19 января с.г. министру обороны РФ Иванову С.Б.
был передан пакет документов, касающихся безопасности в ядерной сфере.
В их числе обращение к президенту В.В.Путину, которое подписали депутаты
Госдумы И.Н.Родионов и В.И.Илюхин, генерал-полковник Л.Г.Ивашов, физик-ядерщик,
депутат Госдумы 1995—2003 гг., И.И.Никитчук. Речь шла о чрезвычайной
ситуации в связи с введением в эксплуатацию первой очереди хранилища
делящихся материалов (ХДМ) на ПО «Маяк» и так называемой «урановой
сделки Гор — Черномырдин».
25 февраля от С.Б.Иванова пришел ответ, к которому были приложены
письма Министерства обороны РФ в Генеральную прокуратуру по этому
же вопросу. Анализ этих документов позволяет сделать следующие выводы:
1. Министерство обороны последние по крайней мере полтора года, отвечая
на многочисленные обращения на эту тему, по существу, переписывает
одно и то же, закрываясь ссылками на международные соглашения. Но
при этом МО РФ уклоняется от ответа на главный вопрос: не наносят
ли эти соглашения ущерб безопасности России?
Сегодня уже ни для кого не секрет, что многие указы, постановления
и законы, принятые в начале 90-х годов, носили противозаконный характер.
Сейчас переоценка фактов происходит в области экономики, о чем свидетельствует
доклад Счетной палаты по итогам приватизации. Надо бы внимательно
отнестись и ко всему, что касается вопросов национальной безопасности,
в том числе и международным соглашениям в этой области.
Например, проведенная в 2000 году независимыми экспертами юридическая
экспертиза «Соглашения между правительством Российской Федерации и
правительством Соединенных Штатов Америки об использовании высокообогащенного
урана, извлеченного из ядерного оружия» от 18 февраля 1993 года, показала,
что:
l Соглашение подписано и утверждено правительством РФ с превышением
его компетенции: нарушены нормы внутреннего российского права — подпункт
10 ст. 5 Закона РСФСР от 24.04.91 «О президенте РСФСР и ст. ст. 4,
5, 6 Закона РФ от 24.09.92 «Об обороне»;
l Соглашение ни Верховным Советом, ни иным представительным органом
государственной власти не ратифицировалось;
l Соглашение для России является необязательным, поскольку, затрагивая
нормы внутреннего права особо важного значения, подписано с нарушением
компетенции;
l Соглашение исполняться Россией до 14 апреля 2000 года не могло,
так как Договор между Россией и США о дальнейшем сокращении и ограничении
стратегических наступательных вооружений был ратифицирован только
14 апреля 2000 года.
Таким образом, Соглашение можно рассматривать как сговор за спиной
высшей законодательной власти России, направленный на подрыв национальной
безопасности.
2. В ответе министра обороны имеются фактические ошибки, недопустимые
для документов такого уровня. Например, утверждается, что по Соглашению
«стороны обязуются переработать по 500 тонн ВОУ в НОУ для нужд атомной
энергетики».
В тексте Соглашения речь идет о «переработке высокообогащенного урана
(ВОУ), количество которого приблизительно оценивается в настоящее
время в Российской Федерации в 500 метрических тонн..., в низкообогащенный
уран (НОУ) для использования в качестве топлива в энергетических атомных
реакторах» (подпункт 1 ст. 1) и далее «закупке исполнительным органом
американской стороны НОУ, полученного из ВОУ путем переработки на
установках в Российской Федерации и продаже такого НОУ для использования
в коммерческих целях потребителям в Соединенных Штатах Америки...»
(пункт 4 статьи 2).
Таким образом, ни о каком паритетном сокращении ядерных вооружений
и переработке оружейного урана как американской, так и российской
стороной речь изначально не шла. Это Соглашение предусматривало односторонние
действия России для коммерческих нужд потребителей США. Трудно допустить,
что министр обороны не знаком с текстом Соглашения. Не имеем ли мы
дело с сознательной дезинформацией?
3. В тексте Соглашения прямо сказано, что речь идет о 500 тоннах высокообогащенного
урана. На протяжении по крайней мере 10 последних лет руководство
Минатома и Минобороны вопреки имеющимся фактам убеждает общественность,
манипулируя понятиями «оружейный уран», «высокообогащенный уран» и
т.д., в том, что 500 тонн — это лишь незначительная часть российских
запасов, от продажи которой наша безопасность никак не пострадает.
В марте 2004 года бывший глава Минатома В.Михайлов в статье «Путь
ястреба» (Nuclear.Ru, 10.03.2004 г.) наконец-то публично признал:
«Из тех 200 с небольшим тонн, которые мы извлекли из ядерных боеприпасов,
150 тонн — это украинские и казахстанские. И это составляет не более
40% нашего арсенала... Я считаю, сам Бог велел сейчас все это прекратить».
Не нужно обладать большими познаниями в математике, чтобы определить,
что 100% нашего арсенала составляет 500 тонн! Таким образом, речь
идет о продаже фактически всего нашего ядерного арсенала.
4. Примерно такая же картина складывается и по вопросу строительства
и ввода в эксплуатацию хранилища делящихся материалов (ХДМ) на ПО
«Маяк». В настоящее время и Росатом, и Минобороны убеждают общественность,
что на ПО «Маяк» планируется хранить всего лишь 25 тонн плутония.
Однако проект предусматривает хранение там более 500 тонн урана и
около 70 тонн плутония.
Строительство ХДМ также осуществлялось в соответствии с международными
соглашениями. Однако вполне очевидно, что в основу этих соглашений
были заложены положения, наносящие ущерб безопасности России: нигде
в мире не сосредоточиваются такие объемы делящихся материалов в одном
месте, нигде в мире их хранение не осуществляется в хранилищах наземного
типа.
Первая очередь ХДМ на ПО «Маяк» введена в эксплуатацию. Она рассчитана
на хранение 25 тыс. контейнеров. Но для хранения 25 тонн плутония
достаточно около 6 тыс. контейнеров. Что предполагается хранить в
остальных 19 тысячах? По данным информационного бюллетеня «Маякинфо»
(выпуск № 9, май 1999 года), уже к 1999 году на ПО «Маяк» было завезено
свыше 20 тыс. контейнеров, изготовленных в США. Трудно поверить, что
в хранилище, рассчитанном более чем на 500 тонн делящихся материалов,
будут хранить лишь 1/20 их часть.
5. Последний важнейший аргумент, который министр обороны использует
для подтверждения своей позиции, — это ссылка на Управление государственного
надзора за ядерной и радиационной безопасностью Министерства обороны
РФ, на которое якобы возложены функции государственного надзора и
которое не располагает сведениями о нарушении законодательства России
при проектировании и строительстве ХДМ.
В нашем распоряжении имеется ответ Министерства обороны от 29 октября
1998 года в адрес председателя Движения за ядерную безопасность Н.И.Мироновой,
в котором сказано: «Строящееся хранилище делящихся материалов на производственном
объединении «Маяк» не находится под государственным надзором Управления
государственного надзора за ядерной и радиационной безопасностью Министерства
обороны Российской Федерации. Специальные вопросы, поднимаемые в вашем
письме, находятся в ведении Министерства Российской Федерации по атомной
энергии».
В ответе первого заместителя министра обороны А.Квашнина от 3 марта
2004 года также сообщается: «Федеральным органом исполнительной власти,
ответственным за реализацию соглашений по вопросам проектирования
и строительства ХДМ, является Минатом России, и данные вопросы находятся
вне компетенции Минобороны России».
Руководитель Росатома А.Ю.Румянцев в свою очередь утверждает, что
«Госатомнадзор России к этой работе не привлекался. Как вам известно,
функции Госатомнадзора России по лицензированию и надзору в области
ядерной и радиационной безопасности не распространяются на деятельность,
связанную с обороной и ядерным оружием».
Так кто же осуществлял государственный надзор за строительством ХДМ
на ПО «Маяк»? Если это не российские организации, то это, возможно,..
Пентагон? Кстати, Минатом РФ в «Бюллетене по атомной энергии» (12/2003)
откровенно сообщал: «...журналисты на его (хранилища. — Прим. авт.)
пуск в эксплуатацию приглашены не будут. Таково требование американской
стороны, в большей степени осуществлявшей финансирование строительства».
Из всего этого возникают следующие вопросы:
Министр обороны России С.Б.Иванов фактически ставит приоритет международных
соглашений (между Россией и США) выше приоритета национальной безопасности
России. Не есть ли это признак того, что Россия уже находится под
внешним управлением?
Г-н С.Б.Иванов утверждает, что «вопрос о целесообразности дальнейшего
действия заключенных соглашений между Россией и США в данной области
является политическим и находится вне компетенции Минобороны России».
Так ведь министр обороны входит в состав Совета безопасности РФ, и
именно он должен ставить на самом высоком уровне политические вопросы,
касающиеся национальной безопасности. Не скрывает ли министр обороны
жизненно важную информацию от общественности и высшего руководства
страны?
Не есть ли все эти отписки элементом информационной поддержки планов
США по «ядерной стерилизации» России путем лишения ее всех запасов
оружейного урана и плутония (т.н. урановая сделка), либо уничтожения
этих запасов после их сосредоточения в хранилище на ПО «Маяк»?
Поскольку недоброкачественная информация направлялась в ответ на обращения
депутатов Государственной думы и Генеральной прокуратуры, не подпадают
ли данные действия под статью 287 УК РФ «предоставление заведомо неполной
или ложной информации Государственной думе РФ» (пункт 2) «лицом, занимающим
государственную должность»?