Мой дом давно уже не крепость,
Мой дом давно уже тюрьма,
Где радио, со стенки свесясь,
Льет на меня поток дерьма.
Дерьмо течет с телеэкрана.
Дерьмо сочится из газет...
Мой дом — гноящаяся рана.
Мой дом — общественный клозет.
И гибнут нервные волокна
От гнета нравственных потерь,
Хоть есть решетчатые окна
И бронированная дверь.
Свободу не взрастить на грядках,
Сославшись на бунтарский зуд.
И суть российского порядка
Все «дерьмократией» зовут.