«Сила влияния нравственного выше всяких сил» — так
утверждал идеалист Гоголь. Он еще и додуматься не мог, какой разрушительной
силой может обладать массовое влияние безнравственного... Нет предела
столичному новорусскому хамству!
4 марта 1852 года умер Николай Васильевич Гоголь. Врачи, не понимая
причины его болезни, пытались лечить его тело, но это истаивала душа
гения. Он уготовил себе сознательный уход: Гоголь не мог уже писать,
а значит, не мог жить.
В 8 часов утра 21 февраля по старому стилю дыхание Николая Васильевича
прекратилось. Горестным криком из Петербурга отозвался Иван Тургенев:
«Да, он умер, этот человек, которого мы теперь имеем право, горькое
право, данное нам смертию, назвать великим».
Горевала по великому сыну мыслящая Россия, хлынула в Москву, затопила
ее улицы, Никитский бульвар, и на руках вынесла гроб его из квартиры,
где в наши дни — библиотека имени Гоголя и мемориальная комната. Гроб
поставили в церкви Московского университета. Сам генерал-адъютант
Закревский встал в почетный караул, голова Гоголя была увенчана лавровым
венком. Утром 24 февраля актер Щепкин, переживший своего земляка и
любимца, закрыл крышку гроба. До самого Данилова монастыря гроб несли
на руках, у могилы стояли Чаадаев, Грановский, рыдал Хомяков. А в
доме Талызиных на Никитском бульваре квартальный надзиратель составлял
акт об оставшемся имуществе скончавшегося. Вместе с золотыми часами,
енотовой шубой, русскими и иностранными книгами, коих насчитывалось
234, имущество покойного Николая Гоголя составило стоимость 43 рубля
и 88 копеек серебром...
Как высоко и бескорыстно служили России, духу ее и славе лучшие сыны!
Тем отвратительней видеть, что на их святых именах и созданных образах
жируют хамство и корысть. На Старом Арбате в доме 36/2 работает классическая
московская рюмочная «GOGOL,»! Можно ли себе такое представить в Полтаве?
Нет, конечно!
Владельцы «клуба-распивочной», как они именуют заведение, выпустили
кощунственные листовки с изображением не пившего Николая Васильевича,
который держит на голове, как циркач, лафитник с водкой. Кто дал право
изгаляться над памятью гения? Кто вообще следит за печатной продукцией,
а шире — за названиями злачных заведений? Почему могут появляться
имена писателей и их героев на вывесках подобных пристанищ новорусских
— от ресторана «Пушкин» до ресторана «Обломов»? Волшебное слово —
брэнд, как теперь тявкают, привлекает к ним внимание, а что они хотя
бы сделали для увековечения тех гениев, память о которых эксплуатируют?
Давно пора внести в закон о рекламе, о регистрации и прочем запрет
на бездумное и кощунственное использование святых имен и понятий.
Я писал на этих страницах, что правительство Москвы приватизировало
такие общесоюзные названия, как Кремль, Москва-река (большая часть
течения ее лежит на территории Московской области), Останкинская и
даже Шуховская телебашни. За использование их надо платить. А с Пушкиным
и Гоголем, выходит, твори что хочешь! Но почему в бывшей культурной
столице России с ее армией чиновников никто не пресекает кощунство?
Деньги в России до нынешнего режима никогда не решали все. Недаром
суровый Ярослав Смеляков написал:
Первоначально и доныне,
Как солнце зимнее в окне,
Должны быть все-таки святыни
В любой порядочной стране.
Или мы окончательно предали свои святыни, заслонили их храмами-новоделами,
а потому утратили, продали на Арбате и пропили в клубах-распивочных
всякую порядочность? Вот больной вопрос, всплывающий в день памяти
Гоголя и обращенный к общественности.