В летописи социалистического строительства газета «Советская Россия» ежедневно рассказывала о достижениях трудовых коллективов. Как о выдающейся победе сообщила она о выпуске миллионного трактора на Волгоградском тракторном заводе. О выходе на все более высокие рубежи в свой черед рапортовали и другие предприятия сельскохозяйственного машиностроения. Энерговооруженность села неуклонно росла, и создавались все возможности для подъема на самый передовой уровень. Сегодня даже трудно представить себе то, чего великий народ достиг бы за полтора десятилетия творчества; то, что тогда считалось само собой разумеющимся делом пятилетних и долгосрочных планов под руководством Коммунистической партии.
Если бы не обманное, с танковой пальбой превращение могучего государства трудящихся в лакейски покорную, растерзанную на части страну колониального капитализма, источник сырья и белых рабов для империалистического «золотого миллиарда».
Но (слава закопченной «демократии»!) сегодня среди развалин подбираем черепки.
«Петушки» — такое имечко нашли механизаторы для зерноуборочных комбайнов, которые числятся в строю, но уже никак не тянут на славное звание «степные корабли».
В советскую эпоху более 17 тысяч этих кораблей за считаные недели снимали урожай Оренбургской области. Теперь вот состоят в списках около 10 тысяч боевых единиц, но в «битве за хлеб» лишь один день, 21 августа, участвовали 4,8 тысячи комбайнов, а в прочие дни выходили на поле по 4,5—4,65 тысячи. Остальные застревали во дворах, зачастую, как говорят механизаторы, «без хвостов и кишок», ни дать ни взять — выпотрошенные петушки. И «клевали» зерновые вдвое дольше, с 6 июля чуть ли не до 7 ноября, до упраздненного «Единой Россией» праздника Великого Октября. Народ прежде встречал его трудовыми подарками, а теперь вот ниспровергатели истории перед ним — лицом в грязь.
Но им очень хочется, чтобы избиратели этого деликатно не заметили. Очень хочется сохранить лицо — привлекательное, предвыборное. С ярко выраженной соблазнительностью нового национального приоритетного проекта по подъему АПК из положения сбитого с ног «демократией».
Однако даже телевизионное явление Путина народу с этими проектами не воскрешает «петушков». Отовсюду поступают вести: село лишено последних денег. Все меньше пригодных к работе тракторов, комбайнов, сеялок и других машин, механизмов и оборудования для растениеводства и животноводства. 90% тракторов и комбайнов отслужили больше 10 лет. Лишь 1013 комбайнов, купленных в рассрочку (по лизингу), могут нормально работать. И многие даже крупные хозяйства не собираются будущей весной сеять. Многие другие уже решили сократить оставшиеся посевные площади еще на 25% — больше все равно не осилить рассыпающейся от дряхлости техникой.
Ликвидация высокомеханизированного сельскохозяйственного производства, судя по развалу, близится к завершению. Свеча подпалена с обоих концов. За время «рыночного» погрома практически уничтожено отечественное сельскохозяйственное машиностроение. Уж как только «отцы демократии» не хаяли «застойный», по их клейму, социализм! Но теперь им до высот «застоя» — как свинье до вершины дуба, корни которого она рьяно подрывает своим рылом.
Тогда в РСФСР за год выпускали 264 тысячи тракторов, а в ельцинско-путинской России за 2003 год произвели лишь 8,1 тысячи тракторов, что почти в 33 раза меньше «застойной» продукции. За путинскую пятилетку тракторостроение свалилось в пропасть еще глубже, чем за предшествующую ей последнюю ельцинскую пятилетку разрушения державы. И это под разглагольствования об обещанном Путиным «скоростном» (за 10 лет) удвоении валового внутреннего продукта. Или у «демократов» тракторы не считаются за продукт, и удвоением они осчастливят ограбленных и голодных только за счет роста услуг коммерческих банков?
Чтоб у каждого на столе был хлеб насущный, выпускали (по планам народной власти) за год 117 тысяч зерноуборочных комбайнов. Сдача страны в колониальный капитализм прокатилась танковым утюгом и по отечественному комбайностроению — в 1998 году из заводских ворот вышла лишь 1 тысяча комбайнов. В 117 раз меньше, чем при «застойном» социализме. Ноль без палочки.
Ну, скажут ныне отмежевавшиеся от Ельцина и чудесно прозревшие патриоты из «Единой России», это было при пьяном правлении.
Что ж, а много ль трезвости в сегодняшнем владычестве? В 2003 году произведено 5,4 тысячи комбайнов, что почти в 22 раза ниже уровня двадцатилетней давности. Около того и показатели других лет пребывания в Кремле верного ельцинского наследника.
Выпуск наиболее совершенного советского комбайна «Дон-1500» доходил до 14,7 тысячи за год, режим «ворократии» снизил его до 0,3 тысячи (почти в 50 раз), а в 2003 году он составил аж 2 тысячи, меньше только в 7 с лишним раз.
Пока было государство, за год производили 85,7 тысячи плугов, теперь — 1 тысячу, а сеялок тогда — 69,1 тысячи и 4,2 тысячи — теперь; выпуск культиваторов со 193 тысяч сократили до 6,2 тысячи; кормоуборочных комбайнов — с 11,1 тысячи до 0,5 тысячи; тракторных косилок — с 86,2 тысячи до 1,8 тысячи.
Также на десятки ступеней вниз столкнули производство грузовых прицепов, картофелеуборочных комбайнов, самоходных кормоуборочных комбайнов, оросительных машин, борон, лущильников, разбрасывателей удобрений, опрыскивателей растений, набора машин и оборудования для механизации трудоемких процессов в животноводстве, в хранении и переработке продукции полей и ферм и еще длинного шлейфа орудий, приспособлений и приборов.
Нельзя не видеть подобной же разрухи в смежных отраслях, поставлявших материалы, комплектующие изделия и детали. Например, огромный урон нанесен высокоточным базовым отраслям промышленности — станкостроительной, инструментальной, шарикоподшипниковой, химической, резинотехнической и многим другим. Мало отраслей, которые не работали бы на сельское хозяйство напрямую или опосредованно. Сейчас они разрушены.
Для «профессионалов управления» из числа составителей «приоритетных национальных проектов» безусловно было бы открытием, что вдвое урезать производство, а потом в обратном порядке удвоить валовой внутренний продукт — это не выключить и включить лампочку. Было темно — станет светло, и да здравствует светоч наглой прихватизации Чубайс!
Нет, оставленные предприятия — загубленные предприятия, и не так-то просто, а зачастую и вовсе невозможно их воскресить. Многие буквально превращены в руины, в лучшем случае — в базары, а оборудование, как трофей грабителей продано скупщикам металлолома. Но и там, где здания целы и производство теплится, идет разбой. Добытчики потрошат технологическое оборудование «детишкам на молочишко от бешеной коровки». Берет свое и время: за долгие годы простоя морально убивается то, что уберегли от жульнической прихватизации. Невольное жертвоприношение научно-техническому прогрессу у наших забугорных и заокеанских апостолов капитализма.
Но и жизнеспособное предприятие может остаться мертвым. Без кадров, которые решают все. Потому что «реформы» их порешили. Безработицей, нищетой, бесправием. Мастера — золотые руки и светлые головы — были на десяток лет и более лишены учеников, и теперь зачастую из молодых некому встать к станку, а под мощной наукой уже нет былого основания, лишь хилые обломки отрасли.
Я знаю ученых, которые этот погром расценивают как преступление против государства без срока давности и ведут летописную «Черную книгу», нарастающим итогом учитывают весь причиненный народу вред. Много страниц в ней занимает расточительство, вызываемое затратами на организацию нового, зачастую кустарного производства продукции, которую ранее выпускали на специализированных, ныне остановленных заводах.
Например, в городе Орске Оренбургской области из цехов нового завода-богатыря ежегодно выходили 25 тысяч большегрузных тракторных прицепов для сельского хозяйства, в том числе для фермеров Западной Европы и Канады. При «реформаторах» отлично налаженное производство прицепов сократили в 30—50 раз и, цепляясь, стали клепать автобусы, при том, что остановлены специализированные автобусные заводы.
На Оренбургском машиностроительном заводе «Стрела» рождались лучшие в своем роде авиационно-космические изделия и другая продукция высоких технологий. «Рыночники» согнули «стрелу» клюкой, завод еле костыляет, начал изготовлять современные тракторные сеялки. Мощности отвели на 10 тысяч штук в год, столько и необходимо оренбургскому селу, а заказов наскребают на 250—500 штук. К тому же и в земле копаться нужна сноровка, даже мастерам по луноходам и крылатым ракетам надо нарабатывать опыт.
В том же Орске, в Кувандыке, начато чуть ли не штучное изготовление зерновых жаток и плугов. За год, например, 45 плугов. Параллельно подведен к нулю Соль-Илецкий завод кормозаготовительных машин. Крупный Оренбургский завод обеспечивал радиаторами все тракторные и комбайновые заводы СССР — теперь переключился на автомобильные, благо эта отрасль пока еще в меньшей разрухе. Входившие с ним в объединение Бузулукский и Бугурусланский радиаторные заводы тоже вынуждены сократить выпуск прежней продукции.
Уничтожается все, что кремлевские сидельцы оправдывают тем, будто мы (исключая их) нецивилизованные. Лаптем щи хлебаем. У нас один выход — все отдать за стеклянные бусы. Тем более за иностранные машины. И их все больше навязывают. За 8 месяцев прошлого года в Россию ввезли 1576 комбайнов, а за тот же срок нынешнего — 2114. Соответственно тракторов 1881 и 3085. Рост на 67%. Даже бороны закупают втрое больше прошлогоднего.
— Надо отдать должное многим заграничным машинам по ряду важнейших показателей, — высказывает свое мнение дважды Герой Социалистического Труда, комбайнер колхоза «Рассвет» Сакмарского района Василий Макарович Чердинцев. — И все же совершенно целенаправленно создается миф об их безупречном качестве и превосходстве над нашей техникой. Наше сельскохозяйственное машиностроение развивалось, и если бы не искусственная разруха последних полутора десятков лет, то нет сомнения — мы были бы на самых передовых позициях.
Василий Макарович был одним из первых испытателей в производственных условиях головных образцов комбайнов семейства «Дон». А в 1988 году звено из двух комбайнов «Дон-1200» и двух «Дон-1500» под руководством В.М.Чердинцева намолотило 12 тысяч тонн зерна. Производительность, надежность, удобства для механизаторов — на самом высоком уровне.
И это подтвердила массовая практика почти двадцати лет. К примеру, механизаторы колхоза «Красногорский» Саракташского района Иван Николаевич Солодовников и Михаил Васильевич Огурцов рассказывали:
— За многие годы работы убедились: «Дон-1500» превосходит американские комбайны «Кейс». На мощных валках «Кейс» давится, а «Дон-1500» проглатывает их, не сбавляя скорости. Мы с импортной техникой не один год работаем, и к ней у начальства свыше отношение особое. Каждый день требуют сводку о работе «Кейсов», налажено их предупредительное обслуживание. Почему не собирают сводки по «Донам»? Их сервис по существу не организован. Нет влиятельных лиц, которые могли бы доказать правительству, что базовым комбайном в стране должен быть «Дон».
Беседу тогда поддержал заслуженный механизатор России Петр Алексеевич Мишуков. С сыном Алексеем они при круглосуточной работе на «Кейсе» намолотили за сезон 3,2 тонн зерна. Прекрасный результат. Но и поломки случались. П.А.Мишуков рассказывал:
— «Летят» подшипники. За сезон два шкива «полетело», один шкив потерян и еще два качаются. Надо на отечественные заменять приводные цепи, натяжные шкивы, подшипники.
О многих подобных случаях сообщил председатель сельскохозяйственного производственного кооператива-колхоза им. Ю.А.Гагарина Оренбургского района Владимир Петрович Пузий. На тракторе «Челенджер» сгорел генератор, так же как и на двух «Челенджерах» в других хозяйствах области.
У этого же трактора рассыпался подшипник переднего направляющего колеса гусеничного хода и вал. Фирма-поставщик обязана была бесплатно заменить вал, но сошлись на том, что его отреставрируют на Оренбургском машиностроительном заводе.
Поломки были на канадской сеялке «Морис», на комбайне «Клаас». И обнаруживается весь клубок проблем. Зарубежная техника в несколько раз дороже отечественной и часто в нынешних условиях не способна себя окупить. Но совершенно разорительны цены на запчасти. Фирмы-поставщики стараются уклониться от составления актов на поломки и дотянуть до истечения гарантийных сроков. А там — полная зависимость от поставщика запчастей.
— Замена поломавшегося шкива барабана комбайна «Клаас» нам стоила около 160 тысяч рублей — тогдашняя цена последней модели автомобиля ВАЗ. Комбайн сломался за 14 дней до конца уборки, мы дважды делали заказ, но поставили деталь только к лету нынешнего года. Эти потери не в счет, — говорит В.П.Пузий.
Дважды Герой Социалистического Труда Василий Макарович Чердинцев подводит горестный итог «рыночной» политики «Купим на Западе и машины, и хлеб»:
— Наш колхоз «Рассвет» был процветающим. Собирали зерна по 25—26 центнеров с гектара, для зоны рискованного земледелия это хороший урожай. За последние 15 лет несомненно добились бы более высокой и устойчивой продуктивности полей и ферм. Однако многоотраслевое производство уничтожено. От механизированной площадки по откорму 5 тысяч бычков остался пустырь с несколькими бетонными столбами. Намолот зерновых ежегодно лишь 5—7 центнеров с гектара. В нынешнем году не вспахано ни одного гектара зяби — хлеба не жди.
Россия без своего трактора и комбайна, Россия без села и хлеба — близится к завершению антинациональный проект. Что это если не государственное преступление? И какими же надо быть героями, чтобы ничем не выдать своего вольного (или по беспутности) участия в нем и на этом фоне с видом исполненного долга играть в телевизионных постановках сказки о национальных приоритетных проектах, даже в крошечной мере несопоставимых с антинациональным.