После двух недель беспорядков в крупнейших городах Франции, в ходе которых сожжено более шести тысяч машин и множество общественных и административных зданий, власти этой страны решили прибегнуть к решительным мерам. Основываясь на законе, принятом еще в
50-х годах, в разгар колониальной войны в Алжире, правительство разрешило местным властям вводить чрезвычайное положение в районах, особенно сильно подверженных беспорядкам. Можно не сомневаться, что Франция — давняя колониальная нация с огромным опытом подавления восстаний железной рукой, разгромит нынешний бунт молодежи. Президент Ширак некоторое время выжидал, никак не вмешиваясь в происходящее. Он явно ждал, что бунт потухнет сам по себе, или общественное мнение, уставшее от погромов, потребует применения силы. Случился второй сценарий. В ряде районов введен комендантский час. Беспорядки пошли на убыль. Но остались крупные социальные проблемы, ставшие истинной причиной потрясений.
Сейчас пресса, анализируя корни конфликта, обнаруживает, что положение в пригородах стало невыносимым уже давно. Но власти всеми силами скрывали положение, чтобы не испортить образ «процветающей» Франции. Мы приводим (в сокращении) два материала из газеты «Le Point» (в переводе «Иносми.ру»), в которых вскрываются обычно невидимые миру язвы, поразившие французское общество.


«Мы вырастили поколение, для которого не существует ни веры, ни закона»
Экс-чемпион мира по кикбоксингу Халид эль-Кандили был государственным медиатором по делам молодежи и членом экономического и социального совета, автор двух докладов по неблагополучным кварталам. Его вызвали в Клиши-су-Буа старожилы, чтобы помочь восстановить порядок после взрыва ненависти, вызванного смертью двух подростков и попаданием гранат со слезоточивым газом в молитвенный зал.

— Le Point: Какова ваша реакция на последние события?

— Халид эль-Кандили: Мир перевернулся с ног на голову. С одной стороны, отца семейства забили насмерть на глазах у своих близких. Но никто не вышел на улицу. А с другой — двое подростков погибли от удара током в результате несчастного случая, и за этим сразу последовали беспорядки. Это характерно для разрушающейся социальной структуры в пригородах. Сегодня их жители предоставлены сами себе. Депутаты потихоньку уничтожили ассоциации, пытаясь управлять их деятельностью или купить их лояльность. Они несут моральную ответственность за то, что происходит сегодня. Так же как и пресса, которая все внимание отдает словечкам Николя Саркози, а не пытается понять, как до этого дошло.
— Как вы оцениваете городскую политику властей?

— Она существует лишь, чтобы запудрить нам мозги. Уже 20 лет я слышу одно и то же: нельзя допустить образования гетто. Результат: кварталы все больше в эти самые гетто превращаются. Там остаются только самые бедные семьи, практически все они — эмигранты из Магриба или черной Африки, или их потомки. Они живут замкнуто. Большинство выходит оттуда в 16 лет без диплома и уходит в незаконную торговлю. Да, в домах делают ремонт, а внизу растут цветы, но это ничего не меняет. Декорации изменились, а актеры остались все те же.

— Ухудшилась ли ситуация за последние 10 лет?

— Раньше существовал разрыв между центром города и отдаленными кварталами, сейчас выросла пропасть даже между жителями одного квартала. Почти нет солидарности. Сейчас соседи обворовывают друг друга. Вспыхивают межэтнические конфликты между бандами на почве торговли наркотиками. Арабы против негров, негры против евреев... Во имя социального мира власти дали укорениться теневой экономике. А теперь это возвращается к нам бумерангом. Мы создали поколение, которое не признает ни веры, ни закона. Недавно я видел, как старого араба оскорбляли подростки, которые годятся ему во внуки. Это было невозможно еще 5 лет назад. А сейчас мы имеем дело с поколением, которое никогда не видело, что его родители работают. Для этих подростков проще всего попасть в криминальный мир, если раньше них это уже не сделали их родители.
«Ты можешь выставить хоть всю полицию против этих ненормальных пацанов, и ничего не поможет»
«В Оржемоне процветает торговля наркотиками, — говорит высокий негр в красно-черной куртке. — На пацанов даже смотреть не стоит, а если ты собрался их фотографировать, то точно рискуешь жизнью». Чтобы попасть в квартал 7/7, нам пришлось засвидетельствовать свою благонадежность. 43-летний Пьер Ндо, историческая личность местных неблагополучных кварталов, ждет нас, «чтобы не было проблем». Здесь чужака вычисляют мгновенно. Пьер Ндо выходец из Камеруна, вырос и живет в квартале 7/7.
Ситуация в неблагополучных кварталах Эпине-сюр-Сен ухудшалась на глазах Пьера Ндо, а сейчас она стала взрывоопасной. «Здесь еще ничего, а в Оржемоне царит закон джунглей. Главное здесь — деньги, секс и право сильного», — говорит обреченно «большой брат», который внушает уважение своей мощной конституцией. «Тебя могут убить за одну сигарету». С наступлением ночи наркодилеры с улицы Марселя уже не прячутся. Когда мы проезжаем на машине, на нас таращатся группы подростков, один вид которых отбивает желание выйти. «В бедных кварталах существует лишь теневая экономика. Те, кто ходит на работу каждое утро, вжимаются в стенку. Нет никакого уважения».
Сегодня лишь полицейские отваживаются заходить в некоторые такие кварталы. И то с оружием. «Когда мы приезжаем, подростки предупреждают друг друга, в считанные секунды сбиваются в банды и нападают на нас», — рассказывает молодой полицейский из отряда по борьбе с криминалом департамента Сен-Сен-Дени. «В нашу бригаду часто поступают ложные вызовы о грабежах в квартале Курнев, а там нас уже ждут подростки, которые кидаются металлическими шарами. За два года я попал в пять серьезных ловушек. Последний раз — в воскресенье вечером, в Клиши-су-Буа. Против нас было сто человек. Мы использовали резиновые пули и гранаты со слезоточивым газом, чтобы уйти от них».
Полицейские из Эпине-сюр-Сен вспоминают, как 13 июля они столкнулись с настоящей «партизанской войной», при полном бездействии окружающих. «Горящие машины, мусорные контейнеры поперек улиц, чтобы загородить проезд пожарным. Для нападения на нас подростки использовали даже установку для пуска фейерверков, как гранатомет. А в газетах об этом — ни строчки», — с горечью в голосе рассказывает офицер из комиссариата Эпине. «На следующий день к вам приходят жители квартала со слезами на глазах и говорят, что они так больше не могут».
Все эти каждодневные проявления насилия портят людям жизнь, но большая часть правонарушений словно испаряется из официальной статистики. Наметились тревожные тенденции, которые с тех пор все больше находят свое подтверждение: появление особенно жестоких банд, развитие теневой экономики, поджоги, нападение на все, что символизирует власть. Обстановка все накалялась, и генеральная дирекция национальной полиции решила просто прикрыть систему, которая окончательно перестала работать в 2003 г. Вместо лечения лихорадки разбили градусник».

ПОСЛЕСЛОВИЕ РЕДАКЦИИ
Для российских властей и общества в целом было бы крайне опрометчиво рассматривать события во Франции как нечто случайное и невозможное у нас. Продолжающееся уничтожение российской промышленности ведет к быстрому росту безработицы и ее неизбежного следствия — преступности. Целые города, где закрываются градообразующие предприятия, превращаются в зоны отчаяния, где бал правит «закон джунглей». Рано или поздно эти города взорвутся, как пригороды Парижа. И ответственность за это будет лежать не на людях, которых на бунт толкнет безысходность, а на гг.Кудрине, Христенко, Грефе, Зурабове и их вожде г-не Путине, вполне сознательно загоняющих Россию в тупик.