Наступает Весна Победы. Снова летят на Родину и
победно трубят стаи журавлей. Об этой незабвенной поре 60-летней давности
писал великий Александр Твардовский:
По дороге на Берлин
Вьется серый пух перин.
И на русского солдата
Брат француз, британец брат,
Брат поляк и все подряд
С дружбой будто виноватой,
Но сердечною глядят.
На безвестном перекрестке
На какой-то встречный миг —
Сами тянутся к прическе
Руки девушек немых.
И от тех речей, улыбок
Залит краскою солдат:
Вот Европа, а спасибо
Все по-русски говорят.
Ну что, отговорила благополучная Европа «спасибо», перестали ценить
наш союз братья-славяне, петь признательные песни цыгане и произносить
благодарственные молитвы в синагогах евреи, которых спасла Советская
Армия от полного уничтожения? Затянулась память жирком, сгинула совесть
под грузом ненависти и корысти, захлестнула холопья злость.
Читатель «Советской России» В. Пушкин прислал потрясающие выдержки
из того обилия пропагандистских материалов, которые показывают, как
готовятся наши нынешние «союзники» по борьбе с международным терроризмом,
проводники западных ценностей и вдохновители либеральных завоеваний
к 60-летию Победы над фашизмом.
Вот лишь малая часть вопиющих образцов: «21 июня прошлого года ведущая
немецкая газета «Frankfurter Allgemeine Zeitung» опубликовала статью
«Преступления партизан: советская легенда и действительность», написанную
историком Богданом Музиалом. Родившийся в 1960 году Музиал — польский
историк с немецкими корнями. Образование он получил в Германии, а
работает в настоящий момент в Немецком историческом институте в Варшаве.
Вот что говорится в статье: «Партизаны реквизировали женское белье,
детскую одежду, хозяйственный скарб — вещи малопригодные в лесу. Зато
их можно было обменять на алкоголь или подарить партизанкам». «Некоторые
партизанские отряды сжигали сразу по нескольку населенных пунктов».
«На счету отряда были также грабежи, изнасилования и расстрелы». «Большой
проблемой среди партизан было пьянство. Они часто напивались и совершали
насилие, как правило, над гражданским населением. Алкоголь они добывали
у крестьян». О боевых действиях против оккупантов в статье ни слова,
так что у читателя составляется отчетливое представление — партизаны
были настоящими бандитами, занимавшимися только мародерством и издевательством
над мирным населением. По всему выходит, что немцы, истреблявшие этих
самых партизан, выполняли благородную функцию по борьбе с терроризмом
и наведению порядка.
Немецкое издание «Die Welt» в номере от 11 января 2005-го рассказало
о том, что телеканал ZDF открывает целую программу телевизионных документальных
фильмов, посвященную окончанию войны 60 лет назад. В статье говорится:
«Ранним утром 12 января 1945 г. Красная Армия начала свое зимнее наступление.
В ходе наступательных операций по трем направлениям более 2 миллионов
русских солдат за четыре недели захватили восточные земли Германии.
Одновременно началось массовое бегство немцев, прежде всего из Восточной
Пруссии и Силезии. Никто не хотел попасть в руки русских. Что вполне
понятно, как показывает новая серия фильмов Гидо Кноппа и его съемочной
группы ZDF. Второй фильм посвящен безобразным выходкам красноармейцев
при обращении с немецким гражданским населением».
Не знаю, что показывает немецкое телевидение о зверствах Советской
Армии, но, наверное, то же, о чем идет речь в материале под заголовком
«Варвары», опубликованном британской газетой «Daily Mail» 20 октября
2004 года. Это издание печатает выдержки из книги «Армагеддон» Макса
Гастингса, которого называет «одним из самых выдающихся военных историков
Британии». Как говорится в статье, эта книга ярко и, самое главное,
по-новому описывает события последних месяцев Второй мировой войны.
Ниже приводятся цитаты из книги, посвященные «неизвестным страницам
беспощадного наступления советских войск через восточные районы третьего
рейха». Хотя они достаточно велики, я их постараюсь перепечатать как
можно более полно — так о нас давно не писали. Вы только почитайте,
что пишет «выдающийся историк Британии»:
«Первое вторжение русских в восточные районы Германии произошло в
октябре 1944г., когда части Красной Армии захватили несколько приграничных
деревень. Через пять дней они были выбиты оттуда, и перед глазами
гитлеровских солдат предстала неописуемая картина. Едва ли хоть один
гражданский избежал смерти от рук русских солдат. Женщин распинали
на дверях сараев и перевернутых телегах или, изнасиловав, давили гусеницами
танков. Их детей тоже зверски убивали. Сорок французских военнопленных,
работавших на окрестных хуторах, предполагаемые освободители расстреляли.
Та же судьба постигла и признанных немецких коммунистов. Действия
красноармейцев не были проявлением бессмысленной жестокости — это
был методичный садизм.
То, что случилось в ходе этих первых атак, было лишь предвестником
варварского поведения Красной Армии в страшные месяцы ее стремительного
продвижения в глубь третьего рейха. Более 100 миллионов человек, находившихся
в пределах гитлеровской Германии, оказались в темном лабиринте, где
их ждали ужасы, НАМНОГО ПРЕВОСХОДИВШИЕ ВСЕ, что пришлось испытать
западным странам в годы Второй мировой войны. Когда эта ЖАЖДУЩАЯ ОТМЩЕНИЯ
ОРДА вошла в Германию, она представляла собой грозное зрелище. Даже
сегодня многие россияне — да и само правительство — отказываются признать
подлинный размах жестокостей, которые творила Красная Армия на пути
к Берлину. Однако в 1945 г. командование Красной Армии, несомненно,
считало, что ее бойцы способны вести себя на германской земле, как
дикари... Сильнее всего пострадала Восточная Пруссия — на ее обширных
холмистых равнинах раскинулись поместья многих германских аристократов.
В первые годы войны это было тихое захолустье, жившее почти как в
мирные времена. Теперь она превратилась в кромешный ад. В Восточной
Пруссии красноармейцы насиловали женщин в таком количестве, что речь
явно шла не о чисто сексуальном удовлетворении, а о стремлении надругаться
над целым народом. Перед лицом этого яростного наступления немецкое
население Восточной Пруссии бежало без оглядки: по своему ужасу этот
исход был одним из самых мрачных в истории».
Знакомые слова: исход, жаждущая отмщения орда варваров и, наконец,
нечто новое: ужасы, «намного превосходившие все, что пришлось испытать
западным странам...». То есть не германо-итальянский фашизм, не каратели
из СС, не концлагеря с газовыми камерами, а советское нашествие самое
страшное. Вообще тех ли судили на Нюрнбергском процессе?!
Эту дикую пропаганду идеологам Запада легче стало вести под подпевание
доморощенных врагов Красной Армии и ниспровергателей славного прошлого.
Отпетым очернителем нашего победного прошлого выступает могущественный
Первый канал телевидения, его опытный пропагандист Познер, который
построил свои «Времена» так, что заткнул растерявшихся военных историков
и твердил: «Мы под Берлином 300 тысяч потеряли. Мне Жуков рассказывал,
сам Жуков — мне лично!». Потом оказалось, не ему, а Симонову, в студии
его отца-пропагандиста, а потомственный кашевар лжи подслушивал. Бессовестный
бред преподавателя государственного социологического университета
за деньги налогоплательщиков («Наши потери были в 8 раз больше, чем
у немцев!») выливался на миллионы. Ну и госслужащие — чудовищно!
А чего стоит профессор Гавриил Попов, который публично и со смаком
подхватил упавшую с засиженного навозными мухами потолка цифру о 100
тысячах изнасилованных нашими солдатами немецких женщин! Но, слава
Богу, живы еще свидетели тех событий 60-летней давности, которые шли
сквозь кровь и ненависть к Победе, кто видел все это воочию и оставил
честные, талантливые письменные свидетельства. По телевизору только
профессиональных разоблачителей Бакланова да Васильева показывают,
но ведь есть и другие!
Вот что пишет боевой офицер, бесспорный лидер фронтовой прозы Юрий
Бондарев: «Наш духовный опыт был переполнен до предела, мы могли плакать
не от горя, а от ненависти и могли по-детски радоваться весеннему
косяку журавлей, как никогда не радовались ни до, ни после войны.
Помню, в предгорьях Карпат первые треугольники журавлей возникли в
небе, протянулись в белых, как прозрачный дым, весенних разводах облаков
над нашими окопами — и мы зачарованно смотрели на их медленное движение,
угадывали их путь в Россию. Мы смотрели на них до тех пор, пока гитлеровцы
из своих окопов не открыли автоматный огонь по этим косякам, трассирующие
пули расстроили журавлиные цепочки, и мы в гневе открыли огонь по
фашистским окопам».
Теперь из таких же информационных окопов ведется ответный огонь по
нашему прошлому, взлетают злобные «утки», а тыловые крысы и свои же
бескрылые предатели аплодируют и корректируют его. Но навстречу поднимаются
пулеметчики — режиссер Петр Тодоровский и писатель Юрий Грибов, которые
вместе брали Берлин, комбат Сергей Викулов, который освобождал Будапешт
и Вену. Спросим их!
В марте 1945 года в Венгрии у озера Балатон началась операция войск
3-го Украинского фронта по уничтожению крупной группировки немецко-венгерских
войск. В самых тяжелых боях участвовала батарея Сергея Викулова. А
перед этим он прошел сквозь пекло Сталинградского сражения, протопал
с орудиями по дорогам разоренной, истерзанной врагом страны. Ему я
и задал вопрос в лоб:
— Скольких женщин покоренных стран изнасиловали ваши батарейцы?
Сергей Васильевич, глубокий поэт некрасовской школы, публицист, создатель
великого журнала «Наш современник», малость опешил, но ответил на
этот вопрос серьезно и основательно: «Понимаете, пока мы не перешли
границы СССР, было неукротимое чувство ненависти, и после того, что
мы насмотрелись на нашей освобождаемой территории, сжигала жажда мести.
Пока не перешли границу, солдаты часто говорили: «Доберемся до логова
врага — отомстим за то, что видим на родной земле». Но война и за
границей оставалась тяжелой работой, а люди есть люди. Я прошел с
боями через Венгрию, которая воевала на стороне фашистской Германии.
Но не знаю, не видел лично ни одного случая отмщения по отношению
к мирному населению, сознательного насилия. В мою память врезался
только один случай. Вдруг нам зачитывают во всех ротах и батареях
(а я был командиром батареи) приказ командующего 3-м Украинским фронтом.
Наш отряд под началом какого-то старшины отправился добывать продовольствие
(что скрывать: жратва была вечной проблемой!), в незнакомом населенном
пункте эта команда отнеслась жестоко к местным жителям, изнасиловала
венгерскую женщину. Приказ суровый: «Расстрел!». Ну и слова, конечно,
сопутствующие: советский солдат не может позволить себе... Помню,
это произвело на всех потрясающее впечатление, потому и врезался в
память единственный случай. Да и жалко было: думаю, все это по пьяни
— ведь вина-то в Венгрии залейся!
За весь фронт говорить не могу, а у меня в батарее служили мужики
из резервного состава, так называемые приписники, им было по 35—45
лет. Семейные, степенные. Им бы поскорей завоевать эту Европу — и
домой! Правда, самые хозяйственные охотно пользовались высоким приказом,
который разрешал посылать по две посылки домой. Мне это претило, было
унизительно даже. Приходят раз мои мужики: «Комбат, давайте соберем
посылку на родину!». Приносят коверчик, еще какие-то вещички: «Диктуй
адрес». Когда вернулся домой, мать посылку показала. Удивились они
там, в селе Мегре под Белозерском. Кстати, в этом селе и Сережа Орлов
рос. Его мама литературу нам в школе преподавала. Многие говорили:
вот как хорошо учила-то — сразу два поэта...
Эти русские открытые и талантливые солдаты, воспевшие ратный подвиг
собратьев, просто не понимают, о чем идет речь у нынешних разоблачителей.
Или, наоборот, посмеиваются: «Сколько, говоришь, изнасиловали? Сто
тысяч — чего так мало-то? — делано удивился писатель, очеркист, награжденный
к 60-летибю Победы премией «Золотое перо», Юрий Грибов. — У них же
мужиков в Германии не осталось. А если серьезно: чего там насиловать?
Наоборот случалось... Я ведь был комендантом аж трех населенных пунктов
в Германии. Наши солдаты и офицеры жили среди немцев, на частных квартирах,
подкармливали, детей нянчили. Понимаешь, немцы смирились и успокоились
немедленно — как лампочку выключили. Ни одного случая нападения, отравления.
Наоборот, выпивших офицеров домой провожали. Относились к нам блестяще,
особенно после того, как в нашем городке англичане постояли: те после
общения демонстративно руки мыли. А наши на танцы ходили, пиво вместе
пили. Бывали потасовки, конечно, но больше среди своих. Представь,
кружка пива стоила 50 пфеннигов, а я, молоденький офицер, получал
5 000 марок, купил себе за 2000 автомобиль, разъезжал на нем. Помню,
приказ маршала Жукова вышел: «Офицеров перевести на казарменное положение!».
А мы и не подумали выполнять — до 3 ночи спокойно по городу ходили.
Да, приказы издавались, читались перед строем: «Старший лейтенант
Сидоров с подчиненными взял 2 свиньи и оставил записку: «Смерть немецким
оккупантам!» Приказываю...». Но у них и брать порой нечего было —
на карточки скудно жили, мы со снабжением помогали. При этом разрешили
все, что было: от пивного завода до служб в кирхе.
— А посылки вам тоже разрешили посылать?
— Да, по две посылки. Мало — надо было за их разбой полстраны вывезти.
Я не послал. Мне неудобно было... Да и жил я в хорошей семье, помогал
им. Девчонка в меня влюбилась. Мать поощряла, а отец косо смотрел,
отходил в сторону. Через 40 лет только нашел своих знакомых. Думал,
на Запад рванули, но написал очерк на разворот, как под Виттенбергом
стояли, она и объявилась. Трех сыновей вырастила — сын приезжал, он,
оказывается, в Штази (разведке) служил, потому и адрес их не давали
мне. А потом виделись и в Москве, и в Германии. Звонит фрау каждую
неделю.
Относись, Саша, к этим пасквилям с юмором. Ты ведь знаешь, какая наша
натура: чувство мести быстро пропадает. Им этого просто не понять.
Им не понять, а вот бывший мэр Гавриил Попов, который охотно подхватил
тему зверств советских солдат и с удовольствием повторил цифру в 100
тысяч изнасилованных немок, прекрасно понимает, на чью мельницу льет
пиво. У него это — политическая установка, а еще, по-моему, комплекс
крайне несимпатичного мужика из того разряда, которого избегают женщины.
Ему, наверное, трудно понять: как это бескорыстно, по симпатии, с
завоевателями?..
Конечно, не мог не подхватить этой темы перебежчик Александр Яковлев,
который поставил в пример фашистов: «... За грабежи и мародерство
наших солдат расстреливали. Делали это и немцы, особенно когда грабили
население солдаты вермахта». А я хочу привести отрывок из солдатского
письма, которое мне довелось прочитать в краеведческом музее города
Коломны. Научный сотрудник Лариса Рябкова составила потрясающую книгу
«Великая Отечественная война в письмах коломенцев». Вот что пишет
своей жене Валентине в 1942 году Сергей Смолин, который до войны работал
заведующим отделом народного образования, а после войны стал журналистом,
редактором «Коломенской правды»: «Чаще вспоминаю тебя, зная, как ты
любишь осенний лес. И вот в минуту затишья глянешь на всю эту благодать,
которая тебя окружает, вспомнишь своих родных и близких людей, и закипит
в душе злоба на этих мерзавцев, фашистских выродков. Разве можно отдать
им то, что стало близко родному народу? Никогда! Уцепились они за
нашу землю крепко, и выкуривать их приходится с большим напряжением.
Ничего, сколько бы им ни сидеть на ней — выгоним, как это всегда бывало
в истории русского народа. Грабители никогда не могут быть победителями.
А то, что они — бандиты и трусы, так это тысячу раз доказано. Вот
нам удалось захватить одного такого типа — мадьяра, который попался
с целым мешком награбленного у наших жителей. Набил мешок таких тряпок,
вплоть до детского платьица и женских панталон. А он все это нахапал
и таскает за собой — противная, тупая морда. Он ничего не понимает,
ни в чем не разбирается, кроме грабежа. В этом для подобных типов
— цель войны. Лучший способ их перевоспитания — пуля в лоб, тогда
дойдет до них: не в свои сани сели!».
Вот письму Сергея Смолина, которое сохранила вдова, я верю, а писания
академика-предателя, подлость прожженного телепропагандиста и похотливые
слова профессора, воспевшего взятки (может, и телом тоже?), вызывают
у меня гадливое чувство, как те панталоны в мешке у мадьяра.
Стоит только посмотреть на седых фронтовиков, на фото и кинохронику,
запечатлевших светлые лица победителей — этих простых и уставших работяг
войны, крестьянских детей, отпрысков провинциальных интеллигентов,
как сразу становится ясным весь бред ложных утверждений в адрес тех,
кто просто ни морально, ни физически не смог бы сотворить подобных
жестокостей, да еще в таких масштабах. Составлял антологию лучших
стихов о войне и снова прикоснулся к душе легендарного поколения.
Поэтические строки победителей еще раз доказывают, насколько сумели
они сохранить и совестливость, и юношескую восторженность, и острое
чувство тоски по дому. Циникам поэзия ни о чем не говорит, а чувствующий
человек даже по скупым строкам прикоснется к солдатской душе.
Прозаик-фронтовик Федор Абрамов записал в своем дневнике: «Назначение
России — нести духовный свет миру». Конечно, есть в русском литераторе
это мессианское начало, оно сквозит и в некоторых стихах победителей,
которые наивно надеялись на вечную благодарность спасенной Европы.
Да, мы должны теперь сбросить розовые очки, однако и в черный омут
не погружаться. Ученые социологи вывели шкалу национальной гордости.
Так вот, первые места, по опросам старших и младших возрастных категорий,
были отданы предметам национальной гордости советского периода. А
прежде всего называлась Победа в войне!
Вот это и не дает покоя внешним и доморощенным врагам России, клеветникам
России хоть в «Die Welt», хоть на Первом. Но ничего, как писал с фронта
коломенец, мы им должны показать: не в свои сани сели!