В 1962 году, окончив Бузулукский лесной техникум, я по направлению приехала работать в Башкирию. Работала в разных местах. Последние годы, а это почти 30 лет, работаю и живу в городе Дюртюли. Когда-то, во время столыпинской реформы, приехали в эти края русские крестьяне, четыре семьи. Облюбовали на берегу реки Белой благодатное место. Леса, озера, земли сколько хочешь. Рай земной! Поставили четыре избы и начали жить-поживать. Башкиры точно дали название этому маленькому поселению — Дюртюли (что означает четыре дома). И хотя теперь это уже городок, но, к счастью, его не переименовали и название осталось первозданное. Прижилась я в Башкирии, полюбила эти края.
Поразила меня одна военная история, услышанная здесь. Это история о первом башкирском эшелоне девушек-добровольцев, отправленном в мае 1942 года на Сталинградский фронт.
Урывками читала об этом статьи то в газетах, то еще где-то, но единого, общего впечатления не было. Захотелось узнать побольше, поконкретнее, собрать все воедино. Что это было за явление? Почему и зачем? Им было по 18—20 лет. Юные, красивые, нежные. Отдавали ли они себе отчет в том, что делали, на что шли? В этом эшелоне уехало на фронт больше трех тысяч девушек из всей Башкирии. В том числе из нашего Дюртюлинского района — 50.
Я попыталась проследить путь наших девушек с берегов Белой — из маленького башкирского города Дюртюли до Дня Победы......Май 1942 года. Солнечно. Дюртюли в белоснежных ветках вишен и черемух. Все 50 девушек стоят на берегу в ожидании первого весеннего парохода Казань—Уфа. Пристань полна народу. Берег просто забит людьми. Пришли провожать жители Дюртюлей, окрестных сел, деревень.
Война идет уже год. Эти девушки, чтобы попасть на фронт, целый год обивали пороги райкомов комсомола. Убеждали, уговаривали, доказывали: они хотят защищать Родину! И вот наконец отправляются на фронт!
Первый шаг — родная пристань. Девушки в разноцветных ситцевых платьях, косы до пояса, в руках так называемые серые ржаные мешки с сухарями и прочей домашней снедью. Стоят стайками, переговариваются с близкими. Последние слова напутствия. Наконец подошел пароход.
По двум доскам, брошенным к пароходу, девушки стали подниматься. Но слышится первый приказ: «Назад, постричь!» Пришлось вернуться на берег. И там прямо на берегу принесенными кем-то ножницами девушек постригли. Падали шелковые косы к ногам. Смотрели девушки друг на друга и не узнавали себя. Но слез не было. Они понимали: солдат с косами не бывает, косы передали матерям.
Заревел гудок, и только теперь девушки украдкой вытирали горькие слезы прощания. Провожающие на берегу не расходились, пока пароход не скрылся за первым поворотом Белой. И все это время над толпой взлетали, как голуби, белые платки матерей. Пятьдесят девушек, остриженных под мальчишек, уезжали на фронт. Они еще не знали, что такое война. Успокоившись, они запели любимую «Катюшу», стали шутить, смеяться.
На следующий день прибыли в Уфу. Прошли строем от пристани до третьей средней школы, что на улице Пушкина. Там их и разместили.
В Уфе собрались девушки-добровольцы из всех районов Башкирии, их было больше трех тысяч. А из Сталинграда прибыли командиры для сопровождения спецэшелона с девушками до места назначения.
Эшелон двинулся к Сталинграду. В теплушках в два ряда — дощатые нары. На нарах, на полу — солома. Отапливались вагоны печками-буржуйками. Дров не было, и на коротких остановках девушки выскакивали из вагонов, ломали снегозащитные щиты вдоль дороги и тащили в вагон вместо дров. Кушали то, что было взято с собой из дому. Кипятили чай.
Во второй половине мая спецэшелон с девушками прибыл в Сталинград. Враз высыпавшие из вагонов девчата заполнили шумом голосов, смехом привокзальную площадь. По перрону бегали командиры, пытаясь навести хоть какой-то порядок. Но взволнованных и возбужденных девушек не так-то просто было угомонить. Стояли кучками: уфимские, белорецкие, толбазинские, дюртюлинские. Постепенно волнение улеглось, и слышались только строгие голоса командиров. Строем пошли по Сталинграду.
Девушек разместили по местам проживания. Наших, дюртюлинских, разместили в школе напротив Тракторного завода. Сидели на полу в спортивном зале. Зашел молоденький лейтенант, и одна из девушек, побойчее, спросила: «Что на обед?» Лейтенант ответил: «Галушки». «А на второе?» — «А на второе — колотушки!..» Так началась солдатская жизнь.
Карантин. Слово это на данном этапе не имело никакого отношения к медицине. Кто служил в армии, знает, что это такое. Узнали и девушки. Это с раннего утра и до позднего вечера, до отбоя — непрерывные занятия. Осваивали рытье окопов, маскировку. Изучали оружие, устав. И по многу часов в день: «Шагом марш! Направо, налево». Отдание чести в строю и по одному, с оружием и без такового. Тяжестью наливались ноги, руки, немело тело. Но командиры непреклонны: марш-бросок — с полной выкладкой. По-пластунски, так паши землю носом и чтобы ни одна часть тела не поднималась выше положенного. Обмундирование еще не выдали, и девушки маршировали в своих пестрых одеждах. Но жалоб не было, они стойко все переносили и терпели, привыкали к дисциплине.
Первая фронтовая баня! После бани выдали обмундирование. Дождались наконец. Но какое! Гимнастерки, брюки — все это не по размеру, не по росту. Белье мужское. Пилотки на ушах. А самым «веселым» предметом были английские ботинки сороковых размеров. Толстенная подошва, жесткий материал. Они не гнулись и сразу натирали ноги. К английским ботинкам прилагались обмотки. Но, конечно же, каждая девушка потом все переделала по себе, а обмотки они перешили на чулки.
Карантин кончился. Принятие присяги и распределение по взводам, расчетам. Как они радовались, когда им выдали наше легкое обмундирование. А после английских ботинок ноги в кирзовых сапогах просто отдыхали. Девушки влились в войска ПВО (противовоздушная оборона) 62-й, 64-й армий. Они приобретали специальности прожектористок, телефонисток, наводчиц, радисток, медсестер. Кто измерит, какой вклад внесли эти девушки в Победу? Массовый их приход в войска ПВО позволил высвободить и направить на передовую значительные подразделения солдат. Появление девушек в войсках принесло туда и нечто другое. Они своим примером добавляли мужества и храбрости солдатам. Рядом с женщиной, особенно на фронте, солдат не мог быть слабым.
Уже в настоящей военной обстановке девушки осваивали военное оборудование, необходимое для военных действий. Средства связи с дивизионами, оптические приборы. Начиная с бинокля и кончая ПУАЗО-3 (прибор управления артиллерийским зенитным огнем). По специальным альбомным рисункам девушек учили распознавать виды самолетов. Учили мгновенно ночью по гулу, днем по силуэтам в небе определять, летят свои или чужие. Разведчицы должны были увидеть, услышать воздушную цель раньше всех. Без ошибок определить принадлежность самолета и четко доложить командиру зенитной батареи о количестве самолетов в группе, сколько групп, тип самолетов, курс, высоту полета. Это и есть разведка воздушной цели. Казалось, усвоить это невозможно. Но командиры успокаивали: «Ничего, налетов с дюжину переживете, научитесь!».
Пошли летние месяцы 1942 года. В Сталинграде ветра, жара неимоверная. С каждым днем девушки становились серьезнее, собраннее. И вскоре было уже не узнать в этих подтянутых, загорелых, обветренных девушках тех милых девчушек в ситцевых платьях.
Приходилось и днем, и ночью стоять за приборами управления зенитным огнем. Разведчицы воздушных целей стояли в особых окопах, вырытых для наблюдения. Стояли в полный рост, голова — на уровне земли, глаза, не отрываясь, смотрят через бинокль в небо. Выдержать можно было в таком положении не больше двух часов. Потом смена. Но после смены, не отдыхая, они подходили к зенитчикам и таскали ящики с пудовыми снарядами. А их было в ящике по четыре. В яблоневом саду Первомайского совхоза под Сталинградом, в замаскированных, вырытых в земле артмастерских эти же снаряды девушки начиняли взрывчаткой. Окопы, землянки рыли наравне со всеми. Уставали неимоверно, руки в мозолях. И долго еще тяжелая, сырая сталинградская земля будет сниться им по ночам даже в мирное время.
Немецкие самолеты тучами пытались прорваться к Сталинграду, они хотели стереть Сталинград с лица земли. Но каждый раз небо прорезали лучи прожекторов, которыми управляли девушки. Метались в небе вражеские самолеты и, сбитые по точной наводке, падали вниз. Сколько самолетов не долетели до цели? Подсчитать невозможно.
18 ноября 1942 года началось наступление по всему Сталинградскому фронту одновременно. Перелом в войне наступил. Враг сломлен, несет потери и бежит. Двести дней и ночей продолжались бои за Сталинград. Мощная группировка немецких войск взята в окружение и уничтожена. Аэродром, с которого хотел удрать фельдмаршал Паулюс, так осветили и обстреляли, что ни один самолет с него не поднялся. Фельдмаршал пленен и сидит в подвале городского универмага.
СОВЕТСКАЯ АРМИЯ двинулась дальше. Освобождать Украину, Белоруссию, Прибалтику, европейские страны. И девушки из Башкирии вместе с армией пошли дальше. Помнят и рассказывают, с какой радостью встречали их на освобожденных территориях. Увидев девушек в военной форме, обнимали, целовали. Некоторые башкирские девчата из первого комсомольского эшелона дошли до Берлина. Лучи их прожекторов ослепляли врага, освещали Берлин, помогая нашей артиллерии наносить сокрушительный удар, чтобы поставить точку в этой вероломной войне. Тридцать пять девушек-прожектористок из Башкирии были награждены медалями «За взятие Берлина». И еще наших землячек, участвовавших в обороне Сталинграда, позже назовут дочерьми Сталинграда.
Многие из того эшелона погибли. Но повезло Дюртюлям. По какому-то счастливому стечению обстоятельств наши 50 девушек из Дюртюлей вернулись домой все. Живыми и невредимыми.
Может быть, их спасло то, как горячо желали им земляки возвращения, провожая на фронт, может быть, спасли их слова напутствия и любви, посылаемые вслед отплывающему пароходу матерями. Они вернулись и, вливаясь в мирную жизнь, трудились уже на трудовом фронте. О том, как они жили после войны, это уже другая история. Можно писать бесконечно о каждой. У каждой своя жизнь и свое счастье.
Мне посчастливилось познакомиться с одной из тех 50 девушек. Ей уже 84 года. Худенькая, быстрая. В ней и сейчас бьет ключом неиссякаемая жизненная энергия. Шарифьянова Масрура Шарифьяновна, или Мария, так ее называли фронтовые друзья. Беседы с ней и подтолкнули меня на написание этой статьи. Все здесь достоверно, потому что услышано из первых уст. День Победы она встречала в Белоруссии. Домой вернулась, как и все девушки, после Дня Победы. По Указу Президиума Верховного Совета СССР от 23 июня 1945 года им были предложены льготы. Можно было выбрать любое место, любой город, получить квартиру, работу. Но они вернулись в свои Дюртюли. Плыли от Уфы в Дюртюли, уже возвращаясь с фронта, тем же пароходом Уфа—Казань. Их ждала родная земля.
На том месте берега реки Белой, откуда провожали всех дюртюлинцев на фронт, сейчас стоит памятник. Приходят люди, чтобы просто постоять, вспомнить. Подъезжают свадебные кортежи, молодые фотографируются, оставляют цветы. Как было бы хорошо, если бы они не узнали, что такое война!
О героической защите Сталинграда написано много. Но мне кажется, что упущено все же освещение темы — участие девушек-добровольцев в обороне Сталинграда.
С уважением
Анна ВИЛЬДАНОВА.
Башкортостан.