В качестве члена участковой избирательной комиссии (УИК) с правом совещательного голоса от КПРФ, 4 декабря я находился на одном из избирательных участков в старом районе Москвы, расположенном в здании школы. В числе других наблюдателей на этом участке были представлены «Яблоко», Партия жизни, «Зеленые» и, разумеется, «ЕдРо». Все мы были на участке от опечатывания пустых ящиков для голосования до получения копий итоговых протоколов. В составе УИК было 13 членов с правом решающего голоса (включая председателя). Сложилось впечатление, что все они давно знают друг друга и не первый раз работают в таком составе.
Первоначальное число избирателей, внесенных в списки на этом участке, составляло к началу голосования 2370 чел. Явка на момент закрытия участка составила около 28%. Это — справочные данные.
По закону подведение итогов голосования должно проходить в четыре этапа и в следующей последовательности: 1) подсчет и погашение неиспользованных бюллетеней; 2) работа со списками избирателей (подсчет числа бюллетеней, выданных в помещении УИК); 3) непосредственный подсчет числа голосов, поданных за кандидатов в одномандатном округе (протокол №1) и по партийным спискам (протокол №2); 4) проверка контрольных соотношений, окончательное оформление протоколов. Примерно за час до закрытия участка я напомнил об этом порядке этапов председателю УИК и он заверил, что все будет проходить, как требует закон.
В 20.00 председатель участковой комиссии объявляет участок закрытым. Проголосовал последний избиратель, находившийся в помещении УИК. Проходит 10, 15, 20 минут — члены УИК, склонив головы, «колдуют» над списками избирателей по адресам домов, считают проголосовавших, хотя каждые два часа давали сводку по этому показателю и нам, наблюдателям, и «наверх», в ТИК. Зам. председателя УИК нервно ходит от списка к списку, торопит, ругает членов УИК, изображает недовольство, публично (так, чтобы слышали наблюдатели) распекает за арифметические ошибки («вы что, не можете из 26 вычесть19?»).
Когда стало ясно, что никто не собирается начинать 1-й этап, задаю при всех вопрос председателю УИК: «Простите, чем занимается комиссия? По закону вы должны начать с подсчета и погашения неиспользованных бюллетеней. Объясните, пожалуйста, наблюдателям, что происходит?» Вразумительного ответа не последовало. Зам. председателя командует: «Все, заканчиваем, обводим карандашные итоги чернилами, сдаем списки».
Начинается суета: у членов комиссии забирают остатки бюллетеней, складывают в одну кучу на стол, секретарь сообщает цифру остатков в этих пачках. Затем из сейфа УИК достаются огромные пачки неиспользованных бюллетеней, называются цифры, сколько их в каждой пачке. Требование начать поштучный подсчет игнорируется, сразу начинается гашение неиспользованных бюллетеней, упаковка в пакеты. В протокол проставляется число этих бюллетеней (полученное, как это позже выяснится, арифметическим путем из основного контрольного соотношения), а наблюдателям говорят, что все подсчитано вручную, но не поштучно, а по пачкам, ради экономии времени. Таким образом, 1 и 2 этап подведения итогов голосования были скомканы и проводились одновременно, но предотвратить эти нарушения не удалось.
И вот наступает самый волнующий момент, главная интрига выборов и для членов УИК, и для наблюдателей: вскрытие сначала переносных, а затем — стационарных ящиков для голосования и подсчет числа голосов, поданных за кандидатов и за партийные списки (3 этап). По использованию переносных ящиков для голосования вопросов не было: сколько заявлений — столько и бюллетеней. Поэтому основной интерес был к результатам голосования в помещении участка.
При подсчете голосов, поданных за кандидатов и за партийные списки, выяснилось, что число бюллетеней, извлеченных из стационарных ящиков для голосования, больше числа бюллетеней, выданных избирателям в помещении для голосования, соответственно, на 22 и 23 шт. Если бы их было меньше, то эту разницу можно объяснить тем, что некоторые избиратели унесли свои бюллетени домой (на память или из какого-то принципа). А превышение как объяснить? Расхождение может произойти по двум причинам: либо неверна цифра подсчета участников голосования, т.е. ошибка членов комиссии: пропали 22 подписи («арифметическая неточность», помните возню со списками избирателей на 1 этапе?), либо эти бюллетени являются неучтенными при получении, то есть вброшенными в ходе голосования кем-то, кто имеет возможность их взять на данном участке или в другом месте.
Здесь трудно что-либо утверждать наверняка, ведь наблюдатели ничего подозрительного не заметили и никого за руку не поймали. Никакого массового вброса не было, и на протяжении всего периода голосования представители разных партий, сменяя друг друга, неотлучно находились в помещении. Тогда как же это могло произойти?
Технология этого процесса могла быть следующей. Известно, что законом отменено досрочное голосование на федеральных выборах и на уровне субъекта федерации. Поэтому члены участковых избирательных комиссий с правом решающего голоса, взяв открепительные удостоверения в УИК по месту жительства, могут голосовать только в день голосования и только на тех участках, где они находятся и организуют процесс голосования.
Если принять среднюю численность членов «ЕдРа» в УИК, равной 10 человек, то становится понятно, какую силу представляют более 32 тыс. членов УИК, имеющих ясную цель и решимость добиться ее, невзирая ни на что.
Что же происходит в день голосования? Каждый член УИК, предъявив свое открепительное удостоверение, получает для голосования один законный бюллетень, например, по городскому округу. Но, находясь на рабочем месте, каждый член УИК в то же время имеет доступ к пачке неиспользованных бюллетеней, полученных им от председателя комиссии (под роспись!) для выдачи избирателям и находящихся в его временном распоряжении. Поэтому в принципе ничто (кроме чистой совести) не мешает ему взять из пачки один, два (или больше) дополнительных бюллетеня в зависимости от обстановки.
Остается скрыть следы этого «тайного голосования». На 4 этапе, когда закончен подсчет голосов по партийным спискам и выясняется, что из стационарных ящиков вынуто бюллетеней больше, чем выдано, начинается обработка наблюдателей (если они есть на этом участке). Председатель комиссии или его заместитель в очень корректной, доброжелательной форме стремится убедить их, что причина расхождения — в неправильном подсчете подписей в списках избирателей, получивших бюллетени. «Вы же видели, как они считать умеют?» И предлагает «рассуждать логически»: вот перед вами пачки бюллетеней из ящика. Это реальные голоса, поданные за ваши партии. Это число мы не можем изменить. Так зачем тратить впустую время на пересчет подписей и возню со списками? Считай не считай, но количество голосов и результат ваших партий от этого уже не изменится: «Единая Россия» — на 1-м месте, КПРФ — на 2-м , «Яблоко» — на 3-м и так далее. Стоит ли из-за ерунды тратить время?
Большинство наблюдателей соглашается, забывая, что если вброс сделан в интересах «партии власти», то при сохранении абсолютных значений числа поданных голосов меняется процентное соотношение результатов голосования в пользу того партийного списка, чьи бюллетени были вброшены.
Но подогнав число выданных бюллетеней к числу вынутых, приходится менять и число погашенных бюллетеней, чтобы сошлось основное контрольное соотношение. Теперь вы понимаете, почему члены УИК всячески оттягивали подсчет неиспользованных бюллетеней на 1 этапе? Они знали, что эту цифру все равно придется менять на 4 этапе, когда начнется подгонка результатов…
Протоколы были оформлены «как надо», контрольные соотношения сошлись (с нулевыми отклонениями), копии протоколов заверены и выданы, наблюдатели разошлись, а члены участковой комиссии остались. Видимо, у них еще было много работы, чтобы привести в соответствие с «красивыми» протоколами списки избирателей и пачки погашенных бюллетеней…
Возвращаясь во 2-м часу ночи домой в пустом вагоне метро, я снова и снова пытался понять, как же так, меня и еще 5 человек наблюдателей, взрослых, здравомыслящих людей, смогли околпачить, перехитрить и навязать свою «логику» лукавые избиркомовцы?
На другой день, открыв на свежую голову избирательные законы, я стал искать ответ на мучивший меня вопрос, как предотвратить или свести к минимуму подобную технологию вброса и злоупотреблений со стороны «комиссаров с решающим голосом»? Как организован контроль за использованием бюллетеней членами УИК? И вот что выяснилось.
Оказывается, законом регламентирован контроль только при получении бюллетеней членами УИК перед началом голосования. Согласно п.4 ст. 68 Избирательного кодекса г.Москвы «члены участковых комиссий с правом решающего голоса получают от председателя избирательной комиссии избирательные бюллетени и расписываются в их получении».
Допустим, член УИК получил под роспись две пачки бюллетеней (двух видов) по 50 шт. Когда они закончились (были выданы) — еще по одной пачке (под роспись) и т.д. А что же происходит в конце голосования, после закрытия участка в 20.00? Ведется ли строгий персональный учет остатков неиспользованных бюллетеней по каждому члену УИК? Сдаются ли остатки бюллетеней (так же под роспись!) председателю УИК? Ведется ли контроль, чтобы итоговое число проголосовавших по каждой книге списка избирателей соответствовало итоговому значению числа бюллетеней, полученных каждым членом УИК за вычетом остатка? К сожалению, в законе не прописаны эти очень важные действия, обязанности председателя и права наблюдателей.
Оказалось, что такой персональный контроль членов УИК не предусмотрен ни основным избирательным законом № 67-ФЗ от 12.06.2002 г. (пункт 3 статьи 68), ни Избирательным кодексом г.Москвы, пункт 3 статьи 72 которого почти дословно воспроизводит положения указанного федерального закона. Его «резиновая» формулировка «подсчитывают и погашают, отрезая левый нижний угол, неиспользованные бюллетени, затем оглашают и вносят… в строку 7 протокола», позволяет делать комиссии что угодно и когда угодно. Вспомните отказ избиркомовцев на нашем участке произвести гласный, поштучный подсчет неиспользованных бюллетеней, о чем говорилось выше: законом не регламентирована в деталях эта часть подсчета голосов.
На наш взгляд, закон составлен «партией власти» в своих интересах, так, чтобы было удобно самой власти, но не для удобства и прозрачности контроля со стороны независимых наблюдателей. В этой части закон содержит целый ряд пробелов, облегчающих проведение тех самых операций, о возможности которых говорилось выше и которыми с успехом пользуются члены УИК. Добиваться устранения указанных пробелов в Избирательном кодексе г.Москвы, на наш взгляд, нужно всем депутатам, кто не на словах, а на деле заинтересован в проведении открытых и честных выборов. Но пока закон не изменен, надо доработать «Рекомендации по наблюдению за ходом голосования и подведением итогов голосования на избирательном участке», чтобы максимально затруднить подобный вид злоупотребления.