную трезвость. Время смягчает, излечивает нравы. Под опекой ответственной власти «пьяницы-финны» создали одну из самых процветающих экономик в мире, хотя и не станут, видимо, никогда трезвенниками. А мы в России «посадили на стакан» полстраны. Так уж проспиртовали российскую глубинку, в сибирских деревнях в особенности, что даже финнам дико глядеть. Не кабатчик у нас на посылках, а мы к кабаку приписаны. Таков венец либеральной постановки водочного оборота. Этим бедствием во многом объясняется политическая прострация, в которую впало большинство. «А ты наливал, а ты наливал!?» — вопит ельциноид, когда его совестят и попрекают, что он без меры попивает водочку «Жириновский» и за него же, шельму («мы за бедных, мы за русских!»), и голосует на выборах. «Сын юриста» храбро требует досрочных выборов в Думу, полагая, что его избиратель долго еще не «просохнет», нутром прочувствовав всю «сладкую» правоту либерал-демократического учения для потомков камаринского мужика.
«Мой муж пьет как следует!» — в сердцах написала в редакцию «Крокодила» читательница в незапамятные советские времена. Она будто предвосхитила нрав более позднего, бедового времени, политический базис которого зиждется на ста сортах паленки и водочном Молохе, тысячами забирающего людские души и губящего семьи. Если уж речь зашла о сивушном духе подмявшей Россию идеологии хищничества, то бишь «либерализма», то ровни ей не сыщешь во всем белом свете. Водочная революция 1992 года — единственное доморощенное изобретение отечественного «либерализма». Паленка — его «мертвая» вода, которой он кропит все, к чему причастится... Да и вообще, насколько наш «свободный рынок», прописи которого у немцовых от зубов отскакивают, соотносится с тем экономическим либерализмом, что является идеологией власти в Великобритании, Германии?.. На этот вопрос наши экономисты дают всегда уклончивый ответ, сетуя, что нашенскому «туземному» либерализму нужна еще длительная «выдержка», как благородному шотландскому виски. А иные «реформаторы» горделиво говорят, что в российской экономике либерализма поболее, чем где-либо на Западе. Тут же вам ввернут что-нибудь про «институциональные» свершения. И начинаются словопрения «экспертов», как еще долго дожидаться от них прока. У простого человека, слушаючи, голова идет кругом. А все-таки как отличить поддельный «наперсточный» либерализм в экономике от настоящего, «ихнего»? Схожесть звучаний «рыночных» слов-фетишей сбивает с толку, а разность смыслов и сущностей с чем сравнить? Если по-простому, по-житейски, и в «тему», то напрашивается такое сравнение: так первозданный здоровый дух черешневой «Палинки», знаменитой мадьярской водки, тотчас отличишь от скипидарной «отдушки» нашей паленой водки на спирту, что гонят из целлюлозы. Так что будьте покойны: «реформаторы» поднесут вам чарку не черешневой, а «табуретовки»...
Деньги, известно, материнское молоко политики, а парное молочко алкогольного теневого рынка щедро вскармливает коррупцию от донского хутора до столичного мегаполиса. Не только оборот от паленой водки, но и весь многомиллиардный рынок спиртного, «элитного» и сивушного, держится в такой густой тени, что для многих, даже в деловом сообществе, оказалось сюрпризом, когда журнал «Форбс» недавно впервые назвал имена полдюжины новорусских мультимиллионеров, за каждым из которых стоит «водочная империя».
Этот криминальный бизнес стал респектабельным и даже не чуждым филантропии. Но если вновь вернуться мыслью в 92-й, год появления узаконенного бутлегерства, то грехи «кашинского виноделия» при Романовых в сравнении с бедой, которую принесло обществу разливанное море спирта «Роял» и паленки, покажутся младенческими. В «Современной идиллии» Щедрин красочно и сердито описал, как откупщики наживались на холодной перегонке «хлебного вина» — получалось дешево. В изобилии производились в Пошехонье и поддельные заморские вина. Процесс их выделки «изумительно простой», — раскрывает тайны «кашинского виноделия» сатирик. — В основание каждого сорта берется подлинная бочка из-под подлинного вина. В эту подлинную бочку наливаются в определенной пропорции астраханский чихирь и вода...» Перебродившее пойло сдабривали ведром спирта, патокой и дегтем... «Когда вино отстоится, приходит хозяин или главный приказчик и сортирует. Плюнет один раз — выйдет простая мадера (цена 40 к.), плюнет два раза — выйдет цваймадера ...» О таких приемах выделки вин, небось, иноземцы-сомелье и не подозревали.

«Марысин Наполеон» и 100 мешков ваучеров
...Совершенно необходимо, чтобы будущий парламент щадил желудки своих избирателей и горе тому народу, который изберет в него торгашей.
Ярослав Гашек.
Доклад во время избирательной кампании 1911 года

Коварство и пагуба «свободы винокурения», дарованной обществу младореформаторами, не сразу до конца были распознаны. Ведь это не что иное, как «сухой закон» наизнанку. Почему я так думаю? В Америке 20-х годов введение драконовского «сухого закона» не отучило янки от питья виски, но породило бутлегерство — незаконный выпуск и торговлю спиртным. На бутлегерстве поднялась мафия, расцвела коррупция, организованная преступность. Отмытые «сивушные» миллиарды превратились в пакеты акций известных компаний, обращающихся на фондовой бирже. «Сухой закон» стал преданием, но американское общество так и поныне не избавились от засилья мафии и язв теневой экономики. Точно так же младореформаторская алкогольная авантюра отравила российское общество и государство коррупцией и вырожденчеством. У «сухого закона» в Америке была хоть моральная мотивация — трезвость, а отмена водочной монополии Ельциным аморальна. Наши люди, воспитанные в доверии к «тоталитарной» власти, не могли долго взять в толк, что она подносит им не традиционную чарку хлебного вина, а отраву под этикеткой «Столичной». Подмена зернового, пищевого спирта суррогатным, не пищевым, в масштабах всего алкогольного рынка — дело подсудное. Ни в одной стране власть до такого попустительства не сподобилась. Водочная монополия ведь не только экономическая, но и санитарная мера, защищавшая неприкосновенность жизни и здоровья граждан. Кто этого не знает из грамотных людей? Но ельциноиды во власти знали и другое: водочный бизнес с его молниеносным оборотом капитала, если дать ему вольную и закрыть глаза на происхождение пойла, — самый верный способ накопить капиталец для срочной скупки нефтяных, металлургических и прочих индустриальных активов. Ведь что такое ваучер? Изображение «Столичной» или спирта «Роял» выступает на нем как водяной знак. Сто вагонов сивухи — сто мешков ваучеров, и ты — владелец половины Уралмаша. В 92-м году границы России пересекали сотни фур со спиртом «Роял», а польские дельцы, позабыв о вражде к москалям, заполонили Москву и Питер поддельным коньяком «Наполеон», который молва прозвала «Марысиным Наполеоном» — по названию популярного псевдоисторического фильма «Марыся и Наполеон». Тысячи и тысячи людей травились этой дрянью, но у либералов в правительстве кошки на душе не скребли. Пойло «благоухало». Говорят, наши польские соседи занимались «выделкой» и дорогих французских вин сложным «купажом»: с наперсток настоящего «Бордо» на литр ядреной «Выборчей», а для вкуса — химические ароматизаторы. «Армянский коньяк» из палаток приобретал «букет» добавлением дубильных веществ, применяемых в кожевенной промышленности. Все это происходило, что называется, среди бела дня. И никто из патентованных «правозащитников» не возмутился тогда, что народ не просто спаивают, а травят. Напротив, либерализация винокурения и торговля дешевым пойлом каким-то вывертом увязывались с патетикой «гражданских свобод». Образованцы тоже попивали «Марысин Наполеон» как символ воссиявшей свободы. А работяги, которым зарплату платили по праздникам, дивились дешевизне паленой водки. И только некоторые призадумывались: при социализме закуска была дешевой и сытной, а водка — дорогая и в драку. А при демократах хоть залейся, но закуска больно дорогая и даже молоко детям не всем по карману. Фермер тоже чесал затылок: литр солярки по цене пяти литров молока или четвертинки водки? Это как?! Политический эффект отмены водочной монополии громаден: страна ограблена, население вымирает, мафия жирует и крышует на пару с околоточным каждый змеевик и распивочную. А ельциноид из простонародья все одно держит про себя думку: вот сменится власть, и водка, неровен час, снова подорожает. И голосует «как надо» за «Единую Россию».
Средняя продолжительность жизни мужчин в России упала до 58 лет. Наши женщины проживают лет на десять дольше, а ведь их участь еще горше. Власть никак не берется объяснить, почему такая противоестественная разница в выживаемости полов. А не потому ли, что многие мужики, потеряв работу и надежду выбраться из стойла, куда его, как скот, загнали, хлещут паленую водку, которую гонят не из пищевого спирта, а из суррогатного сырья, и угорают. Дикие, бессмысленные убийства, помешательства, толпища бомжей на улицах — это все она, паленка! Государство хватилось — как остановить алкогольный мор? В МВД считают, что около 40 процентов оборота — отрава. На витрине бутылка фальшивой водки по цене ниже оптовой цены зернового спирта, из которого она якобы выделана. Где власть? В телепередаче «Честный детектив» наглядно показана вся подноготная подпольного алкогольного бизнеса и его непотребства. Пойло, изготовленное из жидкости для мойки стекол, после конфискации по специальной технологии вновь «преобразуют» в бытовую химическую жидкость. Ее «законно» скупают бутлегеры и вновь превращают в паленку и гонят в продажу. А мы всем миром видим этот «круговорот в природе» спиртовой жидкости и только посмеиваемся. Добропорядочные, в меру выпивающие с устатку граждане, какая у вас гарантия, что элитная водка в хрустальном полуштофе на обеденном столе с разносолами не из того же дрянного сырья выгнана и смягчена лишь ржаной корочкой? Для здоровья тот же ущерб, что и от водочки, которую хлещет проспиртованный бомж. Ради сверхприбыли делец, который начинал свои стяжательства со спирта «Роял», и не на такое решится.
...Государство «борется» с порожденным им же самим злом и уже все испробовало: акцизные марки, акцизные склады, контроль милиции за оборотом этилового спирта и прочие «построжания». Все эти наскоки водочная мафия отбивает, как кедровые орешки щелкает. А правительство опустило руки и молча взирает, как два сегмента алкогольного рынка процветают на особицу: рынок суррогата, от которого всплеск смертности среди простолюдинов, и рынок элитного спиртного — для «новых русских».

Паленка — приворотное зелье «российского» либерализма
Дешевая паленка — наркотическое средство, которое держит людей в духовной и физической неволе. Это эффективный ресурс политтехнологий, только не афишируемый. Много стенаний вокруг алкогольного бедствия и нечистоты этого криминального рынка. Но у власти якобы руки коротки. У каждого змеевика ведь участкового не поставишь... Либеральное государство негласно признает «статус-кво», потому что действительные меры упорядочивания, я бы сказал обезвреживания, алкогольного рынка, успешно применяемые в европейских странах, где даже представить себе невозможно технический спирт в потребительском обороте, нам в силу разных причин не с руки. В странах ЕС время от времени разоблачают громкие аферы, когда под брендом почтенной марки «Бордо» или «Рейнского» дельцы сбывали доброкачественное, но ординарное вино. И это всегда приводило к волне арестов, банкротств, бесчестью знатных предпринимательских фамилий и ко всеобщему гражданскому негодованию. Нет, такая щепетильность не про нас. В России на свободу предпринимательства покуситься Дума не позволит. Президент, опечаленный тем, что 40 тысяч смертей в год происходят из-за отравления суррогатным алкоголем, попросту веселящей отравой, поручил Думе внести поправки в законодательство, которые защитили бы здоровье нации. «Единороссы» извлекли из думского загашника давно пылящийся там одноименный законопроект, но никакой «концепции» закона, которая не рассыпалась бы при первом же ее пристрастном рассмотрении, измыслить не смогли. И «медведи» вновь проголосовали положить «невезучий» законопроект под сукно! И отправились с легким сердцем на летние каникулы. Тонкие французские и итальянские вина так поднимают дух на Лазурном берегу! Злые языки судачат, что безрукость думского «болота», их лукавые проволочки, когда речь заходит об упорядочении алкогольного рынка и обуздании бутлегерства, объясняются могуществом алкогольного лобби в кулуарах Охотного ряда. Это загадочное лобби, утверждают сведущие люди в нашем кругу топ-менеджеров, не имеющих отношения к алкогольной отрасли, второе по силе после нефтяного. А может, это единое лобби и есть? Ведь то и дело возникают «утечки», что наши крупнейшие корпорации имеют на алкогольном рынке неплохой приработок и раскрученные дорогие брэнды.
...Матрица «Кашинского виноделия» через века все-таки пригодилась новым разуваевым, превратившим выпуск паленки в единственный экспортный товар некоторых российских автономий. Власть от щедрот своих поднесла обывателю полную чарку сивухи. И это, пожалуй, единственное его причащение к Великой Хартии Вольностей 1992 года.

Незнакомцы у Кремлевской стены

Я знаю, нет в том моей вины,
что не вернулся он с войны,
но все же , все же, все же...
Александр Твардовский

...Много лет назад тревога глубоко поселилась в душе, не дает мне покоя. Как такое могло случиться, что на наших глазах при каком-то всеобщем оцепенении народа ушло в небытие самое великое государство XX века — СССР? И сегодня мы, наследники былого величия, стоим на обломках Российской империи, своей Родины-матери и только о том и помышляем, как остановить это нарочитое безумие, которое прикупленные Западом лжелибералы и воспрявшие из небытия националисты всех мастей называют естественным историческим процессом. Ведь завтра при нашем попустительстве уже внуки и правнуки могут оказаться на развалинах всей славянской цивилизации. Этой ли судьбы мы им желаем?
Отгремели торжественные салюты в честь 60-летия Победы, смахнули скупые мужские слезы фронтовики у братских могил и скромных обелисков с красной звездой. Выпили горькую за помин души убиенных на ратном поле воинов. На сердце легли строки Твардовского: «Я знаю, никакой моей вины в том, что другие не пришли с войны...» Зримо представляю, как вместе со всем народом души невернувшихся с войны погибших солдат плакали и смеялись от счастья в мае 45-го, радостно заглянули в родные дома, обняли старых отцов, поцеловали натруженные руки своих матерей и высохшие скорбные губы безвременно постаревших жен. Посидели у кроватей своих худеньких, не по годам уже взрослых детишек. Благословив их на долгую счастливую жизнь, они незримо пришли на праздничную Красную площадь и встали плечом к плечу с дожившими до Победы своими братьями и товарищами. Вместе с ними, молодые, сильные и красивые, печатая шаг по брусчатке, гордо прошли с боевыми знаменами перед Мавзолеем. А вечером на торжественном приеме выпили наркомовскую за Победу, отдали в последний раз честь Верховному главнокомандующему, своим маршалам и командирам, пожали руки товарищам и, смертельно уставшие от войны, ушли в вечность.
Часто задумываюсь, что же испытали их святые души в майские дни 2005 года? Что открылось их взору с горных высот в Москве неузнаваемой?
Нет страны, которую они защищали. У Кремлевской стены на трибунах сидят какие-то странные незнакомцы, представляющие невесть откуда взявшиеся страны, якобы победительницы в войне, будто не в огне Сталинградской битвы, на Курской дуге и в поверженном Берлине решались судьбы мира, а в эпическом сражении под Эль-Аламейном...
В Прибалтике воскресли профашистские режимы-кикиморы, прикрывающие при попустительстве Запада свою поганую суть стенаниями о советской «оккупации», устраивающие судилища над русскими ветеранами войны, славя и почитая эсэсовцев. А что Москва? Кремль долго безмолвствовал, лишь МИД вяло сетует о несоблюдении «прав меньшинств». Отмалчивается почему-то и мировое еврейское сообщество. Как будто резня их собратьев в Прибалтике — не часть преступлений Холокоста. Не странно ли все это?
А в Средней Азии, которую советская власть вывела из средневековья в большой мир, приобщила ее народы к мировой культуре и выстроила национальную государственность, после беловежского раскола народились этнократические режимы, третирующие славян за былые благодеяния. Но ведь это их соплеменники из Панфиловской дивизии геройски защищали Москву! А в Грузии новый президент, клон Гамсахурдии, святотатствовал перед фронтовиками, что Великая Отечественная была не их войной, и грузины, мол, зря кровь проливали.... Он нанес им душевную рану. И что же «новые» грузины? Безмолвствуют... даже восхищаются «батоно Мишико», из тех, кто ради красного словца не пожалеют и родного отца. Помалкивает и их диаспора в Москве, делающая свои гешефты.
Думали ли солдаты — русские, украинцы и белорусы, закрывая своими телами амбразуры вражеских дотов и, как комбат у Высоцкого, погибая, отталкивались от земли, но ползли на Запад, чтобы в последний миг ощутить еще пядь освобожденной родной земли, что их сыновья и дочери, кого они благословляли в мае 45-го года на долгую и счастливую жизнь, станут разделенным народом и будут обретаться в разных государствах на радость недругам славян. Но ведь русские, белорусы и украинцы— единый славянский корень. Без Беларуси никогда Россия не будет по-настоящему могучей. Без Украины Россия никогда не восстановит столь необходимое для выживания ее народов великодержавие, а в отрыве от России Украина обречена на участь прозябающего американского протектората.

Вступились мы за Батьку?
Именно на Украине сегодня пролегла линия тектонического разлома славянского мира. С приходом к власти Ющенко, прямого ставленника Запада и униатов-западенцев (приспешников латинства со времен Богдана Хмельницкого) опасность разрушения единого славянского организма становится более чем реальной. Прозападные настроения в половине областей Украины берут верх. Есть у них поборники и в Белоруссии, да и в Москве духовные наследники Тушинского Вора прочно угнездились во властных эшелонах. Ведь у нас сегодня две России. Первая — небольшая, неприлично богатая, политически влиятельная, насквозь прозападная, вписавшаяся в мировое разделение труда, хотя и с боку припеку. Она состоит из сырьевых олигархов, владельцев крупных состояний, коррумпированного чиновничества, банковские счета которых находятся за пределами страны и полностью контролируются западными спецслужбами. Эти люди, как правило, с двойным гражданством, отзывчивы на любое повеление американского госдепа. Оно и понятно, иначе их тотчас лишат рынка, а значит, и бизнеса, в «трудах праведных» нажитых состояний. К этому избранному обществу толстосумов примыкает целое сонмище «интеллектуалов» — «князей Утятиных холопов» — из творческой и научной интеллигенции мегаполисов. Первые — мастера и кудесники «холуяжа», как говаривал драматург Виктор Розов, — будут плясать вприсядку перед невзлиными, березовскими — их благодетелями и покровителями искусств. Во имя «демократических» ценностей, а не «корысти ради». Вторые, не от хорошей жизни, вынуждены кормиться за счет грантов, выделяемых западными фондами и университетами, не гнушаясь приторговывать иной раз государственными секретами — тоже не по простоте душевной. Но есть и другая, коренная Россия— хлебопашцы, мастеровые, врачи, учителя и служивые. Не бедность и разруха побуждают их болеть душой за будущее страны, а историческая память и оскорбленное достоинство. Стать свободными — не прихоть, а долг. У нас нет права закладывать будущее наших детей и внуков ради довольства сиюминутного. Нет никакой повинности уважать политиков, которые пробрались во власть не мытьем, так катаньем политтехнологий, и мандат доверия которых давно просрочен. Президенты и премьеры-дельцы в СНГ никогда ни о чем не договорятся, и если им потакать, может случиться непоправимое, и брат пойдет на брата. Почему же никого не потрясли, не оскорбили угрозы украинского президента, что он готов пособить США насадить «демократию» по-американски в Белоруссии, этакого кентавра с лицом Ющенко и туловищем Саакашвили? Наша гражданская совесть поизносилась? Ведь хотят свергнуть Лукашенко только за то, что он не пляшет под дудку кукловодов США, не поливает грязью историю Отечества, не предает свой народ и борется за воссоединение славянских государств. А мы будем, сложа руки, наблюдать за осадой Минска?
Почему Запад неистовствует? Отчего президент Белоруссии подвергается лживым нападкам и злой хуле? А их заедает, что за десятилетие во власти ему удалось создать процветающую модель народного хозяйства, где владыкой — труд, а предпринимательство — опорой. Лукашенко гонит прочь с порога хищников-прихватизаторов вроде Березовского. Белоруссия восстановила советский уровень производства. Экономика и дальше растет десятипроцентным темпом, и в основе растущего благосостояния — труд белорусского рабочего, крестьянина, менеджера, а не проедание природной ренты. Белорусская модель экономики — крепкая основа для социального мира и согласия в обществе. Лукашенко, «собирая казну трудолюбиво, праведно и честно», по стародавнему завету предтечи славянофильского учения Юрия Крижанича, отстаивает и наше, всех славян первородство. И что же, мы помогли ему? Наши братья в Киеве вышли на Майдан, полные решимости дать окорот предательским замыслам Ющенко? Нет, отмолчались. А может быть, в Москве тысячи людей вышли на площадь в решимости защитить братьев-белорусов и их неукротимого Батьку? Нет, посиживают по дачам и лавкам. Уверен, что большинство украинцев и русских в душе негодуют, возмущены наглыми американскими угрозами Белоруссии, но свои гражданские чувства почему-то держат про себя. Расчет наших недругов как раз на то, что мы в который раз молча снесем и этот удар судьбы.
Против независимого и живущего согласием и ладом славянского государства ополчился весь Запад и его прихвостни в Варшаве и Киеве. Неистовая Кондолиза протрубила поход всей этой нечестивой рати на последнюю свободную территорию славянства. Как когда-то, в седую старину, недруги славянства осаждали вольнолюбивых «таборитов» воеводы Яна Жижки. Вступиться за Белоруссию — слабо ли нам? Всем, кому не безразлично будущее наших детей и внуков, нужно объединиться. Ведь проводимые в России и на Украине «реформы» по своим пагубным последствиям равнозначны физическому уничтожению государствообразующих этносов.
...Русских губит не только и не столько бедность. Нас сживает со свету атмосфера лжи, несправедливости, невостребованности и ненужности талантов наших мастеровых, ученых и творцов.

Владимир ПОПОВ