Рузвельт просит помочь
Уже на следующий день после нападения японского флота на тихоокеанскую военно-морскую базу США Перл-Харбор президент Ф.Рузвельт высказал советскому правительству пожелание об участии СССР в войне против Японии. Президент принял нового советского посла М.Литвинова 8 декабря 1941 г. В сложившейся чрезвычайной обстановке были отменены формальности при вручении верительной грамоты. Главной целью беседы со стороны американца было выяснение возможности использовать территорию Советского Союза для нанесения бомбовых ударов по японской метрополии, что означало бы автоматическое присоединение СССР к войне и являлось нарушением советско-японского пакта о нейтралитете.
Позиция И.Сталина в отношении высказанных Рузвельтом пожеланий была сформулирована в телеграмме В.Молотова послу Литвинову от 10 декабря 1941 года. В ней поручалось передать Рузвельту, что в данный момент СССР не сможет объявить состояние войны с Японией и будет придерживаться нейтралитета, пока Япония будет соблюдать советско-японский пакт. В послании говорилось: «...Мы думаем, что главным нашим врагом является все же гитлеровская Германия. Ослабление сопротивления СССР германской агрессии привело бы к усилению держав оси в ущерб СССР и всем нашим союзникам».
Получив это послание Сталина, Рузвельт 11 декабря во время встречи с советским послом заявил, что он об этом сожалеет, но на месте Советского Союза поступил бы так же. Вместе с тем Рузвельт просил советских руководителей не объявлять публично о решении соблюдать нейтралитет с Японией, создать у японцев впечатление, что вопрос остается как бы нерешенным.
Несколько по-иному о возможности вступления СССР в войну против Японии Сталин говорил через десять дней во время бесед с прибывшим в Москву министром иностранных дел Великобритании А.Иденом, который от имени своего правительства, как и Рузвельт, прямо поставил вопрос о помощи СССР в войне с Японией. Сталин заявил тогда Идену: «...В настоящее время СССР еще не готов для войны с Японией. Значительное количество наших дальневосточных войск в последнее время было переброшено на Западный фронт. Сейчас на Дальнем Востоке формируются новые силы, но потребуется еще не меньше четырех месяцев, прежде чем СССР будет надлежащим образом подготовлен в этих районах... Было бы гораздо лучше, если бы Япония напала на СССР. Это создало бы более благоприятную политическую и психологическую атмосферу в нашей стране. Война оборонного характера была бы более популярна и создала бы монолитное единство в рядах советского народа...» Сталин выразил готовность возобновить переговоры с Великобританией о дальневосточной ситуации весной следующего года.
В июне 1942 г. японские войска захватили острова Кыска и Атту (Алеутские острова). Захват этих островов шокировал американцев, ибо они входили в состав собственно территории США. Это побудило Рузвельта, действуя по настоятельной просьбе Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ), активизировать зондаж советской позиции в отношении Японии. В своем послании Сталину от 17 июня Рузвельт, отбросив дипломатический язык, по сути дела, призвал Советское правительство открыть совместные действия против Японии. Он писал: «Положение, которое складывается в северной части Тихого океана и в районе Аляски, ясно показывает, что японское правительство, возможно, готовится к операциям против Советского Приморья. Если подобное нападение осуществится, то Соединенные Штаты готовы оказать Советскому Союзу помощь американскими военно-воздушными силами при условии, что Советский Союз предоставит этим силам подходящие посадочные площадки на территории Сибири...»
Предупреждения об опасности японского нападения на СССР с Востока имели основания, и их нельзя было рассматривать лишь как проявление стремления Рузвельта в своих интересах скорее втянуть Советский Союз в военные действия на Дальнем Востоке. Фиксировавшееся разведками обеих стран (СССР и США) увеличение японских войск на севере было связано с планами возможного выступления Японии против СССР в случае успеха летней военной кампании Гитлера, на который японские сторонники войны против СССР возлагали немалые надежды.
Предложение Рузвельта было настолько серьезным, что Сталин не смог сразу же на него ответить. Ведь речь шла фактически об отказе от советско-японского пакта о нейтралитете и вступлении в войну с Японией. Однако неудачное наступление советских войск под Харьковом и начавшаяся затем битва за Кавказ и Сталинград, продолжавшаяся блокада Ленинграда заставляли советское руководство избегать военного столкновения с Японией.

Обещание помочь на Востоке
Встрече Сталина, Рузвельта и Черчилля в Тегеране предшествовала Московская конференция министров иностранных дел СССР, США и Великобритании (19—30 октября 1943 г.). В подготовленных для переговоров Объединенным комитетом начальников штабов США инструкциях особо указывалось: «Полное участие России в войне против Японии после разгрома Германии имеет важное значение для более быстрого и сокрушительного разгрома Японии с наименьшими потерями для США и Великобритании».
Вопрос о возможности участия СССР в войне с Японией был затронут государственным секретарем США К.Хэллом в его беседе со Сталиным. Сталин тогда впервые заявил о готовности помочь нанести поражение Японии. Причем сделано это было не во время официальных переговоров, а на обеде в Кремле по случаю завершения работы Московской конференции. Выполнявший на обеде обязанности переводчика В.Бережков рассказывал: «...Тут я заметил, что Сталин наклонился в мою сторону за спиной Хэлла и манит меня пальцем. Я перегнулся поближе, и он чуть слышно произнес:
— Слушайте меня внимательно. Переведите Хэллу дословно следующее: Советское правительство рассмотрело вопрос о положении на Дальнем Востоке и приняло решение сразу же после окончания войны в Европе, когда союзники нанесут поражение гитлеровской Германии, выступить против Японии. Пусть Хэлл передаст это президенту Рузвельту как нашу официальную позицию. Но пока мы хотим держать это в секрете. И вы сами говорите потише, чтобы никто не слышал. Поняли?
Видно было, что Хэлл чрезвычайно взволнован тем, что услышал. Американцы давно ждали этого момента. Теперь правительство США получило от главы Советского правительства официальное заявление по столь важному для Вашингтона вопросу, конечно, в строго конфиденциальном порядке».
Характеризуя занятую Сталиным позицию по дальневосточному вопросу, Хэлл сообщал в Вашингтон, что глава Советского правительства «проявил глубокое стремление к сотрудничеству с США и Великобританией». Как писал Хэлл в своих мемуарах, Сталин сделал это заявление «уверенно, совершенно бескорыстно, не требуя ничего взамен». При этом он считал слова советского руководителя «заявлением исключительной важности».
Через месяц на Тегеранской конференции Сталин заявил: «Мы, русские, приветствуем успехи, которые одерживались и одерживаются англо-американскими войсками на Тихом океане. К сожалению, мы пока не можем присоединить своих усилий к усилиям наших англо-американских друзей потому, что наши силы заняты на Западе и у нас не хватит сил для каких-либо операций против Японии. Наши силы на Дальнем Востоке более и менее достаточны лишь для того, чтобы вести оборону, но для наступательных операций надо эти силы увеличить по крайней мере в три раза. Это может иметь место, когда мы заставим Германию капитулировать. Тогда — общим фронтом против Японии».
Несмотря на то, что обещание Сталина носило общий характер и в Тегеране не было сделано даже совместной протокольной записи на этот счет, американцы и англичане с энтузиазмом восприняли слова советского лидера о том, что выступление СССР на Востоке может состояться через шесть месяцев после капитуляции Германии.
На Тегеранской конференции впервые состоялся разговор о возможных результатах разгрома Японии для восстановления территориальных прав СССР на Дальнем Востоке. Причем инициативу такой постановки вопроса проявили западные союзники. Черчилль начал с того, «чтобы советский флот плавал свободно во всех морях и океанах». Отвечая на вопрос Сталина, что может быть сделано для России на Дальнем Востоке, Рузвельт предложил превратить, например, Дайрен в свободный порт. Сталин, заметив, что СССР фактически заперт японцами на Дальнем Востоке, на это отвечал, что «Порт-Артур больше подходит в качестве военно-морской базы». Как бы подводя итог предворительному обсуждению этого вопроса, Черчилль заявил, что «совершенно очевидным является тот факт, что Россия должна иметь выход в теплые моря». При этом, помня, что в результате поражения в русско-японской войне 1904—1905 гг. Россия лишилась части своей территории на Дальнем Востоке, он особо отметил, что «управление миром должно быть сосредоточено в руках наций, которые полностью удовлетворены и не имеют никаких претензий».
Как известно, окончательно политические условия участия Советского Союза в войне против Японии были сформулированы и закреплены на Крымской (Ялтинской) конференции глав правительств СССР, США и Великобритании.
Американское и английское руководство отчетливо сознавало, что от сроков победы над Германией напрямую зависели и перспективы разгрома Японии. В подготовленной для президента Рузвельта и американской делегации «Памятке» для переговоров в Ялте особо подчеркивалось: «Мы должны иметь поддержку Советского Союза для разгрома Германии. Мы отчаянно нуждаемся в Советском Союзе для войны с Японией по завершении войны в Европе».
Соглашаясь с тем, что вступление СССР в войну против Японии может состояться лишь после окончательного разгрома Германии, главы правительств США и Великобритании не скрывали от Сталина своей заинтересованности в том, чтобы это произошло как можно раньше. Из американских официальных документов следует, что «основная задача американского правительства состояла в том, чтобы добиться скорейшего вступления СССР в войну с Японией с тем, чтобы не допустить передислокации Квантунской армии в метрополию в момент вторжения».
Сталин с пониманием отнесся к этим опасениям. Если в Тегеране он дал принципиальное согласие вступить в войну против Японии «через шесть месяцев после завершения войны в Европе», то в Ялте, несмотря на большие сложности переброски советских войск на Восток, этот срок был сокращен вдвое. Войну с Японией Сталин пообещал начать «через два-три месяца после капитуляции Германии». Это решение с большим удовлетворением было воспринято союзниками.

Мир «жесткий» или «мягкий»?
Перспектива участия СССР в разгроме Японии ускорила разработку в США вопросов оккупации этой страны. К изучению этой проблемы американцы приступили уже через десять месяцев после японского нападения на Перл-Харбор. С этой целью в Государственном департаменте США был создан специальный орган — Комитет послевоенных программ под председательством госсекретаря К.Хэлла. Одним из центральных вопросов довольно острой дискуссии среди членов комитета было отношение к императорской системе правления в Японии.
С самого начала опредилились две группы — сторонники «жесткого» и «мягкого» мира с Японией. К первой группе относились лица во главе с помощником заместителя госсекретаря Лонгом, которые требовали строгого наказания Японии. Вторая группа, которую возлавлял бывший посол США в Японии, а затем заведующий дальневосточным департаментом госдепа Грю, выступала за «великодушный мир».
Позиция первых сводилась к следующему: «Нельзя, ограничившись лишь разоружением, затем оставить Японию. Для обеспечения мира и безопасности на Тихом океане необходимо принять меры, исключающие повторение Японией агрессивных войн. Необходимо искоренить сами причины такой политики, а именно следует ликвидировать императорскую систему как структуру централизации власти... Пока будет существовать обожествленный император, для США будет сохраняться японская угроза... Общественное мнение США в подавляющем большинстве требует ликвидации императорской системы. В странах союзнической коалиции (Великобритания, СССР, Китай. — А.К.) существует твердое намерение наказать японского императора наравне с Гитлером и Муссолини. Без устранения императорской системы нельзя говорить о победе над Японией».
Сторонники «мягкого мира» отвечали: «Было бы неверным считать неразрывными императорскую систему и агрессивную войну. В насчитывающей свыше 1300 лет истории Японии император продолжал существовать как единственный источник легитимной власти. Война началась не по инициативе императора, он был лишь использован для ее развязывания... Те, кто требует ликвидации императорской системы, просто не знают Японии. Если императорская система будет разрушена, а японская территория расчленена, народ Японии откажется сотрудничать с оккупационными войсками. В этом случае США для осуществления военного управления придется использовать несколько сотен тысяч солдат. Если США не смогут неопределенно долго оккупировать Японию, после оккупационного периода в этой стране появится в высшей степени антиамериканское правительство. С другой стороны, если императорская система будет сохранена и будут использоваться японские административные органы, а не прямое правление США, японский народ пойдет на сотрудничество с нами... Император — это как матка в пчелиной семье. Хотя матка ничего не определяет, она пользуется любовью и уважением у рабочих пчел. Если матка исчезнет, пчелиная семья распадется. Император необходим как психологическая основа для послевоенного переустройства Японии».
Жаркие споры продолжались более года. В мае 1944г. комитет решил, что императорская система будет сохранена, территория Японии расчленяться не будет, а японское правительство будет самостоятельно осуществлять руководство страной. Однако это было мнение дипломатов. Среди усиливших в годы войны свое влияние генералов существовали собственные взгляды на будущую оккупационную политику в Японии.
Вскоре после капитуляции Германии проблемами оккупации Японии стал заниматься американский Объединенный комитет начальников штабов. Для рассмотрения связанных с оккупацией вопросов в ОКНШ была создана так называемая «Белая команда». Назначенные в эту команду генералы и полковники были озобочены не столько проблемами будущего Японии, сколько текущими вопросами использования войск. Планируя высадку на юге Кюсю в ноябре 1945г. (операция «Олимпик»), а затем в марте следующего года на восточном побережье основного японского острова Хонсю (операция «Коронет»), разработчики этих операций исходили из вероятной перспективы потери от 500 тыс. до одного миллиона солдат и офицеров. По сделанным расчетам, после капитуляции Японии для осуществления оккупации ее территории потребуется 23 дивизии, или 800 тыс. человек.
Отвечая на вопрос, не много ли 800 тыс. солдат для оккупации капитулировавшей стораны, члены «Белой команды» приводили следующие соображения: «Особенностью Японии является то, что даже после капитуляции центрального правительства может быть продолжено сопротивление на местах в различных районах страны. Поступает информация о том, что в Японии объявлена мобилизация добровольцев, а потому надо быть готовыми к худшей ситуации».
Концепция расчленения
С военной точки зрения, выделение 800 тыс. американских военнослужащих для оккупации Японии едва ли создавало большую проблему. Проблема состояла в том, как воспримет это американский народ. После капитуляции Германии и завершения войны в Европе в общественном мнении США усилились ожидания скорейшего возвращения американских солдат на родину. Правительство США всерьез заботило, согласится ли народ с тем, чтобы после победы над Японией здесь на неопределенно долгий срок останется столь большая армия. Особенно это волновало президента Трумэна. Не будучи избранным президентом (на этом посту он оказался вследствие кончины Рузвельта), Трумэн беспокоился о своем политическом будущем. Ему явно не хватало того авторитета, которым пользовался Рузвельт. А.Громыко отмечал в мемуарах, что Трумэн при Рузвельте «как политик светил вроде Луны — отраженным светом».
Заботясь об общественном мнении, ближайшее окружение нового президента стало высказываться в пользу того, чтобы оккупировать Японию не только американскими войсками, а сделать это совместно со всеми странами — участниками коалиции. При этом высказывалось и соображение о том, что в этом случае враждебность японцев будет направлена не только против американцев. Оказывавший большое влияние на президента начальник его личного штаба адмирал Леги считал, что следует максимально сократить число американских оккупационных войск и США не должны брать на себя основную ответственность в управлении поверженной Японией. Можно считать, что составленная Леги памятная записка «О сокращении участия американских военных в оккупации Японии и скорейшей демобилизации военнослужащих» отражала настроения Трумэна. Получив эту записку, ОКНШ ускорил разработку плана оккупации Японии путем ее расчленения на оккупационные зоны.
Разработчики плана исходили из того, что в войне против Японии, кроме США, в той или иной степени могут принять участие Великобритания, Китай, Франция, Нидерланды, Новая Зеландия, Филиппины и ряд других стран. При этом, однако, считалось, что привлечение для оккупации Японии малых стран лишь осложнит положение США, ибо в этом случае им пришлось бы взять на себя дополнительные обязанности по обеспечению их вооружением, средствами транспортировки войск и т.д.
Кроме Великобритании, которая как ближайший союзник США рассматривалась естественным участником оккупации Японии, предполагалось привлечь также Китай. Идея использования китайских оккупационных войск имела как плюсы, так и минусы. С одной стороны, принималось во внимание, что Япония, оправдывая свои агрессии, вела пропаганду о борьбе желтой расы с «белым империализмом». Занятие китайской армией части территории Японии способствовало бы разрушению такой пропаганды, ослабляло впечатление «расового характера» оккупации. С другой — высказывалось опасение, что сразу после победы над Японией в Китае может начаться гражданская война, а это затруднит выделение китайских войск для оккупации японской метрополии.
Перспектива участия СССР в войне против Японии создавала предпосылки широкого использования советских войск для последующей оккупации части территории Японских островов. Однако американских политиков волновало, что в этом случае СССР получит большие права в управлении Японией. Считалось, что этого необходимо во что бы то ни стало избежать. Высказывалось мнение, что при оккупации Японии США по аналогии к акционерной компанией должны обеспечить себе председательское место как держателя большинства акций. О том, что с политической точки зрения активное участие СССР в военных действиях на Дальнем Востоке невыгодно США, заявляли многие американские политики и дипломаты. Так, посол США в СССР Гарриман писал осенью 1944 г. советнику президента Гопкинсу: «...Их политика, несомненно, распространится на Китай и Тихий океан...» Это мнение разделял директор Управления стратегических служб США Донован, который указывал в своей памятной записке Трумэну 5 мая 1945 г.: «...Мы не можем игнорировать тот факт, что после разгрома Японии Россия станет на Дальнем Востоке еще более грозной силой». Не желал усиления политической и военной роли СССР в Восточной Азии и генерал Макартур, который признавал: «В то время (с 1942 г. — А.К.) я активно настаивал на вступлении русских в войну на Тихом океане, но впоследствии, когда победа была уже в наших руках, я резко выступал против этого шага...»
Тем не менее соображения чисто военного характера заставляли американское командование продолжать настаивать на обязательном привлечении СССР к разгрому Японии. Опыт кровопролитных боев за острова Иводзима и Окинава убеждал, что японцы будут сопротивляться отчаянно. Военный министр США Стимсон в памятной записке Трумэну от 2 июля 1945 г. писал: «Начав вторжение, нам придется, по моему мнению, завершать его даже еще более жестокими сражениями, чем те, которые имели место в Германии. В результате мы понесем огромные потери и будем вынуждены оставить Японию». Поэтому в ходе Берлинской (Потсдамской) конференции, несмотря на полученную информацию об успешном испытании атомной бомбы, Трумэн особо подчеркивал, что «США ожидают помощи от СССР». В ответ Сталин заверил, что «Советский Союз будет готов вступить в действие к середине августа и что он сдержит свое слово».
К этому времени в ОКНШ уже существовал конкретный план оккупации японской метрополии вооруженными силами четырех государств — США, Великобритании, СССР и Китая. При этом в понятие «метрополия Японии» включались четыре основных острова — Хоккайдо, Хонсю, Кюсю, Сикоку и около тысячи прилегающих островов, за исключением Сахалина, Курильских островов и Окинавы. Заметим, что именно такое определение было затем зафиксировано в тексте направленной японскому правительству Потсдамской декларации об условиях капитуляции Японии от 26 июля 1945 года.
При определении зон оккупции американские разработчики исходили из того, что центральный район главного японского острова Хонсю с развитой инфраструктурой должен контролироваться США. Достаточно развитый в промышленном отношении остров Кюсю предполагалось выделить для занятия войсками Великобритании. Отсталые сельскохозяйственные районы острова Сикоку выделялись для размещения контингентов китайских войск.
Предполагавшаяся зона оккупации советскими войсками по площади даже превышала американскую. СССР должен был разместить войска не только на всем острове Хоккайдо (второй по величине остров Японии), но и занять северо-восточную часть Хонсю.
Особое внимание было уделено японской столице. Для обеспечения руководящего положения США в оккупированной Японии предусматривалось контролировать Токио американскими войсками. Однако другие державы могли с этим не согласиться. Поэтому в ОКНШ решили, что, как и в Берлине, в Токио придется допустить присутствие представителей командования Великобритании, СССР и Китая, создав хотя бы впечатление совместной администрации.
Существенным моментом плана ОКНШ было намерение допустить в Японию войска других держав не сразу, а по мере вывода американских войск. Так, в первые три месяца после капитуляции на Японских островах должны были разместиться 23 дивизии США (850 тыс. человек). В течение последующих девяти месяцев предусматривалось иметь на Японских островах следующие силы союзных госудрств: США — 8,3 дивизии (315 тыс. человек), Великобритания — 5 дивизий (165 тыс. человек), Китай — 4 дивизии (130 тыс. человек), СССР — 6 дивизий (210 тыс. человек). На заключительном этапе оккупационные войска подлежали сокращению примерно наполовину. В Японии оставлялось 4 дивизии США, 2 дивизии Великобритании, 2 дивизии Китая и 3 советские дивизии.
Однако это были секретные американские расчеты, о которых союзники не информировались. Как свидетельствуют американские документы, ОКНШ завершил обсуждение связанных с оккупацией вопросов 16 августа, т.е. на следующий день после объявления императором Хирохито о капитуляции. Предложенный правительству США план расчленения Японии был изложен в документе «Окончательная оккупация Японии и японской территории».

Позиция Сталина
В исторической литературе нет свидетельств тому, что Сталин знал о существовании американского плана расчленения Японии на оккупационные зоны. Имеются лишь указания на то, что советский лидер 28 мая 1945 г. в беседе с посланником Трумэна Гопкинсом выразил пожелание еще до вступления СССР в войну заключить с правительствами США и Великобритании специальное соглашение об определении районов оккупации Японии после победы над ней. Однако не ясно, что имел в виду Сталин — лишь подтверждение Ялтинского соглашения о занятии советскими войсками и последующем переходе к СССР Южного Сахалина и Курильских островов или же выделение для советских войск зоны оккупации на территории японской метрополии. Не исключено, что речь могла также идти об определении зон ответственности при освобождении территории Китая и Кореи.
О позиции Сталина относительно будущего поверженных стран «оси» можно судить по его отношению к вопросу о расчленении Германии. Прибывший в Москву в октябре 1944 г. Черчилль в беседе со Сталиным предлагал расчленить Германию на три государства — Пруссию, Австро-Баварское государство, а также Вюртемберг и Баден. Рейнский индустриальный район предлагалось поставить под международный контроль. В пользу расчленения Германии на пять независимых государств высказывался и Рузвельт. Сталин соглашался с этой идеей. При этом считалось, что «действительное, эффективное препятствие возрождению германского военного потенциала может быть создано только расчленением Германии, т.е. разделением ее на отдельные, совершенно независимые государства».
Вопрос о расчленении Германии рассматривался на Крымской конференции. В Ялте Рузвельт заявил, что определение зон оккупации Германии может стать первым шагом к ее расчленению. Тогда Сталин не возражал. Однако 9 мая 1945 г., в день Победы, в обращении к советскому народу Верховный главнокомандующий заявил, что «Советский Союз торжествует победу, но не собирается ни расчленять, ни уничтожать Германию».
Хотя конкретные вопросы об условиях оккупации Японии между союзниками напрямую не обсуждались, Сталин считал, что участие в войне на Дальнем Востоке дает СССР право иметь хотя бы ограниченную зону присутствия советских войск непосредственно на территории японской метрополии. Однако обладание атомной бомбой побудило Трумэна вовсе отказаться от плана выделения для СССР зоны оккупации на Японских островах. Трумэн признавал в мемуарах: «Хотя я горячо желал привлечь СССР к войне с Японией, затем, исходя из тяжелого опыта Потсдама, укрепился во мнении не позволять Советскому Союзу принимать участие в управлении Японией. В душе я решил, что после победы над Японией вся власть в этой стране будет передана генералу Макартуру».
Более того, в направленном 15 августа Сталину «Общем приказе №1» о капитуляции японских вооруженных сил Трумэн «забыл» указать, что японские гарнизоны на Курильских островах должны сдаваться и капитулировать перед войсками СССР. Это явилось сигналом того, что Трумэн может нарушить ялтинскую договоренность о переходе Курил к Советскому Союзу.
Сталин ответил сдержанно, но твердо, предложив внести в «Общий приказ №1» следующие поправки:
1. Включить в район сдачи японских вооруженных сил советским войскам все Курильские острова, которые согласно решению трех держав в Крыму должны перейти во владение Советского Союза.
2. Включить в район сдачи японских вооруженных сил советским войскам северную половину острова Хоккайдо, примыкающего к проливу Лаперуза, находящемуся между Карафуто (Сахалин. — А.К.) и Хоккайдо. Демаркационную линию между северной и южной половиной острова Хоккайдо провести по линии, идущей от гор. Кусиро по восточному берегу острова до города Румоэ на западном берегу острова, с включением указанных городов в северную половину острова.
Объясняя желательность иметь район оккупации на территории собственно Японии, Сталин указал, что «это... имеет особое значение для русского общественного мнения. Как известно, японцы в 1919—1921 годах держали под оккупацией своих войск весь Советский Дальний Восток. Русское общественное мнение было бы серьезно обижено, если бы русские войска не имели района оккупации в какой-либо части собственно японской территории». Свои предложения Сталин назвал скромными и выразил надежду, что они не встретят возражений.
Трумэн согласился «включить все Курильские острова в район, который должен капитулировать перед Главнокомандующим советскими вооруженными силами на Дальнем Востоке». Что касается второго предложения по поводу занятия советскими войсками северной части Хоккайдо, то оно было отвергуто Трумэном. Более того, Трумэн от имени американского правительства выразил желание «располагать правами на авиационные базы для наземных и морских самолетов на одном из Курильских островов, предпочтительно в центральной группе».
Не скрывая своего неудовольствия безапелляционным отказом Трумэна на допущение советских войск на Хоккайдо, Сталин в довольно резкой форме отверг требование США о предоставлении баз на Курильских островах, указав, что «требования такого рода обычно предъявляются либо побежденному государству, либо такому союзному государству, которое само не в состоянии защитить ту или часть своей территории». Тем самым было дано понять, что в соответствии с Ялтинским соглашением СССР обладает правом распоряжаться Курильскими островами по своему усмотрению.
В заключение следует отметить, что планировавшееся выделение обширного района для размещения в японской метрополии значительного контингента советских войск имело в своей основе отнюдь не признание вклада СССР в разгром дальневосточного агрессора, а стремление использовать эти войска в качестве «пушечного мяса» на случай начала в Японии партизанской войны. Однако испытавшие психологический шок от атомных бомбардировок и сокрушительного разгрома Советской Армией предназначенной для продолжения сопротивления в метрополии Квантунской армии японцы смирились с неизбежностью оккупации. Этому в известной степени способствовало и то, что капитуляция, по существу, не была безоговорочной, ибо хотя и формально, но в стране была сохранена императорская система правления.
В отличие от Рузвельта новый президент Трумэн и его советники уже на первом этапе оккупации вознамерились превратить Японию в форпост борьбы с коммунизмом в Азии. Для этого им было необходимо единолично контролировать всю территорию Японии, не допустить на Японские острова вооруженные силы других государств, в первую очередь СССР и Китая. Было принято решение «сделать оккупацию Японии чисто американским предприятием». Цель состояла в том, чтобы «лишить СССР права высказываться по вопросам оккупации Японии».
Последовавшие события подтвердили, что главным для правительства США было обеспечить себе возможность оказания длительного всестороннего влияния в этой стране. Результаты такой политики проявляются и по сей день. Ограниченная в своей внешней политике военным союзом с США, Япония продолжает следовать в фарватере американской глобальной стратегии.

 

 

 

Анатолий КОШКИН.