«Я бы хотела запомниться надежной, порядочной и обязательно доброй
женщиной. Я не хочу, чтобы моему племяннику, как родственникам Брежнева
или Горбачева, говорили: «Вот когда твоя тетка была начальницей в
парламенте, случилось то-то и то-то, отчего содрогнулся весь мир».
Я не хочу наследить в истории. Я хочу пройти по жизни ровно и чисто».
Так написала о себе четыре года назад тогда еще начинающая парламентская
начальница вице-спикерша Любовь Слиска («Версия» №38, 2001).
Что ж, заместитель председателя российской Госдумы — пост, конечно,
немаленький. Однако какова самооценка! Не успел человек влезть на
олимпы власти, как уже думает о своей роли в анналах истории, хотя
в мир иной, судя по всему, и не торопится.
Но в анналах этих от героини нашей вряд ли что-нибудь останется несмотря
даже на то, что в эпоху ее вице-спикерства мир и страна от многого
содрогнулись. В эти недолгие годы уместились и атомоход «Курск», и
«Норд-Ост» с Бесланом, и полчеченской войны, и ликвидация льгот доведенных
до отчаяния стариков, и целые грозди антинародных законов, жутких
реформ, да мало ли еще что ждет. Ведь властные полномочия «порядочной
и доброй» женщины не окончены. За все это со временем спросится с
ее любимого начальника, президента Владимира Путина, которого тогда,
в 2001-м, Любовь Слиска назвала «классным хирургом, вскрывающим одну
за другой опухоли общества», и человеком, не нарушившим ни одного
своего обещания.
Ну, о том, что быть «классным хирургом» и одновременно «мочить в сортире»
еще ни у кого не получалось, речь сейчас не идет. Как и о том, что
с путинскими обещаниями на поверку дела обстоят довольно скверно,
хотя и не оригинально. Глава государства действует как настоящий хозяин
собственного слова: сам дал, сам и взял обратно. А вот то обстоятельство,
что именно из-за Владимира Владимировича госпожа Слиска поставлена
теперь в двусмысленное положение, ясное дело, не приятно. Можно президента
и в неблагодарности, и даже в неблагородстве заподозрить. Ведь, не
дав никакой возможности вице-спикеру, пусть даже и первому, оставить
свой след в истории, Владимир Путин заставил-таки ловкую даму наследить.
А дело вот в чем. Любовь Слиска высоко ценит каждое слово и пожелание
главы государства и не может на них не откликнуться. И вот, ей на
беду, в начале еще первого президентского срока Путин выступил против
перезахоронения В.И.Ленина и разрушения Мавзолея. Если бы не это,
разве стала бы она высказываться на столь опасные и щекотливые темы?
А тут пришлось, да и как промолчать-то, не поддержать любимого президента.
Вот и написала в газете «Версия», как выяснилось, на свою голову:
«Почему, несмотря ни на что, так сильны в народе настроения в пользу
Ленина? И настолько, что главный руководитель страны, недавно отвечая
на этот очень больной вопрос журналистов, сказал, что мы не будем
выносить тело Ленина из Мавзолея, а как поступят будущие поколения,
подскажет будущее... Есть ли лично для меня что-то симпатичное в Ленине?
А почему бы и нет? Разве нет очень рационального зерна хотя бы в таких
его мыслях: «Коммунистом можно стать лишь тогда, когда обогатишь свою
память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество»...
Я вообще против того, чтобы разрушали какие-то памятники, снимали
и сжигали мемориальные доски. Это признак дикости, а не культуры.
В цивилизованном европейском мире так не делают».
Но прошло каких-нибудь несколько лет, и Любовь Слиска, так пекущаяся
о хорошей памяти о себе, совсем недавние собственные слова почему-то
запамятовала. Более того, она считает, что никто другой о них тоже
не вспомнит. И потому предложила «захоронить» тело Ленина не откладывая,
уже 24 января, через три месяца… Что же случилось? К этой дате вымрет
все нынешнее поколение, и настанет то самое «будущее», на суд которого
и предлагал отдать эту проблему президент Путин? Или за прошедшие
годы Ленин престал-таки быть симпатичным Любови Константиновне, поскольку,
став «единоросской», она не обогатила свою память знанием богатств,
выработанных человечеством? А может быть, принципы этого самого человечества,
по крайней мере его наиболее цивилизованных западных представителей,
коренным образом изменились? В том смысле, что теперь на Западе разрушать
памятники больше дикостью не считается.
Нет, все, думается, проще. Видимо, срок годности очередного обещания
Путина истек, и теперь, чтобы соответствовать политическому моменту
и оправдывать надежды любимого лидера, надо требовать разрушения Мавзолея.
Вот Любовь Слиска и требует. Самому-то президенту хорошо: он вполне
может промолчать, как обычно и делает в наиболее сложных для страны
ситуациях. Но ближайшие его соратники такой возможности лишены: им
нужно продемонстрировать свою исполнительность перед кремлевским начальством.
Пусть даже и вынуждены выглядеть при этом перед народом лицемерами
и пустобрехами.
Впрочем, пенять только на Путина в случае Любови Константиновны, пожалуй,
неправильно. «Когда мама узнала, кем я буду работать, запричитала:
Люба, ну куда же ты идешь? Ты же там лишний раз не промолчишь. Это
ж не в твоем характере», — делится своими воспоминаниями Любовь Слиска.
Кому как не матери лучше других знать слабые стороны своего ребенка,
в данном случае — склонность к пустопорожней болтовне. Так и оказалось,
поговорить Любовь Слиска любит, причем, о сказанных словах как-то
не слишком задумывается, видимо, позабыв замечательное пожелание,
высказанное в одной из реклам: «Иногда лучше жевать, чем говорить».
Загвоздка, правда, в том, что говорить некоторые вещи, хочешь или
не хочешь, а приходится. В противном случае жевать будешь совсем не
ту пищу, к которой за время властных полномочий привык.
А пока Любовь Слиска и иже с ней пережевывают привычную словесную
жвачку по поводу Ленина и Мавзолея, так и не поняв, что Ленина, величайшую
фигуру ХХ века, ни оскорбить, ни принизить не могут: больно уж несоизмеримые
величины. Может быть, хула в отношении гения и поможет вписать им
свои имена в некие глухие закоулки истории, где обозначены даже не
предатели и отступники, а идиоты и шуты гороховые. Но и то, думается,
ненадолго. Совсем скоро смоет эту историческую слизь волна забвения.
Потому что, по признанию самой же Слиски, «изнасилованная история
все равно вернет все на место, что мы сделаем не так». А что? Вот
с этим как раз вполне можно и согласиться.