"Советская Россия" - независимая народная газета -

Московский журнал «Наш современник» (№ 6 за 2004 г.), напечатавший в разделе «Книжный развал» статью писателя Андрея Воронцова «Новое о Шолохове», приводит десятки неизвестных или полузабытых фактов литературной борьбы конца тридцатых — начала сороковых, связанных с присуждением Сталинской премии произведениям художественной литературы за 1940 год. Показательно, что М.А. Шолохов, будучи заместителем председателя Комитета по Сталинским премиям, ни на одном из семи заседаний 1940 — 1941 гг. не присутствовал и не голосовал.
По итогам первого голосования (25.11.1940 г.) «Тихий Дон» получил 31 голос «за» из 35, роман В.Василевской «Пламя на болотах» — 1. Но было и второе голосование (4.01.1941 г.), когда в результате ожесточенной борьбы на ходу поменялись «правила игры», число лауреатов было расширено с одного до трех, а к обсуждению были допущены произведения, написанные за 6 — 7 лет до 1940 года (?). На этот раз голосовали 32 человека из 39. «Тихий Дон» снова получил 31 голос, «Севастопольская страда» — 29, роман никому не известного теперь грузинского писателя Лео Киачели «Гвади Бигва» — 23. Василевская набрала теперь 6 голосов. «Белеет парус одинокий» В.Катаева — 2, «Бруски» Ф.Панферова — 1. В обоих случаях баллотировка была тайной, и кому конкретно отдавал свой голос Фадеев, установить невозможно, если, конечно, он сам не сказал об этом Шолохову.
То, что Фадеев был противником присуждения единственной Сталинской премии по прозе Шолохову, совершенно ясно из протоколов заседаний и комментариев. 26 августа 1940 г. президиум правления Союза советских писателей выдвинул лишь одну кандидатуру на премию — Шолохова. Но 8 октября Фадеев все «переиграл», и на новом заседании президиума в качестве кандидатов появились Василевская и Сергеев-Ценский (потом еще по «национальным спискам» добавились некие Иван Ле и Джалал Пашаев). Тем временем Институт мировой литературы им. Горького, а вслед за ним Отделение литературы и языка АН СССР, надо отдать им должное, последовательно придерживались одной кандидатуры — Шолохова.
На заседании комитета 18 января 1940 года Фадеев, сделав формальные реверансы в сторону «Тихого Дона», в частности, заявил: «...все мы обижены концом произведения, в самых лучших советских чувствах. Потому что 14 лет ждали конца, а Шолохов привел любимого героя к моральному опустошению. 14 лет писал, как люди друг другу рубили головы, — и ничего не получилось в результате рубки.... Если считать носителем советских идей Мишку Кошевого — так это абсолютный подлец. (...) В завершение роман должен был прояснить идею. А Шолохов поставил читателя в тупик. И вот это нас ставит в затруднительное положение при оценке. Мое личное мнение, что там не показана победа сталинского дела, и это меня заставляет колебаться в выборе».
Престарелый В.И. Немирович-Данченко, председатель комитета, достойно возразил Фадееву: «...когда «Анна Каренина» была написана, финал возбудил такие же споры. Все-таки с этой точки зрения (фадеевской) «Анна Каренина» сегодня не прошла бы». Это был сильный удар по Фадееву: все знали, что Толстой — его творческий кумир. Отсюда и жалкий его ответ: «Но о гибели Анны Карениной мы можем сказать: посмотрите строй, который приводит к этому таких людей! Разве будущее поколение сможет сказать это о Григории Мелехове?»
Секция литературы, короче, вопреки обещанию А.Н. Толстого, так и не остановила после голосования свой выбор на одном кандидате и предоставила Совнаркому выбирать из трех кандидатур (Шолохова, Василевской и Сергеева-Ценского), не указав в отчете, какое подавляющее преимущество получил «Тихий Дон» при голосовании).
Потом, очевидно, пошли жуткие интриги, достигшие своего апогея 29—30 декабря.
А.С. Гурвич (критик) заявляет 30 декабря:
«Надо уточнить, что остается в списке. «Тихий Дон» отводится, потому что он сделан не мастерски».
Фадеев «уточняет»: «Севастопольская страда» Сергеева-Ценского...
В последующие два дня Фадееву и Гурвичу, вероятно, кто-то дал понять, что они несколько зарвались, потому что сразу после Нового года, 2 января 1941 г., созывается новое пленарное заседание комитета, на котором Фадеев пошел на попятную: «Я выдвигал веские соображения против «Тихого Дона», когда была одна премия... Но в числе трех премий было бы странно возражать против «Тихого Дона», потому что эта книга талантлива, заслуживает премии». (О трех премиях Фадеев знал и 30 декабря, когда было заявлено, что «Тихий Дон» отводится!).
Но у Шолохова в комитете были противники и помимо Фадеева. Самый видный после Фадеева — Алексей Николаевич Толстой, председатель секции литературы. (Кстати, ни одно произведение Толстого комитетом на премию не было выдвинуто, но Сталинскую премию первой степени за «Петра» ему дали. Любопытно, что Сталин не счел нужным давать премию своего имени тем романам и повестям, где он фигурировал в качестве персонажа — «Хлеб» А.Толстого и «Пархоменко» В.Иванова).
Но самым яростным критиком «Тихого Дона» на заседаниях комитета был знаменитый кинорежиссер Александр Довженко. Андрей Воронцов в названной выше статье объясняет это тем, что Довженко, представитель «коренной» национальности на Украине, ревновал к необычайно одаренному земляку — «москалю» и принадлежал к тому течению в украинской культуре, которое враждебно относилось к культуре великорусской, «имперской».
Из писателей в защиту кандидатуры Шолохова выступили драматург А.Корнейчук, критик А.Гурвич (в острый момент «перекинулся») и поэт Н.Асеев. За «Тихий Дон» высказались представители других искусств: В.Немирович-Данченко, А.Мордвинов (архитектор), композитор У.Гаджибеков и пианист А.Гольденвейзер.
Несмотря на прозрачные намеки Фадеева и Довженко («там не показана победа сталинского дела», «это произведение не работает на все, что связано с именем тов. Сталина и с политикой тов. Сталина» (премия-то Сталинская), настолько эпопея превосходила художественно все остальные произведения прозы, что даже заклинания со ссылкой на Сталина не помогли. Победа Шолохова была полная и безусловная.