Я часто вижу по телевизору эти кадры — пожилая женщина едет от «Сокола» на студию звукозаписи. Стоит возле пюпитра. Читает нотки в сильных очках и легко, «на зевке» (так говорят специалисты), но всем сердцем поет утесовскую песню «Ночь светла»:

Луч луны упал на ваш портрет,
милый друг давно забытых лет,
И во мгле как будто ожил он
И на миг смешались явь и сон —
Я смотрел, не отрывая глаз…

Недавно в серии «Женщина-миф» о ней вышла книга. Сама она на склоне лет написала или — что вернее — надиктовала маленькую книжку о себе. Созданы телепередачи. К сожалению, они мало отражают ее творчество, ее значимость. Касаются они — как часто водится у нас — подробностей ее личной жизни, отражают бесчисленные гастроли, встречи. Из них непонятно, почему ее до сих пор слушают многие люди, ее голос узнаваем, ее интонация проникает в сердце.
Телевизионная запись сохранила шедевры Шульженко, исполненные ею на юбилейном вечере на закате жизни: «Давай закурим» Табачникова. «Руки» Жака и Соловьева-Седого. Классика советской эстрады…
В «третьем возрасте» она создала новые прекрасные песни. «Возьми гитару, возьми гитару, ведь чью-то юность в руки я тебе даю, Возьми гитару, бери гитару, сыграй. А я тихонько струнам подпою…»
На стихи Евгения Евтушенко и под музыку Геннадия Пономаренко артистка Клавдия Шульженко исполнила «А снег повалится»… Прекрасная песня, которая гармонировала с ее лиризмом: «А снег, а снег повалится, повалится, и я прочту в его канве, что моя молодость повадится опять заглядывать ко мне, и поведет, и поведет куда-то за руку, на чьи-то тени и шаги, и вовлечет в старинный заговор огней, деревьев и пурги…И мне почудится, почудится, почудится, почудится — по Сретенкам и Моховым, — что молод не был я пока еще, а только буду молодым».
Русской Пиаф называли — и не без основания — Клавдию Шульженко… Ее песен ждут ветераны на Праздник Победы, ее песни и образ вспоминают, вороша былое… «Где же вы теперь, друзья-однополчане, боевые спутники мои?!»
Она воплотила в своем творчестве героизм и верность, мудрость и память.
Помнятся и ее военные песни. «Что это за станция? — вопрошала певица и сама же себе отвечала: «Моя военная молодость. Поезд стоит две минуты. У вас не найдется закурить? Как, это Вы? Мы курим вдвоем папиросу одну…» Ей помнились бесчисленные станции и полустанки, военные поезда, остановки, выступления концертных бригад. Как-то на Волховском фронте к ней подошел молодой лейтенант Михаил Максимов, смущенно протянул листки из фронтового блокнота — он переписал слова довоенного шлягера «Синий платочек». Так родилась ее знаменитая песня, прозвучавшая в знаменитом «Концерте — фронту».
В эти годы была записана и ее песня «Записка», с несомненным драматическим мастерством: певица рвала записку — «Наивный мир забытых лет, все, что волновать могло меня в семнадцать лет…» и прощалась с юностью.
Позднее, уже по впечатлениям памяти, она создала шедевр «Сорок первый далекий». «Незабудка, я сокол, я сокол, я сокол», — пела Шульженко за незнакомого радиста. Еще живы люди, которые это прожили. Их драматические истории жизни не придуманы, они ярче придуманных.
Шульженко любила блеснуть, наряды заказывала у Зайцева. Народная певица, она уважала этот народ и должна была нравиться народу. Как певица старого поколения, пела с симфоническим оркестром. А какие песни писали специально для юбилейного концерта — «Когда-нибудь» Лядовой. «Когда вы спросите меня».
Великолепны «Бабье лето», «Я когда-нибудь оставлю все дела…»
Ее голос в молодости звучал сосем по-другому, будто был выше, звонче, в зрелые годы пополнился обертонами, стал ниже и, на мой взгляд, лучше. Плюс пришло мастерство. Как-то у коллекционера на Кузнецком я купил кассету с великолепной песней «Я так ждала свою весну». Простые, но трогательно исполненные строки:

Я так ждала свою весну, свою любовь искала,
И вдруг над бровью седину,
Как горе, увидала…
Зачем вы плачете, дожди.
Зачем грустите, ивы,
Еще все весны впереди.
Еще мне быть счастливой…

Известны создания вальсов Шульженко: «Старинный вальс», «Вальс о вальсе», «Три вальса». Последняя песня — история женщины — девушки, живой, свежей, пришедшей на танцы с подругой в Сокольники, первый студенческий вальс, женщины, отмечающей серебряную, и, наконец, пожилой женщины, отмечающей золотую свадьбу и верной былому: «Мне вальс был полезен всегда…» Трагично, что память впервые отказала ей при исполнении этой песни — она так волновалась, что забыла слова этой любимой песни на юбилейном вечере в Колонном зале Дома союзов. Играл симфонический оркестр Юрия Силантьева.. Больше эту любимую песню не пела.
Я перебираю в памяти ее песни: «Старинный вальс», «Я на балу сейчас», «Темно-вишневая шаль»… «Танго. Бабушкино танго»… «А в нашем парке старом… — о каком-нибудь городском саду, где гуляли люди. Эти песни теперь совсем редко звучат сегодня, так как эстрада наша и наша жизнь преобразились.
Был в ее песнях и пафос нового времени. Вот, например, ее героиня пришла домой — но на минутку:
«Здесь по лестнице покатой детство в школу торопилось. А потом ушло куда-то и никак не возвратилось…. Здесь с мальчишкою соседским, притаясь впотьмах, курила. Здесь теперь чужое детство по перилам вниз съезжает и подъездная угрюмость эхом клятвы повторяет….». Она обращается к отчему дому:
«Сколько лет мне хотелось увидеть, мне увидеть тебя, мой подъезд. Я б остался, дружище, но ждет мою зрелость столько верст и диковинных мест…»
Она пела о людях, пела сердцем, поэтому и надорвала его. Так сказала о ней Ольга Воронец.
Судьба человека и судьба страны, судьба народа — они в ее песнях:

Так повелось, и не надо сердиться,
Ты приходи, приходи же встречать,
Я уезжаю, чтоб возвратиться,
И возвращаюсь, чтоб уезжать…

Она не оставила интересной книги о себе, о том, как мечтала стать балериной. Начинала в Харькове — говорят, там есть музей Шульженко. На улице Усиевича, по ее последнему московском адресу, наверное, появится почетная доска.
Она гуляла по парку у «Сокола», шуршали листья, что-то подсказывала память.
В старости, уже не выступая, она просила поставить пластинки с Шульженко. Говорила, что любит эту артистку. И звучали «Опустилась ночь над Ленинградом», «Вот ты придешь, приедешь, прилетишь», «Танго у разбитого танка», «Приходи поскорей». Последнюю из этих песен она посвятила ушедшим на фронт и верности ждавших их. Песни, написанные в годы войны. Потом к ним присоединились песни, написанные о войне, с непревзойденным мастерством исполняла Шульженко «Еще немного» М. Ножкина.
Она знала и простои, периоды неудач. Как истинно национальная певица, не считала зазорным петь и на самых простых площадках, приезжала в маленькие города, в Вышний Волочок. В Доме офицеров в Твери проходили концерты Шульженко, Вертинского, Воронец. Пели без микрофона.
Все представители довоенного поколения и сегодня помнят ее озорную «Челиту»: «Волны плещут о берег скалистый…»
С этими песнями она пришла на конкурс советской эстрады. Бернес, Райкин, Изабелла Юрьева, Русланова… Песни тех лет…А какие композиторы — Дунаевский, Соловьев-Седой, позже Колмановский, Пономаренко.
Многие песни Шульженко новеллистичны. Некоторые из них исполняются чрезвычайно редко. «Туфли-лодочки — желанная обнова, долго голову кружить бы вы могли, так куда ж вы после бала выпускного синеглазку в сине море понесли…» Это незамысловатая история девушки, ставшей невестой моряка. «Синеглазка, не страшны ему авралы, лишь бы ты его любила и ждала…». Почему сейчас мало таких песен?
Был в ее творчестве и советский большой стиль — на фоне Кремля она пела «Звезды нашей родины». Все это она делала искренне. Один ее диск вышел под названием «Петь для России — огромное счастье». «Я так хотела бы в песнях остаться в вашей душе навсегда, навсегда», — пела певица.
Отзывчивость, теплота, лиризм, проникновенность, неповторимость — черты ее облика. Ей присущи сочетание народности и высокой культуры. Ее руки незабываемы — это поющие руки.
Довоенный Крым, суровый военный Ленинград. Москва, полная радостных надежд, Мамаев курган. Под ее голос мы плывем по волнам памяти, что возвращает образы и множит…
Пусть на праздник прозвучат ее песни — и довоенные «Ты помнишь наши встречи, любимый мой, родной», «Эх, Андрюша, нам ли быть в печали….», и послевоенные «Сколько мне лет?! Странный вопрос, мы не о том говорим», «Напрасно вы мне не сказали…» «И легко нам разговаривать..», «Бабье лето…».
Пусть звучат ее песни.

 

Александр БУШЕВ.