На фоне неуклонного продвижения НАТО к границам России очень странно выглядит недавнее заявление главы Генерального штаба Вооруженных сил РФ генерала Ю.Н.Балуевского о том, что прямой угрозы агрессии против России со стороны иностранных держав сегодня не существует. Столь же странно звучат его утверждения, что у армии появилась «уникальная возможность разогнуть спину» благодаря тому, что сегодня основной целью государственного руководства стало развитие благосостояния населения».
Похвастался начальник Генштаба и «созданием вооружений и военной техники не просто следующего поколения, а через поколение», которой в ближайшее время будет оснащена армия. В качестве примера был упомянут мобильный ракетный комплекс «Искандер», который, по словам Балуевского, является «системой будущего». Руководитель Генштаба отметил также важность оптимизации структуры своего ведомства, в результате чего основной его функцией стало стратегическое мышление: анализ, прогноз, поиск форм и способов действий ВС в изменившихся условиях в соответствии с новыми угрозами и задачами(?!).
Публикуем комментарий Л.Г.ИВАШОВА, генерал-полковника, вице-президента Академии геополитических проблем, распространенный информагентством «Маркетинг и консалтинг».

— Это не первое высказывание Юрия Николаевича Балуевского, которое вызывает путаницу не только в военных умах. Прежде всего об отсутствии внешней военной опасности для России. Но ведь и министр обороны С. Иванов, и президент Путин уже неоднократно заявляли, что против России идет война. А как война может идти без агрессии? Это — первое.
Второе, если военной угрозы нет, для чего тогда нужна армия? И для чего вообще Генеральный штаб нужен, если мы наблюдаем такую благостную картинку, что нам никто не угрожает? Этим самым Юрий Николаевич, а он делает это уже не раз, как бы подыгрывает агрессивной стратегии США и политике НАТО. И особенно линии на окружение России сетью военных баз. А для чего вокруг России наращивается военная инфраструктура. Причем инфраструктура новых членов НАТО — Польши, Латвии, Литвы, Эстонии — разворачивается в нашем направлении. Даже старые аэродромы советского периода получают этакую восточную направленность. И все это вызывает большие вопросы.
Академия геополитических проблем вместе с независимым агентством «НАМАКОН», которое создали опытнейшие разведчики, внимательно отслеживают разработки мозговых центров США для Пентагона, для Объединенного комитета начальников штабов, для Государственного департамента, ЦРУ и т.д. Эти заказы щедро оплачиваются, и результаты этих исследований принимаются, по сути, на вооружение.
Последний объемный документ, подготовленный РЭНД-корпорейшн по заказу армии США, называется так: «Обеспечение доступа вооруженных сил США в стратегические районы». Там есть конкретно отработанный план операции против наших Ленинградской и Калининградской группировок войск по отторжению Калининградской области. И соотношение сил там прописано, и наши мобилизационные возможности указаны. И состояние наших систем вооружения проанализировано. И там нас иначе как противником не называют.
Условия для начала вооруженного конфликта или войны они прописывают достаточно точно: первой причиной они называют ощущение Россией себя в положении обложенного в берлоге медведя, то есть окруженную военными базами. С другой стороны, США не приемлют позицию России в отношении Ирана. И это еще одно основание для вооруженного конфликта. Дальше прописываются элементы чисто военной операции. Как можно не реагировать, если это не статья журналиста или даже военного специалиста, а документ, принятый Объединенным комитетом начальников штабов и даже смоделированный на командно-штабной игре-семинаре — так они это называют?
Кроме того, надо учитывать, что планируемые удары по Ирану, которые они сейчас планируют, обязательно вызовут дестабилизацию всего кавказского региона. И говорить, что это не представляет угрозы, весьма и  весьма сомнительно!
— Ну а как обстоят дела с новейшим вооружением нашей армии, которым  хвастался и Иванов, говоря про «Тополь», и Балуевский, говоря про «Искандеры»? По их словам, эти новейшие технические разработки, которые поступят на вооружение армии, позволят противостоять любым угрозам. На ваш взгляд, как на самом деле оснащена армия?
— С пропагандистской точки зрения такие заявления, может быть, и оправданны, чтобы оптимизм был и в армии, и в обществе. И что касается нашего научного потенциала в создании такого оружия, то он пока сохраняется. Но мы прекрасно видим, что этот потенциал тает. Во-первых, в большинстве своем в этой сфере работают люди, представляющие еще советскую научно-конструкторскую школу. И каждый год они выходят из боевого строя, а вот молодой талантливой замены сегодня им нет, ее слишком мало. Непрестижной становится эта работа, она малооплачиваемая и без каких-то масштабных перспектив. И молодежь туда просто не идет — на ту зарплату молодежь просто не может создать нормальную семью. Это во-первых. Во-вторых, и «Тополь», и «Искандер» — это разработки советского периода. Да, безусловно, вводится на вооружение и что-то новое, но основа лежит в советском периоде.
Это интересные виды вооружений. Но вопрос состоит вот в чем: существует ли кооперация для их масштабного производства в условиях, когда оборонно-промышленный комплекс приватизируется и в целом разрушается? И возможностей для массового производства не только этих новейших систем, но и других, традиционных видов вооружения у нас немного. И эти возможности сокращаются.
Кроме того, сделать опытный образец для выставки — это одна ситуация. А вот насытить армию системами пятого или шестого поколений — пока не получается, хотя на выставках у нас все хорошо. Ни одного образца самых современных вооружений, даже тех, которые мы продаем за рубеж, у Российской армии по многим направлениям просто нет. А значит, нет школы освоения этой техники, нет школы ее боевого применения. И мы просто разглядываем картинки.
Ну и финансирование, особенно монетизация льгот, ведь она скорректировала направление военно-технического оснащения армии! То, что планировалось направить на единичные закупки новейших образцов, сегодня разворачивается на затыкание дыр в социальной сфере. Поэтому я, поддерживая то, что Юрий Николаевич вселяет какую-то уверенность и рисует перспективу, на этом бы не останавливался, а наоборот, оказывал бы какое-то давление, чтобы все эти заявления реализовывались.
Мы ведь подобные заявления и указы президента слышим уже 15 лет. Вся суть военной реформы сводилась как бы к трем направлениям. Первое — сокращение численности Вооруженных сил. Второе — сокращение боеготовых соединений, частей, систем вооружений и т.д. И третье, что как бы подводило итог первым двум направлениям военной реформы, — это оснащение этой небольшой, сокращенной армии самой современной техникой. Об этом заявлял и Ельцин постоянно, эти заявления мы и сегодня слышим.
Но если первые два направления реализуются даже более высокими темпами, чем планируется, то третий аспект — оснащение армии современной техникой — практически не реализуется. И в этом заключается опасность. Армия сокращается, армия деградирует, и даже та техника, которая сегодня есть на вооружении, не эксплуатируется. И как можно считать летчика летчиком, воздушным бойцом, если он приходит и только на стоянке протирает пыль с самолета? Как можно считать моряком офицера, который видит свой корабль месяцами и годами стоящим у причала? И так по всем направлениям.
Поэтому, мне кажется, что Юрий Николаевич, понимая нынешнее деградирующее состояние армии, пытается как бы оправдать все это тем, что у нас сегодня нет военных угроз. Тогда он превращается в такого идеологического, пропагандистского работника, снижая свою роль начальника Генерального штаба.
— Может быть, пришло время внести изменения в концепцию национальной безопасности, в военную доктрину? Ведь расклад сил в мире за несколько лет изменился очень сильно — Европа интегрируется, НАТО расширяется, а мы — мечемся, но ничего не меняем …
— У нас не очень уж старая концепция национальной безопасности, и военная доктрина тоже — это 2000 год. В военной доктрине подчеркнуто, что расширение НАТО для нас представляет военную угрозу. Я бы эти документы кардинально не менял, оставляя основу, но вносить определенные изменения можно.
В то же время я боюсь, что если сегодня сядут переписывать и концепцию национальной безопасности, и доктрину, то при нынешних подходах и при нынешних министре обороны и начальнике Генштаба мы получим, что у нас, кроме терроризма, никаких угроз нет!
А что такое ставить такую задачу Вооруженным силам, имея в виду, что есть стратегический ядерный компонент, есть мобильные соединения сухопутных войск, есть корабельные и авиационные группировки и т.д.? Что им делать в борьбе с этим пресловутым терроризмом? Это что, значит, что мы все должны перенести в систему полицейских функций и задач?
Но этого делать нельзя. Потому что сегодня у наших границ существуют мощнейшие группировки иностранных войск, а мы на этих важнейших стратегических направлениях не имеем не то что паритета, но даже не имеем оборонительного соотношения по силам общего назначения. По авиационным группировкам у нас тоже провалы большие и т.д.
И если мы сегодня только сосредоточимся на Усаме бен Ладене как главном объекте угрозы, то мы дезориентируем армию и превратим ее в какую-то полицию.
— Чего же тогда не хватает? Как собрать армию в единый организм, если и в системе военного управления единой политической воли пока не видно.
— Но вот Юрий Николаевич говорит, что сейчас Генеральный штаб оптимизирован, он избавлен от подразделений административно-хозяйственного направления. Я с этим не согласен. А что тогда делал тыл Вооруженных сил? Что делали другие управления и службы? Генштаб координировал и вырабатывал задачи в основном на военное время. И Генштаб никогда не занимался хозяйственной деятельностью.
И тот же Балуевский говорит, что теперь основной функцией Генштаба стало стратегическое мышление. В принципе это хорошо! Но это не ново! Ведь именно Генштаб всегда называли и мозгом армии, и даже мозгом страны — были такие эпитеты. Другое дело — как используется эта стратегическая мысль. Я был свидетелем, особенно при Квашнине, когда он возглавлял Генеральный штаб, что многие наработки наших действительно выдающихся стратегов просто выбрасывались в корзину или где-то подшивались в дела — потому что, то ли Ельцин что-то сказал, то ли еще кто-то. Как мы сейчас наблюдаем, когда говорят, что нет у нас противника. И начинаем ломать всю стратегическую мысль и в целом военную стратегию.
Поэтому сегодня не нужно искать пропагандистские моменты (что мы заставили генералитет мыслить), как будто там раньше одни тупицы в генеральских погонах сидели — это оскорбление. Мы видим, что именно в годы Великой Отечественной войны наша стратегическая мысль во главе со Сталиным, Жуковым, Василевским стала самой передовой в мире, она превзошла немецкую военную стратегию и т.д. И послевоенные наши органы управления базировались именно на поддержании той стратегической мысли, которая была развита в годы войны, и на ее основе строились Вооруженные силы, разрабатывались концепции, военные доктрины и т.д.
И мне кажется, что сейчас, безусловно, необходимо определиться с обликом Вооруженных сил. Какую армию мы хотели бы видеть в 2010, 2015 году? И для того чтобы это определить, мы должны внимательно разобраться с характером нынешних угроз нашей безопасности, и в первую очередь с военными угрозами, и спрогнозировать, какие угрозы будут к 2010, 2015 годам. И только на этой основе мы можем строить Вооруженные силы. Просто объявить, что таких угроз нет, и сделать вывод, что ничего не нужно делать, а только ходить, морщить лбы и думать, — это опасно для безопасности страны.