Власти Франции крайне обеспокоены и растеряны. Они никак не могут выработать стратегию борьбы с беспорядками. Молодежь действует группами по 10—15 человек, которые не вступают в столкновения с полицией, а, совершив очередной поджог, мгновенно исчезают или перебираются на новое место. Часть политиков и лидеров исламского населения Франции считает, что полиция должна избегать проявления жесткости, и тогда беспорядки затухнут сами по себе. Однако пока они только усиливаются. Поэтому постепенно будет, очевидно, брать верх точка зрения, предполагающая гораздо более жесткое поведение властей. Вплоть до введения чрезвычайного положения в городах, затронутых беспорядками. Но пока власти опасаются предпринимать решительные действия, дабы не спровоцировать еще более мощный взрыв.
Между тем нас должны интересовать не только стратегия властей, но и глубинные причины происходящего во Франции. Российская и иностранная пресса по-прежнему уходят от вопроса о социальных корнях этих событий. Дело подается так, будто это проявление исламской воинственности или просто хулиганства. Лишь изредка проскакивают сообщения, что в пригородах, охваченных волнениями, безработица среди молодежи достигает 30%, а кое-где и 50%. И что-то «свободный рынок» никак не может отрегулировать эту социально-экономическую проблему.
Ясно, что беспорядки порождены не этническими или религиозными причинами. Они имеют социальные корни. Молодежь арабского происхождения при всем формальном равноправии не имеет ни достойной жизни сейчас, ни достойного будущего. Именно это порождает нынешний внешне бессмысленный бунт. Это признает и правительство Франции, объявившее о намерении провести крупные социальные преобразования в пригородах, населенных выходцами из Северной Африки.
Есть в этих событиях урок и для России. Планомерно уничтожая отечественную промышленность, правящая верхушка России создает социальные проблемы того же типа, что и во Франции. У всех на слуху Воронеж, из которого (после гибели там нескольких иностранных студентов) сделали чуть ли не всероссийский центр расизма. Но ведь Воронеж был крупнейшим центром машиностроительной промышленности. Сейчас могучие предприятия одно за другим закрываются. Нарастает безработица. Как одно из последствий — быстрый рост преступности. Вот вам одна из ключевых причин, почему воронежская молодежь в одночасье превратилась в расистов. Дело-то не в молодежи, а в решениях, которые принимает Путин и его команда. Когда в интересах «Аэробуса» и «Боинга» окончательно прихлопнут завод, на котором строят Ил-96, в Воронеже, возможно, будут происходить события похлеще, чем в Париже.
Одновременно еще раз отметим, что политика Путина и его команды на преодоление демографической катастрофы в России не через поддержку российской семьи, а через завоз дешевой эмигрантской рабочей силы, закладывает мощную бомбу замедленного действия под Россию. Не думаю, что те, кто особенно рьяно проталкивает эту идею, не понимают, что творят. Недавно в одной из телепередач за эту идею страстно ратовала гражданка Алла Гербер. За ней, несомненно, стоят гораздо менее заметные, но гораздо более влиятельные деятели аналогичного пошиба.
Но вернемся к Франции. Нынешние беспорядки во многом объясняют, почему несколько месяцев назад большинство французов проголосовало против европейской конституции. Масса выходцев из Северной Африки (до 6 миллионов человек) в сочетании с их фактическим статусом людей второго сорта (при внешнем равноправии есть заметная разница в возможности получить образование, в трудоустройстве, в служебной карьере и т.д.) создает во французском обществе немалое, хотя и хорошо скрытое напряжение. Властям этой страны до сих пор удавалось поддерживать некий баланс. Достаточно было, однако, одной искры, чтобы напряжение прорвалось наружу и вспыхнуло пламенем горящих машин и магазинов.
Это к вопросу о модной ныне теории ликвидации национального государства и о глобализации как более высокой степени развития человеческого общества. Безудержная глобализация, размывание национальных границ подается как безусловное благо для человечества. России тоже предлагается широко распахнуть границы. Общественное мнение нашей страны относится к этой идее крайне сдержанно, хотя на наши головы сыпятся обвинения в ксенофобии. Но происходящее во Франции показывает, что неосторожная иммиграционная политика способна принести немало бед.
Начинают это понимать и в одном из главных лагерей глобализации — в Европе. Французы и раньше боялись нашествия в Евросоюз поляков и других выходцев из Восточной Европы. Но больше всего их, да и не только их, тревожила перспектива вступления в Евросоюз огромной мусульманской Турции. После нынешней волны беспорядков можно не сомневаться: что бы ни говорили европейские политики, дверь в ЕС для Турции закрыта надолго, если не навсегда.
Акции протеста пока не затрагивали «белые» кварталы самого Парижа и других крупных городов. Молодежь в основном жгла машины своих арабских соседей. Но в последние дни, вернее ночи, уже были случаи поджогов машин в центральных районах Парижа. По-видимому, скоро разговоры о демократии и толерантности будут отброшены, и реакция полиции будет более жесткой.