Ильф и Петров писали в «Золотом теленке», что евреи в СССР есть, а
еврейского вопроса нет. Они ошибались. И евреи есть, и вопрос есть.
Он существует хотя бы уже потому, что у евреев значительно больше
альтернатив национального и гражданского самоопределения, чем у их
русских соседей. Можно эмигрировать в Израиль. Можно ассимилироваться,
не вспоминая ни о своем происхождении, ни об исторической родине.
Можно осознавать себя евреем, вести еврейский образ жизни и при этом
видеть в России единственную родину, остваться органичной частью многонационального
российского народа. И можно глядеть на Россию, как на «эту страну»,
случайное место жительства. Естественно, что в силу многообразия выбора
у евреев возникает на этой почве больше проблем, чем у русских, украинцев,
татар и т.д. И ничего здесь «такого» нет.
Однако беда в том, что эти проблемы с их реальной стороны практически
никем не обсуждаются спокойно и деловым образом. Еврейский вопрос
превращен в инструмент политтехнологии и манипуляции общественным
сознанием в сферах, никакого отношения к подлинным еврейским проблемам
не имеющих. Смотря по обстоятельствам, он выступает то в виде дымовой
завесы, то в виде идеологической дубинки, то в виде устава благочиния.
Как и в каких целях это делается, можно проследить по современной
отечественной истории на примерах нескольких особенно высоких волн
скандалов и истерик вокруг еврейского вопроса.
Возникали и возникают эти волны всегда в переломных, критических общественных
ситуациях, когда решается, куда и каким путем пойдет дальше страна.
Вспомним.
Конец 80-х годов прошлого века. Пресловутые «прорабы перестройки»
еще болтают о социализме, еще только готовятся выступить с открыто
антисоветских и антикоммунистических позиций, а в «демократических»
СМИ уже развернута широкомасштабная кампания по превентивной дискредитации
и демонизации всех их потенциальных оппонентов как законченных антисемитов.
Пускается по рукам частная переписка Астафьева и Эйдельмана, надувается
и всплывает на поверхность общество «Память». Журналы и газеты полны
истерических прогнозов о грядущих со дня на день еврейских погромах.
Всякий же, кто говорит о полной абсурдности этой истерики на пустом
месте, немедленно зачисляется в «дети Шарикова», «русские фашисты»,
«красно-коричневые» и т.п. Патриотизм объявляется «последним прибежищем
негодяев». Понятно, что подавляющему большинству евреев пользы от
этого не было никакой, а вред большой. Но дело сделано — «враги перестройки»
замазаны грязью с ног до головы. Любой отпор «прорабам» воспринимается,
как антисемитская выходка. Последствия известны.
Второй пример — 1998 год. Пирамида ГКО близка к закономерному краху,
и правительство готовится объявить дефолт. Но для этой грязной операции
требуются новые люди, соответствующим образом преподнесенные. Поэтому
в конце марта не кто-либо, а самый влиятельный на тот день еврей и
олигарх Березовский доверительно сообщает в интервью «Итогам», что
скоро в руководстве появятся совершенно новые, никому еще неизвестные
лидеры. И действительно, на следующей же неделе правительство Черномырдина
увольняется в отставку, а исполняющим обязанности премьера назначается
никому не известный Кириенко. Последний спешит сообщить гражданам
детали своей биографии и, хотя за язык его никто не тянет, особо отмечает,
что его фамилия по отцу — Израитель.
Зачем это было надо? Думается, затем, чтобы иметь про запас возможность
представить неизбежное возмущение дефолтом в виде антисемитских выходок
против премьера, а заодно и министра финансов (Лившица). Да и в стратегическом
плане, с точки зрения режима, пусть уж лучше люди верят, что в дефолте
виноваты евреи, чем задумываются о грабительской сущности социально-экономического
курса. Таким образом, убиваются сразу два зайца. С одной стороны,
евреями можно прикрыться от критики, а с другой — можно все в итоге
на евреев же и свалить. Ну, скажем, олигархи плохи не тем, что они
олигархи, а тем, что они в большинстве своем евреи. А будь они, мол,
все как на подбор русскими, тогда было бы другое дело... Для внушения
обывателю подобных мыслей нужна соответствующая атмосфера. И вопли
про антисемитизм и «коммуно-фашизм», несколько приглушенные после
1993 года, вновь зазвучали в 1998 году во всю Ивановскую.
Были в нашей недавней истории и более локальные спецоперации такого
же сорта. Но и двух приведенных примеров достаточно, чтобы понять:
это как барометр — раз закричали об антисемитизме и «русском фашизме»,
значит, готовится какое-то крупное «мероприятие», в котором еврейский
вопрос не более чем прикрытие.
Сегодня тема «антисемитизма» оппозиции вовсю педалируется государственными
и либеральными СМИ. Но первый звоночек прозвенел гораздо раньше —
в момент, когда премьером неожиданно был назначен никому не известный
Фрадков. Уже тогда закралось подозрение, что его готовят на роль второго
Кириенко. Но дальше — больше. В развитии событий появились новые факторы.
Вышел в свет доклад госдепартамента США о состоянии антисемитизма
в мире, в котором большое внимание уделено положению дел в России.
И, судя по тому, как резко отреагировал на этот доклад наш МИД, там
сразу поняли, что это камень в огород не столько российской оппозиции,
сколько лично Путина и части его питерской команды, занимающейся делом
«ЮКОСа». Наряду с хьюстонским судом это составная часть американского
плана действий в защиту Ходорковского. Поэтому Путин заметно занервничал,
свидетельством чему — оговорка на предновогодней пресс-конференции,
когда он спутал антисемитизм с сионизмом.
Единственная для Кремля возможность отмыться от обвинений в антисемитизме
и преследовании олигархов по национальному признаку заключалась в
том, чтобы перевести стрелки на оппозицию. Что и делается на наших
глазах. Отсюда и такой вой по поводу, на который в другой момент обратили
бы гораздо меньше внимания. Зато Путин поехал в Освенцим и с легким
сердцем извинился там, но уже не за себя, а... за оппозицию. Заодно
и все акции протеста против монетизации можно теперь представить юдофобскими
выходками. Но и это, кажется, еще не конец. Внутренний кризис правящего
режима налицо, и на какую еще замазку сгодится еврейский вопрос, покажет
ближайшее будущее.
Ну а реальные вопросы, реальные еврейские проблемы так и останутся
в подвешенном состоянии. Неужели самим евреям это не надоело — быть
пешками и разменными монетами в грязных политических играх? Так что
слово — за еврейской общественностью.