8 декабря был вынесен приговор по делу 39 членов НБП, обвинявшихся в организации массовых беспорядков и погрома в общественной приемной администрации президента. Все они признаны виновными в совершении преступления и получили сроки от 1,5 до 3,5 лет. 31 человек приговорен к условному наказанию. Восемь человек, среди которых три девушки, получили реальные сроки и будут отбывать наказание в колонии общего режима. Это
ОСНАЧ Денис — 3,5 года,
КУРАСОВА Марина — 3 года,
РЕЗНИЧЕНКО Сергей — 3 года,
РЯБЦЕВ Юлиан — 3 года,
ЧЕРНОВА Наталья — 3 года,
ТОНКИХ Алексей — 3 года,
БЕДНОВ Юрий — 2 года,
ЛЕБЕДЕВА Алина — 2 года.
Приговор судья Тверского суда А.В.Шиханов начал зачитывать примерно с сорокаминутным опозданием. Подсудимые — те самые ребята-«декабристы», что год назад 14 декабря, в годовщину исторического восстания на Сенатской площади, пришли в помещение общественной приемной администрации президента, чтобы оставить петицию и выразить свой протест против внутренней и внешней политики президента. Закончилась эта попытка для ребят избиением и тюремными камерами, в которых они провели все эти долгие месяцы. И вот наступает развязка.
Задержка с началом заседания вызвана беспрецедентными «мерами безопасности» и огромным наплывом тех, кто следит за ходом процесса. В зал Никулинского суда пропускают далеко не всех желающих: помимо того, что не все, по мнению охраны, «благонадежны», попросту не хватает места. А ведь помещение Никулинского суда было выбрано не случайно: только там смогли поместиться клетки на 39 подсудимых. Когда после тщательной проверки в зал запускают телекамеры и родителей «декабристов», места практически не остается. Остальные «пропущенные» устраиваются зажатыми на маленьком пятачке: между клеткой с подсудимыми и охраняющим выход из зала конвоем. Такая обстановка — прутья решетки с одной стороны и вооруженные люди в форме — с другой, создает странное впечатление, что и сам находишься в клетке, не на свободе.
А ребята, проведшие все это время в заключении — вот они, совсем близко. Негромко переговариваются между собой, улыбаются, кажется, вовсе игнорируя слова судьи. Да и что нового он может сказать? В оправдательный приговор, похоже, мало, кто верит. Да и как могут в современной России оправдать за подобные действия? Листовки их были «антипрезидентского содержания», звучали «незаконные требования отставки президента». И все это — «из хулиганских побуждений», — зачитывает судья мнение стороны обвинения.
«Из наших детей пытаются сделать монстров. Кому-то просто надо создать о них такое впечатление. Хулиганы! Мой сын три языка знает, пальцем в жизни никого не тронул. Нашли себе хулиганов! Когда власть сражается с нашими ребятами, это все равно что боксер Кличко избивал бы первоклассника. Неужели нельзя помягче?» — говорит еще до начала заседания мама студента из Петербурга Владимира Линда. Того самого, которого два месяца назад суд не отпустил проститься с умирающим отцом в Нидерланды. «Разве вы считаете, что ваши дети в чем-то виноваты?» — спрашиваю я. Нет, конечно, они же подвиг совершили, потому что не за себя протестовать вышли, за других, в том числе — за пенсионеров, ограбленных 122-м законом, говорят родители. «Да зачем нас защищать-то, пенсионеров?» — плачет бабушка одного из юных узников. Для нее важно, чтобы внук был на свободе, чтобы у него все было в порядке.
А вот ребята посчитали иначе, за что и поплатились. Не могли они бездействовать, когда в собственной стране происходят несправедливости, а старшие молчат — или смирились, или боятся. Впрочем, показать, что суд этот — чисто политический, для власти крайне невыгодно. Во-первых, где же тогда хваленая российская демократия? А во-вторых, это явное признание, что образованная часть российской молодежи, люди с обостренным чувством справедливости (а подобные оценки звучали в характеристиках почти всех подсудимых) вовсе не стремятся дружными рядами в пропрезидентские формальные молодежные структуры, на радость «партии власти». Наоборот, имеют к этой власти собственный счет, а, что еще предосудительнее — смеют публично выражать свою позицию.
А потому и нужно все их действия свести к элементарному хулиганству. В приговоре долго перечисляются якобы поврежденные нацболами вещи: шкаф, металлодетектор, ковровая дорожка, стол, стулья, графин. «Якобы»— потому что следствие, по сути, так и не установило, что из перечисленных вещей было действительно повреждено, а главное — кем. Ничего из поврежденного имущества не попало в вещественные доказательства, потому что вещи эти «странным образом» были уничтожены. А заявленный «потерпевшей стороной» ущерб «усох» с первоначальных 320 тысяч до 77
(и был, кстати, нацболами компенсирован).
Но вещдоки у суда, конечно имелись. Их перечислил судья Шиханов: листовки антипрезидентского содержания, остатки антипрезидентского же транспаранта и... брошюры с текстом Конституции РФ. Вот тебе и «неполитический процесс»!
Но что же это за злостные хулиганы и погромщики, сидящие в клетках, в двух метрах от меня, и посмевшие явиться в кабинет №14 приемной администрации президента, чтобы учинить там «массовые беспорядки» и «погром» с помощью листовок, транспаранта и (о ужас!) российской Конституции?
«Ваня Королев — талантливый физик. И кто знает, как на развитии науки скажется его нахождение в тюрьме? Валя Долгова — студентка 1-го курса института, умная, талантливая девушка» (из выступления адвоката). «Слабая и трусливая власть мстит за инакомыслие. И это та самая власть, которая 15 лет назад провозгласила свободу и демократию. Но «по плодам их узнаете их». А плоды оказались гнилыми: обнищание, вымирание, коррупция, произвол» (из последнего слова Юлиана Рябцева). «Это в глазах государства, которое ограбило страну и подавляет инакомыслие, мы — преступники. А в глазах народа мы — младодекабристы, герои. История на нашей стороне!» (из последнего слова Дениса Оснача). «Нас объединяет преданность нашей Родине и неприятие социального неравенства. Да, мы — идеалисты. Да, мы — другие. У нас были слишком горячие сердца для холодного декабря 2004 года. Но мы все равно победим! Мы уже победили!» (из последнего слова Марины Курасовой).
Нет, верить показаниям ТАКИХ людей судья не может никак. Он и не поверил. Зато поверил показаниям свидетелей стороны обвинения и «пострадавшим» (работникам милиции, ФСО и служащим общественной приемной), хотя они противоречили не только друг другу, но и самим себе. Доводы защиты, что устроить «массовые беспорядки» в одной отдельно взятой комнате в принципе невозможно, да и «погром» с помощью листовок и Конституции — затруднительно, также отвел. Мол, беспорядки были не только в этой комнате, но и в коридоре, а «нарушение внешнего вида кабинета №14» вполне можно считать погромом.
Так что, когда из уст судьи прозвучал обвинительный приговор, никто не только не удивился, но и не выразил особых эмоций. А вот после того, как, перечислив целый ряд фамилий, Шиханов заявил, что наказание будет условным, зал взорвался аплодисментами. Ребята в клетке начали обниматься. Не только от радости, но и прощаясь. Фамилий судья перечислил хоть много, но не все. Восемь узников на свободу не выйдут.
Кто-то из пожилых родственников освобожденных бросился благодарить судью. «А за что благодарить? Приговор обвинительный»,— усмехнулся судья. Председатель комитета родителей «декабристов» Владимир Колунов, конечно, счастлив, что его сын Алексей на свободе. Но он называет приговор «иезуитским», потому что детей и родителей разделили. Одни на свободе, другие нет. По какому принципу, понять невозможно. Обвинение предлагало рассматривать в качестве отягчающего обстоятельства, например, штраф в 70 рублей, заплаченный одним из подсудимых за безбилетный проезд в метро. А у гражданки Латвии Алины Лебедевой обстоятельства еще более «отягчающие». Это она несколько лет назад отхлестала принца Чарльза гвоздиками. Чарльз, правда, простил, но у российского правосудия другой характер и методы.
«Мы рады такому приговору, потому что невиновные люди всего год находились в тюрьме. А все наши подзащитные, и те, что освобождены, и те, что нет, не совершили никакого преступления», — заявил журналистам адвокат Дмитрий Аграновский.
Освобожденные ребята, не веря своему счастью, выходят на улицу, без верхней одежды, в одних свитерах и рубашках. Одежда осталась в «конвоирке», а туда возвращаться очень не хочется. «Слава героям!» — кричат им стоящие за милицейским оцеплением однопартийцы, со слезами радости бросаются навстречу родители. «Мальчики, вернитесь за одеждой!» — кричит кто-то. А ведь и впрямь дети: мальчики и девочки. Если не знать про клетки и цепи, про год тюрьмы, кажется, родители встречают детей из пионерского лагеря или поджидают после трудного экзамена. Но экзамен этот сдавать еще придется не только тем, кто остался в неволе.
Володя Ангиров, который стоит на улице в одном свитере, говорит, что холод — это даже приятно, оказывается, после тюрьмы. До тюрьмы он был студентом МГУ. А теперь кто ж его восстановит на юридическом факультете? Ну ладно, юридических факультетов сейчас много, что-нибудь придумает. Вот с философскими труднее. Это он о своем подельнике и тезке Линде, тот как раз на философском учился. Ему сказали: оправдают — восстановим. Но приговор-то обвинительный!
Сергей Рыжиков и Егор Меркушев свое совершеннолетие отметили за решеткой. «Круто себя чувствовать захватчиком государственной власти, в чем вас сначала обвиняли? Жалеете теперь, что так получилось?» — спрашиваю Рыжикова. Он смеется, говорит, что еще как круто, а о том, что освободили, конечно же, не жалеет. А потом, подумав, добавляет, что ни о чем не жалеет.
Егор рассказывает, что вместе с ним в камере сидел вор-карманник, а еще двое подозревались в хранении и сбыте наркотиков. Он, кажется, чуточку бравирует своим тюремным опытом и «терминологией», столь не вяжущимися с интеллигентным лицом мальчика-отличника, перед отцом-коммунистом и предо мной. А потом, уже в метро, удивленно произносит: «Будто и не было ничего». И сразу, противореча самому себе, добавляет: «Странно, столько народу — и все почему-то без конвоя».
Но все было, и ничего не кончилось, если приходится радоваться тому, что невиновные провели за решеткой «всего год», если другие невиновные за решеткой остались. И это не только «декабристы», но и семеро приговоренных год назад за акцию в Минздраве. Не кончилось, потому что плакала у здания суда мать Дениса Оснача, приговоренного к 3,5 годам.
А еще страшно, что эта «другая» Москва, «другая» Россия равнодушно или трусливо пытается не замечать того, что происходит в нашей стране. (Многие ли помогли тем же «нацболам»? Из политических сил, главным образом КПРФ. А кое-кто из «свободолюбцев-интеллигентов», любящих распространяться про «сталинские лагеря», не только не заступился, но и оказался на стороне гонителей). Может быть, мы, свободные, только думаем, что свободны? А на самом деле находимся под конвоем все той же власти, породившей в обществе страх и апатию.
Юные преподали обществу (да и собственным родителям) урок гражданского мужества. Будет ли услышан их голос, чтобы жертвы не оказались напрасными?