Размышления над полемической книгой Владимира Попова о драматических проблемах российского общества
Отсель «доить» нас будут шведы?..
Самоощущение россиянина, кому выпало родиться в городе трех революций, смутно и противоречиво. Ему бы в наше время впору заважничать: как-никак самые главные посты в стране занимают его земляки. Которые, если верить центральным телеканалам, уже почти что обеспечили России-матушке экономическую самодостаточность, досрочно возвратив изрядную долю внешнего долга и накопив невиданный доселе золотовалютный резерв.
До подлинного величия России, ежели обобщить медоточивые пассажи телевизионных «говорящих голов», осталось всего ничего: отряхнуться от старого мира, то бишь от несовременных коммунистических символов, и без оглядки вступить в клуб передовых государств, диктующих прочим неразвитым народам экономические условия. После чего бывший город нашей славы трудовой, преобразившись в Северную Венецию, станет-де достойной визитной карточкой «либеральной империи».
Но за этой новою витриной ленинградец, переименованный в петербуржца, ощущает себя отнюдь не небожителем, а скорее недобровольным участником телешоу «За стеклом». Ведь изнутри всероссийской витрины слишком хорошо видна ее неопрятная изнанка. «Блистательный Петербург» на деле напоминает сегодня райкинский «блестящий в некоторых местах костюм», что видно невооруженным глазом, стоит отойти на пару кварталов от парадных вывесок Невского проспекта.
Чувства среднестатистического земляка нынешней государственной элиты можно выразить в двух словах: непонятно и стыдно. Непонятно, почему само словосочетание «либеральная империя» произносится здесь всероссийским приватизатором, которому ленинградская оборонная промышленность обязана сломом собственного хребта. Стыдно, когда узнаешь из свежей статистики, что главным донором городского бюджета является пивная компания, на 80 процентов принадлежащая скандинавам.
Непонятно, почему средний горожанин должен ныне доплачивать из собственного кармана за построенные финнами и шведами очистные сооружения. И стыдно до жестокой боли, когда германская телестудия снимает пейзаж разбомбленного Берлина на руинах былого флагмана отечественной военной индустрии — Ижорского завода.
От стыда, должно быть, сгорел бы и сам великий Петр, посмотрев на торжественную церемонию открытия «отверточного производства» очередной европейской компании, паразитирующей на дешевизне рабочей силы вкупе с привилегиями «особой экономической зоны» рядом с замершими мощностями отечественных гигантов. Для того ли он прорубал окно в Европу, чтобы на месте стратегического российского машиностроения выросла, как сорная трава, убогая «экономика керосиновой лавки»?
Именно так нынешняя экономическая формация, выстроенная младшими научными сотрудниками из Ленинграда, характеризуется в новой острой полемической книге Владимира Попова «Углеводородный Третий Рим?.. Взгляд великоросса». Образованного и совестливого петербуржца, не забывшего о том, для какой цели и какой ценою воздвигалась на невских берегах промышленная твердыня Питера, эта книга не обидит — напротив, ответит на многие вопросы о сути тех процессов, не столько отечественных, сколько мировых, что превратили крепость Петра в столицу увеселений для западных туристов.
Может быть, только острый и бескомпромиссный взгляд извне на собственных высокомерных земляков, давно позабывших о реальных нуждах нового «лишнего человека»-петербуржца, и способен стряхнуть умственное оцепенение с родины «питерской команды», превратившей сам Питер в коллективного заложника своей политики. Да и самой «питерской команде» давно пора прислушаться к непредвзятой, незашоренной и беспощадно трезвой оценке профессионала.
Храм и нефтяная вышка
Книга публицистики Владимира Даниловича Попова «Углеводородный Третий Рим?.. Взгляд великоросса» выпущена издательством «Вече». На цветном коллаже обложки — тревожное багровое зарево над Россией и профиль автора на фоне белокаменного православного храма и нефтяной вышки. Сочетание образов содержит в себе метафору непреклонной гражданской позиции. В представлении автора — крупного топ-менеджера российского бизнеса — духовная индивидуальность России и ее экономическая самодостаточность есть вещи не только совместные, но и неразрывные.
Владимир Попов знает отечественную систему экономического управления в разрезе и в динамике, изнутри и извне. В период перестройки он работал в Госкомиссии по экономической реформе при Совмине СССР; в лихолетье ельцинских реформ, являясь членом Коллегии Госналогслужбы России, руководил управлением по принудительному взысканию недоимок с крупных налогоплательщиков. Его послужной список в российском бизнесе и на госслужбе в наше время дорогого стоит. Знания финансиста-практика, владеющего менеджерским искусством построения и управления сложными системами оказались в конце 90-х годов востребованными крупной частной нефтегазовой компанией. Группа компаний «Итера» на рубеже XXI века стремительно развивала свой многопрофильный бизнес во всем экономическом пространстве России и СНГ. Она не была обязана появлению своих активов криминальной приватизации по Чубайсу и подкупу высоких чиновников — ельцинских назначенцев и выкормышей МВФ. Ведущим акционерам корпорации «Итера» для управления финансами и экономикой потребовался именно такой специалист высочайшей квалификации.
Западные бизнес-аналитики долго ломали голову над тем, как построен бизнес «Итеры». Между тем сложнейшей системой корпоративных финансов управлял профессионал, назубок изучивший все подводные камни зарубежного и российского финансового права. Стало быть, в его лице мы имеем редкий феномен публициста, который хорошо знает не только госслужбу, но также российский и международный бизнес.
Ничем не обязанный «царю приватизации», как величала Анатолия Борисовича зарубежная пресса, Владимир Попов мог позволить себе роскошь самых нелицеприятных суждений об этом влиятельном лице российского истеблишмента, без услуг которого не смогла обойтись и нынешняя власть. Ни один из российских аналитиков и экспертов не сподобился разглядеть стратегического подвоха в лозунге «либеральной империи», выдвинутом одним из отцов-основателей Союза правых сил. Если бы российское руководство прислушалось тогда, в начале 2003 года, к своевременным аргументам Попова в памфлете «Манифест хороших плохих парней», «цветных революций» в Грузии и на Украине можно было бы избежать. Ведь в этих республиках, где социальная обездоленность, пропасть между богатством и нищетой разверзлась еще пуще, чем в новой России, умелые манипуляторы от Джорджа Сороса и Джеймса Вулси запугивали и политиков, и обывателей именно нашествием циничного и агрессивного «чубайсовского империализма». Растрезвонив о нем на весь свет, «москали», дескать, опрометчиво выдали себя с головой.
Это было не единственное предостережение, адресованное беспартийным топ-менеджером российской власти. Ему ли, бывшему члену коллегии Госналогслужбы, не знать о том, какими ухищрениями крупные российские нефтепромышленники скрывают от госбюджета львиную долю своих барышей; о том, как готовятся аудиторские отчеты западных фирм с «безукоризненной» репутацией; о том, что скрывается за белозубыми улыбками благожелательных инвесторов в российские месторождения природных богатств?
Последнее искушение Петербурга
В девяносто первом году ленинградскую интеллигенцию, как и все российское думающее сословие, активно и целенаправленно соблазняли благами западного универсама, сулящего невиданное изобилие всего лишь при одном условии — отказе от государственного управления экономикой. Сегодня петербуржцам с таким же усердием внушается уже чисто региональная, местечковая перспектива изобилия, проистекающая из особой роли Северо-Запада и Финского залива в экспорте российских энергоносителей в Европу. Бывшему городу нашей славы трудовой, так и не увидавшему капиталистического расцвета, сулят процветание от невиданного обогащения городского бюджета за счет других регионов. Благо сюда, дескать, по мановению руки наших земляков в Москве вскорости переберутся все корпоративные офисы по случаю строительства эпохального газопровода, что по морю, аки по суху, протянется из питерских болот прямиком в германский Грайфсвальд.
Между тем не только деловой прессе известно, что путь газпромовского газа на запад лежит не через манну небесную, а через новые внешние заимствования. И когда очередное возвращение займа послужит доводом для затягивания поясов, вряд ли среднему питерцу согреет душу то обстоятельство, что улица Халтурина ныне вновь именуется Миллионной, а переулок Марии Ульяновой — Графским. Хотя бы потому, что не о капиталистическом расцвете напоминают эти «прогрессивные» наименования, а о легкомысленной наглости нового чиновного сословия, уже построившего себе на Карельском перешейке свой Грайфсвальд (от слова «грайфен» — «хватать»).
Когда это сословие закатывает балы в Большом Петергофском дворце, в ста метрах от закопченных фабричных корпусов полуживого часового завода, новая элита в своей беспечной эйфории ничуть не отличается от пьяницы-бомжа, греющегося между ларьками на ближнем полустанке. Они едины в том маргинальном и нежизнеспособном состоянии, для которого Владимир Попов нашел меткое и разящее определение — «сладкое забытье уснувшего в сугробе».
В зеркале Маркизовой лужи
В начале октября на невских берегах по случаю дня рождения президента-питерца нежданно-негаданно столкнулись между собой пять действующих европейских премьер-министров, один уходящий генканцлер и пять государственных лидеров Средней Азии. Льстивая пресса, именующая отреставрированный дворец великого князя Константина ни много ни мало Cеверным Версалем, преподнесла юбилейные переговоры как великое историческое событие.
Между тем экономическое содержание переговоров, равно как и провозглашенного объединения двух межгосударственных структур, сводилось практически исключительно к политическому сопровождению экспортного проекта «Газпрома». Который сам по себе мог бы стать действительно серьезным и даже переломным событием, если бы за его финансирование совместно взялись сами заинтересованные государства, в том числе и в более широком евразийском формате. По крайней мере, с прямым участием Туркменистана и Белоруссии.
Однако Туркменистан в это время обхаживала чуткая и гибкая американская дипломатия наравне с Казахстаном, где с обоснованной тревогой ожидают исхода президентских выборов. Вполне информированные телеканалы (чтобы не портить праздник?) забыли сообщить отечественной аудитории о том, где и зачем накануне успел побывать казахский лидер. А он по дороге в Петербург наведался в «розовый» Тбилиси, где от имени того же «Газпрома» пообещал дополнительные поставки газа, а заодно и участие в стратегическом нефтеэкспортном проекте Баку—Джейхан. Который, как известно, отнюдь не благоприятствует российским интересам, ни политическим, ни экономическим.
И вот ведь совпадение: как раз во время питерских переговоров странная удача повернулась лицом к тому самому вождю калмыкского народа, к которому накануне предъявлялись весьма серьезные налоговые претензии. Совсем недавно полпред главы государства, насупив брови, говорил о финансовых непорядках в Калмыкии, где, несмотря на десятилетний налоговый рай и нетронутые природные богатства, никакого «каспийского Кувейта» не образовалось, а как была, так и осталась черная дотационная дыра... Получилось, что Москва, способная свести в одной дворцовой кухне виднейших европейцев с азиатами, беспомощна перед своей провинциальной Элистой вопреки налоговому раю остающейся одной из беднейших российских территорий.
Проходит еще месяц — и тот же «друг степей», а также международных шахмат выступает уже в качестве идеологического посредника. От господина Илюмжинова, оказывается, зависит ныне судьба Мавзолея на Красной площади. А благожелательные государственные телеканалы даже не задают вопроса: а кто он такой, чтобы за всю Россию-матушку решать вопросы ее истории?
Нельзя, впрочем, не отметить, что у автора средневекового «Степного уложения» есть почитатели и в самом сердце западной цивилизации.
Так, барон Джекоб Натаниэль Ротшильд год назад прямо-таки восторгался Нью-Васюками в Элисте. И даже советовал пустозвону-президенту Грузии брать пример с ушлого и оборотистого Илюмжинова. Достопочтенный барон не только гарант интересов экс-магната Ходорковского, но и член попечительского совета Государственного Эрмитажа. Скажете, искусство далеко от нефтянки? Отчего же тогда Фонд Гугенхайма давеча претендовал на пакет акций «Лукойла»?
Интересно, что прадедушку барона тоже как магнитом тянуло на Каспий. Всесильный картель «Семь сестер» в 1895 году заключил негласный договор о разделе мировой нефтедобычи. В этой приватной «семейной» сделке мировых магнатов Россию представляли... Ротшильды. Напоминание об этом читатель обнаружит в памфлете «Нефтяной покер с Америкой».
«Бизнес по своей природе схож с карточной игрой, где нужен глаз да глаз за соперником, — называет вещи своими именами Владимир Попов. — А российская власть держит себя так, будто не в жесткий «нефтяной покер» с крупными ставками играет с транснациональными корпорациями, а в мещанское домашнее лото, где проигравших взаправду не водится».
На наших глазах в такое «лото» сыграло руководство «Газпрома» с владельцами «Сибнефти», с дьявольской щедростью предложив им в сто тридцать раз большую сумму, чем та, что была уплачена на залоговом аукционе. Кто выиграл? Роман Аркадьевич Абрамович. Кто проиграл? В первую голову лично президент, расписавшийся в том, что якобы равноудаляемые олигархи, по сути, делятся на неравноудаляемых и неравноприближаемых.
А еще, конечно, граждане города Петербурга, на плечи которых рано или поздно ляжет долг «Газпрома» перед заимодателями. Ожидать, что обремененная двойной задолженностью газовая корпорация еще и расщедрится на инвестиции в Петербург, просто откровенно глупо. Но именно это моим землякам сейчас и внушают. И не кто-нибудь, а глава инвестиционного департамента корпорации, в недавнем прошлом — скромный глава администрации Василеостровского района...
Мелководная часть Финского залива, на которую выходит парадными окнами Константиновский дворец, уже двести лет в просторечии снисходительно именуется Маркизовой лужей. Как бы легковерной питерской градоначальнице не сесть в эту самую лужу после очередного бала в новоделе-«Версале». Или в суп, как говорят немцы. Кстати, суп этот с берлинской стороны будет варить уже не друг Шредер, а не самая предсказуемая дама, прославившаяся предательством собственных соратников по партии.
За фасадом «умеренного прогресса»
Русский публицист Владимир Попов в одной книге поднял сразу все неудобные для власти вопросы. Прежде всего — вопрос о том, для чего и для кого эта власть существует, если во всех своих начинаниях полагается на щедрого зарубежного спонсора, который якобы спит и видит, как бы эдак помочь России возродить ее державное величие. Для начала на всякий случай отказавшись от изрядной доли собственной истории... К чему бы это?
Но каверзные вопросы не в жанре нынешней информационной политики, сильно напоминающей казенный оптимизм застойных советских времен: тогда, помнится, в ходу был термин «лакировка»...
Сегодняшние телесюжеты разительно не похожи на катастрофическую чернуху «Вестей» ельцинского времени. Впору подумать, что уже и впрямь вновь обрели «Россию, которую мы потеряли», — выдуманную Станиславом Говорухиным в горячке «гласности» благостную утопию. Вместе с двуглавым орлом и вновь отлитым колоколом в Лавре якобы воскресли имперское величие и благодать единения сословий. Как же, к слову сказать, угораздило страстного обличителя «криминальной революции» примкнуть к «серым пиджакам» из чудесным образом воскресшей ныне в Охотном ряду гашековской партии «умеренного прогресса в рамках законности»? Разве «криминальная революция» уже изжита? Разве многие партфункционеры с короткой стрижкой не представляют интересы едва закамуфлированных под «общественно-политические союзы» преступных группировок?
Саркастический портрет «единороссов» — «на все согласной» правящей партии, которая выдает себя за профессиональную заступницу всех сирых и обиженных, Владимир Попов дает в остром памфлете «На углу Краловых Виноградов и Банного переулка». И вновь замечает то, чего не желают видеть телевизионные «говорящие головы»: что экономическая, социальная и информационная политика, беспрекословно утверждаемая монополистами-законодателями из якобы сугубо центристской и державно озабоченной «Единой России», есть лишь воплощенная в законах праволиберальная идеология, соответствующая как раз гайдаровским постулатам СПС, которые в свою очередь целиком заимствованы у Джефри Сакса.
Но сквозь это безукоризненное согласие, сквозь парадный глянец новой пропагандистской идиллии вылезают, как ослиные уши, все те же старые пороки общества, которые расцвели пышным цветом, когда рухнули последние укрепления некогда грозного партийного контроля. Эти пороки благополучно вросли в новую модель развития, а ее великодержавная вывеска лишь удачно маскирует сугубо колониальную сущность.
Какие несвоевременные мысли возникают у чиновников Евросоюза, когда, аккурат после ассигнования немалых средств на ту же питерскую кольцевую, у проекта за одну неделю дважды меняются начальники? Какие же еще скелеты выпадут из шкафов нашей достославной газовой монополии после заключения газопроводного соглашения с канцлером Германии о Балтийском газопроводе? Какими еще старыми компроматами стращают и заклинают «Газпром» злостные неплательщики и расхитители российского газа из киевских «незалежников»? И где действительная польза нашей стране от этого «эпохального» договора, который съехавшие с катушек качиньские и адамкусы тотчас прозвали пактом Шредера — Путина? С какой стати контролируемый государством «Газпром» при непочатом триллионном Стабфонде одалживается у своих западных клиентов под залог акций и проценты? И почему та же монополия одновременно одалживается еще и на выкуп нефтяного бизнеса у владельца модной британской футбольной конюшни?
Превращение газовой монополии в нефтегазовую, казалось бы, должно вызвать в мировом сообществе фурор. Но нет же: невиданная мегасделка рассматривается в порядке вещей, как и вопиющая неравноудаленность российских олигархов. И не вступаются воротилы западных нефтяных ТНК за опального миллиардера Ходорковского, которого ранее привечали в лучших домах Филадельфии как самого продвинутого и «прозрачного» или, по Салтыкову-Щедрину, самого «очищенного» из российских скоробогачей...
Что скрывается за этим «умыванием рук»? Не конкуренция ли международных нефтяных кланов, давно и глубоко вросших корнями в самую сердцевину американского истеблишмента? Не позволив Ходорковскому продать на корню «Юкос» одной из наследниц стародавнего картеля «Семь сестер», путинская власть расстроила лишь одну из сделок акул «глобальных» рынков. Другие же охотники прибрать к рукам российские углеводородные активы действуют исподволь. И у них есть свои стряпчие и «контрагенты» в Белокаменной.
«Сыр-бор вокруг «Юкоса» и «старосемейных» олигархов, в бегах и узилищах обретающихся, — внутренняя российская распря, но прок от нее, скорее всего, извлекут иностранные вкладчики капитала — «Бритиш петролеум», «Экссон» и другие», — наперед предсказывал Владимир Попов. «Бритиш ойл», именуемая ныне «Бритиш петролеум», промышлявшая в «благословенные» времена Столыпина на Каспии, состоит ныне в изрядной доле с нашими олигархами. Что ничуть не мешает ей строить нефтепровод от Каспия до Средиземного моря без единого процента участия российских компаний. В то время как наш болгарско-греческий нефтепроводный проект уже двенадцать лет существует только на бумаге.
Казахского лидера, приговоренного уже к отправлению в утиль, высокопоставленные чиновники Госдепа вновь нарекли «гарантом демократии в Средней Азии». Не потому ли, что он покровительствует интересам «Семи сестер» (в том числе и в Грузии) и это соответствует «альфе и омеге» мировой финансовой олигархии? А казахские правозащитники, которых до недавних поддерживал Вашингтон, пусть, «проклянув свои потемки, бьются в стенку головой»...
«Выше материального и мертвого...»
Младореформаторам и поныне будто невдомек, что американские «гуру» правоверного монетаризма, наставники их и потатчики — не более чем порученцы сообщества крупных транснациональных корпораций, прямых наследников дореволюционных владельцев российских сырьевых, прежде всего нефтяных активов — деттерингов, ротшильдов, нобелей... Чтобы это видеть, понимать и говорить об этом вслух, требуется особая внутренняя независимость да особое неравнодушие русского менеджера, прошедшего экономические университеты с самых низов, а не по «питерскому блату». Для образованного русского человека, наделенного чувством собственного достоинства, которое не покупается и не продается ни на каких рынках, «властители умов» вроде Фридмана и Сакса не указ, а поиски в чужом пиру похмелья («воссоединение с цивилизованным сообществом») — жалкий жребий, не приличествующий великой стране.
В отличие от нашего либерального бомонда, Владимир Попов не испытывает пиетета перед Збигневом Бжезинским, автором «Великой шахматной доски» — настольной книги московских политологов, прозвав ее «смесью цинизма, пафоса и фанаберии». Это оценка подлинного интеллектуала, для которого честь «быть усыновленным Западом» столь же сомнительна, как для почитаемого им великого историка Данилевского.
Это «великолепное презренье» к хрестоматийным мировым авторитетам, которым противопоставлен подзаголовок книги — «Взгляд великоросса» — привлекает к творчеству Владимира Попова другие неравнодушные российские умы, приверженные, как и он, традиции просвещенного патриотизма Карамзина, Данилевского, Константина Леонтьева. Академик Дмитрий Львов в предисловии к книге Попова подчеркивает силу государственного и нравственного идеала автора, когда «духовное и живое ставится выше материального и мертвого». А выдающийся русский мыслитель Александр Зиновьев так отозвался о книге-дебюте «Последние из великороссов»: «Прочел ее, почти не отрываясь. Книга очень нужная, весьма ярко и сильно написанная...»
Правда, стоящая за наследием русской исторической мысли, столь сильна и очевидна, что проникает ныне даже в умы поневоле раскаявшихся хищников. Даже поверженный олигарх Ходорковский, призадумавшись на нарах, всполошил своим открытым письмом записных либералов и всю честную компанию собратьев-миллиардеров, призвав их повиниться в том, что они на деле натворили, наобещав соотечественникам построить в России «цивилизованный капитализм» и предавшись под пропагандистский шумок примитивному греху стяжательства...
Если уж и Ходорковского осенило, что превращение России в «сырьевой лабаз Запада» не оставляет никаких перспектив отечественному крупному капиталу, то мы-то что сиднем сидим? «Такой исход тысячелетней истории России неприемлем. Наши требования, русских промышленников и предпринимателей, представителей среднего бизнеса — в том, что Россия должна остаться независимой и целостной, а ресурсы и богатства ее во внутреннем обороте», — заявил Владимир Попов прошлой зимой с трибуны Конгресса российских регионов в Колонном зале Дома союзов.
Расплата за верхоглядство
Российский официоз, неспособный пока освободиться от бремени импортных экономических предубеждений, доселе пытается завести машину, которая не едет, — «либерально-империалистическую модель» производства Чубайса и К°. Прислушавшись вместо этого к аргументам Владимира Попова, к его настойчивым геополитическим предупреждениям, Москва могла бы сохранить в своей политической орбите столь важный регион, как Украина, да и в целом Причерноморье.
В сырьевом комплексе сопредельных с Россией государств транснациональные корпорации хотели бы орудовать безраздельно. Иначе, как подчеркивает Попов, англо-американские стратеги и их верные служки в неправительственных структурах и СМИ не раздували бы такой активности вокруг выборов президента Украины.
«Контроль янки над экспортными трубопроводами, по которым российские энергоносители доставляются в Европу, куда большая опасность, чем воровство нашим соседом, «по-свойски», газа при гетманстве Кучмы», — задолго до «революционных» событий на Майдане предостерегал Владимир Данилович. «Сибирский тракт начинается на оранжевом Крещатике», — напоминал он в своем очерке «Евразийские Балканы?»
Косящие одним глазом на Запад «грантоеды» — московские политологи, равно как и видные российские дельцы из списка Форбса, усмотрели в «оранжевой» революции лишь сиюминутные выгоды для собственных интересов. На поверку их расчеты на сговор с «новой элитой», как уже показал аукцион по продаже контрольного пакета «Криворожстали», обернулись самым унизительным фиаско.
А ведь этого следовало ожидать. Едва узурпатор Ющенко угнездился во власти в Киеве, как тотчас возобновилась оголтелая «антимоскальская» агитация за энергетическую «независимость». Ее якобы обеспечит транзит каспийской нефти по трубопроводу Одесса — Броды и дальше, в польский Гданьск. Еще один «реверс», технологический, означает смену политического вектора во всей Восточной Европе. Владимир Попов убедительно обосновал, что ничего, кроме убытков, не сулит ни украинской, ни польской экономике антимоскальская «углеводородная» каверза. Но уж если «пануют» такие «самостийники» и американские кумовья, как Ющенко или заядлый русофоб Качиньский, то весь пыл их «большой политики» изойдет в потугах подкузьмить «москалям» — до последней гривны и злотого.
О том, как далеко может зайти натовское «тихое» вторжение на Украину и медоточивое прозелитство Ватикана в Матери городов русских, Владимир Попов предостерегал еще два года назад в первой своей книге «Последние из великороссов?..» Его предвидение, увы, оказалось верным. Православную единокровную Украину все неотвратимей завлекают в полон натовцы и иезуиты. А Москва мается в своей «политкорректности», наблюдая события на Днепре со стороны. Словно в воду глядел русский В.Д.Попов, предвосхитив в своем памфлете «Ксендзы на Подоле, джи-ай в Тавриде?» пагубные для великороссов последствия переворота на Украине.
«Не крестом, так пестом, не мытьем, так катаньем» (Данилевский) Запад исстари тщился «ассимилировать» Россию, «обухом прививая европеизм». Усугубляющийся раскол и упадок славянства на стыке веков — сбывающаяся цель многовековых потуг Запада. Выступая на Всемирном славянском конгрессе в Минске весной этого года Владимир Попов сослался на Константина Леонтьева: «Важно не славянолюбие, а славяномыслие». Завету русского православного мыслителя он призывал следовать, превозмогая смятение и упадок духа в славянском доме.
В очерке «Евразийские Балканы» автор объясняет, почему вашингтонская администрация проявила столь много прыти, настырности в интриге вокруг выборов преемника Кучмы. «Украина — решающая страна», — твердил Бжезинский еще с начала 90-х годов, предвкушая вторжение корпораций Америки вглубь евразийского эльдорадо. Многомиллионные средства, выделенные на «цветные революции», только распределяются «неправительственными организациями». Координацией и инструктажом «оранжевых» ведают на месте событий отставные разведчики. А кто платит? Кто основные спонсоры «Херитидж Фаундейшн», «Фридом Хауса», Комитета порабощенных наций и иже с ними? Да те же нефтяные ТНК в первую голову!
Поздновато взялись в Кремле за разработку закона, который отвадил бы американских «филантропов» финансировать через подставные «правозащитные» организации «оранжевую бузу» в Москве. Дорога ложка к обеду. «Криворожсталь» лишь первый актив, бесповоротно уплывший от ухватистых, но сильных только задним умом стратегов отечественных корпораций. Взявшись обеспечивать собственное влияние в отрыве от государства, они рассчитывали, должно быть, на исключительные привилегии в Киеве для их собственных компаний. Думали уютно устроиться в условиях антимосковского режима, тем самым обеспечив себе особую роль «проводников влияния, дабы и Крещатик, и Кремль были у них на посылках. Погнавшись за двумя зайцами, не поймали ни одного. Зато из собственной корысти обрекли миллионы братьев-славян на горькое житье-бытье в условиях уже не второсортного, а третьесортного колониального правления...
«Знаешь ли ты, Разуваев,
что такое Отечество?»
«Может ли быть назван человечным тот, кто, затаив за пазухой драгоценность, наблюдает, как его страна сбивается с пути?» Этой заповедью Конфуция открывалась предыдущая книга Владимира Попова «Последние из великороссов».
Владимир Данилович Попов никак не подпадает под расхожий образ «нового русского», сделавшего успешную карьеру в бизнесе. Его собраться по социальному статусу, прокутившие в прошлое лето больше деньжат из «нажитых» барышей, чем затратили западные лоббисты на украинский переворот, ничего, кроме горькой иронии в его глазах, не заслужили. К нашим нуворишам он примеривает классические, но подзабытые образчики из произведений Салтыкова-Щедрина «За границей», «Убежище Монрепо» и «Господа Головлевы». В его саркастических текстах рождаются выразительные художественные параллели, совпадения смыслов, явлений и человеческих типов ХХІ века, технотронного, и ХІХ века, когда «чумазый» в облике откупщика и «делателя» фальшивых векселей только что объявился на ниве раннего многогрешного отечественного капитализма.
Исторические реминисценции, сверка со строгими воззрениями классика русской сатиры, бывшего вятского вице-губернатора, автору потребовались не ради красного словца. Опасное сходство двух эпох, с промежутком в столетие, — повод не для острословия, а проявление тревоги за судьбу отечества, не выучившего важнейший исторический урок. Владимиру Попову слишком хорошо ведомо, чем чреват маниловский расчет нашей власти на пресловутую «инвестиционную привлекательность» для Запада в гремучей смеси с ересью «дерегуляции» государственного управления.
Ответственный русский управляющий не отдаст достояние России на откуп местным разуваевым в теплой компании с потомками детерингов. Поэтому на вопрос о том, должен ли русский топ-менеджер заниматься политикой, он без колебаний отвечает — да, должен и обязан. Вот только те рамки, в которые втиснута политическая деятельность в России, его не устраивают. «Через выхолощенные выборные механизмы воля народов России наверх не пробьется. Значит, нужны корпоративные формы солидарности и самоорганизации общества», — пишет Владимир Попов. Эти слова, способные вызвать у власть имущих оскомину, — не проявление фронды, а итог его последовательных и трезвых размышлений о метаморфозе политического режима при Путине.
«Умеренная и аккуратная» Госдума после того, как записных либералов из СПС и «Яблока», по выражению автора, «загнали под лавку», а левую оппозицию «словно ветром сдуло со всех телеэкранов», стала еще более слепым и безгласным инструментом правительства с колониальными комплексами. «Это уже и не Дума вовсе, а ассамблея гласных», — грустно констатирует Владимир Попов. Общественное мнение словно погрузилось в потемки, а подневольные массмедиа с особым рвением установили «эмбарго» на любую содержательную критику авантюрных либеральных начинаний власти — «от нелепой и подражательной накопительной пенсионной реформы до архаровской монетизации льгот».
Официозная пропаганда не может наглядеться на эту «симфонию» подражательного единомыслия. Но что толку от единомнения ветвей власти, если из-за его спины, уже не таясь, выглядывают кабальные условия международного политического, экономического и военного диктата; если на Краснопресненской и в Охотном ряду остерегаются и шагу ступить в сторонку от догматов пресловутого Вашингтонского консенсуса, против которого открыто взбунтовалась сегодня вся Латинская Америка?
Вопросы к недорослям
В это болото колониального согласия неравнодушный автор мечет свои критические стрелы, не давая уютной ряске конформного «единодушия в безмыслии» благополучно сомкнуть свои края.
Много ли толку от удвоения ВВП, если социальное расслоение лишь нарастает? Может ли государство рассчитывать на подъем науки, если заведующий кафедрой экономической теории РАН в Москве, одном из самых дорогих городов мира, прозябает на зарплату в пять тысяч рублей? В каком из развитых государств мира роль государства сводится к сбору налогов и раздаче лицензий? Что за нелегкая так и завлекает наш истеблишмент в западню, коли есть конкретные расчеты, выявляющие откровенно кабальную сущность условия вступления России во Всемирную торговую организацию? Известно ли вам, господа «ассамблейщики», что уступки конкурентам нам обойдутся свертыванием целых отраслей, многими миллионами безработных, вытеснением отечественных товаров с рынка и бензином по 35 рублей за литр?
Похоже, что либеральные министры вполне освоились с мыслью о том, что если по причине необъятных размеров Россия никогда не станет частью Европы, то уж ее хозяйство очень даже можно встроить в систему глобализации. Так могут рассуждать лишь «муниципально» мыслящие начетчики, не разбирающиеся в реальной экономике и природе хозяйства. «Великой страной нельзя управлять, как простым предприятием», — пеняет стратегам-недорослям из «Александер Хауса», что на Якиманке, автор «Углеводородного Третьего Рима?.. Взгляд великоросса»
Владимир Попов — неудобный полемист. Идеологию кремлевских либеральных реформаторов он опровергает не цитатами из учебников по истмату, а классическими тезисами Кейнса, Гэлбрайта, Василия Леонтьева и Питирима Сорокина. Подноготную глобальных нефтяных войн толкует не по Илларионову, который, знай, заправляет арапа про благословенную «миссию» западных ТНК в бывшей «стране большевиков» и благодать «открытых рынков». Он трактует «углеводородную» драму века минувшего как первопричину мировых войн, не устраненную и в наше время, по фундаментальному исследованию Дэниела Ергина — автора малоизвестного у нас бестселлера «Всемирная история борьбы за нефть, деньги и власть».
Не потому ли его стараются не слышать власть предержащую, что к такому, без иллюзий, лукавства и благоглупостей, уровню полемики они просто непривычны? Осанна аллилуйщиков режима «первоначальному накоплению» — «пенкоснимательству» по Щедрину — возвращение страны вспять на круги своя. Нет у здравомыслящего соотечественника повода торжествовать по поводу мнимой реставрации канувшей в лету империи Романовых, воскрешения каст и сословий, «священного» института частной собственности. В условиях колонизационной модели эта «священная корова» будет столь же бесцеремонно, как и в первые гайдаровские годы, распилена на части. Только лучшие куски достанутся крупнейшим и наглейшим мировым хищникам.
«Орден столоначальников»
«Если чему-то суждено пойти наперекосяк, оно и пойдет наперекосяк», — гласит один из знаменитых Принципов Питера. У петербургской команды менеджеров из младшего сословия научных сотрудников именно это и получилось. Это доказывает Владимир Попов в самом, пожалуй, сильном по остроте анализа памфлете «Государь и «питерские», или Консалтинг Никколо Макиавелли по поводу воздвижения властной вертикали в России».
Незамысловатое «муниципальное», по меткому определению Попова, мышление высших чиновников и законодателей из «питерской команды» предопределяет тщету всех их начинаний и реформ. Злополучие одной лишь административной реформы — классическое воплощение закона Паркинсона. «Они (плеяда «питерских») — порождение не столбовой ветви государственной власти, — дает свою, управленческую трактовку автор, — а сущий орден столоначальников, замкнутый только на себя». По своему недалекому разумению они и решились построить экономическое управление таким образом, «как если бы Россия была Васильевским островом».
Главная же беда и слабость путинского правления, по мысли автора, в «бедности общественного идеала». «Нет у нынешних властных верхов сверхпроекта под названием «Россия»... Отсюда и авторская горечь, непреходящая боль за односельчан из далекой сибирской деревни Елбань, обреченной ныне на горькую нужду и запустение. Власти нет дела до обыденных нужд вымирающей русской глубинки, а разговоры о возрождении земств и местном самоуправлении остаются пустым звуком. Тем более что мастеровые и земледельцы в «ассамблее гласных» вовсе не имеют представительства. «Запустение, неприкаянность и ужасающая бедность дорогих мне людей», — вот что не дает покоя русскому финансисту, неспособному безмятежно вкушать радости пользования сословными привилегиями.
Как и всякому великороссу по духу, Владимиру Попову претят «сытость, покой и возможность собирать сокровища». Неотступный печальный образ вымирающей глубинной России не дает ему разделить маленькие бездумные радости роскошествующих разуваевых, за одно лето прокутивших по Гавайям и Куршавелям больше, чем расходы обеих партий Вашингтона на украинскую «оранжевую революцию».
Он хлопает дверью и уходит «от ликующих, праздно болтающих», из мирка новых разуваевых и колупаевых, которые одной ногой дома, а другой в Майами. Эти и медного гроша не пожалуют на дело возрождения великоросского племени. Вл.Попов взывает к разуму другого, деятельного сословия — малых и средних производителей, которых с вступлением России в ВТО поджидает самая незавидная участь.
Им, русским хозяевам из глубинки, «перезимовавшим» ельцинское лихолетье, до властных чертогов, где росчерком пера решают их общую судьбу, — как до Луны. А в этих чертогах ими, как порой кажется, вполне готовы пожертвовать, чтобы не путались под ногами при дележке пирога. Между тем для русской провинции это не абстрактная проблема, а вопрос жизни и смерти.
«Отношения в треугольнике «власть — предприниматели — наемный труд» не могут строиться по правилу лебедя, рака и щуки, — говорил Владимир Попов с трибуны на Конгрессе российских регионов. — Нужен взвешенный и обязывающий договор между трудом и капиталом во имя сбережения России и восстановления хозяйства... Природная рента — 75 процентов чистого дохода страны — должна принадлежать хозяину — народу России. Этого накопительного ресурса достаточно, чтобы насытить экономику инвестициями и оборотными средствами, не уповая на мифическую помощь Запада. Для этого нужны два условия — политическая воля и воссоединение государства и общества. Такой мы видим повестку дня для российского предпринимательства...»
По паркету перед менялами
Автобиографическое эссе Владимира Попова «Сибиряк казацкого роду-племени» открывается проникновенными воспоминаниями о матери Екатерине Сергеевне, завещавшей ему не посрамить старинный казацкий род Поповых из-под Вешенской, верой и правдой служить долгу и Отечеству. Запали ему и в сердцах сказанные, но по-крестьянски меткие слова матушки о московских демократах первой волны, квелые физиономии которых в начале 90-х не сходили с телеэкранов: «У нас в Елбани бабы про таких говорят, что от одного их вида у коров молоко скисает»...
Народное образное мышление в новой книге Попова хорошо сочетается с живой традицией русской сатирической прозы. Вот, к примеру: «Стиль нашего МИДа напоминает скольжение по навощенному паркету в войлочных тапочках» — о пресловутой политкорректности российской либеральной внешней политики всех последних лет.
Поддевает автор и наглеца Бжезинского, выражающего виды алчных претендентов на владение российскими ресурсами: Сибирь, мол, со временем могла бы превратиться в общеевразийское достояние... «Только кто эти евразийцы? Часом ли не менялы с Пятой авеню?» Еще более уничижительных эпитетов удостаиваются от него «удобные» для претендентов федеральные чиновники, «ломающие шапку» перед очередным заграничным гостем. Здесь для него нет разницы между лояльным вице-премьером Христенко и опальным экс-премьером Касьяновым: оба сулили Америке «бархатные» условия выкачки углеводородных запасов сибирских месторождений.
«Коррупции не дашь отступного, как лимонадом не ублажишь пьяницу», — комментирует он бесподобное предложение министра экономики Грефа бороться со взятками путем повышения министерских окладов.
«Отсутствие коленного рефлекса» — о неспособности либеральных реформаторов предвидеть сокрушительные последствия авантюры с монетизацией льгот.
«Геополитический кубик Рубика» — метафора неисповедимых путей московской внешней политики, вектор которой вращается в разные, порой противоположные, стороны, потому что, на взгляд автора, у нее нет оси, то бишь цельности замысла и политической воли.
Эти язвительные метки не просто пробы талантливого пера. Каждое из своих полемических определений автор безупречно аргументирует как профессор медицины конца девятнадцатого века, каллиграфически выписывающий обоснование диагноза.
Вот, к примеру: «Утверждение об отсутствии внутренних финансовых ресурсов и, следовательно, о спасительности внешних инвестиций — профессиональное жульничество. Почему? Потому, что еще в 2000 году валовое накопление у нас было почти в два раза больше, чем во Франции, в 2,5 раза чем в Англии , одинаковое с Германией, и лишь две страны нас превосходили, соответственно в 3 и 5 раз — Япония и США. Что это для нас означает? Только лишь то, что Западная Европа не может быть для России стратегическим инвестором...»
«Контрафактный» либерализм
В древнем Китае незадачливых, но самоуверенных вельмож и царедворцев прозывали людьми, способности которых можно уместить в бамбуковую корзинку. Автор прикладывает эту мерку и к нашим спесивым «эрудитам»-реформаторам. И оказывается, что в самой метрополии монетаризма, в его Земле Обетованной, почтенные нобелевские лауреаты по экономике лишь дивятся и сокрушаются по поводу «свершений» российских либеральных реформаторов. «Туземный» наш монетаризм, на иронический взгляд автора, есть сугубо колониальный идеологический товар. Он дает ему меткое прозвище «контрафактного» либерализма. Эту постыдную тайну плутов-реформаторов — записных западников — автор раскрывает читателю, который заморочен «контрафактным» либерализмом до такой степени, что уже не видит подмены.
Ирония памфлетов Вл.Попова неотразима, разяща и... весела. Это природное свойство ума великоросса, которого не сломить и не провести на мякине никакими лжеучениями. Даже если они и заполучили статус новой казенной идеологии, которой присягнул миллион расстриг из бывшей партноменклатуры.
«Первый шаг к ликвидации народа — это стирание памяти: уничтожьте его книги, его культуру, его историю; попросите кого-нибудь написать новые книги, сфабриковать новую культуру, — и вскоре народ начнет забывать, кто он и кем он был...» Эту цитату автор приводит по тексту Артура Шлезингера «Разобщенная Америка». И речь в ней идет уже не об очередной «демократизированной» стране-мишени из третьего мира, а о самих Соединенных Штатах!
Замкнувшись в собственных страстишках и безвременьи, судя о том, куда движется мир лишь по скудному телевизионному фильтрату, «новый русский» имеет вовсе смутное представление обо всем на свете, в том числе и об угрозе самоуничтожения, гнездящейся в западной либеральной цивилизации, обрекающей ее на глубокий и, возможно, безысходный кризис. Изнанка процветания «золотого миллиарда» у нас глухо замалчивается. Не в чести у наших обожателей Америки и предостережение тамошних диссидентов — Шлезингера, Бьюккенена, Ларуша о том, что золотые деньки США не вернуть, а у Pax Americana недолог век. «А ведь мы, — говорит читателю автор «Углеводородного Третьего Рима?.. Взгляд великоросса», — совершаем непоправимую и непростительную ошибку, сделав российскую экономику «пристяжной долларовой колесницы».
Мультикультурная бомба
Книга Владимира Попова — не просто еще одно содержательное опровержение идеологии западничества, которая уже второй десяток лет как верховодит во власти, но и ее сатирическое обличение. Выход его книги неспроста совпал с разочарованием, усталостью общества, постепенным вызволением из умственного плена долгого наваждения.
Особняком стоит в его книге памфлет «Ставрогины закрывают Америку?», который ранее выходил отдельной книгой в издательстве «Русский раритет». Это своего рода ответ великоросса на исполненный ярости и неприятия «зеленеющей Америки» памфлет, вышедший по другую сторону океана. Речь о нашумевшей книге американского консерватора-«почвенника» Патрика Бьюккенена «Гибель Запада». Думаю, стоит поразмыслить над своеобразной перекличкой через океан. Русак Попов и истый янки Бьюккенен — противники, но они же невольно сошлись на том, что патриотизм и глобализм есть главная линия размежевания в XXI веке. «Одна и та же матрица — идеология транснациональных компаний — разрушила сверхдержаву СССР, а теперь ведет дело к «закрытию» Америки, великого цивилизационного проекта англосаксонского мира», — ясно, без обиняков излагает свою политологическую гипотезу Владимир Попов. Он вновь и вновь отдает дань прозорливости мыслителя-славянофила Николая Данилевского, которому принадлежит такое поразительное суждение: «Я вовсе не хочу утверждать, что Соединенным Штатам непременно угрожала бы гибель и на их месте должны возникнуть национальные государства, основанные каждый на самобытных народностях»... Вместе с тем в труде «Россия и Запад» Данилевский едва не первым выдвинул очень сильные доводы в пользу вероятности в отдаленном будущем именно такого исхода для судьбы молодой американской нации. Благословенный плавильный Тигель Господа Бога, со страстью и отчаянием взывает к соотечественникам христианский фундаменталист Бьюккенен, превращается в «скопище народов, не имеющих ничего общего между собой». «Каким-то наитием он (Данилевский) это предвидел», — с гордостью прозорливого русского ума подмечает Владимир Попов.
«Мы являемся свидетелями и участниками двух перемежающихся драм — схватки Запада с Россией и Запада с пост-Западом». Для Владимира Попова это очевидно. Для большинства из «ассамблеи гласных» — китайская грамота. Ведь для осмысления нужно знать то, чему не учат теперь ни в Академии управления, ни в Высшей школе экономики — «туземном» филиале одноименного лондонского заведения. Никак не может взять в толк средней руки политик из «единороссов», что золотовалютное обеспечение доллара составляет сегодня не более 4—7 центов; что «постиндустриальная» экономика США потребляет на 500 миллиардов долларов больше материальных благ, чем производит; что шесть триллионов американского госдолга — бомба замедленного действия, заложенная под американский фондовый рынок. Не безрассудство ли, что в спекулятивный оборот последнего продолжают уплывать, как в прорву, десятки миллиардов долларов Стабилизационного фонда?
«Транснациональные компании представляют собой замену рынка», — еще в
70-е годы заметил американский экономист Джон Гэлбрейт. Дело зашло дальше: могущественные ТНК норовят стать «заменой» национального государства. Суверенитет стран стал помехой для глобального корпоративного бизнеса, над империями которого, как некогда над владениями британской короны, никогда не заходит солнце. Обороты ТНК превосходят бюджеты крупных государств. Идеология ТНК третирует как «ретроградский» тип личности, приверженной ценностям патриотизма и национальной самобытности. Вместо патриотизма ТНК насаждают лояльность корпорации. В Старом и Новом свете глобализм пестует «мультикультурность» — вавилонское смешение этносов, рас и вер. Делается это под флагом «прав человека» и «политкорректности», а на самом деле нацелено на постепенное размывание, «упразднение» национальных государств. Какова антинациональная изнанка мультикультурности, предостерегает Владимир Попов, видно уже по тому, как наши либеральные массмедиа без устали расщепляют культурное «ядро» великороссов, подвергают поношениям патриотизм.
Антинациональная идеология «граждан мира» проросла из диссидентства 70-х годов. В Америке плевелы «культурной революции» были посеяны еще в годы университетских мятежей 60-х. «Ставрогины закрывают Америку?», возможно, одно из первых в нашей публицистике острых осмыслений непримиримости патриотизма и глобализма.
Именно из колониальной запроданности глобализму, породившему в нашем Отечестве «самодержавие менял», растут ноги у заявления Егора Гайдара о том, будто «Россия как государство русских не имеет перспективы». Как далеко могут завести глобалистские новации и потачки либеральной химере «мультикультурности», напомнили пожарища и погромы в парижских пригородах, где взорвалась своего рода «мультикультурная» бомба, поставленная на взвод «глобализаторами».
«Они нам чужие...»
Снова Россия во мгле. Нация расколота. Гламур новых русских и тихое угасание русской глубинки не могут не пробудить совесть русского предпринимателя. Хотим мы того или нет, а придется быть готовыми к выбору, когда, по Константину Леонтьеву, нам надо будет «крепить себя, меньше думать о благе и больше о силе». Всей страстью своей публицистической прозы взывает к этому Владимир Попов.
Карамзин говорил: «Всякое правление, которого душа есть справедливость, благотворно и совершенно». Разве кудрины и илларионовы, вопрошает нас русский менеджер Попов, когда-нибудь решали для себя моральные дилеммы? До того ли им было, когда все их время было занято «монетаристскими» уловками с санациями и профицитами?
«Не в том дело, что у нас бесталанное и негодное правительство. А попросту они нам чужие и вольны поступать как вздумается, коли над ними нет никакой узды...» Почему кудрины из кожи вон лезут, чтобы обратить огромный избыток накоплений в экономике не в животворные инвестиции, а в «бумаги» американского казначейства? Почему в энергетических балансах на ближайшие десять лет закладывают сокращение внутреннего потребления энергоносителей и безудержное наращивание экспорта? Это не головотяпство, а рвение людей, которые не только во всем блюдут свою выгоду, но и знают свой шесток. Речь о глобалистской субординации, о которой исчерпывающе высказались американские аналитики З.Сардали и М.Дэвис в исследовании «Почему мир не любит Америку»: «Мы приближаемся к пониманию того мира, где здравоохранение, благосостояние, пенсии, образование, еда и вода распределяются американскими корпорациями и находятся под их контролем».
Последние политические скандалы в США, обернувшиеся поражением правящих республиканцев на местных выборах, обнаруживают, что власть олигархических корпораций не абсолютна и не вечна. Более того, доселе уютному мирку «сильных мира сего» грозят немалые потрясения, которые жестоко отзовутся России, если она по либеральному велению отдаст себя на откуп аппетитам ТНК.
Об этом уже пишут во многих деловых изданиях, где раньше сочетания слов «Запад» и «кризис» вызывали снисходительную усмешку. И только сочетание извечной русской инертности с догматической косностью по-прежнему держат Отечество в гибельной колее, из которой чем раньше, тем лучше следует выбираться.
И сколько не тешь себя иллюзиями о том, «как если бы вся Россия была Васильевский островом», а придется, и очень скоро, возвращаться из постмодернистских эмпирей на грешную землю. И снова, словами Константина Леонтьева, «больше думать о силе», и снова собирать разбросанные камни реальной производительной экономики. И разгребая авгиевы конюшни ельцинизма, заново сшивать приводные ремни между природными ресурсами, финансовыми резервами и живым трудом — производительными силами нации. И отбросив мишуру великодержавных игрушек, невзирая на заграничную «княгиню Марью Алексевну», наконец-таки называть вещи своими именами и воздавать каждому по подлинным делам его.
Это реальная, грозная и неотложная повестка дня, вызов Нового времени, который Россия, расстающаяся с либеральным мороком, вынуждена будет принять. И доказать на деле центральный тезис книги Владимира Попова: «Нет, не нищая и не пропащая мы страна!»