С каждым годом все меньше и меньше среди нас тех, кто славными ратными делами на фронте и самоотверженным трудом в тылу ковал Победу над гитлеровскими захватчиками. Подвиги нашего народа, совершенные во славу родного Отечества, были присущи тысячам воинам-фронтовикам. Они с достоинством и честью выполнили священный долг — отстояли свободу и независимость Родины. В их бессмертном строю достойное место заняла Мария Ивановна Лагунова. О ней мы и расскажем.

В СОПРОВОЖДЕНИИ группы танкистов к боевой машине подошла женщина. Ей помогли взобраться на броню, опуститься в люк водителя танка. Улыбаясь встревоженно и чуть растерянно, женщина трогала рычаги, кнопки, тумблеры. В этом послевоенном танке их было гораздо больше, чем в легендарной тридцатьчетверке. Казалось, она пришла в родной перестроенный дом, который оставила давным-давно, и теперь памятью глаз, рук, чувств возвращалась к тому, что было когда-то смыслом ее жизни.
Танкисты объясняли, что к чему, она прислушивалась, кивала, а глаза говорили: «Да я и сама догадалась, я и сама вижу, зачем это — все мне здесь понятно, надо только немножко привыкнуть, почувствовать себя неотделимой от этого...».
Нажата кнопка стартера. До боли знакомо забилось стальное сердце машины, танк задрожал, словно от нетерпеливого желания ринуться вперед. Но мотор внезапно заглох. Потом вновь ожил и опять смолк... По щекам женщины сбегали слезинки.
— Ничего страшного, Мария Ивановна, — утешал один из танкистов. — Вы только не спешите. Установка оборотов двигателя на незнакомой машине у новичков всегда не получается с первого раза. А дело-то нехитрое...
Она покачала головой, глаза ответили: «Все я знаю. Все помню, потому и плачу, потому и волнуюсь».
Командир танкового полка, опытный воин, видимо, лучше других понял, что творится в душе у этой женщины. С грубоватой товарищеской фамильярностью он сказал:
— Мария Ивановна, вы же танкист, черт возьми! Так или нет?
И она, свободно откинувшись на спинку сиденья, вдруг рассмеялась, словно помолодела на многие годы, потом сердито сдвинула брови... Наверное, сейчас она походила на себя — ту, какой была в одну из ночей сорок третьего, когда эшелон спешно разгружался на небольшой станции и старшему начальнику захотелось узнать, кто это так мастерски свел танк с платформы в темноте.
— Механик-водитель Лагунова, — ответили ему.
— Наверное, все-таки Лагунов, — поправил офицер, который и в мыслях не мог допустить, что танком управляет женщина. А потом, когда решил самолично убедиться и увидел перед собой девушку в танкистском шлеме, сердито спросил: — Разве нет водителей... — он споткнулся и не сразу подобрал слово: поопытней? Вы знаете, какой предстоит марш? Разбитые дороги, разрушенные мосты, а к утру надо пройти около ста километров.
Мария молчала, лишь упрямо сдвинула брови. Ей не раз приходилось ловить на себе недоверчивые взгляды. Она знала, что доказывать свое право занимать место водителя в танке надо не словами, а делом. Тогда ее все-таки оставили за рычагами — командир экипажа знал характер своей подчиненной. И в тяжелом ночном марше она снова доказала свое право владеть рычагами тридцатьчетверки.
Именно та фронтовая ночь мелькнула в ее памяти, и она, спокойно улыбнувшись молодым танкистам, жестом потребовала: «Дорогу!»
Боевая машина плавно тронулась и с нарастающей скоростью устремилась по трассе. Танкисты смотрели вслед, с трудом веря своим глазам. Ну стронуться с места — куда еще ни шло, а тут такое!.. И это на самом деле было чудом: танк вела женщина, у которой не было ног.
...Об отважной советской патриотке Марии Ивановне Лагуновой мы впервые прочли во фронтовой газете «Знамя Родины». Небольшая информация скупо повествовала о героизме и мужестве в бою механика-водителя танка Маруси Лагуновой. Женщина — фронтовичка, разведчица, снайпер, даже летчица — это для нас хотя и удивительно, а все же привычно. Но женщина-танкист!.. «Как сложилась ее судьба?» — сама собой возникла мысль. Написали в архив Министерства обороны. Вскоре пришел ответ: адреса Лагуновой установить не удалось. Не знали о ее судьбе и фронтовые товарищи. Многие считали, что славная дочь нашей Родины погибла.
И вдруг, случайно включив радио, мы услышали о М.И. Лагуновой, которая в годы войны проявила исключительное мужество в боях за Родину. Неужто она, живая?!
И вот видим перед собой женщину, чья жизнь похожа на легенду. Нет, она с этим не согласилась — многие опаленные войной судьбы похожи на ее собственную. Иные, мол, совершили больше. Она вот тоже мечтала довести свой танк до Берлина, да только война распорядилась иначе...
В 41-М Марии исполнилось девятнадцать. Позади — школа, впереди — большая жизнь, которая только начиналась. Душа полна неизбывной молодой силы, все мечты и планы казались осуществимыми, все дороги были открыты.
С детства она привыкла к труду и самостоятельности. Хотела работать и учиться, мечтала о любви и счастье. Все это в одно мгновенье перечеркнула война...
В первый же день Мария пришла в военкомат и с порога заявила:
— Пошлите меня на фронт!
Ей, понятно, отказали, и довольно резко: «Девчонок на фронт не берем, не мешайте работать». Но Мария не отступалась и добилась-таки своего: ее зачислили в школу военных трактористов в Челябинске. Брат ее в то время уже воевал...
Потом — Волховский фронт. Рядом с мужчинами упрямая девушка с Урала делала тяжелую работу войны, участвовала в освобождении Малой Вишеры и Будогощи. Фронтовым трактористам нередко случалось работать под огнем, и однажды Марию тяжело ранило. Выписываясь из госпиталя, она услышала о наборе на курсы танкистов и, не теряя ни часа, явилась в учебную танковую часть, объяснила, кто она, рассказала о своем желании стать механиком-водителем. Начальник штаба части выслушал внимательно, но отказал твердо:
— Танкист — не девичья профессия. Танк — не трактор. Положение о зачислении в нашу часть я нарушить не могу.
Казалось бы, остается лишь примириться. Действительно, менее подходящую для девушки профессию придумать невозможно. И дело не только в том, что она крайне тяжела, требует железных мускулов, исключительной выносливости, привычки к стуже и зною, к бессонным ночам в долгих маршах по бездорожью в распутицу и снегу. В бою танк идет впереди атакующей цепи, на нем враг сосредоточивает весь огонь, танкист ведет поединки с опаснейшими целями, и тут необходимы истинно мужская воля, решительность, мгновенная реакция, высочайшее бесстрашие, способность смотреть в самое лицо смерти, не отводя взгляда.
Мария Лагунова все это знала, она уже видела наших танкистов в бою. И в тот же день, когда ей отказали в зачислении на курсы механиков-водителей, она написала взволнованное письмо Председателю Президиума Верховного Совета СССР Михаилу Ивановичу Калинину. Ответ не заставил себя долго ждать. Марию вызвали в часть и объявили о зачислении. Настойчивость девушки снова победила, однако сама она хорошо понимала: зачисление на курсы — это лишь предоставленный ей шанс. Надо было еще доказать, что овладеть боевой машиной она может не хуже мужчин, но тут все зависело от нее самой.
С отрешенным упорством девушка изучала устройство танка, проникала в тонкости работы его механизмов: ведь механик-водитель — это, по существу, технический заместитель командира экипажа, он должен знать каждый агрегат и узел машины, как никто другой. Когда начались практические занятия, Мария старалась ни в чем не уступить курсантам-мужчинам, понимая, что к ней приглядываются с особым вниманием. Товарищи и командиры постоянно окружали ее своей заботой, а она сердилась, боясь, что ее жалеют, что всякий ее просчет, всякую ошибку воспринимают как проявление женской слабости. Она не желала для себя никаких поблажек и скидок и, надо сказать, даже самые сложные маршруты по пересеченной местности, самые трудные препятствия на трассе танкодрома преодолевала действительно не хуже других.
Здесь, в учебном танковом полку, узнала Мария о гибели брата Николая. Это был самый близкий для нее человек, ведь с трех лет она росла без матери. Мария уже побывала на фронте, видела, какое горе принесли фашисты на нашу землю, был у нее и личный счет мести врагу — за собственную рану. Теперь этот счет возрос стократно. Подавляя горе в душе, она сосредоточила все свои силы на боевой учебе, сказав себе, что непременно поедет на фронт танкистом...
Слушая Марию Ивановну, перебираем письма, и в них открывается большая правда слов, что подвиг, кажущийся сегодня необыкновенным, — лишь один из множества, какие совершали советские люди в ту пору, когда нависла угроза над Родиной и защита ее стала главным смыслом их жизни. Вот пишет землячка Марии Ивановны Ф.В. Шарунова из Нижнего Тагила: «...Когда началась Великая Отечественная война и многие мужчины ушли на фронт, я стала старшим горновым. Так что мы с вами были связаны одной нитью: вы водили танк в бой, а я плавила специальный чугун для танковой брони. Конечно, я не такая героиня, как вы, вас по праву называют сестрой Маресьева. Но я не оставалась в долгу перед Родиной и народом. Мое имя записано в историю, как имя первой в мире женщины-горнового». За этими сдержанными строчками кроется тоже большой подвиг советской патриотки.
Мария Лагунова была не единственной женщиной-танкистом. Она сама нашла и протянула нам письмо с треугольным штемпелем воинской части. Его прислал танкист сержант В.Басак. «В нашей части, — пишет он, — служила механиком-водителем танка Мария Октябрьская. Она, как и вы, сражалась за наше светлое будущее. В одном из боев в 1944 году оборвалась жизнь отважной женщины. Ей посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Мария Ивановна! Можете быть спокойны. Мы никогда не позволим нарушить мирную жизнь, омрачить счастье наших людей. Вами восхищаются тысячи людей, и вы всегда с нами!..».
Стать танкистом для женщины в военные годы — уже значит совершить подвиг. Мария Лагунова стала хорошим танкистом. Но главный подвиг двадцатилетней девушки был еще впереди...
Это произошло вскоре после того трудного ночного марша, где ей уже во фронтовых условиях удалось доказать свое право владеть рычагами боевой машины. На подходе к населенному пункту наступление захлебнулось — жестокий огонь врага прижал нашу пехоту к земле. Командир танка, посланного на выручку пехотинцам, сказал водителю:
— Нам поможет только скорость.
— Будет скорость, — отозвалась Мария. Это она сидела за рычагами тридцатьчетверки.
Бросок танка оказался настолько стремительным и дерзким, что фашисты не успели ничего предпринять, как экипаж ворвался в село и завязал бой на улицах. Следом за ним быстро продвигалась пехота.
После освобождения села командир сердечно поблагодарил за мастерские действия механика-водителя танка гвардии старшего сержанта Лагунову. Первый бой — первая благодарность...
Новый бой начался уже через несколько часов. Потом, в госпитале, гвардии старший сержант Лагунова прочтет в «Комсомольской правде» репортаж о том, последнем для нее бое и несколько строк о себе: «Далеко вперед вырвался танк, который вела доброволец — механик-водитель Маруся Лагунова... Танк, ведомый ее твердой рукой, неожиданно обрушился на немцев, которые никак не предполагали, что советский танк может появиться в их тылу. Охваченные паникой, немцы разбежались, артиллерийский расчет без единого выстрела бросил свою противотанковую пушку. А советский танк догонял и давил фашистов».
Порыв советских воинов был неистовым. Это происходило под Дарницей, наши бойцы уже чувствовали на лице дыхание Днепра, ими владела одна яростная мысль: «Вперед! Только вперед!..». Бой, о котором писала «Комсомольская правда», был победным для нас. Но не видел корреспондент, как на западной окраине селения встретился с вражеским снарядом и замер на месте наш поврежденный танк.
Боевую машину после боя окружили однополчане. Бережно вынесли из нее девушку в танкистском шлеме и уложили на носилки. Не видел этого корреспондент. Если бы видел, непременно рассказал бы про слезы на глазах у воинов. Марию успели полюбить как сестру. Каждый хотел бы оберегать ее как родную, но она не желала этого. Потому что была воином, танкистом. Настоящим танкистом.
И в бою уральская девушка совершила подвиг, который стал прологом ее нового, человеческого подвига.
Очнулась она в госпитале. От белизны стен, от непривычной тишины вначале ее охватило изумление. Мария осмотрелась. Синее солдатское одеяло сползло с кровати. Хотела поправить его, приподнялась, и тогда обожгла боль, потемнело в глазах... У нее не было ног...

СМЕНЯЛИСЬ госпитальные дни, недели, и лишь одна мысль сверлила мозг: «Ну полежу еще месяц, два... А дальше что? Дальше как? Ведь мне только двадцать второй год...». Мария накрывалась с головой одеялом и плакала. Жизнь, казалось ей, зашла в тупик. Одно утешало: за брата с врагом рассчиталась — не один фашист нашел конец под гусеницами ее танка. А за ее беду рассчитаются боевые товарищи. Но как жить дальше ей-то самой?
Друзья появились в палате внезапно. Приехали из учебного полка, где проходила она курсы механиков-водителей. Узнали о ее судьбе и воспользовались тем, что полк располагался сравнительно недалеко от госпиталя, в котором лечилась Мария. Жадно слушала она их рассказы о сослуживцах, о том, как воюют воспитанники части, о новых, усовершенствованных танках, — каждая подробность была ей интересна и важна. Под конец гости заявили:
— Майор Хорин велел непременно привезти тебя к нему, поскольку сам он приехать не смог.
У Марии на глаза навернулись слезы благодарности. Майор Хорин был первым ее командиром.
В несколько дней Мария преобразилась. Ее буквально ни на день не оставляли в одиночестве с тяжелыми мыслями, она почувствовала себя вновь вовлеченной в большую, напряженную жизнь. Друзья заказали ей специальные протезы, и она стала учиться ходить.
Как-то заглянул командир соединения.
— Ну-ка, дочка, собирайся, поедем в театр...
Больше всего радовалась Мария, когда заглядывал ее бывший командир майор Хорин, сделавший для нее много доброго. Однажды он сказал:
— Вот что, Марийка, ты скоро совсем поправишься, и мы думаем, куда тебя устроить. Решили сделать модисткой. Сошьешь нам кителя по заказу к празднику Победы.
Мария упрямо сдвинула брови:
— Я пока солдат, товарищ майор, солдатом и останусь хотя бы до конца войны.
Майор промолчал, только пристально взглянул в нахмуренное лицо девушки. Он знал характер своей воспитанницы. Чего доброго, снова заручится поддержкой Председателя Президиума Верховного Совета!..
Марию Лагунову зачислили в полк телеграфисткой. Снова училась и служила. Служила на совесть, никогда не жаловалась на трудности, не прося для себя никаких привилегий и поблажек.
Лишь в сорок восьмом году Мария Лагунова уволилась из армии. Приехала в Свердловск, стала работать контролером ОТК на фабрике. Здесь встретила она Кузьму Яковлевича Фирсова. Оказалось — старший сержант Фирсов воевал в тех же местах, что и Мария. Они часто вспоминали бои, в которых участвовали, товарищей. Дружба молодых людей выросла в любовь, они поженились...
Когда родился первенец — сын Николай, Марии Ивановне пришлось оставить работу и уйти на пенсию. Потом появился второй сын, Василий. Даже со своей семьей ей нелегко было управляться, однако каждый, кто обращался к фронтовичке за помощью, советом, непременно находил их.
Все послевоенные годы Мария Ивановна периодически поддерживала связь со многими воинскими коллективами. Однажды, в канун праздника Дня Победы, пришло письмо, ставшее для нее самым дорогим. Его написали воины того самого танкового полка, в котором она воевала:
«Дорогая Мария Ивановна! История нашей части хранит память о ваших героических делах и подвигах. Вы были не только храбрым и умелым механиком-водителем танка, но и являлись образцом подтянутости, точного выполнения приказа. Мы восхищаемся вашим упорством в достижении цели — стать танкистом. Вашим мужеством и железным характером в борьбе с несчастьем, которое на вас обрушилось...
Вы знаете, что танковая часть, где вы проявили подлинный героизм, дошла до Берлина и Праги. Ее Знамя украшают четыре ордена. Под этим Знаменем воспитано немало истинных героев. Среди самых отважных — вы, дорогая Мария Ивановна. Скоро исполняется годовщина нашей части. Мы были бы очень признательны, если бы вы нашли возможность этот праздник провести с нами».
И встреча состоялась. Та самая встреча, когда перед изумленными воинами по трассе шел танк, ведомый отважной женщиной, потерявшей на войне ноги, но сохранившей силу духа, светлую веру в жизнь, верное сердце патриотки.

 

 

 

 

В. КРОХМАЛЮК.
Балабаново, Калужская область.