— Виктор Степанович! В связи с подготовкой к празднованию 60-летия Победы над фашизмом в обществе идут острые споры по ряду вопросов истории. Не могли бы вы с позиций крупного военачальника и военного ученого прояснить несколько спорных вопросов. Обширная дискуссия, в частности, идет вокруг пакта Молотова—Риббентропа. Как вы оцениваете значение этого договора?
— Утверждают, что Гитлер перехитрил И.В.Сталина. Правда, не объясняют, почему. Вероятно, потому, что И.В.Сталин разрушил тайные намерения Франции и Англии, подкрепленные Мюнхенским соглашением 1938 г. и направленные на то, чтобы всю военную мощь Германии повернуть на Восток в условиях полной изоляции СССР от всего мира. К тому же СССР получил жизненно необходимые полтора года на подготовку к войне, порты в Прибалтике, базы в Финляндии, исключил ведение войны на два фронта — с Германией, Японией, а в последующем и с Турцией.
Что же это был за «обман» Сталина Гитлером, если СССР присоединил, а не отдал Германии исконно русские земли западных областей Украины и Белоруссии, исключил оккупацию Прибалтики войсками вермахта, «перенес» границу на сотни километров на запад от Москвы, Киева, Минска, Ленинграда, что явилось одной из основных причин срыва плана «Барбаросса», рассчитанного на молниеносный первый удар.
Японский историк-советолог профессор Х. Тэратани о пакте Молотова—Риббентропа от 23.08.39 г. сказал следующее: «...Сталин проявил себя государственным деятелем высшей квалификации... Не будь пакта о ненападении, судьба мира сложилась бы по-иному и отнюдь не в пользу СССР. Заключив договор с Германией, Советский Союз спутал карты всех своих противников. Технически это было выполнено просто ювелирно...» Х.Тэратани считает, что когда позднее (август 1941 года) японское руководство принимало решение, развивать ли экспансию на север против Советского Союза, или на юг (было, как известно, избрано южное направление), не последнюю роль сыграл шок, испытанный в августе 1939 года.
Черчилль по поводу подписания пакта Молотова—Риббентропа писал: «Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет. В пользу Советов, — продолжал он, — нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германской армии с тем, чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи. В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время Первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно-расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной».
По оценке Черчилля: «Требование маршала Ворошилова, в соответствии с которым русские армии, если бы они были союзниками Польши, должны были занять Вильнюс и Львов, было вполне целесообразным требованием. Его отвергла Польша, доводы которой...нельзя считать удовлетворительными в свете настоящих событий».
Пакт о ненападении с Германией был заключен в обстановке, когда СССР после провала переговоров с Англией и Францией оказался без союзников в условиях приближающейся войны Германии с Польшей. При этом в случае неизбежного поражения Польши вермахт выходил бы к границам СССР. И это в то время, когда шли бои на Халхин-Голе. Договор о ненападении ставил предел германскому продвижению на восток, позволял урегулировать конфликт с Японией у р. Халхин-Гол, в мирных условиях готовиться к неминуемой схватке с фашизмом.
Гений И.В. Сталина, позволивший отодвинуть нашу западную границу на 250—300 км, создал условия, которые во многом предопределили срыв «блицкрига» против СССР. До начала Смоленского сражения 10 июля 1941 года немецкие войска, наступая со средним темпом до 34 км в сутки, продвинулись в глубину СССР до 680 км, 10 сентября — к концу сражения — они углубились еще до 250 км темпом до 3,7 км в сутки, а оставшиеся до Москвы 250 километров войска вермахта преодолевали с огромными потерями со средним темпом уже до 2,9 км в сутки. Если бы не вырванные у Гитлера 250—350 км пространства от старой границы СССР, Смоленское сражение по времени стало бы битвой за Москву со всеми вытекающими последствиями.
Как только Германия оказалась втянутой в войну с Англией и Францией, СССР в духе заключенного им пакта с Германией приступил к блокированию линий, ведущих в Советский Союз с запада. СССР не забыл опасностей, которым подвергся Ленинград в 1919 году: «Даже белогвардейское правительство Колчака уведомило мировую конференцию в Париже, — писал У. Черчилль, — что базы в Прибалтийских государствах и Финляндии были необходимой защитой для русской столицы». «Антисоветская политика этих малых государств, — по выражению У. Черчилля, — служила препятствием англо-французскому союзу с Россией и проложила путь соглашению Молотова—Риббентропа».
На основании подписанных в сентябре—октябре 1939 года пактов о взаимопомощи с правительствами Литвы, Эстонии, Латвии Советский Союз получил право размещать в этих странах гарнизоны Красной Армии и базы ВМФ. В последующем, с 3 по 6 августа 1940 года, все Прибалтийские государства вошли в состав СССР. Таким образом, южный путь на Ленинград и половина береговой линии Финского залива оказались блокированными войсками Красной Армии. Гитлер не получил стратегически важный плацдарм, с которого он в течение первой недели начала войны против СССР гарантированно овладел бы Ленинградом, отстоявшем всего в 140 км от границы с Эстонией, а до середины сентября 1941 года овладел бы и столицей СССР, отстоявшей от границ Латвии всего лишь в 600 км.
Гитлер еще до начала боевых действий против СССР проиграл И.В. Сталину две самые важные стратегические операции — битву за Пространство и битву за Время, чем и обрек себя на поражение уже в 1941 году.
— Действительно ли возможен был «сговор» И.В.Сталина с Гитлером в конце 1940 года по разделу сфер влияния после победы над Англией?
— Это очередная попытка фальсификаторов поставить знак равенства между фашистами и коммунистами. Мало кто знает, что в ответ на предложения Гитлера утвердить для России «территориальные устремления к югу от границ Советского Союза в направлении Индийского океана», И.В.Сталин выдвинул заведомо неприемлемые для Гитлера условия:
1. Немецкие войска будут немедленно выведены из Финляндии, которая...входит в сферу влияния Советского Союза...;
2. В течение ближайших нескольких месяцев безопасность Советского Союза и проливов будет гарантирована заключением договора о взаимопомощи между СССР и Болгарией... и созданием базы для Сухопутных и Военно-морских сил Советского Союза в пределах досягаемости Босфора и Дарданелл на основе долгосрочной аренды;
3. Район к югу от Батуми в общем направлении к Персидскому заливу признается как сфера устремлений Советского Союза;
4. Япония аннулирует свои права на концессии по добыче угля на Северном Сахалине;
Кроме того, И.В. Сталин на «всякий случай» оговорил, что если Россия встретит препятствия со стороны Турции при решении вопроса о базах для контроля над проливами, то все державы оси предпримут военные меры против нее.
Цена «союза» оказалась неизмеримо выше, чем предполагал Гитлер. Он попытался держать Россию вне Европы, а тут И.В. Сталин требует Финляндию, Болгарию, добивается контроля над проливами, а по существу, над нефтяными районами Аравии и Персидского залива, откуда поступала основная часть потребляемой Европой нефти.
Гитлер заведомо не мог принять подобных условий. А Муссолини писал в 1939 году Гитлеру: «...не участвуя в войне, Россия получила большой выигрыш в Польше, Прибалтике....вы не можете постоянно жертвовать принципами вашей революции из тактических соображений текущего момента... Мой прямой долг добавить, что еще один шаг сближения с Москвой будет иметь катастрофические отзвуки в Италии».
Один из первых отцов фашистской идеологии был куда более рационально мыслящим, чем племя современных идеологов «демократии», ничтожных по сути и подлых по конечным целям. И.В. Сталин без единого выстрела, дипломатическим путем, не только отстоял интересы СССР на ближайшие 1,5 года, но и предопределил еще до начала войны падение фашистских режимов в Италии, Германии и Японии. Это почерк гения. Напомню: «Чтобы дать объективную оценку трудам Рафаэля, необходимо присутствие Рембрандта, а для того, чтобы понять мысли и дела Сталина, требуется гений Ленина».
— Многие считают, что заявление ТАСС от 14 июня 1941 года дезориентировало наш народ, а директива от 21 июня 1941 года была запоздалой. Так ли это?
— Убежден, что заявление ТАСС было проявлением способности Сталина трезво оценивать любую, самую неблагоприятную для СССР военно-политическую обстановку и извлекать максимально возможную пользу. Заявление ТАСС исключило попытку германской пропаганды (и прогитлеровских «аналитиков» наших дней) обвинить СССР в намерениях первыми начать войну, а весь западный мир молниеносно объединить в единый лагерь во главе с Германией в борьбе против СССР.
Злоба против Сталина — не лучший союзник исторической правды. Почитаем дневники доктора Геббельса, который по этому поводу записал 15 июня 1941 года: «... путем тщательного соблюдения договора о дружбе и утверждения, что ничего на самом деле не происходит, Сталин хочет показать возможного виновника войны ...».
Маршал Советского Союза Василевский А.М. писал: «... имеет смысл остановиться на известном сообщении ТАСС от 14 июня 1941 года. Некоторые читатели склонны считать его документом, сыгравшим чуть ли не роковую роль в нашей подготовке к войне, притупляющим бдительность советских людей в самый важный и критический момент в жизни нашей страны.
Сообщение ТАСС является, с одной стороны, военно-политическим зондажом, который со всей очевидностью показал, что Германия держит курс на войну против СССР и угроза войны приближается. Это вытекало из гробового молчания фашистских главарей на вопрос, обращенный к ним Советским правительством.
С другой стороны, это заявление показало стремление нашего государства использовать всякую возможность, чтобы оттянуть начало войны, выиграть время для подготовки наших Вооруженных сил к отражению агрессии. О том, что это сообщение является внешнеполитической акцией, говорят продолжавшееся осуществление организационно-мобилизационных мероприятий, переброска на запад войсковых соединений, перевод ряда предприятий на выполнение военных заказов и т.д. Поскольку за ним не последовало никаких принципиально новых директивных указаний, стало ясно, что оно не относится к Вооруженным силам, не к стране в целом».
Что касается утверждений о «преступных запретах» на применение войск в приграничных военных округах «даже в условиях начавшейся войны» против СССР, не лишним будет напомнить текст директивы от 21 июня 1941 года: « Военным советам ЛВО, ПрибВО, ЗапВО, КОВО, ОдВО. Копия: Народному комиссару Военно-морского флота:
1. В течение 22—23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибВО, ЗапВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность, войска содержать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить. 21.6.41 г. Тимошенко, Жуков».
В чем эта директива не соответствовала сложившейся обстановке? В чем она ущемляла права командующих войсками военных округов? Вероятно, в том, что предписывала учитывать горький опыт нападений Германии на все европейские страны, которым предшествовали провокации.
Возможно, есть сомнения в том, что она припоздала по времени. Но для войск постоянной боевой готовности, каковыми являлись упомянутые военные округа, времени было достаточно, чтобы выполнить все требования директивы, что и сделали 15 из 57 дивизий первого оперативного эшелона четырех фронтов. Приведу в связи с этим размышления Г.К.Жукова: «Войска и их командиры в любой обстановке в соответствии с уставом должны быть всегда готовыми выполнить боевую задачу. Однако накануне войны, даже в ночь на 22 июня, в некоторых случаях командиры соединений и объединений, входивших в эшелон прикрытия границы, до самого последнего момента ждали указаний свыше и не держали части в надлежащей степени боевой готовности».
— Что вы можете сказать в ответ тем, кто утверждает, что Красная Армия «бежала от Бреста до Москвы», а командный состав был слабо подготовленным к войне?
— Да, сохранились в нашем Отечестве отщепенцы, которые и сегодня утверждают, что наши отцы и деды — бойцы и командиры Красной Армии — в страхе бежали от западной границы СССР до Москвы, не желая служить «тоталитарному режиму», миллионами сдавались в плен. Возьму на себя смелость спросить: «Если бойцы и командиры бежали, то и немцы целыми и невредимыми бы вслед за ними прибежали к столице и взяли бы Москву, а не умоляли бы Гитлера, как это делал командующий группой армий «Центр» 28.11.41 г.: «Мой фюрер, дайте мне на усиление дивизию... и я ворвусь в Москву». А кто же разгромил сотни дивизий, тысячи полков и батальонов, прошедших через всю Европу и перешедших границу СССР? Куда они подевались? От чьих рук полегли на советской земле?
Малокомпетентные «историки» и «драматурги», враждебно настроенные против И.В.Сталина и против «неподготовленных» командующих и командиров, пришедших на смену «выдающимся полководцам» троцкистской школы, репрессированным в 1937—1938 гг., пытаются сфальсифицировать ход и итоги летне-осенней кампании 1941 года, представляя ее в виде победоносного шествия немецких войск к Москве, Киеву и Ленинграду.
Правда заключается в том, что именно приграничные сражения с контрударами по прорывающимся в оперативную глубину обороны Красной Армии механизированным и танковым клиньям противника лишили их привычных в странах Западной Европы темпов продвижения и на нет свели все преимущества плана «молниеносной войны».
Вот что по этому поводу писал Г.К.Жуков: «Наша историческая литература как-то лишь в общих чертах касается этого величайшего приграничного сражения... Ведь в результате именно этих действий ... был сорван в самом начале вражеский план стремительного прорыва к Киеву. Противник понес тяжелые потери (по немецким источникам до 60%. — Автор) и убедился в стойкости советских воинов, готовых драться до последней капли крови».
Приведу высказывания командующего 3-й немецкой танковой группой генерала Гота, испытавшего на своей шкуре силу этих контрударов: «Тяжелее всех пришлось группе «Юг»... Войска противника, оборонявшиеся перед соединениями северного крыла, были отброшены от границы, но они быстро оправились от неожиданного удара и контратаками своих резервов и располагавшихся в глубине танковых частей остановили продвижение немецких войск. Оперативный прорыв 1-й танковой группы, приданной 6-й армии, до 28 июня достигнут не был. Большим препятствием на пути наступления немецких частей были мощные контрудары противника».
28 августа 1941 года в докладе начальнику Генерального штаба Сухопутных войск Германии генералу Гальдеру указывалось: «Части 3-й танковой группы: 7-я танковая дивизия имеет 24% своего первоначального количества танков. Остальные дивизии этой группы в среднем имеют 45% своего количества танков. Части 1-й танковой группы в среднем потеряли 50% своих танков. Части 2-й танковой группы в среднем имеют 45% своих танков».
Платные «аналитики» никогда не приоткроют завесу и над великой тайной — роли окруженных войск Красной Армии в сражениях летом и осенью 1941 года. Они не беспристрастные летописцы той великой войны, а диверсанты, взявшие на вооружение тактику «выжженной истории» в части оболванивания широких народных масс. А правда в том, что в отличие от всех западных армий наши окруженные войска, как правило, в большинстве своем не сдавались в плен без борьбы до последнего патрона.
Окруженные войска приковали к себе в общей сложности до 26% (до 50 дивизий) сил групп армий «Центр», «Юг», «Север», создавая в глубине всей оккупированной территории десятки активно действующих фронтов. В окружении войска сражались с превосходящими в 3—5 раз силами противника, при этом нанося ему до 45% потерь в живой силе и технике. Оперативные резервы вермахта вместо того, чтобы наращивать силу ударов на Киевском, Московском и Ленинградском направлениях, в большинстве своем сражались с окруженными войсками Красной Армии. Потери немецких войск были настолько серьезными, что 60% дивизий так и не смогли на Московском направлении полностью восстановить свой боевой потенциал вплоть до 5 декабря 1941-го — к началу контрнаступления Красной Армии.
Вот дневник генерал-полковника Ф. Гальдера. Запись от 4 июля 1941 года: «Штаб танковой группы Гота доложил, что в строю осталось лишь 50% штатного количества автомашин». 13 июля: «Потери в танках в среднем составляют 50%». 17 июля: «Войска сильно измотаны». 20 июля: «Упадок духа... Особенно ярко это выражается в совершенно подавленном настроении Главкома». 23 июля: «В отдельных соединениях потери офицерского состава достигли 50%». 1 августа: «В резерве главного командования дивизий — нуль».
Чернокнижники из числа «историков» и «аналитиков» восторженно приводят наши потери в самолетах — более 1200 единиц в первый день войны и в том числе потери 300 самолетов в воздушных боях. Вместе с тем они упорно скрывают потери ВВС Германии в приграничных сражениях. Вот что пишет немецкий генштабист Греффрат: «За период с 22 июня по 5 июля 1941 года немецкие военно-воздушные силы потеряли 807 самолетов всех типов, а за период с 6 по 17 июля — 477. Эти потери говорят о том, что, несмотря на достигнутую нами внезапность, русские сумели найти время и силы для оказания решительного противодействия».
Все это не только лишило немцев возможности вернуть часть своей авиации на Запад, как они планировали сделать уже в августе 1941 года, но и вынудило их пополнять их ВВС на Востоке за счет ослабления авиации на Западе. Честный историк воздаст дань уважения мужеству советских летчиков, сопоставив их 1284 победы в воздушных боях над гитлеровскими асами за один месяц войны с потерей немцами 1733 самолетов за весь период воздушного наступления на Англию.
Немного об излюбленной теме фальсификаторов о «бездарных»
К.Е. Ворошилове, С.К. Тимошенко, С.М. Буденном, которые 10 июля 1941 года возглавили три главных командования: Северо-Западное, Западное и Юго-Западное. Обратимся к итогам войны за лето и осень 1941 года.
Самый веский и неоспоримый аргумент в их пользу: «талантливые» гитлеровские генералы не достигли целей плана «Барбаросса» в 1941 году в противоборстве с «бездарными» кавалеристами. Вот запись в дневнике генерал-полковника Ф. Гальдера 24 ноября 1941 года: «Необходимо перемирие...». «Бездарные полководцы» не только сорвали планы «блицкрига», но и подготовили условия для контрнаступления советских войск под Москвой 5 декабря 1941 года, увенчавшегося грандиозной победой полководцев новой сталинской школы. Гитлер покорил почти всю Европу за 141 день боевых действий, а И.В. Сталин с его «бездарными» командующими за 167 дней после нашествия организовал контрнаступление под Москвой и развеял миф о непобедимости немецких войск.
— Сейчас делаются попытки доказать, что Победа была достигнута прежде всего ценой огромных потерь из-за неподготовленности командиров и особенно высшего военного руководства. Такая тонкая материя, как оперативное и стратегическое искусство военных руководителей, — тема мало известная широкой публике. Как вы оцениваете уровень искусства советских полководцев в соотношении с немецкими генералами?
— К лету 1941 г. Германия обладала самыми мощными в мире, исключительно боеспособными вооруженными силами и образованными, опытными и в целом талантливыми военачальниками. Демонстрируя свое военное искусство, немцы менее чем за пять месяцев боевых действий сокрушили «демократические» режимы Европы и их армии вместе «с более талантливыми», чем в Красной Армии, полководцами.
Польскую армию немцы разгромили практически за 16 суток при соотношении потерь 1:14 (Германия потеряла 44,3 тыс. чел.; Польша — 620 тыс. чел.). Гитлеровские войска за один день захватили Данию; за два месяца оккупировали Норвегию; за пять дней овладели Голландией; за 19 дней — Бельгией и за 44 дня принудили к капитуляции Францию. Соотношение потерь немецких и противостоявших им союзных войск составило 1:17 (немцы потеряли 157 тыс. чел., а союзники — 2661 тыс. чел.).
В Балканской кампании (6—23 апреля 1941 г.) немцы потеряли 18 тыс. чел., итальянцы — 102 тыс. чел. Суммарные потери Югославии и Греции составили 616 тыс. чел. Соотношение — 1:5,1 в пользу фашистской коалиции. В целом по Европе соотношение потерь 1:11,8 в пользу Германии. Напомню, что потери СССР за годы Великой Отечественной войны лишь в 1,3 раза больше, чем потери фашистской Германии.
Следовательно, летом 1941 г. нам противостояла самая современная по тем временам, технически оснащенная, подготовленная и опытная военная сила. И самую объективную оценку уровню советского полководческого искусства дала сама Вторая мировая война и ее итоги.
Так вот, приоритет в формировании теории и практики оперативного искусства принадлежит советской военной школе, советским военным теоретикам и военачальникам: М.В. Фрунзе, Б.М. Шапошникову, В.К. Триандафиллову, А.А. Свечину, Г.С. Иссерсону и др. В целом в правильном направлении развивалась перед войной и советская военная стратегия — высшая область военного искусства.
Большую роль в оперативно-стратегическом образовании командного состава Красной Армии сыграла воссозданная в 1936 г. Военная академия Генерального штаба. Ее учеными до Великой Отечественной войны было разработано и издано свыше 100 военно-теоретических трудов и учебников по военной стратегии и оперативному искусству. Вот только некоторые из них, характеризующие то внимание, которое уделялось в Академии проблемам стратегии и оперативного искусства: «Новые формы борьбы», «Операция», «Работа командования фронта и армии и их штабов по управлению операциями» и др.
Заявления платных историков о неподготовленности командного состава Вооруженных сил СССР в оперативном отношении накануне и в ходе войны — не что иное, как наглая и рассчитанная на безграмотного обывателя ложь. Именно наши полководцы, в отличие от всех европейских, распознали суть немецкой стратегии молниеносной войны и спустя 167 дней от начала агрессии в ходе контрнаступательной операции нанесли сокрушительное поражение фашистской Германии под Москвой. Президент США Рузвельт, отдавая дань уважения нашим полководцам, писал: «Нужно все время помнить, что русские армии уничтожают больше живой силы и техники противника, чем все остальные двадцать пять государств Объединенных Наций, вместе взятые...».
Умаляя талант наших полководцев, «демократы» утверждают, что руководство СССР шло к победе, совершенно не считаясь с потерями, заваливая врага трупами своих солдат. Вот типичный пример. Лжеисторик Волкогонов утверждал, что «Сталин был бесчувственным к бесчисленным трагедиям войны. Стремясь нанести максимальный урон противнику, никогда особенно не задумывался, а какую цену заплатят за это советские люди?»
Не менее лживые измышления раздавались из уст писателя В.П.Астафьева: «Да, до Берлина мы дошли, но как? Народ, Россию в костре сожгли, залили кровью. Воевать-то не умели, только в 1944 г. навели порядок и стали учитывать расход патронов, снарядов, жизней ...». В связи с этим хочу напомнить выступление И.В.Сталина на совещании руководящего состава РККА 17 апреля 1940 года: «Разговоры, что нужно стрелять по цели, а не по площадям, жалеть снаряды, — это несусветная глупость ... . Будем жалеть патроны и снаряды, будет больше потерь ... . Нужно ... жалеть свою армию, сохранять силы, давать минимум убитых ...» Сохранять боеспособность армии, воевать малой кровью были основным содержанием проекта Полевого устава 1939 года.
Вопрос цены победы в деятельности И.В.Сталина занимал исключительное место на протяжении всей войны. Для него задача сохранения могущества государства, чтобы Советский Союз вышел из войны мощным, с сильной армией, имела первостепенное значение. Сегодня «демократы», преисполненные лютой ненавистью ко всему советскому, нагло фальсифицируют, осмеивают требования проекта Полевого устава 1939 года и содержание песен довоенных лет: «Воевать малой кровью, на чужой территории». А разве какая-либо армия имела когда-либо намерения воевать «большой кровью»? А разве народы других стран в борьбе против фашизма не готовы были принести за свою свободу любые жертвы?
В переговорах с В.М.Молотовым в июне 1942 года по этому вопросу У.Черчилль говорил: «Войну можно выиграть успешными операциями. Если не будет ни малейших шансов на успех, то он никогда не предпримет операции. Если же операция имеет шансы на успех, то он готов заплатить за нее жертвами. Он готов заплатить любой ценой за победу».
О том, что вопрос потерь Красной Армии привлекал пристальное внимание И.В.Сталина на протяжении всей войны, свидетельствуют и многочисленные документы. Из выступления И.В.Сталина при обсуждении в Ставке 5 января 1942 года проекта общего наступления Красной Армии видно, что именно вопрос неоправданных потерь больше всего тревожил Верховного главнокомандующего: «...Второе. У нас нередко бросают пехоту в наступление против оборонительной линии противника без артиллерии ... . Это не наступление, а преступление — преступление против Родины, против войск, вынужденных нести бессмысленные жертвы ...»
Вот телеграмма, посланная Верховным главнокомандующим на имя Тимошенко, Хрущева, Баграмяна 27 мая 1942 года: «За последние 4 дня Ставка получает от вас новые и новые заявки по вооружению, по подаче новых дивизий и танковых соединений из резерва Ставки. Имейте в виду, что у Ставки нет готовых к бою новых дивизий, что эти дивизии сырые, необученные и бросать их теперь на фронт — значит доставить врагу легкую победу. Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а умением. Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого во всей стране. Сталин».
Утверждают и то, что взятие городов и столиц было приурочено к праздничным датам, не считаясь при этом с потерями. Однако таких случаев были единицы: Киев — 6 ноября 1943 года и Берлин 2 мая 1945 года. Кстати, Г.К.Жуков доложил И.В.Сталину, что к 1 мая Берлин взять не удастся. «Я ожидал, — писал он, — от Сталина резких возражений, а Сталин ответил так: «Что касается того, возьмем ли Берлин 2 или 3 мая, это не имеет большого значения. Я с вами согласен, надо жалеть людей, мы меньше потеряем солдат. Подготовьте лучше заключительный этап этой операции».
Огромные же потери нашей страны объясняются прежде всего тем, что она вынесла на своих плечах основную тяжесть борьбы с фашистской Германией. Красная Армия разгромила 607 дивизий противника, тогда как США и Англия — только 176 на всех фронтах. В ответ на послание У.Черчилля от 19 июня 1943 года о том, что в течение текущего года второй фронт в Европе не будет открыт, И.В.Сталин с горечью писал: «Должен Вам заявить, что дело идет здесь не просто о разочаровании Советского правительства. ...Нельзя забывать того, что речь идет и о сокращении колоссальных жертв Советской Армии, в сравнении с которыми жертвы англо-американских войск составляют небольшую величину».
Мы должны не только гордиться победами полководцев Великой Отечественной войны, но и учиться у них мастерству управления войсками в боевой обстановке, тщательно изучать опыт кадровой политики, проводимой руководством страны во главе с И.В. Сталиным, подготовившим и выдвинувшим на должности оперативно-стратегического масштаба плеяду молодых и талантливых военачальников, обеспечивших нам победу в войне с фашистской Германией.
Американский исследователь Второй мировой войны Ф. Кингден писал: «Гитлеровским генералам противостояли талантливые полководцы... Они выбраны из самой толщи многостороннего гения русского народа...» . Куда более объективным в оценке советских полководцев, чем доморощенные «историки», оказался даже лютый враг СССР доктор Геббельс, который в марте 1945 года в своем дневнике писал: «Сообщаю фюреру о представленной мне для просмотра книги Генштаба о советских маршалах и генералах, добавляя, что у меня сложилось впечатление, будто мы вообще не в состоянии конкурировать с такими руководителями. Фюрер полностью разделяет мое мнение. Наш генералитет слишком стар, изжил себя ... . Сталин имеет все основания чествовать, прямо как кинозвезд, советских маршалов, которые проявили выдающиеся военные способности». Найдите, господа «демократы», сегодня во всем Министерстве обороны хотя бы одного, кто бы привел в восторг того же Геббельса. Не ищите, они все заблаговременно, еще до нашествия, изгнаны из Вооруженных сил России.
— Интересно ваше мнение и о месте правящей партии в организации отпора агрессору и обеспечении Победы.
— Сегодня многие отрицают роль Коммунистической партии, как сражающейся партии советского народа. Но именно она стала одним из главных факторов Победы в войне. ВКП(б) подняла, организовала, идейно вооружила народ на борьбу с фашизмом, умело провела весь комплекс оборонных мероприятий, сконцентрировала и направила усилия народа и его Вооруженных сил к единой цели — полному разгрому врага.
Партия смогла в короткие сроки разработать четкую программу мобилизации всех ресурсов на отпор врагу, превращения страны в единый военный лагерь. Боевым документом партии стала Директива Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) партийным и советским организациям прифронтовых областей, принятая 29 июня 1941 г. Подобно ленинскому декрету-воззванию от 21 февраля 1918 г. «Социалистическое Отечество в опасности!» Директива определяла основные мероприятия по отпору захватчикам.
В условиях войны только чрезвычайные формы партийного руководства смогли обеспечить успех на фронтах и в тылу. Такой формой была концентрация политической, военной и хозяйственной власти в одних руках — в руках Государственного Комитета Обороны во главе с Генеральным секретарем ЦК ВКП (б), Председателем Совета Народных Комиссаров СССР И. В. Сталиным.
ВКП(б) была поистине сражающейся партией. Во время войны кандидатами в члены партии вступило только в армии 4 млн. и в члены — 2,6 млн. человек. Три миллиона из них погибли на фронтах. На оккупированной территории сражались около 140 тыс. коммунистов. В неимоверно трудных условиях военного времени партия осуществила перевод народного хозяйствa страны на военные рельсы. Тыл страны был превращен в мощный арсенал победы. Экономический строй социалистического государства выдержал величайшие испытания.
Коммунистическая партия на труднейшем — военном — отрезке нашей истории оказалась на высоте своей огромной ответственности за судьбы Родины, и именно ВКП(б) во главе с И.В.Сталиным привела страну к Великой Победе.
— Как вы относитесь к их оценкам роли И.В.Сталина в телепередачах, в кинофильмах, в газетных изданиях?
— За редким исключением все они не дают полную и объективную оценку Верховному главнокомандующему, взвалившему на себя всю полноту ответственности за судьбу не только СССР, но и всего человечества.
Нужно ли доказывать, что Победа советского народа над фашистской Германией стала возможной благодаря тому, что Правительство СССР, ВКП(б), Ставку ВГК и Красную Армию в одном лице возглавил гениальный политик, выдающийся экономист и великий полководец. Европа и Америка имели выдающихся политиков, экономистов, великих полководцев, но не имели в одном лице человека, который сочетал в себе все эти качества.
Черчилль спустя много лет утверждал: «Он обладал глубокой мудростью и чуждой всякой панике логикой. Сталин был непревзойденным мастером находить в трудные минуты пути выхода из самого безвыходного положения. В самые трагические моменты, как и в дни торжеств, Сталин был одинаково сдержан, никогда не поддавался иллюзиям. Это был человек, который своего врага уничтожал своим же врагом».
Стало общим местом утверждать, что методы управления, всеобщая подозрительность и недоверие к людям Сталина тормозили работу по подготовке страны и Вооруженных сил к отражению агрессии, что он монополизировал право на решения и сковывал самостоятельность мнения и действий подчиненных.
Но известны ли исторические аналоги, когда кто-то смог пройти путь экономического развития за десять лет, по своим показателям равным целому столетию. Ведь в предвоенные годы темпы экономического роста оказались выше, чем в странах Запада, в 5—6,5 раз, или в 15 раз выше, чем при царизме. Разве безынициативная, забитая масса исполнителей в состоянии была за 1925—1936 гг. ввести 8200 крупных промышленных предприятий, в то время как за все столетия царской России было построено всего 800? Хотел бы подкрепить свои аргументы словами Г.К.Жукова: «...Период с 1939 года до середины 1941-го характеризовался в целом такими преобразованиями, которые дали Советской стране блестящую армию и подготовили ее к обороне».
Возможно ли было «при всеобщей подозрительности и недоверии к людям, их придавленности и запуганности» перебазировать на Восток страны в общей сложности 2690 промышленных предприятий, из них 1523 крупных и около 11 млн. человек, которые уже через 1—1,5 месяца, часто под открытым небом, возобновляли производство танков, самолетов.
Очень часто ему ставят в вину несвоевременное приведение войск наших западных военных округов в полную боевую готовность. Так ведь в случае частичной или полной мобилизации, массовом выходе войск Красной Армии к границе Запад представил бы Советский Союз не иначе как в качестве агрессора, нарушившего мирный договор с Германией. Безусловно, Запад свой выбор сделал бы в пользу Германии. СССР вновь, как и до 1939 года, оказался бы полностью изолированным от всего мира, без союзников и непременно стал бы жертвой нового крестового похода.
Черчилль с представителем Гитлера Гессом, прилетевшим в Англию в мае 1941 года, ждали того часа, когда нервы у Сталина сдадут. Они понимали, что, только обвинив СССР в агрессивных намерениях против Европы, можно рассчитывать на то, что Англия избежит войны с Германией, а Германия получит от Англии гарантии воевать на одном фронте — с Россией.
В ответ на обвинения И.В.Сталина в том, что он не смог определить точную дату начала войны, хотел бы спросить: а много ли примеров в мировой истории войн, когда жертва агрессии владела бы такими данными? Вдумайтесь, посол Германии в СССР Шуленберг и даже командиры корпусов (по воспоминаниям фельдмаршала Манштейна) узнали о точных сроках начала войны только в 13 часов 21 июня. Существует внезапность как стратегическая, так и тактическая. СССР в стратегическом плане готовился к отражению агрессии. Но инициатива тактической внезапности, как правило, находится в руках нападающего. Германия добилась тактической внезапности в войнах против подавляющего большинства стран Европы, в том числе против Франции. Кстати, США на правах супердержавы открыто развертывали группировку войск против Ирака. Тем не менее они не пренебрегли принципами тактической внезапности и добились ее.
Обвинения Сталина в том, что он своевременно не дал указаний о мобилизационном развертывании и подтягивании основных сил наших войск из глубин страны, несостоятельны, ибо они созвучны основным положениям гитлеровской директивы № 21. Судите сами: «Германские вооруженные силы должны разбить Советскую Армию в ходе кратковременной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии (вариант «Барбаросса»). Решающее значение должно быть придано тому, чтобы наши намерения напасть не были распознаны. Основные силы русских Сухопутных войск, находящиеся в Западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособного противника на широкие пространства России должно быть предотвращено.
В связи с этим Г.К.Жуков утверждал: «Не берусь утверждать, что могло получиться, если бы это было сделано: лучше или хуже. Вполне возможно, что наши войска, будучи недостаточно обеспеченными противотанковыми и противовоздушными средствами обороны, обладая меньшей подвижностью, чем войска противника, не выдержали бы рассекающих мощных ударов бронетанковых (войск) сил врага и могли оказаться в таком же положении, в каком оказались некоторые армии приграничных округов. Гитлеровское командование серьезно рассчитывало на то, что мы подтянем ближе к государственной границе главные силы фронтов, где противник предполагал их окружить и уничтожить. Это была главная цель «Барбаросса» в начале войны».
Перелистывая страницы дневников Геббельса, мы читаем запись от 16 июня 1941 года: «Мы должны действовать... Русские как раз сосредоточились на границе. Самое лучшее, на что мы можем рассчитывать. Если бы они были рассредоточены в глубине страны, то представляли бы большую опасность». Очень сожалею о том, что наши отечественные «знатоки» исторической правды куда более невежественны и враждебны к СССР, чем Геббельс.
— Сегодня кое-кто утверждает, что, мол, народ победил бы и без И.В.Сталина, а в качестве Полководца Победы следует чествовать Г.К.Жукова. Что вы можете сказать об этом?
— Лично я преклоняюсь перед могучим талантом Маршала Советского Союза Г.К.Жукова. Не сомневаюсь, что великий полководец решительно отверг бы клевету на своего Верховного главнокомандующего. Надо наконец-то всем понять, что канули в прошлое былые понятия о роли полководца, когда он один «пришел, увидел, победил». Г.К.Жуков в ходе войны прямо отвечал за успех одного фронта, а Верховный главнокомандующий — за 6—10 и более фронтов одновременно. При этом он решал еще и сложнейшие проблемы экономики и мировой политики. Справедливость в оценках мыслей и дел И.В.Сталина — это и дань уважения Г.К.Жукову, как его заместителю, и признание его великих заслуг не только перед народами СССР, но и перед всем человечеством.
Мог ли Г.К.Жуков заменить И.В.Сталина в годы войны? Абсурдность этого утверждения настолько очевидна, что не требует дополнительных обоснований. Лидеры западных стран трепетали от мысли, что с «дядей Джо» (как они его величали) может что-то случиться. Г.Гопкинс, советник президента США Ф.Рузвельта, после Ялтинской конференции писал: «...но я должен сказать еще об одном: никто из нас не мог предсказать, какие будут результаты, если что-нибудь случится со Сталиным. Мы были уверены, что можем рассчитывать на его разум, чувства и понимание, но мы совсем не распространяли свою уверенность на те обстоятельства и тех деятелей, которые находились за его спиной, там, в Кремле».
Если Генеральный штаб — это мозг армии, то экономический и политический «генеральные штабы» — это мозг страны. «Сверхгенеральным штабом» может быть только одно правительство, которое и возглавлял И.В.Сталин. В этом смысле масштабы его деятельности невозможно даже пытаться сравнить с деятельностью каждого и всех, вместе взятых полководцев, включая Жукова, Василевского, Конева, Рокоссовского. И.В.Сталину по достоинству принадлежит слава Полководца Победы, и первые венки в день 60-летия Победы должны быть возложены к его праху.
— Какие уроки нынешние поколения, и не только в России, но и в мире, должны вынести из той великой схватки?
— Уроки той войны— предостережение для всех. Особенно для народов бывшего СССР, ценой жизней 27 млн. своих сынов и дочерей оградивших планету от порабощения. Надо всегда помнить, что дороги большинства претендентов на мировое господство проходили через Древнюю Русь, Россию и СССР. Возможные претенденты на мировое господство не изменят «историческому опыту» и используют не только пути, идущие с Запада на Восток и с Востока на Запад, но маршруты, вновь проложенные в воздушно-космическом пространстве России.
Поэтому сегодня, как никогда раньше, понятия безопасности Человечества и России неразделимы. Нет другого способа избежать третьей мировой войны, как только восстановить баланс сил между силами Добра и Зла за счет возрождения великой России на идейно-государственном и религиозно-духовном фундаменте СССР 1943—1953 гг.
Надо спешить, так как недалек тот день, когда Запад заявит мировому сообществу, что все их усилия по «демократизации» России напрасны и она, «всецело находясь во власти криминально-уголовных структур и при наличии «неконтролируемых» ядерных сил, способна уничтожить как останки своих, так и культурные ценности всего человечества». Мы — на пороге грозных событий, которые пока лишь легкой тенью коснулись Азербайджана, Грузии, Украины, Киргизии, Молдавии.
Необходимо срочно освободиться от гибельного для России и всего человечества мифа о «мировом терроризме». Этот призрак, не ограниченный рамками международного права, после устранения «коммунистической угрозы» стал новым пугалом, оправдывающим агрессивность США, их стремление к однополюсному миру. Поэтому десятки государств, опасаясь быть причисленными к «международным террористам», будут добиваться получения оружия массового поражения любыми способами. И они овладеют им.
России необходимо срочно, с учетом опыта Великой Отечественной войны, возможных угроз и своего экономического состояния в рамках государственной программы военного строительства, а не мертворожденных «реформ» Министерства обороны, сформировать минимально достаточный состав Вооруженных cил, способный гарантированно решать задачи начального периода войны. В отличие от войн прошлого поражение в ходе массированных воздушно-космических ударов на начальном этапе современной войны равносильно проигрышу войны в целом. Ясно, что расширение НАТО на восток, появление военных баз США на Кавказе, в Средней Азии сведут к нулю извечные преимущества России в пространстве и времени и значительно понизят потенциал наших стратегических ядерных сил в качестве как оружия сдерживания, так и оружия возмездия.
Утверждения, что вся проблема в том, что Прибалтика и другие государства, вступившие в НАТО, не подпадают под договор по ограничению обычных вооружений в Европе, — это ничем не прикрытая ложь. Дело прежде всего в стратегических выгодах НАТО в смысле пространства и времени.
Окружив Россию военными базами, США и их союзники декларируют при этом миролюбие. Но поверить в это могут только безответственные политики и доверчивые люди, которые, как правило, и расплачиваются за свою глупость кровью своей, своих детей и внуков.